И. А. Бунин: Новые материалы. Вып. I
М., «Русский путь», 2004.
Почти ежегодно, к Пасхе1, возвращаясь с поездки по Европе, прибывает в Одессу Иван Алексеевич Бунин2.
Вот и на этот раз — по пути из Германии, Франции3, Италии, Румынии (поэт побывал и здесь)4, прежде чем укатить с Запада в Москву5, а там и на Север6 — Бунин заглянул в Одессу7, в которой протекли первые годы литературной работы нашего поэта8. Побывал Иван Алексеевич и на Капри — впрочем, Максима Горького тогда уж там не было9.
— Опустело Капри, — замечает Ив<ан> Ал<ексеевич>, — в пути же, по обыкновению, писал. Писал много — особенно во время морских переездов, когда работается свободно и легко.
Подготовил большую вещь. Роман…10 А между делом — несколько небольших вещиц — для разных сборников11.
— А как заглавие?..
— Нет, не скажу… Я так суеверен! Да и зачем говорить о своем? Заговорили о чужом — о современной поэзии. Между прочим — о футуристах, отечественных и итальянских, об «эго» и «кубо». Ох, и честит же их Иван Алексеевич!
— Вы не были ль в Москве во время тамошних гастролей Маринетти?..12
— Нет. Был я в то время уже в Италии. Ну, а о Маринетти я кое-что слыхал. Знаю, что он очень богатый человек13. Вот и развлекается… Как вообще эти богатые молодые люди: одни — увлекаются всякими видами спорта, ломают головы на автомобилях, и проч. Другие — футуризм выдумывают… Вот как я смотрю на это. Вы знаете, в Италии о футуристах никто не говорит, ими совершенно не интересуются. Они не существуют для широкого общества и печати14. Ведь это ж нельзя сравнить даже с отношениями в России. Итальянцы, право, руками развели бы, если б открыли наши русские газеты да прочитали бы эти обстоятельные статьи, эту уйму серьезных рассуждений о футуристах15. А там — никакого внимания. Это в Италии-то — на родине «футуризма»16. Ну, а русские футуристы эти…
Ив<ан> Ал<ексеевич> останавливается и, презрительно махнувши рукой, после некоторого раздумья продолжает:
— Эти уж совсем жалости достойны… «Эго-футуристы», как знаете, уж вовсе не существуют17. Кто там? Игорь Северянин. Но он сам уж заявляет, что он — не футурист…18 Ну а «кубо-футуристы» Маяковские, Бурлюки… Что о них скажешь?.. Безобразники они, и больше, право, ничего… Меня изумило даже, что о них пишут длинные критические рассуждения, как это о них говорят в серьезном тоне19. До такой степени все это плоско, до такой это степени глупо… А вот смотрите же: собирают публику…20 Вы говорите: интерес скандала. Но, как хотите, это дурной показатель для русского общества. Значит, оно не живет разумно, значит оно так себе просто глазеет. Ведь у кого есть серьезные интересы, того не привлекут скандалы… И особенно такого дурного тона.
— А как вы думаете об Игоре Северянине? Частью критики отмечен в нем талант…21
— Да что вы? Талант?.. Как же можно так говорить? Стихотворный пшют он, и не больше. Разве это поэт? Дешевый стихотворец… У него стихотворческие способности — вот и все тут. И это — талант? Читал я об этих его «поэзо-концертах»…22
И Ив<ан> Ал<ексеевич> снова возвращается к лекционному турне футуристов, очень живо интересуясь их успехами, их аудиторией и тем, как реагировала публика на футуризм…
— Был у нас еще Бальмонт23.
— Вот тоже! Читал! Читал я об одной его лекции: переполненный зал, только публика какая-то растерянная, не знала, что ей надлежит делать. И часть аплодировала, в то время как другая… гоготала24. Оно и понятно: пустые, ничем не связанные слова. Не знаю, как это определить — эту игру словами — иначе, как пустословие. Вот вслушайтесь.
