Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
Вновь назначенный попечителем харьковского учебного округа г. Алексеенко произнес перед началом открытия лекций в местном университете приветливую и вместе интересную по содержанию речь к только что вступившим в это учебное заведение новичкам-студентам. Он говорил о разнице занятий в гимназии и университете, об отношениях юного разума к науке, о том, что гимназия есть школа усвоения, а университет — усвоения и критики. Все это интересно. Уже давно не слышно было, чтобы попечитель где-нибудь и что-нибудь говорил студентам и даже чтобы он появлялся в стенах университета сколько-нибудь охотно и часто. Это были редкие и скучные выходы на акты и очень блистательные диспуты. Имеет ли попечитель какую-нибудь связь с университетом, об этом нельзя было догадаться прямо, увидеть это зрительно. Связь была, но только с университетским правлением, с ректором и изредка с деканами, и то через деловые отношения канцелярии учебного округа.
Не этою ли почти прерванностью отношений попечителя к университетской жизни объяснить одну особенность, которая почему-то не возбудила к себе внимания? Мы говорим о комиссии из профессоров Петербургского университета, которая при обсуждении вопросов, предложенных министром народного просвещения, высказала пожелание, чтобы русские университеты или по крайней мере Петербургский университет были подчинены непосредственно министру, без всякого посредствующего отношения к попечителю. Факт этот весьма характерен при общей тенденции вернуться к уставу 63-го года. Очевидно, симпатии к этому уставу вытекают из его действительных организационных преимуществ и нисколько эти симпатии не идут в разлад с желаниями университетов стать в более тесную связь с центральным правительством. Эта тенденция университетов совершенно новая, и в 1901 год она не перенесена ни из 1884, ни из 1863 года. Очевидно, университет утомлен чисто канцелярским способом отношений к себе, который единственно практиковался попечителями за истекшие двадцать лет. Самый смысл слова «попечитель», т. е. оберегатель, направитель — утратился. Власть эта совершенно потеряла эластический и нравственно-мягкий характер, став жесткою, сухою, несколько оскорбительною для авторитета университетов и ни в чем ощутимо для них ненужною. Профессора Петербургского университета и констатируют такое положение дела. Власть министра есть, конечно, власть, и даже большая, чем власть попечителя. Однако она не отгоняет от себя университет и не пугает его, а скорее влечет, ибо в министре университет найдет уже государственного человека и известное определенное лицо, а не мертвого чиновника, у которого и разобрать невозможно, чего он хочет и что он может, или чего он не может и чего не хочет, словом — в котором администратор поглощает человека. В самом деле, жизнь университета и личность профессоров, да и самые цели существования университетов уже совершенно выходят из колеи формально-бюрократических отношений, и им, конечно, должно быть дано идеальное руководство человеческой личности, будет ли то министр, или лучше поставленный и особенно лучше выбранный попечитель учебного округа.
НВ. 1901. 6 сент. № 9162. Б.п.