Тайна горы (Гайдар)

Тайна горы
автор Аркадий Петрович Гайдар
Опубл.: 1927. Источник: az.lib.ru

ТАЙНА ГОРЫ

править

Фантастический роман

править

Гайдар А. П.

Г 14 Лес­ные братья. Ран­ние прик­лю­чен­чес­кие по­вес­ти /Сост., пос­лесл., прим. и подг. тек­с­та А. Г. Ни­ки­ти­на; Ил. А. К. Яц­ке­ви­ча.-М.: Прав­да, 1987.-432 с, ил.

В кни­ге впер­вые соб­ра­ны вмес­те ран­ние прик­лю­чен­чес­кие по­вес­ти Ар­ка­дия Гай­да­ра, на­пи­сан­ные в двад­ца­тые го­ды. В их чис­ле про­из­ве­де­ния, ко­то­рые не пе­ча­та­лись мно­гие де­ся­ти­ле­тия. Это «Жизнь ни во что (Лбов­щи­на)» и про­дол­жа­ющая ее по­весть «Лес­ные братья (Да­вы­дов­щи­на)», по­весть «Всад­ни­ки неп­рис­туп­ных гор» и фан­тас­ти­чес­кий ро­ман «Тай­на го­ры». Здесь же пе­ча­та­ют­ся по­весть «На граф­с­ких раз­ва­ли­нах» и ран­ний пол­ный ва­ри­ант по­вес­ти «Рев­во­ен­со­вет», пред­наз­на­чен­ный для взрос­ло­го чи­та­те­ля.

Прик­лю­чен­чес­кая по­весть «Тай­на го­ры», жанр ко­то­рой был оп­ре­де­лен А. Гай­да­ром как «фан­тас­ти­чес­кий ро­ман». Мес­то дей­ст­вия по­вес­ти — Се­вер­ный Урал, вер­ховья Ви­ше­ры. Сю­жет пос­вя­щен ра­зоб­ла­че­нию про­исков инос­т­ран­ных кон­цес­си­оне­ров-гор­ноп­ро­мыш­лен­ни­ков. По­весть написа­на в Пер­ми и пе­ча­та­лась там впер­вые в га­зе­те «Звез­да» в 1926 го­ду (с 8 по 30 сен­тяб­ря). По­том вош­ла в пер­вый сбор­ник пу­те­шес­т­вий и прик­лю­че­ний «На су­ше и на мо­ре» (М.-Л., 1927, с. 7-34). Пе­ре­пе­ча­ты­ва­лась в га­зе­те «Арза­мас­ская прав­да» в 1969 го­ду (1 ап­ре­ля −28 мая, с пе­реры­ва­ми). Здесь по­весть пе­ча­та­ет­ся по тек­с­ту сбор­ни­ка 1927 го­да с уточне­ни­ем ря­да мест с по­мощью пер­вой звездин­с­кой пуб­ли­ка­ции.

Прощался с Ве­рой Рем­мер не как все. Он рас­ка­тис­то, звон­ко сме­ял­ся, нес­коль­ко раз под­хо­дил к сто­ли­ку, на­ли­вал в рюм­ку конь­як, воз­буж­ден­но оп­ро­ки­ды­вал ее в рот и пов­то­рял, улы­ба­ясь:

— Ну, смот­ри, что­бы ник­то и ни­че­го, ина­че мы мо­жем сор­вать­ся.

Оставалось де­сять ми­нут до то­го вре­ме­ни, ког­да за Ремме­ром дол­жен был зай­ти его то­ва­рищ по эк­с­пе­ди­ции.

Вера пос­мот­ре­ла на ча­сы и улыб­ну­лась. Не по­то­му, что ей бы­ло слиш­ком ве­се­ло, а по­то­му, что ее за­ра­жа­ла бод­рая уве­рен­ность Рем­ме­ра. И, на­ки­нув ему на шею пет­лей гиб­кие смуг­лые ру­ки, она спро­си­ла на­пос­ле­док:

— Виктор… а что ес­ли За­поль­с­кий опять?…

Реммер нер­в­но сдер­нул ее ру­ки и от­ве­тил не гру­бо, но рез­ко:

— Это твое де­ло. Я не вме­ши­ва­юсь и… не бу­дем боль­ше об этом го­во­рить!

Затрещал те­ле­фон. Ве­ра взя­ла труб­ку. Зво­ни­ли из ре­дак­ции, спра­ши­ва­ли:

— Уехал Рем­мер или нет?

— Нет, сей­час уез­жа­ет.

Она хо­те­ла пе­ре­дать труб­ку, но те­ле­фон быс­т­ро дал от­бой. В ко­ри­до­ре пос­лы­шал­ся стук ша­гов, при­шел то­ва­рищ Рем­ме­ра — Фе­дор Ба­ра­тов. Он так же, как и Вик­тор, был одет в се­рые хол­що­вые брид­жи, в ру­ба­ху с ши­ро­ким рас­ки­ну­тым по пле­чам во­ро­том и обут в вы­со­кие ко­жа­ные са­по­ги.

— Алло! — вместо при­вет­с­т­вия ска­зал Рем­мер. — Мож­но ехать?

— Можно.

Два ве­ще­вых меш­ка бы­ли зах­ва­че­ны в ле­вые ру­ки, две охот­ничь­их вин­тов­ки — в пра­вые, и все втро­ем спус­ти­лись вниз к ма­ши­не.

Был ве­чер. На Си­бир­с­кой воз­ле ре­дак­ции кри­чал гром­ко­го­во­ри­тель:

— Проект кон­цес­сии на раз­ра­бот­ку зо­ло­тых при­ис­ков в вер­ховь­ях Ви­ше­ры…

Мимо про­ез­жа­ли ма­ши­ны с инос­т­ран­ца­ми, в боль­шин­с­т­ве ян­ки.

— И от­ку­да их так мно­го наб­ра­лось! — ска­за­ла Ве­ра. — Ры­щут и ры­щут. Вче­ра на па­ро­хо­де че­ло­век двад­цать при­еха­ло.

Реммер сел в ма­ши­ну пос­лед­ним.

— Алло! — крик­нул он шо­фе­ру. — Дай ход…

Но преж­де чем шо­фер ус­пел на­жать но­гой пе­даль, к до­му с трес­ком под­ле­те­ла мо­то­цик­лет­ка, и те­лег­ра­фист, не сос­ка­ки­вая с си­денья, ки­нул Вик­то­ру те­лег­рам­му.

Он рас­пе­ча­тал, от­тол­к­нул ру­кою ду­ло вин­тов­ки, и кри­вая ус­меш­ка пе­ре­ко­си­ла его ров­ное ли­цо:

— Стоп!…

Не рас­к­ры­вая двер­цы, он лег­ко пе­рес­ко­чил че­рез борт ма­ши­ны на мос­то­вую, вбе­жал в дом и на­жал кноп­ки те­ле­фо­на, ав­то­ма­ти­чес­ки со­еди­ня­ясь с ре­дак­ци­ей­:

— Это вы?., я толь­ко что по­лу­чил те­лег­рам­му о том, что Штольц про­ве­рил и под­т­вер­ж­да­ет все, он ус­пел уже на три дня рань­ше… Я не осо­бен­но до­ве­ряю Штоль­цу… Да, да… Я имею на это ос­но­ва­ние и все-та­ки еду сам…

Он вы­шел, на хо­ду по­це­ло­вал в ще­ку Ве­ру и вско­чил в ма­ши­ну. Шо­фер вов­ре­мя на­жал ру­кой ры­чаг, от­пус­кая тор­моз, и ма­ши­на, за­гу­дев, по­нес­лась к прис­та­ни.

Это бы­ло ров­но в де­вять ча­сов ве­че­ра, 25 июня 1925

го­да.

. В по­ло­ви­не де­вя­то­го, в тот же ве­чер, с за­па­да при­ле­тел двух­мес­т­ный аэроп­лан, и бри­тый се­рый ан­г­ли­ча­нин в кос­тю­ме, нем­но­го по­мя­том в до­ро­ге, подъ­ехал к квар­ти­ре Рем­ме­ра. Там он ос­та­вал­ся не бо­лее трех ми­нут, ибо в ней ни­ко­го не бы­ло, кро­ме ухо­дя­щей до­мой Ве­ры. И Ве­ра слы­ша­ла, как он ска­зал сво­ему спут­ни­ку по-англий­ски:

— Джон, че­рез час вы вы­ле­ти­те в Чер­дынь и пе­ре­да­ди­те ему этот па­кет…

Ночь 25 июня 1925 го­да бы­ла за­ме­ча­тель­на и тем, что в са­мой боль­шой гос­ти­ни­це го­ро­да в че­тыр­над­ца­том но­ме­ре по­ве­сил­ся че­ло­век, толь­ко что пе­ред этим про­пи­сав­ший­ся Сер­ге­ем Кош­ки­ным, тан­цо­ром-че­че­точ­ни­ком, 32 лет от ро­ду.