Ив<ан> Ал<ексеевич> процитировал: «Кристалл мгновенья в оправе вечности»…25
Ну, что это может означать, этот «кристалл мгновенья в оправе вечности»? Ничего не понимаю!.. Нет, очень, очень меня огорчает это пустословие в русской литературе…26
Как-то совершенно неожиданным образом, под влиянием какой-то странной ассоциации свершив неизмеримо резкий поворот от уродства современности к милому образу прошлого, вспомнил вдруг Ив<ан> Ал<ексеевич> о безвременно угасшем Чехове.
Скоро, скоро, — в июне <так!> — десятилетие со дня его смерти27.
Ив<ан> Ал<ексеевич> сразу преобразился, заволновался:
— Вот уж десять лет прошло. Целых десять лет, десять лет.
Ив<ан> Ал<ексеевич>, как известно, видел Антона Павловича незадолго до его кончины28. Воспоминания И. А. Бунина о последних днях Чехова были напечатаны в одном из сборников «Знания»29. Но теперь И<ван> А<лексеевич> подготовит к печати еще ряд живых впечатлений30.
Прощаясь, Ив<ан> Ал<ексеевич> вспомнил о неопубликованном, кажется, факте ликвидации нашумевшего столкновения Ив<ана> Ал<ексеевича> с небезызвестным московским полицейским приставом Строевым31. История эта, разыгравшаяся на банкете по случаю 50-летия «Русских ведомостей», теперь окончилась самым благополучным образом. Поэт И. А. Бунин не украсит собою скамьи подсудимых по обвинению в оскорблении действием должностного лица во время исполнения им служебных обязанностей… Фактически «действие» сводилось к какой-то полемике Ив<ана> Ал<ексеевича> с наложившим на что-то свое «veto»32 приставом… А оскорбленное начальство для большего эффекта прибавило от себя впоследствии:
«Он (т. е. И. А. Бунин) меня тащил за рукав!»…
Очевидцы совершенно опровергли это «действие», и следователь направил к прекращению тяжбу разобиженного пристава с поэтом…
— — --
Печатается по: Ш.<Шиф И. И.?> У Ив. Ал. Бунина // Одесские новости. 1914. № 9320. 10 апреля. С. 3.
1 В 1914 г. православная Пасха пала на 6 апреля.
2 Бунин, как правило, заканчивал свои зимние заграничные путешествия (см. примеч. 7 к № 18) в Одессе.
3 Неточность журналиста: зимой 1913/14 г. Бунин во Франции не был.
4 См. примеч. 6 к № 18.
5 Бунин задержался в Одессе недолго. Уже 15 апреля московская газета уведомила читателей, что «на днях» писатель вернулся в Москву (Утро России. 1914. № 86. 15 апреля. С. 4).
6 Скорее всего, речь идет о планах Бунина отправиться летом 1914 г. на Белое море и Ледовитый океан, от которых он впоследствии отказался из-за опасений относительно здоровья (см.: Бабореко. С. 223; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 651—652).
7 Ср.: «Третьего дня в Одессу приехал из-за границы известный поэт, академик И. Бунин» (Одесский листок. 1914. № 92. 9 апреля. С. 4).
Датировка письма Бунина А. Розинеру, предложенная И. Газер: «15 марта 1914 г. Большой Фонтан, Херсонск<ой> губ<ернии>, дача Ковалевского» (Вопросы литературы. 1969. № 7. С. 187), таким образом, явно не соответствует действительности.
8 См. примеч. 23 к № 12.
9 Бунин и Горький разминулись всего на три дня: Горький покинул Капри 27 декабря 1913 г. (см.: ЛЖТ. Вып. 2. С. 393), а Бунин прибыл туда 30 декабря. Ср. дневниковую запись Бунина от 1 января 1914 г.: «Позавчера с Верой и с Колей приехали на Капри. Как всегда, отель „Квисисана“.
