Т. Г. Шевченко
(1814—1861).
править
Тарасъ Григорьевичъ Шевченко, величайшій изъ украинскихъ поэтовъ, родился 25-го февраля 1814 года, умеръ 26 февраля 1861 года за нѣсколько дней до опубликованія манифеста объ освобожденіи крестьянъ отъ рабства[1].
Родина Тараса Шевченка — село Кириловка, Каневскаго уѣзда, Кіевской губерніи, — живописная мѣстность, съ уютными вишневыми садиками, пріютившимися по склонамъ холмовъ и овраговъ, бѣлыми чистенькими хатками, таинственными могилами, раскиданными по полямъ, и самымъ красивымъ украинскимъ населеніемъ, испытавшимъ однако тяжесть крѣпостничества, которое для украинцевъ было тѣмъ болѣе невыносимо, что они долгое время вовсе не знали его, потерявъ свою свободу только во второй половинѣ XVIII вѣка.
Жизнь Т. Шевченка — скорбная повѣсть страданій, гнета, преслѣдованій. Тяжелая жизнь въ семьѣ у мачехи, побои, преслѣдованія, почти стихійное влеченіе къ живописи, тщетные поиски учителя «маляра», который научилъ бы искусству рисованія, затѣмъ положеніе лакея на службѣ у своего барина Энгельгардта и годы унизительной зависимости… Энгельгардтъ замѣтилъ способности своего крѣпостного и хотѣлъ извлечь изъ нихъ выгоды. Шевченко былъ отданъ въ ученье сперва «маляру» въ Варшавѣ, потомъ въ Петербургъ на 4 года, гдѣ принужденъ былъ красить крыши и стѣны домовъ. Счастливая встрѣча съ художникомъ Сошенкомъ, землякомъ Тараса, рѣшила его судьбу. Сошенко заинтересовался талантливымъ юношей, котораго замѣтилъ какъ то въ лѣтнемъ саду, въ бѣлую петербургскую ночь, съ карандашемъ въ рукѣ, рисующаго со статуй; онъ познакомилъ Шевченко съ художникомъ Брюловымъ, заинтересовалъ имъ и украинца Гребенку и самого Жуковскаго. У Шевченка былъ безспорный талантъ. Рѣшено было устроить его въ Академіи художествъ, но раньше приходилось выкупить его изъ рукъ «владѣльца». Энгельгардтъ заломилъ крупную сумму за выкупъ талантливаго «раба» — 2500 рублей. Въ апрѣлѣ 1888 года былъ разыгранъ въ лотерею портретъ Жуковскаго, написанный Брюловымъ, и Шевченко сталъ свободнымъ…
Но ненадолго. Его сторожила уже иная неволя…
Николаевская Русь не терпѣла свободныхъ.
Въ Петербургѣ Шевченко сошелся съ русскими писателями и художниками, сблизился съ земляками. Въ немъ пробудилось поэтическое дарованіе, основныя черты котораго — любовь къ родинѣ, тоска о ея славномъ прошломъ, любовь къ свободѣ и ненависть къ крѣпостному праву. Сестры и братья Шевченка, его родной народъ томились въ цѣпяхъ позорнѣйшаго рабства, и сердце поэта исполнено было скорби и негодованія.
Онъ видѣлъ, что даже болѣе либеральные изъ помѣщиковъ оставались на дѣлѣ крѣпостниками. Крестьянская жизнь представлялась ему адомъ. Его возмущали сентиментальныя идилліи, рисуемыя псевдо-народниками, изъ быта деревни.
За що, не знаю, называютъ
Хатыну въ гаи тихимъ раемъ?
Я въ хати мучывся колысь
Мои тамъ слезы пролылысь
Найперши слезы…
У тій хатыни, у гаю
Я бачыв пекло!
Тамъ неволя,
Робота тяжкая, николы
I помолытысь не даютъ!..
На собственной спинѣ узналъ Шевченко всѣ ужасы крѣпостного права. Никогда не переставалъ онъ протестовать противъ рабства. Еще въ бытность крѣпостнымъ онъ чуть не подвергся унизительному наказанію за то, что громко высказывалъ свое возмущеніе безправьемъ. Однажды къ Тарасу Шевченку прислалъ письмо извѣстный украинофилъ, собиратель малорусскихъ пѣсенъ Лукашевичъ; его крѣпостной прошелъ пѣшкомъ въ суровый морозъ тридцать верстъ и долженъ былъ немедля же вернуться съ отвѣтомъ.
Глубоко взволнованный безчеловѣчнымъ отношеніемъ къ крѣпостному, Шевченко написалъ Лукашевичу, что прекращаетъ съ нимъ всякое знакомство. Либеральный Саринъ и писатель не нашелъ ничего лучшаго, какъ отвѣтить, что у него триста душъ такихъ олуховъ, какъ Шевченко.
Поэтъ рыдалъ, разсказывая объ этомъ случаѣ своимъ друзьямъ.
