Турнир, или рыцарские игры
правитьГерольд. Турнир открывается. Уже звучат молоты. Кони, играя, бегают по ристалищу. Светлое оружие вдали блистает. На щитах вырезаны девизы славы. Шлемы, украшенные венками, представляют образ медведя, льва или другие странные эмблемы, для которых нет образца в природе. Не имея смысла для толпы народной, они многозначительны для умов проницательных.
Мне, сыну чести, вестнику славы, мне должно раздать копья. Под моим надзиранием люди бедные делают и чистят оружие, и сия работа спасает их от ужасов нищеты. Так слабые растения вьются вокруг дуба; так нежные цветы алеют под защитой кустов тенистых!
Рыцарь Буртон. Герольд! Твои рыцари медлят явиться. Я пылаю желанием битвы. Уже хор в третий раз запел воинскую песнь, а еще ни одно копье не порадовало меня своим блеском. Найдутся ли рыцари, достойные моих ударов? Люблю сильных и могучих, ибо люблю славу; не хочу крови жен и детей, которым подобны витязи слабые. Время, время явиться сильным. Рука моя немеет без дела; мне скучно глядеть на свое копье неподвижное.
Герольд. Слышу вдали звук рогов.
Буртон. Копье и щит!.. Вели приготовиться моему конюшему. Иду на встречу к рыцарям; спешу вызвать их на поединок. (Уходит.)
Герольд. Великие дела твои изумляют людей… Жалею о тех, которые вздумают испытать его мужество. Как сильный град истребляет жатву, так Буртон поражает витязей, и храбрость его затмевает их славу, как солнце затмевает розовый блеск Авроры.
Король. Время петь баллады. Музыканты! Играйте на гуслях и славьте дела моих предместников.
Хор. Вильгельм[1], слава земли своей, ужас нашей, — Вильгельм, равно сильный и неутомимый, опершись на лук грозный, закрывшись светлым щитом своим, зовет к себе витязей храбрых.
Пусть ужасные львы теперь выйдут из вертепов!.. Пусть каленые стрелы твои обагрятся всякой кровью, но только не христианской!
Витязи показываются сквозь ряды дерев. Вильгельм могучей рукой натягивает лук свой. Стрела свистит над ухом яростного волка: он встает, воет, шатается, умирает…
Пусть яростные волки падают мертвые к ногам твоим! Стрелы твои да обагряются их кровью, а не кровью братьев!
Герцог едет в густой тени дремучего леса. Сова, испуганная, кричит диким голосом, махая своими мрачными крыльями. Насекомое, во тьме живущее, удаляется от ног коня. Змеи шипят, изливая яд свой.
Напрасно!.. Он едет, и конь его давит змей ядовитых. Тот путь ему не опасен, который ведет к подвигам славы.
Лев, привезенный из огненной Африки, отдыхает в лесу. Изумленный конским топотом, он встает и глазами сверкающими озирается.
Победи зверя лютого! Стрелы твои да обагряются всякой кровью, но только не христианской!
Лев стоит гордо и величественно. Вильгельм натягивает лук рукой сильной, подобной грому небесному. Лев ревет и падает…
Спеши умертвить лютого зверя в его окровавленном вертеле; но только не обагряй стрел своих кровью братьев!
Испуганный олень бежит из лесу. Кони, не менее его быстрые, летят вслед за ним. Он прыгает через бездну — останавливается и думает, что опасность миновала… Но гибельная стрела рассекает воздух… Олень издыхает.
Пусть звери дикие падают мертвые к ногам твоим! Стрелы твои да омываются их кровью! Но знай, что кровь христианская священна!
Утомленный убийствами, Вильгельм закидывает за плечо лук свой. Оленя связывают цветными гирляндами. Витязи украшают зеленью блестящие шлемы и готовят веселый пир в прохладной тени леса.
Низвергай к ногам своим диких лесных зверей; вели готовить мясо их для роскошной трапезы рыцарской: не убивай только людей и братьев!
Король. Турнир начинается. Кто сразится первый?
Герольд. Невиль мужественный! Сия честь досталась тебе по жребию.
Буртон. Требую пропуска.
Невиль. Не даю его.
Буртон. Вот моя перчатка.
Герольд. Вызов сделан по обряду рыцарскому. Витязи храбрые! Будьте свидетелями. Музыканты! Играйте на трубах!
