И. А. Бунин: Новые материалы. Вып. I
М., «Русский путь», 2004.
В Одессе в настоящее время гостит писатель Ив. Бунин, только что вернувшийся из деревни, где он провел все лето1.
В ответ на наше предложение высказать свое мнение о новейших течениях в литературе и о новых произведениях последнего времени, академик И. Бунин сказал:
— К сожалению, ничего нового по этому поводу я вам не скажу, так как в настоящее время в литературе такой застой, какого я не запомню. Ничего выдающегося, о чем стоило бы говорить, — совершенно нет. Зато с удовольствием могу отметить тот отрадный факт, что публика перестала интересоваться порнографией. Модернизм также в упадке. Возвращение к реализму идет по всему фронту, и этому я очень рад2.
О видных писателях за последнее время ничего не слышно. Где Андреев, Куприн? Что они делают?3 С Горьким я нахожусь в постоянной переписке. В последнем письме он сообщает мне, что написал новую повесть «Большая любовь», над которой работал почти все лето4. Своевременно закончить эту повесть Горький не мог, т<ак> к<ак> часто в течение лета болел. У бедняги проявляется туберкулез, который был у него в зачаточном состоянии5.
В Москве образовалось на товарищеских началах «Книгоиздательство писателей»6, которое ничего общего с петербургским книгоиздательством не имеет7. Участвуют в нем я, Телешов, Шмелев, Вересаев, Найденов, Зайцев и др. Редактировать издания будет Вересаев8. Первой книжкой выйдут мои произведения под заглавием «Суходол» (повести и рассказы 1911—12 гг.)9.
В Москве возобновляются «среды», на которые приглашены молодые участники10. В Москву я уеду отсюда11. В конце октября там собираются чествовать меня по поводу моей 25-летней литературной деятельности12.
В деревне я работал над большой повестью из жизни интеллигенции13, написал много стихов14 о путешествии своем в Нубию15 и на Цейлон16.
В общем чувствую себя теперь неважно. Лето мало мне дало. А впереди предстоит много работы.
— — --
Печатается по: Т. <Тамарин А. А.(?)> У академика Бунина: Беседа // Южная мысль. 1912. № 307. 6 сентября. С. 5.
6 сентября 1912 г., в преддверии празднования 25-летия литературной деятельности Бунина, во всех трех больших либеральных газетах Одессы появились интервью с писателем (см.: Аз <3елюк О.Г.> Наши беседы: У академика И. А. Бунина // Одесский листок. 1912. № 207. 6 сентября. С. 2 (№ 12 настоящей публикации); А. <Аренберг A. A.?> У И. А. Бунина// Одесские новости. 1912. № 8816. 6 сентября. С. 3; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 373).
1 См. примеч. 35 к № 6.
2 Почти так же отзывался Бунин о современной литературе уже в конце 1910 г.: «Настоящая зима в области литературы оказалась на редкость бесцветной. В прошлом году говорили, по крайней мере, много о порнографии; теперь же даже и о порнографии перестали говорить. Одно лишь с несомненной и чрезвычайной ясностью вырисовывается, — это резкий поворот симпатий как литературных, так и читательских кругов в сторону реализма» (А. Ар. <Аренберг A.A.> У И. А. Бунина // Одесские новости. 1910. № 8294. 15 декабря. С. 2; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 366; см. также: А. <Аренберг А. А.?> У И. А. Бунина // Одесские новости. 1912. № 8816. 6 сентября. С. 3; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 373). Однако уже скоро, когда Бунину станет ясно, что «застой» в литературе кончился, о новых литературных течениях и писателях он будет говорить гораздо менее спокойно (см., например, № 22 настоящей публикации).
Сходным образом оценивался тогда текущий момент литературной жизни и другими; ср., например, суждение З. Гиппиус, высказанное ею фактически одновременно с Буниным: «Литературное однообразие огорчает и лишает сил. Чувствуешь, что и сам должен быть однообразен, если хочешь оставаться правдивым. Читаю одну книгу за другой, и все кажется, что перечитываю. Волей-неволей и писать приходится то, что уже писал. Какая была бы радость встретить свежую мысль, молодое слово. Но не встретишь. И поднимается порою несправедливая, огульная ненависть к „современной литературе“» (Крайний А. <Гиппиус З. Н.> Беллетристические воды // Русская мысль. 1912. № 8. Отд. III. С. 25).
3 В середине 1912 г. в прессе действительно наступило некоторое затишье вокруг Леонида Андреева. Его роман «Сашка Жегулев» живо обсуждался в конце 1911 — начале 1912 г., а премьеры его пьес «Екатерина Ивановна» и «Профессор Сторицын», вызвавшие бурную дискуссию в печати, состоялись лишь в конце 1912 г.
Куприн проводил весну и лето 1912 г. в Западной Европе (Франция, Италия) и в это время фактически не печатался.
