Три рассказа Эдгара Поэ (Достоевский)/ДО
| Три разсказа Эдгара Поэ. | Сердце-обличитель. → |
| Дата созданія: 1861, опубл.: 1861. Источникъ: «Время», 1861, томъ I, № 1, с. 230—231. |
________________________
Два-три разсказа Эдгара Поэ уже были переведены на русскiй языкъ въ нашихъ журналахъ. Мы передаемъ читателямъ еще три разсказа. Вотъ чрезвычайно странный писатель, — именно странный, хотя и съ большимъ талантомъ. Его произведенiя нельзя прямо причислить къ фантастическимъ; если онъ и фантастиченъ, то, такъ сказать, внѣшнимъ образомъ. Онъ напримѣръ допускаетъ, что оживаетъ египетская мумiя гальванизмомъ, лежавшая пять тысячъ лѣтъ въ пирамидахъ. Допускаетъ, что умершiй человѣкъ, опять таки посредствомъ гальванизма, разсказываетъ о состоянiи души своей и проч. и проч. Но это еще не прямо фантастическiй родъ. Эдгаръ Поэ только допускаетъ внѣшнюю возможность неестественнаго событiя (доказывая впрочемъ его возможность и иногда даже чрезвычайно хитро) и допустивъ это событiе, во всемъ остальномъ совершенно вѣренъ дѣйствительности. Не такова фантастичность напримѣръ у Гоффмана. Этотъ олицетворяетъ силы природы въ образахъ: вводитъ въ свои разсказы волшебницъ, духовъ и даже иногда ищетъ свой идеалъ внѣ земного, въ какомъ-то необыкновенномъ мiрѣ, принимая этотъ мiръ за высшiй, какъ-будто самъ вѣритъ въ непремѣнное существованiе этого таинственнаго волшебнаго мiра… Скорѣе Эдгара Поэ можно назвать писателемъ не фантастическимъ, а капризнымъ. И что за странные капризы, какая смѣлость въ этихъ капризахъ! Онъ почти всегда беретъ самую исключительную дѣйствительность, ставитъ своего героя въ самое исключительное внѣшнее или психологическое положенiе, и съ какою силою проницательности, съ какою поражающею вѣрностiю разсказываетъ онъ о состоянiи души этого человѣка! Кромѣ того въ Эдгарѣ Поэ есть именно одна черта, которая отличаетъ его рѣшительно отъ всѣхъ другихъ писателей и составляетъ рѣзкую его особенность: это сила воображенiя. Не то чтобы онъ превосходилъ воображенiемъ другихъ писателей; но въ его способности воображенiя есть такая особенность, какой мы не встрѣчали ни у кого: это сила подробностей. Попробуйте напримѣръ вообразить сами что-нибудь не совсѣмъ обыкновенное или даже невстрѣчающееся въ дѣйствительности и только возможное; образъ, который нарисуется передъ вами, всегда будетъ заключать однѣ болѣе или менѣе общiя черты всей картины или установится на какой-нибудь особенности, частности ея. Но въ повѣстяхъ Поэ вы до такой степени ярко видите всѣ подробности представленнаго вамъ образа или событiя, что наконецъ какъ-будто убѣждаетесь въ его возможности, дѣйствительности, тогда какъ событiе это или почти совсѣмъ невозможно или еще никогда не случалось на свѣтѣ. Напримѣръ въ одномъ изъ его разсказовъ есть описанiе путешествiя на луну, — описанiе подробнѣйшее, прослѣжонное имъ почти часъ за часомъ и почти убѣждающее васъ, что оно могло случиться. Также точно онъ описалъ въ одной американской газетѣ полетъ шара, перелетѣвшаго изъ Европы черезъ океанъ въ Америку. Это описанiе было сдѣлано такъ подробно, такъ точно, наполнено такими неожиданными, случайными фактами, имѣло такой видъ дѣйствительности, что всѣ этому путешествiю повѣрили, разумѣется только на нѣсколько часовъ; тогда же по справкамъ оказалось, что никакого путешествiя не было и что разсказъ Эдгара Поэ — газетная утка. Такая же сила воображенiя или точнѣе соображенiя — выказывается въ разсказахъ о потерянномъ письмѣ, объ убiйствѣ, сдѣланномъ въ Парижѣ оранг-утангомъ, въ разсказѣ о найденномъ кладѣ и проч.
Его сравниваютъ съ Гоффманомъ. Мы уже сказали, что это невѣрно. При томъ же Гоффманъ неизмѣримо выше Поэ, какъ поэтъ. У Гоффмана есть идеалъ, правда иногда неточно поставленный; но въ этомъ идеалѣ есть чистота, есть красота дѣйствительная, истинная, присущая человѣку. Это всего виднѣе въ его нефантастическихъ повѣстяхъ, каковы наприм. Мейстеръ Мартинъ или изящнѣйшая, прелестнѣйшая повѣсть: Сальваторъ Роза. Мы уже не говоримъ о его лучшемъ произведенiи: Котъ-Мурръ. Что за истинный, зрѣлый юморъ, какая сила дѣйствительности, какая злость, какiе типы и портреты, и рядомъ — какая жажда красоты, какой свѣтлый идеалъ! Въ Поэ если и есть фантастичность, то какая-то матерiальная, еслибъ только можно было такъ выразиться. Видно, что онъ вполнѣ Американецъ, даже въ самыхъ фантастическихъ своихъ произведенiяхъ. Чтобъ познакомить читателей съ этимъ капризнымъ талантомъ, представляемъ пока три его маленькiе разсказа.