Герольд. Витязи и рыцари! Кто из вас видал поединок славнейший?.. Буртон готов еще сразиться с желающим. Один смелый может напасть на Буртона; но смелость есть добродетель рыцарей.
Феррарис. Иду против него. Конюший! Дай мне щит. Кому-нибудь из нас должно обагриться кровью. Щит! Щит!
Буртон. Поди… Даю тебе время наметить на меня копье свое. Буртон сражается только с именитыми витязями.
Буртон. Рана его дымится. Жалею о сильном действии руки моей.
Герольд. Буртон одержал вторую победу. Витязи! Спешите овладеть славным щитом его.
Бергам. Принимаю вызов. Дайте мне коня и копье!.. Буртон! Помедли. Желаю удвоить славу твою, и сразиться прежде с иным витязем. Надеюсь его низвергнуть; и тогда ударю копьем своим в щит победителя… Герольд! Объяви королю, что Бергам ожидает противника.
Клинтон. Не долго будешь ждать его. Копье мое, как молния быстрое, как гром ужасное, ищет твоего копья.
Бергам Буртону. Теперь, рыцарь, взгляни на меня гордым оком своим. Я победил и вызываю тебя. Решим судьбу нашу. Слава твоя удвоится, если победишь меня.
Герольд. Буртон победил трех витязей, и третья победа стоит двух. Теперь да ожидает он противников, достойных его!.. Вижу рыцарей чужеземных. Если они благородны и знамениты делами, то мы не лишим их чести боя.
Первый рыцарь. Мы чужеземцы и ревностно желаем славы участвовать в рыцарских подвигах, чтобы отличить имя свое от имени робких, и чтобы жители Англии, видя наше оружие, сказали: «Сии копья обагрены кровью великодушных!»
Герольд. Витязи храбрые! Угодно ли вам даровать честь поединка сим мужественным иностранцем?
Буртон. Теперь, когда место боя усеяно обломками шлемов и копий — когда многие щиты раздробились в руках витязей и кровью обагрилась земля — теперь желаю сразиться с победителем. Маршал боя! Требую копья нового. Если бы сей иностранец дышал пламенем и метал из руки молнию, Буртон и тогда бы против него устремился. Многие из наших рыцарей пали от ударов незнакомца: теперь никто уже не падет прежде него… Святая Дева! Клянусь Богом и тобой!.. На месте, где сей витязь будет побежден мной, я сооружу церковь каменную во имя твое, с высокими столпами и колокольней. Верно исполню обет свой, если ты поможешь мне в сию минуту решительную… Будь готов, чужеземец! Вызываю тебя на поединок. Трубы! Играйте.
Король. Довольно! Турнир на сей день заключается.
Герольд. Буртон есть глава турнира. Знамя Англии да развевается на шатре его! Певцы! Гласите ему песнь славы!.. Герольды! Соберите обломки копий! Станем все на колени перед главой турнира!.. Прелестные и милые дамы! Он сражался из любви к вам; для вас сокрушались мечи и копья, и в минуты великих дел мыслил единственно о прелестных. Славьте его победу; окружите витязя и торжественно идите с ним до шатра королевского.
Певцы. Когда рыцарь, обремененный трофеями, с мечом дымящимся и власами окровавленными, вступает в лес дремучий, где тишина и покой обитают, и желает единственно отдохнуть на мягком ложе неги: тогда сия любезная богиня, увенчанная розами, летит к нему в объятия, отирает пыль с лица его, берет и скрывает оружие; смотрит на витязя так умильно, являет ему такие прелести, что вся душа его изменяется и забывает оружие с трофеями. Он дышит, пылает любовью, и руками своими обнимает богиню, подобно как вечерняя тень обнимает цветы.
Вы, друзья неги, хотите насладиться ее прелестями: знайте же, что прежде надобно искать славы, и что богиня любви сидит на трофеях!
[Чаттертон Т.] Турнир, или Рыцарския игры: [Описание турнира при Вильгельме Завоевателе, в виде диалогов]: Перевод с английскаго: [Перепеч. в «Decade». 1803. T.39] / [Пер. с фр. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1803. — Ч. 12, N 21/22. — С. 1.
- ↑ Герцог Норманский, завоеватель Англии.