Бунин писал Горькому 6 июля 1912 г.: «Прочих литературных новостей могу сообщить Вам мало: про Андреева ни слуху ни духу, хотя, верно, пишет он тайком что-нибудь <…> Где Куприн? Не на Капри ли сохраняется? Мария Федоровна писала, что был слух, будто он на Капри едет. Прочитал я недавно 7-й том его — очень уж легко читается» (Переписка А. М. Горького и И. А. Бунина. С. 63). Скорее всего, именно впечатления от чтения седьмого тома Куприна отражены в дневниковой записи от 21 мая 1912: «Перечитываю Куприна. Какая пошлая легкость рассказа, какой дешевый бойкий язык, какой дурной и совершенно не самостоятельный тон» (Устами Буниных. Т. 1. С. 120).
4 Около 18 августа 1912 г. Горький извещал Бунина о работе над повестью «Большая любовь», которую он собирался посвятить ему. Письмо снабжено Буниным пометой «Получено 25 августа 1912 г. в Москве» (Переписка А. М. Горького и И. А. Бунина. С. 66, 116). В следующем письме к Бунину Горький писал, что, если «Большая любовь» «окажется интересной и небольшой — предложу ее предполагаемым В<икентием> В<икентьевичем> <Вересаевым. — Д. Р.> сборникам» (Там же. С. 68). Задуманная как продолжение цикла произведений об окуровщине повесть «Большая любовь», отрывки из которой печатались в разных периодических изданиях в 1912—1913 гг., не была закончена Горьким.
5 В интервью, которое Бунин в тот же день дал сотруднику «Одесских новостей», он также говорил о здоровье Горького: «Настроение у него <Горького. — Д. Р.>, по-видимому, бодрое, хотя минувшим летом он был серьезно болен. Снова появилось кровохарканье, сопровождавшееся бронхитом. Теперь здоровье его, кажется, поправилось. Он, по крайней мере, о нем ничего не пишет. Да и о кровохаркании и бронхите я узнал не от него, а от жены его, которая писала мне об этом» (А. <Аренберг А. А.?> У И. А. Бунина//Одесские новости. 1912. № 8816. 6 сентября. С. 3; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 373). Ср. в этой связи письмо Бунина Горькому от 12 августа 1912 г.: «Очень, очень огорчило нас всех известие о Вашей болезни, да не хотелось верить и не верится, что было что-нибудь серьезное. Чем более кого-нибудь любишь, тем более не веришь в его несчастия» (Переписка А. М. Горького и И. А. Бунина. С. 65). Горький ответил в середине августа: «Нездоровье мое, понемножку, откашливается, был серьезный бронхит, штука для моих легких вредная» (Там же. С. 67). В следующем письме к Бунину, написанном несколько дней спустя, Горький действительно больше не говорит о своем здоровье (Там же. С. 68).
6 Подробнее см. № 9.
7 Имеется в виду петербургское «Издательское товарищество писателей» (см. примеч. 3 к № 9). Предложение петербургского издательства объединиться с «Книгоиздательством писателей в Москве» было отклонено москвичами, чтобы не обременять собственное начинание чужими долгами. Впоследствии большинство членов петербургского «Издательского товарищества писателей» перешли в московское издательство, что окончательно подорвало петербургское предприятие, ликвидированное в 1914 г. (см.: Голубева О. Д. Книгоиздательство писателей в Москве (1912—1923 гг.)//Книга: Исследования и материалы. Вып. 10. М., 1965. С. 192—193). Бунин писал А. Черемнову 30 мая 1912 г.: «Думаю, что в Питере дело пропало, там только перессорились все и никто из писателей не внес ни единой копейки. А в Москве, дай Бог не сглазить, дело стоит прочно: и деньги есть, и организация солидная» (Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 642).
8 При вступлении в «Книгоиздательство писателей в Москве» вопрос о редактуре имел для Бунина решающее значение. 22 марта 1912 г. он писал Клестову: «Я буду участником и сотрудником издательства только при хорошем редакторе. Пока стою только за Телешова, за брата Юлия (уж извините эту нескромность) или Вересаева» (цит. по: Вопросы литературы. 1969. № 7. С. 183—184).
Вересаев был председателем правления и редактором нового издательства с 1912 по 1914 г. У Бунина за это время не раз возникали острые столкновения с ним (подробнее см.: Голубева О. Д. Книгоиздательство писателей в Москве (1912—1923 гг.) // Книга: Исследования и материалы. Вып. 10. М., 1965. С. 192—220; ср. также примеч. 10 к № 9). Под редакцией Бунина, занимавшего эту должность в 1914 г., «Книгоиздательство писателей в Москве» выпустило несколько книг и четвертый сборник «Слово».
9 См. примеч. 24 к № 6.