Горький и Кат<ерина> Павл<овна> с Максимом уехали в Россию, он на Берлин, она в Вену» (Устами Буниных. Т. 1. С. 134—135).
10 Затруднительно сказать, о каком произведении, названном Буниным в другом газетном интервью того же времени «большой повестью» (см. № 23 настоящей публикации), идет речь. Рассказ «Братья», самое большое по объему законченное произведение Бунина этого периода, автор вряд ли мог определять как роман или повесть. Не исключено, что здесь снова упоминается замысел романа или повести из жизни интеллигенции (см. примеч. 13 к № 11). В пользу этого предположения говорит то обстоятельство, что журнальный вариант рассказа «Пыль», появившегося впервые в феврале 1914 г., имел подзаголовок «Глава из повести» (Заря. 1914. № 5. 2 февраля. С. 2—3) и являлся, очевидно, частью задуманной Буниным повести или романа. Ср. также письмо Черемнова Бунину от 12 июля 1914 г.: «Жаль, что Вы не приехали к нам в июне. <…> Все это Вам не мешало бы посмотреть и записать как эскиз к вашему роману „Русь“, над которым вы работаете в настоящее время в Одессе» (Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 652).
11 Во время пребывания за границей зимой 1913/14 г. Буниным были написаны целиком или завершены следующие прозаические произведения: «Братья» (Слово. Сборник 3-й. М., 1914), «Святые» (Вестник Европы. 1914. № 4), «Первый шаг» (более позднее название — «Клаша»; Русское слово. 1914. № 108. 11 мая) и «Весенний вечер» (Слово. Сборник 4-й. М., 1915; ср. также примеч. 7 к № 23). К тому же, Бунин приступил тогда к написанию целого ряда произведений, часть которых была им завершена лишь позднее; см. примеч. 20 к № 24.
13 О пребывании Маринетти в России в январе--феврале 1914 г. см., например: Харджиев Н. И. «Веселый год» Маяковского // Харджиев Н. И. Статьи об авангарде: В 2 т. Т. 2. М., 1997. (Архив русского авангарда). С. 6—36; Марков В. Ф. История русского футуризма. СПб., 2000. С. 129—138; Лившиц В. К. Полутораглазый стрелец: Стихотворения, переводы, воспоминания. Л., 1989. С. 470—507.
13 Сведения о Маринетти Бунин мог почерпнуть, например, из следующих статей, содержащих, кстати сказать, и информацию о том, что лидер итальянских футуристов был весьма состоятельным человеком: Осоргин М. А. Футуристы // Осоргин М. А. Очерки современной Италии. М., 1913. С. 221—230; Осоргин М. А. Итальянский футуризм: Письмо из Рима // Вестник Европы. 1914. № 2. С. 339—358; Первухин М. К. Псевдофутуризм: Письмо из Рима // Современный мир. 1914. № 3. Отд. II. С. 122—174.
14 Русские наблюдатели по-разному оценивали успех футуристов у итальянской публики. Так, М. Осоргин писал в 1914 г., что футуризм «поняли, изучили, он успел наскучить и перестал вызывать не только удивление, но и негодование (по крайней мере, на его родине, в Италии)» (Осоргин М. А. Итальянский футуризм: Письмо из Рима // Вестник Европы. 1914. № 2. С. 357; см. также: Осоргин М. А. Закат футуризма // Русские ведомости. 1913. № 291. 18 декабря. С. 6). М. Первухин в то же время, наоборот, извещал русскую публику, что итальянская «печать, долгое время замалчивавшая все футуристическое движение или отзывавшаяся о нем, как о веселой и забавной дерзости кучки молодых людей, жаждущих известности, — теперь вынуждена уделять место всем новинкам футуризма и возбуждаемой движением полемике» (Первухин М. К. Псевдо-футуризм: Письмо из Рима // Современный мир. 1914. № 3. Отд. П. С. 126; см. также: Алерамо С. Футуризм в Италии // Русская мысль. 1913. № 12. Отд. II. С. 16—19).
