ТРИ СОНЕТА.
(Изъ Мицкевича).
1. Акерманскія степи.
Вплывя въ пространный кругь сухаго океана,
Повозкой, какъ ладьей, я зыблюсъ межь цвѣтовъ,
Въ волнахъ шумящихъ нивъ, въ безбрежности луговъ,
Миную острова багряные бурьяна. —
Ужъ смерклось, впереди ни тропки, ни кургана;
Ищу на небѣ звѣздъ, вожатаевъ пловцовъ;
Тамъ блещетъ облако — то Днѣпръ межь береговъ,
Тамъ испыхнула заря — то фарось Акермана.
Какъ тихо! подождемъ! мнѣ слышится вдали,
Чуть зримы соколу, какъ вьются журавли,
Какъ легкій мотылекъ на травкѣ колыхнется,
Какъ скользкой грудью змѣй касается земли:
Предѣловъ чуждъ, въ Литву мой жадный слухъ несется….
Но ѣдемъ далѣе, никто не отзовется.
2. Плаваніе.
Морскихъ чудовищъ, сонмъ воспрянулъ, шумъ раздался,
Готовьтесь въ путь! пловецъ товарищамъ кричитъ,
Взбѣжалъ по вервіямъ, простерся въ нихъ, виситъ
И, какъ паукъ, въ сѣтяхъ невидимыхъ заткался.
Вѣтръ; двинулся корабль и сь удила сорвался,
На волны наступилъ — хлябь стонетъ и кипитъ!
Онъ выю занеся, сквозь облака летитъ,
Подъ крылья забралъ вѣтръ, за край небесь помчался,
Cъ порывомъ мачть, душой по безднамъ я лечу;
Какъ парусъ, напряглосъ мое воображенье
И вторитъ кликь толны невольно восхищенье.
Приникнувъ къ кораблю, я руки вдаль мечу
И грудью быстроты придать ему хочу:
Легко мнѣ, весело, понятно птицъ паренье.
3. Бахчисарайскій дворецъ.
Наслѣдье Хановъ! ты ль добыча пустоты?
Змѣй вьется, гады тамь кишатъ среди свободы,
Гдѣ рабство прахъ челомъ смешало въ древни годы,
Гдѣ былъ чертогъ прохладъ, любви и красоты!
Въ цвѣтныя окна плющъ проросшіе листы
Разкинувъ по стѣнамъ, и занавѣсивъ своды,
Созданіе людей во имя взялъ природы.
И пишетъ вѣщій перстъ: развалина!
Лишь ты,
Фонтанъ гарема! живъ средь храминъ мертвыхъ нынѣ,
Перловы слезы льешь, и слышится въ пустынѣ,
Изъ чаши мраморной журчитъ волна твоя:
Гдѣ пышность? гдѣ любовь? Въ величіи, въ гордынѣ
Вы мнили вѣки жить — уходитъ вмигъ струя:
Но ахь! не стало васъ; журчу, какъ прежде я. —
А. Илличевскій.