Телеграммы (Тэффи)

У этой страницы нет проверенных версий, вероятно, её качество не оценивалось на соответствие стандартам.
Телеграммы
автор Тэффи
Из сборника «Дым без огня». Опубл.: 1913. Источник: Тэффи Н. А. Собрание сочинений. Том 5: «Карусель». — М.: Лаком, 2000. — С. 243-245. • Впервые: Русское Слово. — 1913. — 30 июня (13 июля). — № 150. — С. 3.

Второй звонок.

Томный молодой человек, в рыжем пальто, с розой в петличке, наклоняется из окна и жмет руку приятелю.

— Ах, еще просьба: я забыл послать Мане телеграмму. Телеграфируй ей от меня.

— Что же телеграфировать?

— Телеграфируй: «люблю, тоскую, твой». Адрес помнишь?

— Помню.

На площадку вагона впрыгивает барышня в синей вуали. Снизу офицер подает ей букет.

— А Коле не забыли телеграфировать?

— Успела, успела, — отвечает барышня. — Всего три слова: «люблю, тоскую, пишу».

Третий звонок.

Замахали руки, платки, шляпы.

— Пишите! Пишите! Кланяйся! Пиши!

— Где мое пальто? — надрывается чей-то голос.

— Телеграфируй!

— Носильщик! Носильщик!

Высокий, толстый господин звонко чмокнул провожавшую его жену, вскочил на ходу и, скосив глаза на соседку в синей вуали, ожесточенно замахал шляпой.

*  *  *

Две дамы у окна познакомились и угощают друг друга конфетами.

Их сблизило навеки то, что обе знали в молодости мадам Кузякину.

Теперь они обсуждали сложный семейный вопрос той дамы, которая постарше.

— И знаете, — рассказывала она, — это была такая нежность, такая преданность! Я тебе, говорит, буду писать еже… еже… не помню что. Но, во всяком случае, «еже» было сказано.

— Каково! Каково! — сочувствует дама помоложе.

— Ну-с, попрощались мы, разъехались. И можете себе представить, — ни одной строчки. Вот вам и «еже». Я с ума схожу, телеграфирую каждый день: «Люблю, тоскую, пиши, отвечай». Ни слова.

Томный молодой человек в рыжем пальто томно смотрит на барышню в синей вуали и пишет телеграмму за телеграммой. Он, верно, очень деловой; у него даже бланки взяты с собой.

Барышня украдкой подсматривает, читает:

«Кострома Любиной Люблю тоскую пиши. Владимир»

«Москва Танчиной Люблю тоскую твой»

«Берлин Restante А. В. Jedu liubliou toskoujiou».

Барышня вздыхает, задумывается, вырывает два листка из записной книжки и царапает на них ломающимся карандашиком: «Люблю, тоскую, пиши, пишу, твоя».

Потом надписывает на каждом по различному адресу и просит кондуктора отправить депеши с первой же станции.

В Двинске выскакивает из вагона толстый господин, чмокнувший свою жену, бежит на телеграф и нервно пишет две телеграммы.

Одну в Женеву:

«Jedu lublu toskuju twoj».

Другую — в Петербург, госпоже Мурер:

«Люблю, тоскую продай лианозовские Мурер».

Ночью кондуктор передает барышне в синей вуали телеграмму, посланную на ее имя вслед поезду.

Барышня стоит на площадке, рядом с рыжим пальто. Пальто уже без розы. Роза у барышни за поясом.

— Опять от него! — говорит барышня, распечатывая телеграмму.

Оба читают:

«Люблю, тоскую, пиши. Николай».

В Вильне барышня выходит. Рыжее пальто прощается с ней томно, долго и многозначительно.

Толстый господин снова на телеграфе:

«Петербург. Госпоже Мурер. Забыл запереть письменный стол люблю, тоскую держи рыбинские Мурер».

Через два часа рыжее пальто отправляет телеграмму в Вильну:

«Встреча неизгладима люблю, тоскую ваш».

*  *  *

Усталая телеграфистка узловой станции терла одеколоном запавшие желтые виски и отстукивала на аппарате:

«Нижний люблю, тоскую, вышлю…»

«Москва люблю, тоскую… пиши скорее… Ляля…»

«Ростов-Дон… Володя, где ты?.. Люблю, тоскую…»

Она закрыла на минутку глаза, покачнулась, потерла виски и снова застучала аппаратом.

Голова кружилась. Чтобы не спутаться и не пропустить, она шептала:

— Люблю, тоскую. Нежно. Люблю, тоскую.

Привычная рука отстукивала машинально привычные слова. Глаза слипались.

«Люблю, тоскую, хочу видеть».

«Люблю, тоскую, транспорт гусей задержан…»

«Люблю, тоскую, рыба гниет…»

«Люблю, тоскую товарный № 17 сошел с рельсов… Люблю, тоскую машинист пьян…»

«Люблю, тоскую кондуктора Коркина уволить немедленно…»