15 Для газет футуризм служил, как правило, только мишенью для поверхностных издевательств и насмешек. Серьезные газетные статьи, посвященные футуризму, были редким исключением и в большинстве своем все же отрицательно оценивали художественную практику футуристов; см., например: Игнатов И. Н. Литературные отклики: Новые поэты: «Акмеисты», «адамисты», «эго-футуристы» // Русские ведомости. 1913. № 78. 4 апреля. С. 3; № 80. 6 апреля. С. 2—3; Патрашкин <Григорьев> С. Т. «Баячи будетляне» //Литература, искусство, наука. 1913. 9 декабря. С. 2 (Приложение к № 334 (422) газеты «День»); Ярцев П. М. Театральные очерки: Театр футуристов // Речь. 1913. № 335 (2647). 7 декабря. С. 5.
16 Бунин, как большинство русских современников, да и сами итальянские футуристы, считал русский футуризм простым подражанием итальянскому образцу, тогда как кубофутуристы всячески подчеркивали и отстаивали самостоятельность возникновения русского футуризма (см. подробнее: Харджиев Н. И. Указ соч. С. 14—16).
17 После самоубийства И. В. Игнатьева <Казанского> 21 января 1914 эго-футуризм как организованное движение распался и перестал существовать (см.: Марков В. Ф. Указ. соч. С. 80).
18 В конце 1912 г. произошел разрыв Игоря Северянина с эго-футуристами, о чем поэт сам публично заявил в печати: «Я вышел из кружка „Эго“ и в газете „Петербургский глашатай“ больше не сотрудничаю, так как многими лицами мне приписывается положение мэтра в упомянутом издании, чего в действительности нет. Если бы я единолично ведал литературным отделом этой газеты и ее альманахов, то рядом со стихами Валерия Брюсова, Ф. Сологуба и друг, не помещались бы произведения гг. Пруссака, Вадимова, Олимпова и т. д.» (Северянин И. <Лотарев И. В.> Письмо в редакцию//Биржевые ведомости. 1912. № 13260.21 ноября. С. 4 (Вечерний выпуск)). Несмотря на это, Северянин продолжал называть себя эго-футуристом, одновременно отмежевываясь от других футуристических группировок. В газетном интервью 1914 г. он утверждал: «Я эго-футурист <…> С футуризмом я не имею ничего общего <…> Относительно же ваших московских кубо-футуристов я скажу, что это шарлатаны и совершенно бездарные люди» (У поэта // Московская газета. 1914. № 307. 31 марта. С. 5).
Бунину, возможно, попадалась на глаза и «Поэза истребления» Северянина, опубликованная в газете «Утро России» с примечанием редакции, что ее «следует считать манифестом короля русских футуристов, которым он, с одной стороны, сметает с Парнаса своих лже-последователей, а с другой — утверждает свое родство с русской литературой» (Утро России. 1914. № 56. 8 марта. С. 6).
19 Сходным образом Бунин высказывался уже годом раньше в газетном интервью: «Да и что, в самом деле, можно сказать об акмеистах, адамистах, модернистах, символистах, которые указывают скорее на известный упадок русской литературы, нежели на ее расцвет. Что можно говорить о литературных течениях, которые постепенно сходят со сцены и которые не оставят никакого следа в русской литературе. И меня лично крайне удивляет, что как ежедневная пресса, так и „толстые“ журналы уделяют очень много внимания этому, на мой взгляд, совершенно незначительному явлению.
