Вотъ дѣдушка Крыловъ... Всегда въ тотъ уголъ сада
Къ нему толпа идетъ; всегда веселье тамъ
И смѣхъ. Старикъ какъ будто радъ гостямъ.
Съ улыбкой доброю, съ привѣтливостью взгляда,
Co старческой неспѣшностью рѣчей,
Онъ точно говоритъ съ своихъ высокихъ креселъ
Про нравы странные и глупости звѣрей,
И всѣ смѣются вкругъ, и самъ онъ тихо-веселъ…
Но что-то странное въ немъ есть. Толпа уйдетъ,
И, кажется старикъ впадетъ сей-часъ же въ думу;
Улыбка добрая съ лица его спорхнетъ
Вслѣдъ умолкающему шуму,
И лобъ наморщится, и скажетъ онъ, съ тоской,
Во слѣдъ намъ покачавъ маститой головой:
«Ахъ всѣ-то вы, какъ посмотрю я, дѣти!
Вотъ — побасенками старикъ потѣшилъ васъ;
Вы посмѣялися и прочь пошли, смѣясь, —
Того не вѣдая, какъ побасенки эти
Достались старику, и какъ не разъ пришлось
Ему, слагая ихъ, смѣяться, но — сквозь слезъ,
Ужъ жало испытавъ ехидны ядовитой,
И когти всяческихъ, большихъ и малыхъ птицъ,
И язвины на пальцахъ отъ лисицъ,
И на спинѣ своей ослиное копыто…
И то, что кажется вамъ въ басенкѣ моей
Лишь шуткой — отъ того во времена былыя,
Вся, можетъ, плакала Россія,
Да плачетъ, можетъ быть, еще и до сихъ дней!..»