В IV клас­се па­ро­хо­да «Крас­ная Звез­да» бы­ло шум­но и ожив­лен­но, но тес­но до от­ка­за. Ни­ког­да рань­ше па­ро­хо­дам Ка­мы не при­хо­ди­лось пе­ре­во­зить та­кую раз­но­шер­с­т­ную буй­ную пуб­ли­ку. Слу­хи о боль­ших изыс­ка­тель­ных ра­бо­тах в го­рах, в вер­ховь­ях Ви­ше­ры, зас­та­ви­ли хлы­нуть ту­да ты­ся­чи че­ло­век из юж­ных гу­бер­ний СССР.

Все те, кто око­ла­чи­вал­ся рань­ше без де­ла в Одес­се, Рос­то­ве, Но­во­рос­сий­ске, соб­рав нес­лож­ные ма­нат­ки, быс­т­ро пе­реб­ра­сы­ва­лись с юга, че­рез Пермь, на се­вер.

Ходили слу­хи об от­к­ры­тых аме­ри­кан­ца­ми ска­зоч­ных бо­гат­с­т­вах, о на­ход­ке са­мо­род­ков. И хо­тя точ­ное мес­то­на­хож­де­ние этих за­ле­жей еще ни­ко­му не бы­ло из­вес­т­но, хо­тя ник­то еще не ви­дел ни од­но­го че­ло­ве­ка, на­шед­ше­го са­мо­ро­док хо­тя бы в два грам­ма ве­сом, од­на­ко все чув­с­т­во­ва­ли, что раз аме­ри­кан­цы взя­лись, зна­чит что-то тут да есть.

Позади ог­ром­ных меш­ков с вой­ло­ком в ук­ром­ном уг­лу си­де­ли два че­ло­ве­ка. Ос­то­рож­но ог­ля­ды­ва­ясь, один из них вре­мя от вре­ме­ни от­во­ра­чи­вал борт рва­но­го ват­но­го пид­жа­ка и, не вы­ни­мая из кар­ма­на бу­тыл­ки с де­ше­вым конь­яком «Экстра», на­ли­вал жес­тя­ную круж­ку, под­с­тав­лен­ную то­ва­ри­щем. Оба по оче­ре­ди рыв­ком оп­ро­ки­ды­ва­ли конь­як в глот­ки, за­тем из дру­го­го кар­ма­на из­в­ле­ка­лась тон­кая ненарезанная чай­ная кол­ба­са, от ко­то­рой сра­зу от­х­ва­ты­ва­лось зу­ба­ми пол­чет­вер­ти.

Реммер, как и вся­кий жур­на­лист, был лю­бо­пы­тен. Он спус­тил­ся вниз и, усев­шись на меш­ки, раз­го­во­рил­ся с од­ним вят­с­ким му­жич­ком.

— Куда, дя­дя, едешь? — спро­сил он, уго­щая то­го па­пи­ро­сой.

— Куды?! — доб­ро­душ­но от­ве­тил тот. — Извес­т­но, ку­ды все, ту­ды и я…

— А за­чем?

Мужичок удив­лен­но пос­мот­рел на не­го, по­том от­ве­тил, за­ку­ри­вая:

— Да ведь как же, у нас хле­ба каж­ный год пло­хие, кажное ле­то му­жи­ки на от­хо­жие про­мыс­ла ухо­дят. И я хо­дил рань­ше ли­бо ка­на­вы рыть, ли­бо по шту­ка­тур­ке. А тут та­кое де­ло выш­ло, по­пер на­род ту­ды. Ну, ду­маю, дай и я то­же, авось счас­тье вый­дет!

Потом, по­че­му-то сни­жая го­лос, до­ба­вил, рас­тя­ги­вая сло­ва:

— Говорят, ко­то­рым лю­дям уда­ча бы­ва­ет, ба-а-альшу-щие кус­ки на­хо­дют. По хун­ту, а то и боль­ше…

Реммер улыб­нул­ся, хо­тел от­ве­тить, но не ска­зал ни­че­го, по­то­му что из-за меш­ков ус­лы­шал, как чей­-то под­вы­пив­ший го­лос нег­ром­ко, но рез­ко ска­зал:

— А я те­бе го­во­рю, что Штольц зап­ла­тит.

— Ды ни-столь­ко!…

— Нет, столь­ко…

— Да ес­ли тво­его Штоль­ца со шта­на­ми про­дать, от­ку­да он возь­мет столь­ко?!

— Не знаю, — ме­нее уве­рен­но, но все же твер­до от­ве­тил дру­гой. И по­том сов­сем ти­хо, так ти­хо, что Рем­мер еле-еле ус­лы­шал, до­ба­вил:

— А не зап­ла­тит, так не ви­дать ему ни од­ной бу­маж­ки… Рем­мер весь нас­то­ро­жил­ся, но боль­ше ра­зоб­рать ни­че­го не смог…

Он по­шел к се­бе в ка­юту.

— Тебе ра­ди­ог­рам­ма, — ска­зал ему Ба­ра­тов.

Реммер ра­зор­вал. Ве­ра со­об­ща­ла: 1. Ка­кой­-то че­ло­век на аэроп­ла­не вы­ле­тел в Чер­дынь, что­бы пе­ре­дать те­бе па­кет. 2. Из Ки­ева со­об­ща­ют, что ни­че­го неиз­вес­т­но.

Первый пункт Рем­ме­ра оза­да­чил, вто­рой — выз­вал склад­ку на лбу: вто­рым пун­к­том он был не­до­во­лен.

— Алло! — ска­зал он, по­да­вая Ба­ра­то­ву де­пе­шу. — Что это за аэроп­лан?

Тот удив­лен­но по­жал пле­ча­ми, не зная, что от­ве­тить.

В это вре­мя в дверь ка­юты пос­ту­чал мат­рос и со­об­щил, что Рем­ме­ра вы­зы­ва­ют из Пер­ми по бес­п­ро­во­лоч­но­му те­ле­фо­ну. Он по­до­шел. Го­во­ри­ла Ве­ра. Она со­об­щи­ла, что два ча­са то­му на­зад кто-то со сто­ро­ны ве­ран­ды вы­ре­зал стек­ло и, про­ник­нув в ком­на­ту Рем­ме­ра, взло­мал ящи­ки пись­мен­но­го сто­ла! Сей­час ра­бо­та­ет уг­ро­зыск.

Вместо то­го что­бы нах­му­рить­ся или взвол­но­вать­ся, Рем­мер рас­сме­ял­ся и от­ве­тил спо­кой­но:

— Верочка, не бес­по­кой­ся… Ни­че­го осо­бен­но­го там не бы­ло…

Когда он от­хо­дил от ап­па­ра­та, ли­цо его вы­ра­жа­ло силь­ней­шее удо­воль­с­т­вие, и по гу­бам прош­ла ши­ро­кая ве­се­лая улыб­ка

Пожилой ан­г­ли­ча­нин, пьющий у сто­йки бу­фе­та вис­ки, удив­лен­но пос­мот­рел на стран­ную, ни­чем не оп­рав­ды­ва­емую улыб­ку рус­ско­го и про­тя­нул ру­ку за сле­ду­ющей рюм­кой. А Рем­мер рас­пах­нул дверь ка­юты, бро­сил­ся на кой­ку и ска­зал Ба­ра­то­ву

— Пока все очень хо­ро­шо. Ящи­ки взло­ма­ны… И, быс­т­ро раз­дев­шись, лег спо­кой­но спать.

По де­лу о взло­ме ящи­ков в квар­ти­ре Рем­ме­ра Ве­ру выз­ва­ли в уг­ро­зыск. Ее на­чаль­ник, то­ва­рищ Се­дых, был ей хо­ро­шо зна­ком. Он спро­сил ее о не­ко­то­рых под­роб­нос­тях, о том, не из­вес­т­но ли ей, по­хи­ще­ны ка­кие-ли­бо ве­щи или нет?

