Тамъ, въ душномъ городѣ, болѣзнью изнуренный,
Истерзанный страданьями души,
Ты путь кончаешь свой, борьбою испещренный,
И я не близъ тебя!? Я въ сладостной тиши,
Въ счастливомъ прозябаньи, въ твой горькій можетъ часъ,
Молюсь на мой кумиръ, на дивное творенье,
Безъ любопытныхъ глазъ впиваю упоенье.
Я измѣнилъ тебѣ, товарищъ бурной жизни,
Отрекся отъ тебя въ минуту роковую,—
Такая ль мысль твоя? Но вспомни, вѣдь пустую
Мольбу передъ тобой не въ силахъ я излить
И плакать не могу, гдѣ твердымъ надо быть.
Припомни дни борьбы, минуты роковыя…
Не я ли велъ тебя? Въ измученной груди
Покой своей душѣ ты тихій находилъ,
Не я ли выносилъ судьбы твоей удары,
И счастіе съ тобой не я ли раздѣлилъ,
И долго укрывалъ отъ жизни свѣтской кары?
Ты вспомни жизнь свою въ послѣднюю минуту,
И я ея звеномъ главнѣйшимъ можетъ буду.
Въ цѣпи твоихъ невзгодъ я былъ исходъ мученій,
И вѣрь, что дружбу я такъ скоро не забуду,
Ее я доказалъ средь тысячи сомнѣній.
Но слышу, ты зовешь, быть можетъ и невольно.
Ты вѣрить мнѣ привыкъ и вѣрилъ безъ сомнѣній,
Но здѣсь безсиленъ я; я все таки не геній
И вырвать я тебя не въ силахъ у мученій!