Я даже считаю унизительным для себя говорить о так называемых „новых течениях“ в русской литературе. Повременная же печать, уделяющая им столько внимания, бессознательно рекламирует это беспочвенное, наносное и вредное явление в нашей литературе. Точно так же странным и непонятным для меня являются серьезные статьи об Игоре Северянине — об этой слишком мелкой величине в литературе. Зачем рассуждают о них так глубоко и серьезно, точно это действительно знамение нашего времени? К чему говорить о людях, которые несут вздор или по недостатку ума, или по лукавым соображениям? К чему это?» (Л. Фл. <Флауменбаум Л.З.> На литературные темы: Беседа с И. Буниным // Южная мысль. 1913. № 491. 17 апреля. С. 2; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 376).
Первым влиятельным литературным критиком, обратившим серьезное внимание на русских футуристов, был Валерий Брюсов (см.: Брюсов В. Я. Новые течения в русской поэзии: Футуристы// Русская мысль. 1913. № 3. Отд. II. С. 124—133; Брюсов В. Я. Новые течения в русской поэзии: III. Эклектики // Русская мысль. 1913. № 8. Отд. П. С. 71—80), что, конечно, не прошло незамеченным для современников (см., например: Мережковский Д. С. Еще шаг грядущего хама// Русское слово. 1914. № 149. 29 июня. С. 3).
Вполне вероятно, что внимание Бунина привлек и тот факт, что литературный критик журнала «Русское богатство» (см. также примеч. 19 к № 12), придерживавшегося консервативных эстетических воззрений, счел нужным выступить со специальным заявлением по поводу реакции, вызванной его взвешенным отзывом о футуризме: «Автору пришлось встретиться с упреками, что он напрасно посвятил много внимания „несерьезным“ явлениям, о которых шла речь в июльской книге „Русского богатства“ (акмеизм и футуризм). В особенности это относилось к футуризму, который является — по сделанным автору замечаниям — результатом только славолюбия известной группы лиц, пожелавших выдвинуть себя в общественном внимании» (Редько А. М. Среди «устремлений» к непостижимому // Русское богатство. 1914. № 3. С. 217).
20 Бунин, несомненно, намекает на лекционное турне футуристов в 1913/14 г. (выступления в Одессе происходили 16 и 19 января 1914 г.; см. подробнее: Харджиев Н. И. Турне кубо-футуристов 1913—1914 гг. // В. В. Маяковский: Материалы и исследования. М., 1940. С. 401—427; Харджиев Н. И. «Веселый год» Маяковского // Харджиев Н. И. Статьи об авангарде: В 2 т. Т. 2. М., 1997. (Архив русского авангарда). С. 6—36; Харджиев Н. И. Маяковский и Игорь Северянин // Там же. С. 37—71; Катанян В. Л. Маяковский: Хроника жизни и деятельности. 5-е изд., доп. М., 1985. С. 80-91; Марков В. Ф. Указ соч. С. 85, 119—122.
21 См., например: «Среди них <футуристов. -- Д.Р.> оказался поэт с дарованием, бесспорно, выдающимся: Игорь Северянин» (Брюсов В. Я. Новые течения в русской поэзии: Футуристы // Русская мысль. 1913. № 3. Отд. II. С. 126; см. также: Брюсов В. Я. Сегодняшний день русской поэзии: (50 сборников стихов 1911—1912 г.) // Русская мысль. 1912. № 7. Отд. II. С. 17—28; Иванов-Разумник <Иванов Р. В.> «Мороженое из сирени» // Заветы. 1913. № 3. Отд. II. С. 217—222; Ожигов А. <Ашешов Н. П.> Литературные мотивы // Современное слово. 1913. № 1893. 17 апреля. С. 2—3; Кранихфелъд В. П. Литературные отклики: «80 тысяч верст вокруг себя» // Современный мир. 1913. № 4. Отд. II. С. 96—112; Шмидт В. Игорь Северянин // Северные записки. 1913. № 12. С. 137—143; Гумилев Н. С. Письмо о русской поэзии //Аполлон. 1914.№ 1/2. С. 122—130; Кречетов С. <Соколов С. А.> Finita la comedia / / Утро России. 1914. № 68. 22 марта. С. 6 и др.