— По-моему, нет, — от­ве­ти­ла Ве­ра.- Я го­во­ри­ла с Вик­то­ром по ра­дио, и он пе­ре­дал, что ни­че­го цен­но­го в его ящи­ках не бы­ло…

Вера хо­те­ла уже ухо­дить, как взгляд ее упал на пись­мен­ный стол на­чаль­ни­ка.

— Откуда это у вас? — удив­лен­но спро­си­ла она. — Это, ве­ро­ят­но, взлом­щи­ки взя­ли с со­бой­, а вы наш­ли у них?

И она про­тя­ну­ла ру­ку за крас­ной ма­лень­кой звез­доч­кой из ураль­с­ко­го кам­ня, на ко­то­рой бы­ли пос­тав­ле­ны ее ини­ци­алы. Но на­чаль­ник вдруг нах­му­рил­ся, точ­но вне­зап­ная но­вая мысль приш­ла ему в го­ло­ву. Од­на­ко тот­час же улыб­нул­ся и спро­сил:

— Разве ве­щич­ка зна­ко­ма вам?

— Это звез­доч­ка Вик­то­ра. Я по­да­ри­ла ему ее как раз в на­ча­ле вес­ны, ког­да…- Она зап­ну­лась на мгно­ве­ние, по­том тот­час же улыб­ну­лась и до­ба­ви­ла спо­кой­но: — Ког­да я ра­зош­лась с му­жем и сош­лась с Вик­то­ром. Но как она по­па­ла к вам?

Седых от­ве­тил что-то не­оп­ре­де­лен­ное, по­том, сос­лав­шись на за­ня­тость, веж­ли­во рас­п­ро­щал­ся.

Едва Ве­ра выш­ла, на­чаль­ник выз­вал к се­бе стар­ше­го ин­с­пек­то­ра Ба­ла­бу­ша и при­ка­зал:

— Телеграфируйте в Чер­дынь — ус­та­но­вить слеж­ку за жур­на­лис­том Рем­ме­ром, ве­ро­ят­но, его при­дет­ся арес­то­вать…

Инспектор Ба­ла­буш был край­не удив­лен. Но ин­с­пек­тор не имел при­выч­ки мно­го раз­го­ва­ри­вать, и ес­ли бы его на­чаль­ник ска­зал, что на­до арес­то­вать са­мо­го пред­се­да­те­ля ок­рис­пол­ко­ма, зна­чит, у на­чаль­ни­ка бы­ли вес­кие до­во­ды.

В это вре­мя Ве­ра си­де­ла в те­ат­раль­ном са­ди­ке, чи­та­ла ка­кое-то пись­мо, ела мо­ро­же­ное и бы­ла страш­но да­ле­ка от мыс­ли о том, что она сде­ла­ла…

В Чер­ды­ни че­ло­век в кра­гах и ави­атор­с­кой шап­ке при­нес Рем­ме­ру в гос­ти­ни­цу па­кет. Там бы­ло 10 пя­ти­де­ся­ти­дол­ла­ро­вых бу­ма­жек и пись­мо от од­ной из круп­ней­ших аме­ри­кан­с­ких га­зет, в ко­то­ром в су­хой­, чис­то де­ло­вой фор­ме де­ла­лось ему пред­ло­же­ние ин­фор­ми­ро­вать га­зе­ту о хо­де изыс­ка­ний бас­сей­на ре­ки Ви­ше­ры.

Реммер про­чел пись­мо, пос­мот­рел на ка­мен­ное ли­цо ави­ато­ра, по­том сел за стол и на­чал пи­сать от­вет­ную за­пис­ку. Но че­рез ми­ну­ту он ра­зор­вал на­пи­сан­ное, встал и ска­зал лет­чи­ку:

— Хорошо.

Человеку в кра­гах, по-ви­ди­мо­му, кто-то впол­не до­ве­рял, ибо че­ло­век в кра­гах не пот­ре­бо­вал ни рас­пис­ки, ни от­ве­та. Он по­вер­нул­ся и вы­шел.

— Подкуп? — ко­рот­ко спро­сил Рем­ме­ра Ба­ра­тов.

— Да, — еще ко­ро­че от­ве­тил тот.

Гостиница бы­ла на­би­та до от­ка­за. Рем­мер умы­вал­ся в то вре­мя, ког­да с хо­зя­ином спо­ри­ли двое.

— Номеров нет, — убеж­дал хо­зя­ин.

— То есть как нет, ког­да на­до, — рез­ко от­ве­ча­ли ему. — Мы в ко­ри­до­ре за­но­чу­ем!…

— Номеров нет, — упря­мо пов­то­рил хо­зя­ин, — а ес­ли вы бу­де­те скан­да­лить, я по­зо­ву ми­ли­ци­оне­ра.

Реммер вы­тер мок­рую го­ло­ву и вы­шел в ко­ри­дор. Там он встре­тил двух спо­ря­щих лю­дей и в од­ном из них уз­нал то­го, ко­то­рый упо­ми­нал имя Штоль­ца за вой­лоч­ны­ми тю­ка­ми па­ро­хо­да.

Реммер ос­та­но­вил­ся и еще раз вни­ма­тель­но пос­мот­рел на них, точ­но же­лая креп­че за­пе­чат­леть в па­мя­ти их ли­ца. Ес­ли бы Рем­мер обер­нул­ся в этот мо­мент, то он уви­дел бы, что в пя­ти ша­гах в сто­ро­не сто­ит нез­на­ко­мый че­ло­век и вни­ма­тель­но, с той же целью, всмат­ри­ва­ет­ся в его соб­с­т­вен­ное, Рем­ме­ра, ли­цо.

— Виктор, — ска­зал ему Ба­ра­тов, ког­да, по­пы­хи­вая в тем­но­те пос­лед­ни­ми пе­ред сном па­пи­ро­са­ми, они ле­жа­ли в кро­ва­ти, — а не слиш­ком ли рис­ко­ван­ную иг­ру мы ве­дем? И не луч­ше ли все де­ло пе­ре­дать в ру­ки след­с­т­вен­ных ор­га­нов?

— Нет, — после ми­нут­но­го мол­ча­ния от­ве­тил Рем­мер, — фак­тов еще ни­ка­ких, а кро­ме то­го… а кро­ме то­го, я люб­лю иног­да хо­дить по би­то­му стек­лу.

По ре­ке Ви­ше­ре тя­ну­лись вверх лод­ки, наг­ру­жен­ные пок­ла­жей. Са­ми при­ис­ка­те­ли шли пе­ше­хо­дом по бе­ре­гам. Но­че­ва­ли у кос­т­ров, пря­мо под от­к­ры­тым не­бом. Вста­ва­ли с за­рей­, сно­ва и сно­ва то­ро­пи­лись впе­ред.

Время от вре­ме­ни по­па­да­лись сто­ро­же­вые пос­ты, до­ми­ки ми­ли­ции, нас­пех, но креп­ко ско­ло­чен­ные и об­не­сен­ные дву­мя ря­да­ми ко­лю­чей про­во­ло­ки.

Многие из про­хо­див­ших за­дол­го пе­ред пос­та­ми сво­ра­чи­ва­ли в сто­ро­ну и ста­ра­тель­но об­хо­ди­ли их по тем или иным со­об­ра­же­ни­ям, не же­лая встре­чать­ся с зас­та­ва­ми.

Впрочем, зас­тав бы­ло все­го пять на пять­сот верст от Чер­ды­ни до Зо­ло­то­го кам­ня — го­ры, у под­но­жия ко­то­рой вы­рос це­лый по­се­лок, центр изыс­ка­тель­ных ра­бот.

Через пять су­ток мо­тор­ная лод­ка бла­го­по­луч­но дос­та­ви­ла Рем­ме­ра и Ба­ра­то­ва от Чер­ды­ни до мес­та.

Поселок был раз­б­ро­сан на ска­лис­той­, пок­ры­той ле­са­ми и из­ре­зан­ной шум­ны­ми ручь­ями мес­т­нос­ти.

Встретился со Штоль­цем Рем­мер в тот же ве­чер. Встре­ти­лись они как ум­ные вра­ги, зна­ющие си­лу друг дру­га, веж­ли­вые, спо­кой­ные, взве­ши­ва­ющие каж­дое вы­пу­щен­ное сло­во и улав­ли­вая за сло­ва­ми про­тив­ни­ка скры­тый смысл.

