Из Д. Шимоновича
И я был среди переселенцев на реке Квор.Иезекииль, I, 1
То было месяца начало:
В Ниссон переходил Адор.
Холодный ветер веял с гор.
На западе, сквозь дымку тьмы,
Тускнея, медь ещё сияла
И хладным светом обливала
Чужие, чёрные холмы.
И с холодом в душе пустынной
Смотрел я, неподвижен Квор…
Тянулся молча вечер длинный,
В Ниссон переходил Адор…
Со всеми, кто ушёл в скитанье,
Бреду и я в чужой простор.
Луна, бледнея, льёт сиянье
На спящий мир, на тихий Квор.
Под круглой, мертвенной луной
Белеет чайка без движенья,
И два крыла в оцепененьи
Мерцают мёртвой белизной.
Навеки! Не сверкнут зарницы,
Волна, запенясь, не плеснёт!
Навеки!.. Я смотрю вперед:
Лишь белый труп воздушной птицы
Спокойно по реке плывет.
Со всеми, кто ушёл в скитанье,
Бреду и я в чужой простор —
И без конца, без упованья
Твой вечный берег длится, Квор!
Безжизненно, беззвучно годы
Проходят, быстро дни летят —
По гравию не шелестят
Твои медлительные воды…
А сверху белая луна,
Не падая, не подымаясь,
Висит. Давно мертва она.
И вдруг я понял, содрогаясь:
Куда идем и для чего?
Мы все мертвы, здесь нет живого!
Довольно звука одного,
Довольно оклика ночного —
И всё исчезнет от него,
Растает, как ночная мара…
Но тщетно я кричать хотел:
Мой голос умер. Я смотрел:
Там мертвецы, за парой пара,
Идут, идут — и черный Квор
Не зыблется меж чёрных гор.