Недолго пришлось остаться Шевченку на свободѣ и пожить свободнымъ человѣкомъ на Украйнѣ. За участіе въ кирилло-меѳодіевскомъ обществѣ, мечтавшемъ о федераціи[2] и братствѣ славянъ и за свои свободолюбивые стихи Шевченко былъ отданъ въ 1847 году въ солдаты и сосланъ въ глухой уголокъ закаспійскаго края на Кавказѣ. Десять лѣтъ мучился онъ въ тяжелыхъ условіяхъ службы въ Оренбургѣ и Орской крѣпости: ему не позволяли ни писать, ни рисовать, обрекая на мучительную духовную смерть. Но и прикованный къ кавказскимъ скаламъ украинскій Прометей слалъ свои проклятія рабству и пѣлъ о свободѣ.
II. править
Въ творчествѣ Т. Шевченка преобладаетъ нѣсколько опредѣленныхъ мотивовъ. Романтической тоской о прошломъ Украйны, о ея славныхъ могилахъ, о казачествѣ и походахъ исполнены первыя произведенія Шевченка: «Иванъ Подкова», «Причинна», «Тополя», «Чигиринъ» и др. Шевченко является продолжателемъ и завершеніемъ народнаго украинскаго творчества. Для него — поэтъ — это только народный дѣвоцъ — Кобзарь, который напѣваетъ сердцу божьи слова, плачетъ на родныхъ могилахъ, напоминая народу-рабу лучшіе дни свободы и борьбы, рыдаетъ вмѣстѣ съ Украйной, которая «зажурилась, какъ безталанная вдовица». Шевченко-Кобзарь вѣритъ въ великую силу слова — «огненнаго слова»; оно упадетъ когда-нибудь на землю огнемъ, слезой и раздавитъ тѣхъ, кто распинаетъ правду. Оно станетъ на стражѣ добра и свободы; слово взойдетъ на нивѣ народной добрымъ посѣвомъ (Перебендя, Неофіти и др.). Съ большой художественностью рисуетъ Шевченко послѣднія вспышки народнаго протеста въ ужасахъ гайдамаччины XVIII вѣка («Гайдамаки»). Но изображая дикія картины вражды и ненависти малорусскаго крестьянства того времени, и ихъ борьбу съ польскими панами и арендаторами-евреями, Шевченко остается чуждъ національной розни и нетерпимости. Съ глубокимъ пониманіемъ демократизма объясняетъ онъ эту вражду въ письмѣ къ польскому писателю Залѣскому: «оттак то ляше, друже-брате, не сытыи ксендзы, магнаты насъ розлучилы, розвелы»….
Соціальныя и обществеаныя противорѣчія вызываютъ у поэта могучіе взрывы протеста и призывы къ борьбѣ («Заповітъ»). Онъ ненавидитъ угнетателей и «людоѣдовъ, которые наѣлись, накрали, изворовались — а что взяли на тотъ свѣтъ съ собой»? Шевченко былъ послѣдовательный сторонникъ полной политической свободы, равноправія людей и національностей («Сонъ», «Гусъ», «Кавказъ») славянскаго братства, мечталъ о томъ времени, когда всѣ славяне станутъ «сынами солнца правды»…
Личные идеалы Т. Шевченка были чисто патріархальные, земледѣльческіе. Семья, вишневый садочекъ, соловейко, мать съ ребенкомъ на рукахъ, родное поле. Матери и праву материнства и свободнаго чувства посвящены лучшія поэмы Шевченка: «Наймичка», «Катерына», «Видьма», «Неодиты», «Маты-покрытка», и наконецъ поэма «Марія», въ которой изображена божественная мать, выносившая міру Спасителя. Любовь рѣдко бываетъ счастлива въ поэзіи Шевченка, она приноситъ чаще страданіе, она глубоко трагична въ силу общественныхъ предразсудковъ.
Мечты о тихомъ семейномъ счастьѣ ни на минуту не убивали въ Шевченкѣ борца за правду, не угашали его мятежнаго духа, не подавляли въ немъ его любви къ родному народу и Украйнѣ.
Болѣе всего боялся онъ сна и бездѣльной покорности. "Тяжко спать въ неволѣ, въ цѣпяхъ, но еще тяжелѣ валяться на волѣ гнилой колодой и не оставить творческаго слѣда въ жизни. Лучше умереть, чѣмъ такъ жить — говоритъ Шевченко въ стихотвореніи — «Мынають дни, мынають ночи…» — одномъ изъ перловъ міровой лирики.
Въ этой мятежности духа, въ этихъ тревогахъ сердца, истекающаго кровью, въ призывахъ къ свободѣ и борьбѣ, въ благородномъ протестѣ противъ неправды, въ горячей любви къ ближнимъ и искреннемъ демократизмѣ — неотразимое обаяніе и личности Шевченка, и его творчества, обвѣяннаго духомъ народной украинской поэзіи и глубоко проникнутаго общечеловѣческими идеалами.