— Здравствуйте! Как де­ла? Не ус­та­ли? — спро­сил Штольц.

— Спасибо… Сов­сем не ус­тал. Кре­пок, как и всег­да.

— Здесь кли­мат очень нез­до­ро­вый. Я, нап­ри­мер, иног­да сквер­но чув­с­т­вую се­бя.

— Вряд ли в Пер­ми вы чув­с­т­во­ва­ли бы се­бя те­перь луч­ше, — пря­ча улыб­ку, от­ве­тил Рем­мер, — там ли­хо­ра­дит. Мо­жет быть, вам нез­до­ро­вит­ся от то­го, -здесь Рем­мер прис­таль­но пос­мот­рел на не­го, — что вы слиш­ком мно­го ра­бо­та­ете?

— Много…- коротко от­ре­зал Штольц, но, спох­ва­тив­шись, пе­ре­ме­нил тон и ска­зал дру­же­люб­но:

— Впрочем, вы ведь толь­ко что с до­ро­ги, за­хо­ди­те ко мне, я вас поз­на­ком­лю кое с кем из здеш­них ин­же­не­ров. Кста­ти, по­обе­да­ем.

Реммер за­ко­ле­бал­ся, но тот­час же со­об­ра­зил, что это зна­ком­с­т­во бу­дет ему весь­ма по­лез­но, и сог­ла­сил­ся.

Зашли в бре­вен­ча­тый дом. Све­жая пак­ля еще тор­ча­ла клочь­ями из стен, пах­ло смо­лис­ты­ми неп­ро­сох­ши­ми брев­на­ми, по сте­нам сто­яли две кой­ки с по­ход­ны­ми мат­ра­ца­ми, в уг­лу нес­коль­ко вин­то­вок, а по­се­ре­ди­не боль­шой стол, нак­ры­тый прос­ты­ней­, вмес­то ска­тер­ти, и ус­тав­лен­ный за­кус­ка­ми и ви­ном.

Не прош­ло и пя­ти ми­нут, как в ком­на­ту вош­ли трое; из них два аме­ри­кан­ца-инже­не­ра, по­мощ­ник на­чаль­ни­ка изыс­ка­тель­ной эк­с­пе­ди­ции Ян­сон и еще нек­то, ко­го Рем­ме­ру от­ре­ко­мен­до­ва­ли мис­те­ром Пфул­лем — спор­т­с­ме­ном и из­вес­т­ным пу­те­шес­т­вен­ни­ком, боль­шим лю­би­те­лем охо­ты на мед­ве­дей.

Реммер поз­до­ро­вал­ся с ин­же­не­ра­ми и с удив­ле­ни­ем пос­мот­рел на ко­рот­ко­го и тол­с­тень­ко­го мис­те­ра Пфул­ля, не сов­сем по­ни­мая, как это та­кой пух­лый и круг­лый че­ло­ве­чек мо­жет быть ярым охот­ни­ком, да еще на та­ко­го круп­но­го зве­ря, как мед­ведь.

В про­дол­же­ние нес­коль­ких дней Рем­мер ос­мат­ри­вал­ся и наб­лю­дал за ки­пу­чей жиз­нью по­сел­ка Зо­ло­той го­ры.

Каждый день даль­ше в го­ры на вос­ток от­п­рав­ля­лись но­вые и но­вые лю­ди. Иног­да с вос­то­ка при­ез­жа­ли ин­же­не­ры, обор­ван­ные, гряз­ные, с оза­бо­чен­ны­ми энер­гич­ны­ми ли­ца­ми. Они от­п­рав­ля­лись в ка­би­нет кон­цес­си­он­ной кон­то­ры, о чем-то по­дол­гу док­ла­ды­ва­ли мис­те­ру Ян­со­ну. По­том в Мос­к­ву на­чи­на­ли по­сы­лать­ся док­ла­ды, а в га­зе­ты Штольц по­сы­лал со­от­вет­с­т­ву­ющую ин­фор­ма­цию:

«Обнаружено зо­ло­то ря­дом с вос­точ­ной гра­ни­цей рай­она кон­цес­сии…»

«По зак­лю­че­нию ин­же­не­ра Бран­та, мощ­ная зо­ло­то­нос­ная жи­ла дол­ж­на про­хо­дить у вос­точ­ной час­ти кон­цес­сии…»

Читая эти ко­рот­кие со­об­ще­ния, Рем­мер не­воль­но уди­вил­ся. Он на­чи­нал чув­с­т­во­вать, что по­доз­ре­ния его от­но­си­тель­но Штоль­ца на этот раз на­чи­на­ют нем­но­го ко­ле­бать­ся.

В са­мом де­ле, аме­ри­кан­с­кая кон­цес­сия ох­ва­ты­ва­ла срав­ни­тель­но не­боль­шой рай­он. Всем бы­ло хо­ро­шо из­вес­т­но, что кон­цес­си­оне­ры ста­ра­лись рас­ши­рить его и по­то­му изыс­ка­ния про­из­во­дят по со­сед­с­т­ву. Яс­но, что им бы­ло бы вы­год­нее умал­чи­вать о но­вых от­к­ры­ти­ях, а ес­ли не умал­чи­вать, то по край­ней ме­ре пре­умень­шать их зна­че­ние.

А тут?… Те­лег­рам­мы Штоль­ца — чет­кие, оп­ре­де­лен­ные и, по-ви­ди­мо­му, со­от­вет­с­т­ву­ющие дей­ст­ви­тель­нос­ти.

У Рем­ме­ра со Штоль­цем бы­ли ста­рые сче­ты, и Рем­мер имел ос­но­ва­ние по­доз­ре­вать его кое в чем. Но в дан­ном слу­чае Штольц дей­ст­во­вал, по-ви­ди­мо­му, впол­не чес­т­но.

Через не­де­лю Штольц ку­да-то ис­чез из по­сел­ка. Рем­мер спра­ши­вал у Ян­со­на, у ин­же­не­ров, за­шел да­же к мис­те­ру Пфул­лю. Мис­тер Пфулль был до­ма, си­дел в крес­ле с грел­кой на жи­во­те и с но­га­ми, уку­тан­ны­ми в плед, пил ка­као.

Мистер Пфулль из­ви­нил­ся за свой до­маш­ний кос­тюм и объ­яс­нил, что ему весь­ма нез­до­ро­вит­ся, по­то­му что во вре­мя пос­лед­ней охо­ты он ос­ту­пил­ся, сор­вал­ся с ус­ту­па ска­лы и, па­дая, по­лу­чил силь­ные уши­бы.

Реммер выс­ка­зал со­бо­лез­но­ва­ние, на­деж­ду на ско­рое выз­до­ров­ле­ние, но в ду­ше ос­тал­ся при силь­ном по­доз­ре­нии, что у мис­те­ра Пфул­ля прос­то нас­морк и боль­ше ни­че­го.

О Штоль­це он ни­че­го не уз­нал. Но ве­че­ром двое ра­бо­чих пе­ре­да­ли, что ви­де­ли Штоль­ца в соп­ро­вож­де­нии ка­ких-то двух бро­дяг, нап­ра­вив­ших­ся в лес на се­ве­ро-вос­ток.

Реммер уди­вил­ся: по­че­му на се­ве­ро-вос­ток? В той час­ти не про­из­во­ди­лось ни­ка­ких изыс­ка­ний­, ибо ин­же­не­ры еди­ног­лас­но приш­ли к зак­лю­че­нию, что рос­сы­пя­ми та сто­ро­на на­ибо­лее бед­на.

Утром Рем­мер и Ба­ра­тов то­же от­п­ра­ви­лись в да­ле­кую про­гул­ку на се­ве­ро-вос­ток.

В пер­вый и во вто­рой дни им еще по­па­да­лись оди­ноч­ки при­ис­ка­те­ли, ко­па­ющи­еся по бе­ре­гам гор­ных ручь­ев. Но еще че­рез два дня они по­па­ли в та­кую глушь, где не бы­ло ни­ко­го и ни­че­го.

Решили от­дох­нуть. Ус­т­ро­или из вет­вей ша­лаш, на­тас­ка­ли тра­вы, съели по ко­роб­ке са­мо­ра­зог­ре­ва­ющих­ся кон­сер­вов и лег­ли спать.

Черными хлопь­ями па­да­ла на зем­лю гус­тая тьма. Бы­ло теп­ло, ти­хо и без­вет­рен­но. И оба креп­ко ус­ну­ли.

