Шатерников:
Тень Каллимаха, и ты, святыня косца Филета!
О дозвольте, молю, в рощу мне вашу вступить.
Чистых источников жрец, я первый здесь выступаю -
Танец Италии внесть в эллинский ваш хоровод.
Где же, в пещере какой вы песню свою изощрили?
Как вступили туда, пили источник какой?
Тот - прощай, кто песнью войны Аполлона задержит.
Пусть мой выступит стих, тонкой отделкой блестя.
Им-то слава меня вознесет над землей, и триумф свой
Муза, рожденная мной, справит, коней увенчав.
Вместе поедут со мной в колеснице малютки Амуры,
А за колесами вслед пишущих хлынет толпа.
Вам же, дав волю коням, напрасно со мной состязаться.
Нет, не широкая нас к Музам дорога ведет.
Многими слава твоя, о Рим, занесется в Анналы:
Бактры - грядущий рубеж власти - они воспоют.
В мирное ж время читать Муз горных это творенье
Новой дорогой тебя книжка моя принесла.
Вашему свейте певцу вы нежный венок, Пегасиды.
Жесткий венец не по мне, не для моей головы...
В чем поэту при жизни народная зависть откажет,
То вдвойне возместит после посмертный почет,
Большим по смерти людей становится все у потомства.
Более громким в уста имя войдет с похорон.
Кто ж о твердынях бы знал, деревянным конем сокрушенных,
Знал, как Гемонский герой бился с владыкою рек, -
Враг его был Симоэнт со Скамандром, Зевесовым сыном, -
Кто бы о Гекторе знал, трижды влаченном в крови?..
И Дейфоб, и Елена, Полидам и Парис неотважный
Вряд ли известны в своем были бы даже краю,
Кто поминал бы тебя, Илион, поминал бы и Трою,
Дважды взятую в плен богом Этейской горы.
Что ж! Ведь и славный Гомер, несчастий Трои рассказчик,
Слышит: в потомстве растет слава созданий его.
Вот и меня вознесет наш Рим в позднейшем потомстве...
День этот после костра — сам я пророчу себе.
Надпись на камне моем не презренными кости оставит:
К этому сделано все — Ликии бог подтвердил.
|
|
Propertius
Callimachi Manes et Coi sacra Philitae,
in vestrum, quaeso, me sinite ire nemus.
primus ego ingredior puro de fonte sacerdos
Itala per Graios orgia ferre choros.
dicite, quo pariter carmen tenuastis in antro
quove pede ingressi? quamve bibistis aquam?
ah valeat, Phoebum quicumque moratur in armis!
exactus tenui pumice versus eat,
quo me Fama levat terra sublimis, et a me
nata coronatis Musa triumphat equis,
et mecum in curru parvi vectantur Amores,
scriptorumque meas turba secuta rotas.
quid frustra immissis mecum certatis habenis?
non datur ad Musas currere lata via.
multi, Roma, tuas laudes annalibus addent,
qui finem imperii Bactra futura canent.
sed, quod pace legas, opus hoc de monte Sororum
detulit intacta pagina nostra via.
mollia, Pegasides, date vestro serta poetae:
non faciet capiti dura corona meo.
at mihi quod vivo detraxerit invida turba,
post obitum duplici faenore reddet Honos;
omnia post obitum fingit maiora vetustas:
maius ab exsequiis nomen in ora venit.
nam quis equo pulsas abiegno nosceret arces,
fluminaque Haemonio comminus isse viro,
Idaeum Simoenta Iovis cum prole Scamandro,
Hectora per campos ter maculasse rotas?
Deiphobumque Helenumque et Pulydamantis in armis
qualemcumque Parim vix sua nosset humus.
exiguo sermone fores nunc, Ilion, et tu
Troia bis Oetaei numine capta dei.
nec non ille tui casus memorator Homerus
posteritate suum crescere sensit opus;
meque inter seros laudabit Roma nepotes:
illum post cineres auguror ipse diem.
ne mea contempto lapis indicet ossa sepulcro
provisumst Lycio vota probante deo.
|
|
