Я хочу, собственно, написать о рассеянности.
То, что я напишу, будет для рассеянных людей вовсе не обидным, потому что они, по рассеянности, не прочтут этого.
Они вообще читают мало, а если возьмутся за журнал, то долго, в тоскливом недоумении, будут размышлять, почему какой-то чудак решил напечатать весь текст вверх ногами, забывая, что привести журнал в нормальный, обычный для него вид очень легко: стоит только ещё раз перевернуть всё издание головой кверху…
Для обыкновенных людей рассеянный человек чистое мучение: он надевает чужие калоши, иногда новые – вместо своих, целует чужих жен, думая, что это его собственная, и всегда забудет то, что обещал, или то, что ему поручили сделать.
Я не настолько рассеян, чтобы забыть перейти от абстрактных рассуждений к конкретному случаю.
У меня есть такой. Самый нелепый. Именно – о поручениях.
Я стоял у прилавка книжного магазина, покупая какую то книгу, когда вошел он – это несчастное растерянное существо, будто еще не успевшее оправиться от собственного рождения, существо, еще более жалкое от того, что оно делало вид человека крайне памятливого, уверенного в себе и сообразительного.
Этот человек подошел ко мне и стремительно выпалил:
– Дайте мне книгу!
Я удивленно посмотрел на него и сказал:
– Я всего только покупатель.
– Отчего же вы стоите за прилавком?
– Я стою не за прилавком, а по сю сторону прилавка.
На него самая простая логика действовала мало. Он возразил:
– Так я, значит, должен пойти по ту сторону прилавка, и, в качестве покупателя, я буду по сю сторону, а вы, как противоположная сторона, – по ту сторону, в качестве приказчика! видите?
Он хитро прищурился, думая, что поставил меня в безвыходное положение, но в это время подошел настоящий приказчик и спросил его:
– Что прикажете?
Тогда этот глупец расплылся в широкую улыбку и сказал с видом полного удовлетворения:
– Да! Вот это настоящий!
– Что вам угодно?
– Дайте мне книгу!
– Какую?
По лицу его пробежала судорога мучительного усилия, и он смущенно выдавил из себя слова:
– Эту... самую...
– Как заглавие?
– Дело в том, что я... забыл заглавие! Я... это самое... может быть, вспомню.
Приказчику проще было предложить удивительному покупателю стул и оставить его вспоминать до вечера, но эта книжная крыса обладала, очевидно, добрым сердцем.
– Вы, может быть, вспомните автора?
(После мы узнали, что автором была Бичер-Стоу, а книга называлась «Хижина дяди Тома»).
– Нет, автора мне едва ли уж вспомнить, но я твердо знаю, что главный герой – жгучий брюнет!..
– Ну, это для книги не характерно... Мало ли мы встречаем в книгах жгучих брюнетов! Как его звали, по крайней мере?
– Его звали... Позвольте! Ей Богу, я вспомнил! Его звали... Ах ты, Боже мой! Это слово еще на обложке почти каждой книги написано...
– Выпуск?
– Э, к черту выпуск! Ну, посудите сами: разве это мужское имя? Дайте мне... ну хотя бы полное собрание сочинений Тургенева!
Приказчик был в полном недоумении.
– Прикажете завернуть?
– Кого? Вы положительно невыносимы! Как же в завернутых книгах я найду это слово! Дайте любую... Ага! Вот эту.
Он торжествующе хлопнул по Тургеневу и воскликнул:
– Видите! Вот оно, это имя... Так и героя звали!..
– Том I? Что же он был король?
– Фу ты, наказание! Такой же, как я китаец! Кто вам сказал, что он король?
Он задумался и потом хлопнул себя радостно по лбу (очевидно, вспомнивши о «хижине»).
– Да, я забыл! Он был этим... как его... Домовладелец!
Приказчик тяжело дышал, и волосы у него прилипли ко лбу. Он стал язвителен:
– Скажите, не припомните ли вы, в какой части города стоял его дом? И доходный ли он? И аккуратно ли платят жильцы, черт их возьми! А? Отвечайте!
Этот человек не смутился, а утвердительно сказал:
– Этого не помню... Но он был чей-то родственник!
– Покажите мне портрет того негодяя, который не был бы чьим-нибудь родственником! Какого черта толкуете вы там о родственниках?!
– Он был их дядя!
– Чей!!?
– Их... вообще!..
Приказчик скрежетал зубами.
Тогда я приблизился к нему и сказал:
– Я, кажется, понял его: требуется «Хижина дяди Тома»... Дайте ему эту книгу и выбросьте его за дверь!!
– Да, да! Так меня и дети просили: «Хижина дяди Тома».
Он с удивлением повторил эти три слова.
Я гневно спросил его:
– Какого дьявола вы сразу не сказали, что Том – негр? Что это еще за жгучий брюнет?!
Он ядовито подмигнул мне и ответил:
– Укажите мне тогда хотя бы одного негра, который был бы не брюнет, а жгучий блондин?!
И, забывши заплатить деньги, он, сияющий, вышел с книгой на улицу.