Ночью пер­вым прос­нул­ся Ба­ра­тов. Он нас­то­ро­жил слух, по­тер вис­ки и вы­полз из ша­ла­ша. По­том вер­нул­ся и дер­нул Рем­ме­ра за ру­кав.

— Что ты? — спро­сил тот, вска­ки­вая.

— Ты ни­че­го не слы­шишь?

— Нет, ни­че­го. Прис­лу­ша­лись. Все бы­ло ти­хо-ти­хо.

— А что?

— Так, ни­че­го, — отве­тил Ба­ра­тов.- Мне по­ка­за­лось, что кто-то…

— Кричит, что ли? — пе­ре­бил его Рем­мер.

— Нет. Что кто-то по­ет. Оба рас­сме­ялись.

— Кто тут ночью бу­дет рас­пе­вать?! Да­вай спать даль­ше…

Вятский му­жи­чок, дя­дя Иван, тот са­мый­, с ко­то­рым Рем­мер раз­го­ва­ри­вал на па­ро­хо­де, че­ло­век был хит­рый и дош­лый.

Добравшись до при­ис­ков, он при­ки­нул умом и со­об­ра­зил, что ежели на­род прет боль­ше к юго-вос­то­ку, то ему пря­мой рас­чет нем­но­го уда­рить­ся в сто­ро­ну, что­бы, еже­ли будет уда­ча, не де­лить­ся с кем-ни­будь, а од­но­му заг­ра­бас­тать все.

Вот по­че­му че­рез не­ко­то­рое вре­мя дя­дю Ива­на мож­но бы­ло уви­деть с меш­ком за пле­ча­ми и ог­ром­ной до­по­топ­ной шом­пол­кой про­би­ра­ющим­ся че­рез гус­тые при­чуд­ли­вые ле­са в вер­ховь­ях ре­ки Ви­ше­ры.

— Ну и мес­та, — бор­мо­тал он, ве­се­ло прод­ви­га­ясь впе­ред и по­ку­ри­вая на­би­тую ма­хор­кой труб­ку.- В жизнь не ви­дал та­ких мес­тов.

Шел дя­дя Иван три дня и ду­мал так: «Дой­ду до мес­та, а там и ис­кать бу­ду».

«Место» это пред­с­тав­ля­лось дя­де Ива­ну как неч­то оп­ре­де­лен­ное, ну, вро­де, ска­жем, сво­ей паш­ни ли­бо ого­ро­да, об­не­сен­но­го жер­дя­ми. Во вся­ком слу­чае, дя­дя Иван был твер­до уве­рен, что «мес­то» дол­ж­но иметь свои от­ли­чи­тель­ные чер­ты, по ко­то­рым он его сра­зу уз­на­ет.

Но на шес­той день за­шел дя­дя Иван в та­кую глушь, что и по­во­ро­тить­ся не­ку­да. Сел он тог­да на ка­мень и по­ду­мал, не сбил­ся ли он уже с до­ро­ги и не ос­та­лось ли «мес­то» в сто­ро­не: ли­бо вле­во, ли­бо впра­во. И пос­ле не­ко­то­ро­го раз­думья по­вер­нул дя­дя Иван впра­во.

Шел он опять до тех пор, по­ка не упер­ся в ста­рую се­дую го­ру, а из той го­ры ручьи бе­гут пря­мо из-под зем­ли; ре­чон­ка ря­дом про­бе­га­ет свет­лая, быс­т­рая, цве­тов сколь­ко хо­чешь, и пти­цы по­ют очень при­ят­но.

Скинул дя­дя Иван сум­ку, взял то­пор и сру­бил се­бе креп­кий ша­лаш. По­том сос­нул нем­но­го и по­шел бро­дить по бе­ре­гу ре­чон­ки. Прис­мат­ри­вал­ся ста­ра­тель­но к реч­но­му пес­ку, со­би­рал его на ло­пат­ку и под­но­сил к хит­ро при­щу­рен­ным гла­зам. Но, од­на­ко, не бы­ло в тот день уда­чи дя­де Ива­ну, и ни­че­го он для пер­во­го ра­за не на­шел.

И вот од­наж­ды, ко­па­ясь воз­ле реч­ки, пог­ля­дел дя­дя Иван на куст, раз­рос­ший­ся ря­дом, и уви­дел, что тор­чит из зем­ли же­лез­ка ка­кая-то. По­тя­нул он ее и вы­тя­нул из-под пре­лых лис­ть­ев ос­тов ржа­вой­, ни­ку­да не год­ной вин­тов­ки.

Чудно что-то по­ка­за­лось дя­де Ива­ну. В эда­ком мес­те, ку­да, мож­но ска­зать, ни один че­ло­век ни но­гой за всю жизнь, дол­ж­но быть, и вдруг ржа­вая сол­дат­с­кая вин­тов­ка. Стал он ко­пать еще и на­шел ста­рую шап­ку не­обык­но­вен­но­го фа­со­на, ко­то­рую нель­зя из-за вет­хос­ти це­ли­ком вы­та­щить.

Еще боль­ше уди­вил­ся дя­дя Иван и стал ду­мать, при­по­ми­нать. Ка­кой та­кой на­род — ли­бо мор­д­ва, ли­бо кир­ги­зы — шап­ки та­кие но­сят? И вспом­нил, что ни у мор­д­вы, ни у кир­ги­зов не ви­дел он шап­ки-бу­де­нов­ки, а ви­дел он их де­сять лет то­му на­зад, ког­да бы­ли тя­же­лые го­ды и ког­да здо­ро­во крас­ные дра­лись с бе­лы­ми.

Стал еще ис­кать что-ли­бо дя­дя Иван, но так-та­ки боль­ше ни­че­го не на­шел.

В те­че­ние двух дней Рем­мер и Ба­ра­тов охо­ти­лись, от­ды­ха­ли или ла­зи­ли по го­рам.

Горы бы­ли стран­ные, из­ло­ман­ные, осо­бен­но од­на. Она бы­ла ис­то­че­на вет­ра­ми, пок­ры­та низ­ки­ми ко­ря­вы­ми де­ревь­ями, и нес­коль­ко глу­бо­ких тре­щин вре­зы­ва­лись в ее грудь.

Однажды Ба­ра­тов, рыс­кая с ружь­ем по гу­ще, ос­ту­пил­ся и ед­ва ус­пел ух­ва­тить­ся за ко­рень со­сед­не­го де­ре­ва. Он вы­тя­нул но­гу из ка­кой­-то ямы, пос­мот­рел вниз и сод­рог­нул­ся: под но­га­ми был тем­ный глу­бо­кий ко­ло­дезь, с кра­ями не­ров­ны­ми и за­рос­ши­ми мхом.

Баратов поз­вал Вик­то­ра, оба лег­ли на зем­лю и све­си­ли го­ло­вы вниз… Дна не бы­ло вид­но, но сни­зу до­но­сил­ся шум быс­т­ро те­ку­щей во­ды. Там, в тем­но­те, бил­ся о кам­ни и плес­кал­ся уно­ся­щий­ся ку­да-то не­ви­ди­мый по­ток.

Зажгли бу­ма­гу, бро­си­ли, и она дол­го ог­нен­ной ба­боч­кой ле­те­ла в чер­ную пус­то­ту, на­ко­нец упа­ла, но тот час же, преж­де чем ус­пе­ла по­тух­нуть, точ­но чья-то не­ви­ди­мая ру­ка, — под­зем­ная во­да быс­т­ро рва­ну­ла и унес­ла ее прочь.

— Черт! — крик­нул Рем­мер, по­то­му что тя­же­лый ка­мень, за­це­пив­шись ос­т­рым уг­лом за тон­кий ре­ме­шок фля­ги, по­тя­нул Рем­ме­ра вниз. Ре­мень обор­вал­ся, и ка­мень с фля­гой бух­нул где-то да­ле­ко вни­зу.

— Жалко, — сказал Рем­мер, — там у ме­ня бы­ло го­ря­чее ка­као…

— Теперь прос­ты­нет, — по­шу­тил Ба­ра­тов.

— Нет, у ме­ня тер­мос вы­дер­жи­ва­ет тем­пе­ра­ту­ру приб­ли­зи­тель­но до по­лу­то­ра су­ток.