22 Незадолго до появления публикуемого интервью, 30 марта 1914 г., состоялось первое публичное выступление Игоря Северянина в Москве на литературном вечере в Политехническом музее, с чтением реферата о футуризме В. Ходасевичем. Возможно, Бунин имеет в виду газетные отчеты об этом вечере; см., например: Игорь Северянин // Утро России. 1914. № 75. 1 апреля. С. 5; «Поэзо-концерт» // Русское слово. 1914. № 75. 1 апреля. С. 8; Вечер Игоря Северянина // Московская газета. 1914. № 307. 31 марта. С. 5; Эн. На поэзоконцерте // Русские ведомости. 1914. № 75. 1 апреля. С. 6.
23 Бальмонт выступил в Одессе с лекцией «Поэзия как волшебство» 27 марта 1914 г. (см.: Н.П. <Пересветов Н. А.> «Поэзия как волшебство»: (Лекция К. Д. Бальмонта) // Одесский листок. 1914. № 82. 28 марта. С. 2; Ис. Ш. <Шиф И. И.?> «Поэзия как волшебство»: Лекция К. Д. Бальмонта // Одесские новости. 1914. № 9309. 28 марта. С. 2; Ai.Б. <Биск A.A. ?> «Поэзия как волшебство»: Лекция К. Д. Бальмонта // Южная мысль. 1914. № 800. 28 марта. С. 2.
24 Возможно, Бунин имеет в виду газетный отчет о лекции Бальмонта «Поэзия как волшебство» в «Московском листке», по тону и манере освещения сильно выделявшийся среди других, в основном, скорее сочувственных газетных откликов: «Завитый барашком лектор, сидя среди заваленного красными маками стола, плаксивым тенорком читал витиеватые заклинания всех времен и народов, заключенные в стихотворную форму собственного производства, а публика слушала и постепенно разделялась на два лагеря. Одни придвигались ближе, рассаживаясь по-турецки вокруг трибуны, другие как-то стыдливо исчезали. Многие уносили с собою даже красные цветы, очевидно, первоначально предназначавшиеся для лектора.
Лектор читал, публика таяла. <…> Хохот уходящих звучал и в самой аудитории» (Волшебство поэзии // Московский листок. 1914. № 58. 11 марта. С. 2).
Не исключено, однако, что Бунин намекает на инцидент, имевший место 7 марта 1914 г. в Петербурге, когда Бальмонт явился на свою лекцию в Тенишевское училище явно не в кондиции: «Вчерашняя лекция К. Д. Бальмонта в зале Тенишевского училища „Поэзия как волшебство“ ознаменовалась небывалым скандалом. Вместо 8 часов, как значилось на афише, К. Д. Бальмонт появился на эстраде в начале десятого. С трудом дойдя до кафедры, он тщетно пытался прочесть начальные строки лежавшей перед ним тетрадки — ничего не выходило. Поднялся невероятный шум, свист, раздались выражения, оскорбительные для лектора. Вышедший на эстраду С. М. Городецкий уговорил лектора покинуть кафедру. После перерыва стало известным, что лекция отложена на один из ближайших дней» (Неудавшаяся лекция // Новое время. 1914. № 13645. 8 марта. С. 15); «Попытка Бальмонта начать лекцию успеха не имела. Он был встречен с одной стороны аплодисментами, а с другой — громкими криками возмущения» (Несостоявшаяся лекция Бальмонта // Петербургский курьер. 1914. № 47. 8 марта. С. 4).