10 Молодая «Среда» конституировалась в начале 1911 г. (см.: «Среда» в воскресенье // Столичная молва. 1911. № 162. 10 января. С. 3; Вяткин Г. А. Столичные письма // Сибирская жизнь. 1911. № 18. 23 января. С. 2). Ср. воспоминания Н. Телешова: «Начиная с 1909 года, характер „Сред“ коренным образом изменился. Собираться стали уже не у меня и не в частных квартирах товарищей, а в Литературно-художественном кружке, на Большой Дмитровке <…> Здесь было отведено „Среде“ хорошее помещение. Во главе этих собраний стал Юлий Бунин. В первую же зиму число участников настолько выросло благодаря молодым поэтам и молодым писателям, что большой запасный зал кружка еле вмещал желающих. <…> Старой „Среды“, в сущности, уже более не существовало. Жива была новая, или молодая, „Среда“, многочисленная, деятельная, в которой старые основатели „Сред“ бывали скорее как гости» (Телешов Н. Записки писателя. С. 57, 60; см. также: Белоусов И. Ушедшая Москва. С. 268—277).
11 Установить точную дату отъезда Бунина из Одессы в Москву затруднительно. Горькому Бунин писал 28 сентября 1912 г. из Москвы: «Я только позавчера о<б>ъявился в Москву» (Переписка А. М. Горького и И. А. Бунина. С. 68); А. Бабореко приводит в своих «Материалах» цитату из письма Бунина Белоусову от 23 сентября 1912 г.: «Нынче еду в Москву» (Бабореко. С. 198).
12 Празднование 25-летнего юбилея литературной деятельности Бунина в октябре 1912 г. в Москве, широко освещавшееся центральной и провинциальной прессой, продолжалось несколько дней: 24 октября в Литературно-художественном кружке состоялось торжественное собрание «Среды», посвященное Бунину, на следующий день писателя чествовал Московский женский клуб, 26 октября — Общество деятелей периодической печати и литературы в зале Политехнического музея, днем позже — Общество любителей российской словесности, а утром 28 октября в большом зале Лоскутной гостиницы, где остановился писатель, Бунин принимал депутации различных организаций и органов печати. Вечером 28 октября торжества закончились многолюдным парадным банкетом в Литературно-художественном кружке (см., например: Юбилей И. А. Бунина// Русское слово. 1912. № 246. 25 октября. С. 6; № 247. 26 октября. С. 7; № 248. 27 октября. С. 6; № 249. 28 октября. С. 6; № 250. 30 октября. С. 6—7; Бабореко. С. 198—200). См. также предисловие, примеч. 1 на с. 438.
13 Сведения о том, что Бунин приступает к работе над повестью или романом из жизни интеллигенции, проникали в печать с 1910 г. (см.: А.Ар. <Аренберг А. А.> У И. А. Бунина // Одесские новости. 1910. № 8294. 15 декабря. С. 2; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 366; Александровский И. В. Литература и театр в 1910 году // Одесский листок. 1911.№ 1. 1 января. С. 4; Одесский листок. 1911.№ 189. 17августа. С. 4; А. <Аренберг A. A.> У И. А. Бунина // Одесские новости. 1912. № 8816. 6 сентября. С. 3; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 373; ср. также примеч. 6 к № 5). В 1912 г. Бунин даже называл журналистам рабочее заглавие своего замысла — «Зима» (см.: На отдыхе: Писатели и художники // Московская газета. 1912. № 192. 28 мая. С. 5; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 371). Будущая повесть (или роман) об интеллигенции мыслилась Буниным как третья и завершающая часть, после «Деревни» и «Суходола», трилогии о современной России, изображающей крестьянство, дворянство и интеллигенцию (см.: У академика И. А. Бунина: Беседа // Московская весть. 1911. № 3. 12 сентября. С. 4; Бунин И. Собр. соч. Т. 9. С. 537).
Третья часть этой трилогии, однако, так и не была написана. В. Н. Муромцева-Бунина писала А. К. Бабореко по этому поводу 18 апреля 1959 г.: «Относительно „неоконченного“ романа не знаю. Он не давал мне переписывать, но говорил, что в Москве остался неоконченный роман листов в шесть или повесть» (цит. по: Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 371). Ср. также примеч. 10 к № 22.
14 12 августа 1912 г. Бунин писал П. Нилусу из Клеевки: «Думаю о поэмах в стихах. М<ожет> б<ыть>, напишу. Мелких написал штук 20. И больше ничего» (РАЛ. MS. 1066/4106; Русская литература. 1979. № 2. С. 150). А в дневнике Бунин записал в тот же день: «С необыкновенной легкостью пишу все последнее время стихи. Иногда по несколько стихотворений в один день, почти без помарок» (Устами Буниных. Т. 1. С. 131; см. также: X. И. Бунин о поэзии // Московская газета. 1912. № 217. 22 октября. С. 5; Бунин И. Собр. соч. Т. 9. С. 538). В печати стихотворения Бунина этого периода появились с авторской датировкой между 23 июля и 24 августа 1912 г.
15 См. примеч. 27 к № 12. Возможно, имеется в виду стихотворение «Потомки пророка», написанное в августе 1912 г.
16 См. примеч. 27 к № 12. Неясно, какие стихотворения о Цейлоне, написанные летом 1912 г., Бунин имеет в виду. Стихотворение и стихотворный цикл, озаглавленные Буниным «Цейлон», появились лишь в 1915—1916 гг. (Вестник Европы. 1915. № 12; 1916. № 10).