По пу­ти об­рат­но Ба­ра­тов под­с­т­ре­лил жир­ную ут­ку, и оба дол­го во­зи­лись, очи­щая и за­жа­ри­вая ее на сы­ром де­ре­вян­ном вер­те­ле.

— Когда по­вер­нем об­рат­но? — спро­сил Ба­ра­тов.- Зав­т­ра?

— Да, ут­ром.

— Утром…- в раз­думье про­тя­нул Фе­дор, — ну что же, мож­но и ут­ром.

Он по­мол­чал нем­но­го, по­том до­ба­вил:

— Виктор, а ведь прав­да, стран­ная ка­кая-то го­ра?

— Чем?

— Так… Вся из­ре­зан­ная, ка­кие-то про­ва­лы, где-то под зем­лей во­да шу­мит… Я ночью прос­нул­ся, и мне по­ка­за­лось, точ­но над ней за­ре­во ка­кое-то… Так, чуть вид­но… Буд­то бы огонь в се­ре­ди­не ее.

— Откуда тут быть ог­ню? Это за­ря, дол­ж­но быть, бы­ла, — отве­тил спо­кой­но Рем­мер, от­ры­вая зу­ба­ми мя­со от кус­ка за­жа­рен­ной пти­цы.

— Виктор! — спро­сил опять Ба­ра­тов, пе­рес­ка­ки­вая на но­вую мыс­ль.- А как ты все-та­ки ве­ришь, что Штольц быв­ший бе­лый офи­цер? Ведь вот из Ки­ева не под­т­вер­ж­да­ют.

Реммер нах­му­рил­ся и от­б­ро­сил об­г­ло­дан­ную кость.

— Нет, не под­т­вер­ж­да­ют, а со­об­ща­ют толь­ко, что пос­ле столь­ких лет вы­яс­нить поч­ти не­воз­мож­но. А кро­ме то­го, я же те­бе го­во­рил, что дав­но, еще в Па­ри­же, в ка­бач­ке «Цы­ган­с­кая жизнь», мне по­да­вал кар­точ­ку че­ло­век, уди­ви­тель­но по­хо­жий на Штоль­ца.

— Ну?

— Ну, ни­че­го не «ну»! Тот ка­ба­чок эмиг­ран­т­с­кий­, и все офи­ци­ан­ты в нем — быв­шие офи­це­ры.

Он по­ду­мал, по­том до­ба­вил:

— Теперь ящик взло­ман. Штольц дав­но зна­ет, что я со­би­раю о нем све­де­ния. В ящи­ке был на­роч­но ос­тав­лен чер­но­вик мо­его пись­ма, в ко­то­ром я пи­сал, что по­доз­ре­ния от­но­си­тель­но Штоль­ца бы­ли ни на чем не ос­но­ва­ны и что бы­ла ошиб­ка.

— И он те­перь ус­по­ко­ит­ся?

— Конечно. И мне бу­дет лег­че сле­дить даль­ше… Лег­ли спать. Во сне Рем­мер ви­дел Ве­ру, по­том ви­дел оставленного до­ма до­га, по­том опять Ве­ру. «Ве­ра, сыг­рай мне что-ни­будь!» — поп­ро­сил он. Она се­ла и, к его боль­шо­му удив­ле­нию, за­иг­ра­ла ему ка­кой­-то во­ен­ный сиг­нал.

Но ог­ром­ный му­ра­вей­, проб­рав­шись под ру­ба­ху, боль­но уку­сил Рем­ме­ра. Он за­во­ро­чал­ся и от­к­рыл гла­за.

Было тем­но. Рем­мер от­рях­нул ру­ба­ху, по­том нас­то­ро­жил­ся.

«Что та­кое, — по­ду­мал он, — раз­ве это не во сне я слы­шал?»

Вышел и прис­лу­шал­ся.

Ему по­ка­за­лось, что кто-то да­ле­ко-да­ле­ко, за из­ги­ба­ми ушед­ших в се­рую ут­рен­нюю мглу скал, иг­ра­ет на мед­ной тру­бе крас­но­ар­мей­скую зо­рю — сиг­нал ти­хий­, ме­ло­дич­ный и уми­ра­ющий в ту­ма­нах, мол­ча­ли­вым коль­цом ох­ва­тив­ших го­ры.

«Что та­кое? — по­ду­мал он.- Не­уже­ли Фе­дор по­зап­рош­лую ночь был прав?»

Он раз­бу­дил Ба­ра­то­ва, они быс­т­ро вски­ну­ли вин­тов­ки и ис­чез­ли в ту­ма­не, нап­рав­ля­ясь на стран­ный сиг­нал.

Долго рыс­ка­ли по го­рам Рем­мер и Ба­ра­тов. Дол­го и тща­тель­но об­ша­ри­ва­ли все за­ко­ул­ки и ус­ту­пы ущелья, но ниг­де ни­ко­го не бы­ло.

Через нес­коль­ко ча­сов без­ре­зуль­тат­ных по­ис­ков пе­ре­ва­ли­ли че­рез труд­но про­хо­ди­мую ска­лу и пош­ли по дру­гой сто­ро­не ска­та, рас­суж­дая: что бы это та­кое все слы­шан­ное ут­ром зна­чи­ло?

Лощина бы­ла узень­кая, срав­ни­тель­но удоб­ная для пу­ти, но за­то, на­хо­дясь на дне ее, не­воз­мож­но бы­ло оп­ре­де­лить нап­рав­ле­ние ку­да идешь, ибо то она за­ги­ба­ла впра­во, то рез­ко по­во­ра­чи­ва­ла вле­во, и так все вре­мя.

— Вероятно, мы спус­тим­ся к по­дош­ве го­ры с ле­вой сто­ро­ны, — ре­шил Рем­мер.

— А сто­ит ли ид­ти даль­ше?

— Стоит. Лег­че спус­тить­ся и обой­ти го­ру ни­зом, чем под­ни­мать­ся опять вверх.

Вдруг Ба­ра­тов ос­та­но­вил­ся и быс­т­ро нак­ло­нил­ся к зем­ле, под­нял тон­кую об­го­рев­шую спич­ку. Оба пос­мот­ре­ли друг на дру­га.

— Кто-то ку­рил…

— Кто, не знаю. Но то, что спич­ку за­жи­га­ли еще сов­сем не­дав­но, это вер­но.

Теперь яс­но бы­ло, что они на­хо­дят­ся на пра­виль­ном пу­ти. И оба за­ша­га­ли еще быс­т­рее.

Так в этот день прош­ли они верст двад­цать, и ког­да уже ве­че­ре­ло, ког­да сол­н­це цеп­ля­лось уже за ос­т­рия вер­шин, го­ра рез­ко обор­ва­лась, и они кру­то спус­ти­лись в ни­зи­ну, пок­ры­тую гус­тым ле­сом.

У под­но­жия ог­ром­ной­, об­ры­ва­ющей­ся от­вес­но ска­лы они нат­к­ну­лись на ос­тат­ки кос­т­ра с не по­тух­ши­ми еще уголь­ями.

Волнуясь, они бро­си­лись в кус­ты, рас­счи­ты­вая най­ти ко­го-ли­бо ря­дом, и сра­зу же их гла­зам пред­с­та­ви­лась стран­ная, по­ра­зив­шая их кар­ти­на.

На зем­ле ле­жал че­ло­век с по­лу­зак­ры­ты­ми, зас­ты­ва­ющи­ми гла­за­ми. Низ­ко нак­ло­нив­шись над ним, сто­ял на од­ном ко­ле­не ка­кой­-то му­жи­чок и вли­вал ему в рот во­ду.

При ви­де по­до­шед­ших си­дев­ший ах­нул, хо­тел бы­ло бе­жать, но Ба­ра­тов креп­ко схва­тил его за пле­чи и при­ка­зал ему ос­тать­ся.

— Кто ты та­кой и кто это ле­жит?…

В пер­вую ми­ну­ту му­жи­чок мол­чал, как бы ока­ме­нев, по­том, приг­ля­дев­шись к ним, вздох­нул, точ­но ра­ду­ясь то­му, что это бы­ли они, а не кто-ли­бо дру­гие, и, по­ка­зы­вая на ле­жа­ще­го че­ло­ве­ка, от­ве­тил:

— Я… я-то вят­с­кий. А вот двое ка­ких-то при­хо­ди­ли и че­ло­ве­ка ни за что кон­чи­ли. Я убег со стра­ха, а по­том, ког­да при­шел, гля­жу — че­ло­век ле­жит…

Реммер по­до­шел к ра­не­но­му. Гла­за у то­го бы­ли все еще по­лу­от­к­ры­ты, и он мол­чал. По­том, де­лая над со­бою ог­ром­ное уси­лие, он гнев­но за­бор­мо­тал что-то, и ро­зо­ва­той пе­ной ок­ра­си­лись его гу­бы. Рем­мер уло­вил нес­коль­ко от­ры­вис­тых бес­связ­ных слов:

— На го­ру на­до… на­до на­зад план… они по­ве­си­ли и ук­ра­ли.

