В. Хенкин
Между прочим должен вам прямо сказать, уважаемые граждане, что память у меня конкретно стала хреновая. Не то чтоб совсем паморки отшибло, но в общем и целом, как говорится, — дырявая память. Вот прочитал стишки, а черти где и черти когда, хоть зарежьте, не помню. Но самое смешное — одна строчечка из этого стишочечка пристала ко мне, как банный лист. Куда, понимаете ли, ни пойду, в кооператив или, извините за выражение, в другое место, а в голове зудит и зудит: «Как хороши, как свежи были розы...»
Вы понимаете?
Вот теперь, как говорится, зима. В нашей коммунальной квартире канализация не действует, электричество выключено, свечи горят, центральное отопление лопнуло, холод собачий. А я сижу, как архиерей в оранжерее, и мелодекламирую:
«Как хороши, как свежи были розы...»
И представляются моему, конечно умственному, взору разные соблазнительные картинки. То, понимаете ли, вижу я, будто у окна сидит, извините за выражение, девушка. Этакий симпомпончик! Морда, конечно, интеллигентная. Ну, там, конечно, губы раскрыты, взгляд задумчивый, дышит, как полагается, грудью. То сразу три тургеневских канашечки. Две чай пьют с печеньем «Пушкин» и вроде как насмехаются с меня, а третья на пианино вальс запузыривает.
Другой, конечно, на моем месте подошел и прямо бы сказал: «Не желаете ли винограду «дамские пальчики», могу по блату достать. Лопайте на здоровье!» Или там еще какое конкретное жизнерадостное предложение внес. А я, понимаете ли, стою и ни мурмур. Смелости не хватает. Молчу и, конечно, вздыхаю.
«Как хороши, как свежи Маши, да, к сожалению, не наши!»
Иван Иванович, сосед мой, говорит: «Ты, говорит, Вася (меня Васей зовут!). Ты, говорит, Вася, потому робеешь, что в тебе малокровие и обмен веществ. Ты, говорит, на витамины «С» налегай, опять же гравидан[1] пей!»
А я действительно, дорогие гражданочки, кашляю, как сукин сын, поясницу ломит, в ухе стреляет — можно сказать, одной ногой в крематорий смотрю.
А что касается гравидана, можете себе представить, определенно помогает. Один мой малокровный знакомый пил и, безусловно, помолодел, но, между прочим, помер. И, самое смешное, помер он жертвой транспортного движения, под трамваем.