25 Подобную цитату в стихотворениях Бальмонта обнаружить не удалось. Бунин, скорее всего, цитирует объявление о лекции Бальмонта «Океания»: «Океан — лик вечности и неистощимой жизни. <…> Новая Гвинея — последний оплот красоты первобытности. Кристалл мгновения в оправе вечности» (Речь. 1915. № 286 (3309). 17 октября. С. 2; полный текст объявления воспроизведен в издании: Куприяновский П. В., Молчанова H. A. Поэт Константин Бальмонт: Биография. Творчество. Судьба. Иваново, 2001. С. 269).
26 Ср. в этой связи и заключительные строфы стихотворения Бунина 1915 г., первоначально озаглавленного «Дача на севере»:
<…>
А над обрывом все тот же гамак
С томной, капризной девицей,
Стул полотняный и с книжкой чудак,
Гнутый, в пенсне, бледнолицый.
Дремлет, качается в сетке она,
Он ей читает Бальмонта…
Запад темнеет и свищет сосна,
Тучи плывут с горизонта… (Бунин И. Собр. соч. Т. 1. С. 374).
Отметим мимоходом, что убийственная ирония бунинского стихотворения достигается не в последнюю очередь обильной цитацией из Лермонтова, в приведенных строфах — из лермонтовского «На севере диком стоит одиноко…».
27 А. П. Чехов умер 2 июля 1904 г. в Баденвейлере, на юге Германии.
28 А. Бабореко указывает, без ссылки на источник информации, что Бунин виделся с Чеховым в последний раз 11 февраля 1904 г. в Москве (см.: Бабореко. С. 93). Это явно не соответствует действительности, так как Бунин тогда еще находился за границей; 12 февраля (25 февраля 1904 г. по новому стилю) Бунин послал Горькому открытку из Флоренции (см.: Бунин И. Письма 1885—1904. С. 441).
Сам Бунин записал, что его «последние встречи с Чеховым» происходили в декабре 1903 г. в Москве (Устами Буниных. Т. 1. С. 44).
29 Мемуарный очерк Бунина «Памяти Чехова» впервые появился в третьем сборнике товарищества «Знание» за 1904 г.. вышедшем в январе 1905 г.
30 Воспоминания Бунина были напечатаны в годовщину смерти Чехова (Бунин И. A. О Чехове: Из записной книжки // Русское слово. 1914. № 151. 2 июля. С. 2—3).
31 Подробнее о столкновении Бунина с приставом Строевым см. № 20 настоящей публикации.
Краткие сообщения о прекращении «дела» появились в середине марта 1914 г. почти во всех российских газетах; см., например: «Дело академика Бунина, возбужденное приставом Строевым в связи с инцидентом, который произошел между ним и академиком на банкете „Русских ведомостей“, в настоящее время прекращено, так как судом не найдено состава преступления» (Биржевые ведомости. 1914. № 14051. 13 марта. С. 4 (Вечерний выпуск); см. также: Утро России. 1914. № 60. 13 марта. С. 6; Русское слово. 1914. № 60. 13 марта. С. 6 и др.).
Отметим в этой связи, что не только по этому делу Строев потерпел поражение: «Вчера в окружном суде слушалось дело, являющееся отголоском истории с закрытием полицией банкета в день 50-летнего юбилея „Русских Ведомостей“.
Пристав тверской части подполк<овник> Строев возбудил против редактора „Русского Слова“ Ф. И. Благова обвинение в злословии по адресу его, как должностного лица.
Ф. И. Благову инкриминировалось помещение в № 241 „Русского Слова“, в отчете о заседании Г<осударственной> Думы 19 октября прошлого года, речи депутата Щепкина.
Обвинение сначала было формулировано по 1535 ст<атье> улож<ения> о нак<азаниях>, как клевета, затем по 1039, как диффамация, и, наконец, оставлено и предъявлено Благову по 1040 ст<атье>, как злословие.
После непродолжительного совещания окружной суд вынес Ф. И. Благову оправдательный приговор» (Голос Москвы. 1914. № 151. 2 июля. С. 6).
32 запрет (лат.).