— Кого по­ве­си­ли? — спро­сил, ни­че­го не по­ни­мая, Рем­мер.

Но ра­не­ный не смог боль­ше ни­че­го ска­зать и за­бор­мо­тал что-то сов­сем не­по­нят­ное. Он умер ско­ро, ни­че­го не от­к­рыв и не объ­яс­нив.

Дядя Иван рас­ска­зал сле­ду­ющее.

Совсем не­дав­но он ле­жал и от­ды­хал, ког­да ус­лы­шал ря­дом рез­ко спо­ря­щие го­ло­са. Тог­да он, об­ра­до­ван­ный пред­с­то­ящей встре­че с жи­вы­ми людь­ми, вско­чил, что­бы бро­сить­ся к ним нав­с­т­ре­чу, как вдруг ша­рах­нул­ся и спря­тал­ся за кус­ты, по­то­му что по ле­су заг­ро­хо­тал выс­т­рел и тот­час же раз­дал­ся силь­ный крик. Че­рез час, ког­да все стих­ло, он вы­шел и на­шел уми­ра­юще­го че­ло­ве­ка. Боль­ше ни­че­го он не знал.

Оба сто­яли, на­мор­щив лбы, и ду­ма­ли.

— Помнишь сиг­нал? Это, оче­вид­но, кто-то из них иг­рал зо­рю ут­ром.

— Но за­чем? — по­жал пле­ча­ми Рем­мер.

— Я и сам не знаю, — отве­тил Ба­ра­тов.- Стран­но, Вик­тор, все как-то вы­хо­дит… Про ка­кие пла­ны он го­во­рил? По-мо­ему, на­до бы еще раз по­бы­вать на го­ре.

Посоветовались. Ре­ши­ли, что ос­тать­ся нуж­но бы­ло бы. Но пат­ро­нов не бы­ло, кон­сер­вы бы­ли на ис­хо­де, да­же спи­чек ос­та­лось ма­ло. Ре­ши­ли тог­да от­п­ра­вить­ся об­рат­но к Зо­ло­то­му кам­ню, в по­се­лок, за­пас­тись на­дол­го не­об­хо­ди­мым и опять вер­нуть­ся сю­да.

Когда Рем­мер вер­нул­ся, он на­шел у се­бя на сто­ле толь­ко что при­не­сен­ную те­лег­рам­му. Ее со­дер­жа­ние так по­ра­зи­ло сво­ей не­ожи­дан­нос­тью, что он сел на стул и по­жал пле­ча­ми, со­вер­шен­но ни­че­го не по­ни­мая. Те­лег­ра­фи­ро­ва­ла Ве­ра и по­че­му-то толь­ко уже из Чер­ды­ни о том, что она вы­еха­ла сю­да.

Этот без­рас­суд­но-взбал­мош­ный пос­ту­пок пос­та­вил его в ту­пик. Он на­ру­шал все его пла­ны и был со­вер­шен­но не­по­ня­тен ему.

Баратов то­же ни­че­го не по­ни­мал. А дя­дя Иван и по­дав­но. Оба ста­ли при­ки­ды­вать, взве­ши­вать, ста­ра­ясь най­ти объ­яс­не­ние, но ни­че­го не мог­ли при­ду­мать. Од­на­ко, ус­по­ко­ив­шись, приш­ли к зак­лю­че­нию, что дол­ж­но бы­ло слу­чить­ся что-ни­будь осо­бо важ­ное для то­го, что­бы Ве­ра воп­ре­ки уго­во­ру, не спи­сав­шись пред­ва­ри­тель­но и так не­ожи­дан­но, ре­ши­лась на этот пос­ту­пок.

Через два ча­са в су­мер­ках на ожив­лен­ных гряз­ных узень­ких улоч­ках по­сел­ка Рем­мер встре­тил че­ло­ве­ка, в ко­то­ром уз­нал За­поль­с­ко­го. Че­ло­век про­шел ми­мо, по-ви­ди­мо­му, не за­ме­тив Рем­ме­ра. И Вик­то­ру вне­зап­но по­ка­за­лось, что меж­ду этой встре­чей и те­лег­рам­мой есть ка­кая-то связь.

Чтобы хоть нем­но­го ра­зуз­нать что-ли­бо, он нап­ра­вил­ся к Штоль­цу, ибо, ес­ли За­поль­с­кий ус­пел уже зай­ти к не­му, то, мо­жет быть, меж слов Вик­тор смог бы уло­вить что-ли­бо у то­го.

Вошел в боль­шие за­ва­лен­ные се­ни. Бы­ло ти­хо. От­во­рил дверь. В ком­на­те ни­ко­го не бы­ло, но на сто­ле сто­яла ды­мя­ща­яся не­до­еден­ная та­рел­ка бор­ща. Оче­вид­но, Штольц на ми­ну­ту ку­да-то вы­шел. Рем­мер хо­тел по­вер­нуть об­рат­но, как вдруг рва­нул­ся впе­ред с ши­ро­ко от­к­ры­ты­ми и удив­лен­ны­ми гла­за­ми… На сто­ле ле­жа­ла по­ле­тев­шая с кам­нем в глу­би­ну под­зем­но­го ко­лод­ца его фля­га.

Он не по­ве­рил сво­им гла­зам, взял ее в ру­ки. Ко­неч­но, его узень­кий ре­ме­шок, обор­ван­ный ос­т­ри­ем кам­ня, и ши­ро­кий тре­уголь­ник от нех­ва­та­юще­го кус­ка ко­жи, выр­ван­но­го им не­ча­ян­но еще о борт мо­тор­ной лод­ки.

Он по­ло­жил фля­гу об­рат­но. Вы­шел в тем­ные, за­ва­лен­ные сед­ла­ми и меш­ка­ми се­ни и ус­лы­шал на крыль­це ша­ги. Рас­счи­ты­вая, преж­де чем уй­ти, про­пус­тить в дом иду­щих, он спря­тал­ся в угол, за кош­му. Про­шел Штольц. Рем­мер толь­ко вы­су­нул­ся — опять ша­ги: про­шел За­поль­с­кий. И ед­ва толь­ко Рем­мер уви­дел За­поль­с­ко­го, как ос­т­рое лю­бо­пыт­с­т­во ов­ла­де­ло им. Он чув­с­т­во­вал, что тут мож­но ус­лы­шать кое-что для не­го ин­те­рес­ное. Но прис­лу­шать­ся че­рез тол­с­тую сте­ну бы­ло не­воз­мож­но.

Тогда Рем­мер выб­рал­ся из-за кош­мы, вы­шел на тем­ный двор и, ос­то­рож­но ог­ля­ды­ва­ясь, по­шел вдоль сте­ны. Од­на­ко под­с­лу­шать че­рез ок­но бы­ло не­воз­мож­но из-за двой­ных рам, а так­же по­то­му, что от­ту­да шел яр­кий свет.

Он уже ре­шил бы­ло, что его за­тея — де­ло не­воз­мож­ное, как, со­об­ра­зив что-то, проб­рал­ся к ко­нюш­не, за­лез на кры­шу, от­ту­да на кры­шу до­ма, по­том к чер­дач­но­му ок­ну. Ос­то­рож­но по­вис на ру­ках и спус­тил­ся на зем­ля­ную на­сыпь чер­да­ка. В тем­но­те он ра­зыс­кал тру­бу и от­к­рыл двер­ку, и тот­час же до не­го до­нес­лись го­ло­са нес­коль­ких че­ло­век.

Штольц и За­поль­с­кий бы­ли уже не од­ни. Рем­мер по­до­са­до­вал на поз­д­но при­шед­ший ему в го­ло­ву спо­соб ус­лы­шать, о чем они бу­дут го­во­рить, но все же при­ло­жил ухо к двер­ке, же­лая уз­нать о чем, соб­с­т­вен­но, сей­час идет раз­го­вор. И то, что он ус­лы­хал, прев­зош­ло все ожи­да­ния.

Пока Рем­мер про­би­рал­ся по дво­ру, Штольц раз­го­ва­ри­вал о сво­их де­лах с За­поль­с­ким. И дей­ст­ви­тель­но, Рем­мер мог бы по­чер­п­нуть мно­го ин­те­рес­но­го. Штольц нер­в­ни­чал.

— И на­до же бы­ло, — го­во­рил он раз­д­ра­жен­но, — что­бы как раз та часть пла­на, на ко­то­рой был обоз­на­чен вход, бы­ла выр­ва­на. Мы об­ша­ри­ли все и не наш­ли. Най­ти все-та­ки мож­но, но на­до толь­ко боль­ше за­па­сов и боль­ше лю­дей.

— Думаешь опять?

— Да, и при­том, чем ско­рее, тем луч­ше, по­то­му что… ты ви­дишь, это?

— Ну… фля­га…

— Я на­шел ее там, зна­чит, кто-ни­будь те­перь ры­щет уже и в этом рай­оне.

— Почему те­перь? Мо­жет быть, это дав­но, ка­кой­-ни­будь ту­рист…

— Давно, — резко зас­ме­ял­ся Штольц.- В том-то и де­ло, что не очень дав­но. В ней бы­ло еще го­ря­чее ка­као, ко­то­рое я вы­пил с удо­воль­с­т­ви­ем.

— Где ты ее на­шел?

— Она бы­ла у са­мо­го под­но­жия го­ры, там те­чет ре­ка, и у ска­лы во­да в ней так бур­лит, точ­но в ре­ку вли­ва­ет­ся из-под зем­ли ка­кой­-то по­ток. Ес­ли толь­ко вла­де­лец этой шту­ки не уто­нул в этом дьяволь­с­ком во­до­во­ро­те, то он и сей­час где-то там.

Он за­мол­чал и прис­таль­но пос­мот­рел на За­поль­с­ко­го, ше­по­том до­ба­вил, под­чер­ки­вая сло­ва:

— А ска­жи, по­жа­луй­ста, что ему там бы­ло нуж­но?

— Где Рем­мер? — спро­сил че­рез не­ко­то­рое вре­мя За­поль­с­кий.

— Не знаю, про­пал по­ка без вес­ти, охо­тит­ся, дол­ж­но быть. А что? — Штольц вздрог­нул.- Ты ду­ма­ешь, это опять он?…

— Я ни­че­го не ду­маю… Ду­маю толь­ко, что его все-та­ки луч­ше уб­рать от­сю­да по­даль­ше, — отве­тил Штоль­цу За­поль­с­кий.

Глаза За­поль­с­ко­го зас­ве­ти­лись злым огонь­ком, и он до­ба­вил по­лу­ше­по­том и стран­но улы­ба­ясь:

— Его уже ско­ро арес­ту­ют. Зна­ешь? В ру­ках у по­ве­сив­ше­го­ся наш­ли ма­лень­кую ве­щич­ку… Уда­лось ус­та­но­вить, что она при­над­ле­жит Рем­ме­ру.

Штольц не­до­воль­но сдви­нул бро­ви.

— Смотри, — предостерегающе про­го­во­рил он, — за­чем ты за­пу­ты­ва­ешь де­ло? Бы­ло уго­во­ре­но про­ще… По­ве­сил­ся, и все. А эта но­вая ком­би­на­ция — это твоя от­се­бя­ти­на…

Потом ус­мех­нул­ся и до­ба­вил:

— Что это ты так на Рем­ме­ра?

Плохо скры­тая не­на­висть мель­к­ну­ла в ли­це За­поль­с­ко­го.

— Мне нуж­но, что­бы его сов­сем не бы­ло око­ло Ве­ры… Штольц зас­ме­ял­ся.

После то­го как За­поль­с­кий при­нес ему чер­но­вик, вык­ра­ден­ный из ящи­ков Рем­ме­ра, жур­на­лист уже не ка­зал­ся ему та­ким опас­ным вра­гом. Но Штольц вспом­нил о най­ден­ной фля­ге, тот­час же сно­ва нас­то­ро­жил­ся и от­ве­тил рез­ко:

— Да, по­жа­луй­, бы­ло бы луч­ше, что­бы его уб­ра­ли…

Как раз в это вре­мя в ком­на­ты вва­ли­лось нес­коль­ко че­ло­век во гла­ве с мис­те­ром Пфул­лем. А на тем­ном дво­ре Рем­мер за­би­рал­ся на кры­шу ко­нюш­ни.

Наверху под­вы­вал ве­тер и, вры­ва­ясь в тру­бу, иног­да заг­лу­шал от­дель­ные фра­зы го­во­рив­ших. Рем­мер весь прев­ра­тил­ся в слух, за­су­нув го­ло­ву в двер­цу тру­бы, чув­с­т­во­вал, как са­жа сып­лет­ся ему на го­ло­ву, и чут­ко прис­лу­ши­вал­ся к каж­до­му го­ло­су.

Говорил Штольц. Он рас­ска­зы­вал о том, где он про­вел это вре­мя.

— Найти труд­но, но впол­не воз­мож­но… От пла­на выр­ван ку­сок… Ос­нов­ное нап­рав­ле­ние из­вес­т­но. В край­нем же слу­чае мож­но взор­вать то мес­то, от­ку­да вы­бе­га­ет под­зем­ная реч­ка. Ее рус­ло дол­ж­но про­хо­дить как раз че­рез пе­ще­ру. На­до толь­ко то­ро­пить­ся. Нуж­но обя­за­тель­но се­год­ня же в ночь, тем бо­лее что этот (он под­чер­к­нул сло­во) уже здесь, он вер­нул­ся с охо­ты или черт его зна­ет от­ку­да. Как вы ду­ма­ете, мис­тер Пфулль?

Порыв вет­ра за­гу­дел, за­выл, и Рем­мер не рас­слы­шал нес­коль­ких фраз. По­том сра­зу с по­лус­ло­ва пой­мал го­лос мис­те­ра Пфул­ля:

— … А кро­ме то­го, за­чем же под­ку­па­ли, ес­ли на не­го по­ло­жить­ся нель­зя. Воп­рос о кон­цес­сии про­хо­дит ин­с­тан­ци­ями. По-ви­ди­мо­му, так и бу­дет. Бо­га­тый вос­ток они бу­дут раз­ра­ба­ты­вать са­ми, а нам от­да­дут бед­ный рос­сы­пя­ми се­вер…

Несколько го­ло­сов ти­хо и сдер­жан­но рас­сме­ялись. Даль­ше за­го­во­ри­ли ин­же­не­ры.

А Рем­мер все слу­шал… Рем­мер на­чи­нал по­ни­мать, в чем де­ло: кон­цес­си­оне­ры ста­ра­лись рас­ши­рить свой рай­он. Они умыш­лен­но под­чер­ки­ва­ли, что де­ла­ют­ся раз­вед­ки к юго-вос­то­ку, да­ва­ли фаль­ши­вые от­че­ты о яко­бы от­к­ры­тых в той сто­ро­не рос­сы­пях и в то же вре­мя от­че­го-то тя­ну­лись по­ти­хонь­ку к се­ве­ру. Что это за пе­ще­ра? И для че­го нуж­на она им? Уж, ко­неч­но, не для ин­те­рес­ной про­гул­ки. Они бо­ят­ся, что им не раз­ре­шат зах­ва­тить дру­гой ко­зырь, и по­это­му умыш­лен­но пе­ре­дер­ги­ва­ют кар­ты.

«Бедный се­вер! — по­ду­мал, ус­ме­ха­ясь, Рем­мер.- Вот вам че­го, го­луб­чи­ки, на­до!»

Все это в те­че­ние нес­коль­ких ми­нут ста­ло яс­ным Ремме­ру.

Напоследок опять го­во­рил мис­тер Пфулль:

— Все го­то­во… Се­год­ня же ночью от­п­рав­ляй­тесь. И что­бы обя­за­тель­но бы­ло все сде­ла­но, воз­в­ра­щай­тесь с точ­ны­ми пла­на­ми и окон­ча­тель­ны­ми дан­ны­ми…

Сказал это он рез­ко, по­ве­ли­тель­но, и Рем­мер уди­вил­ся: по­че­му это все так прис­лу­ши­ва­ют­ся к рас­по­ря­же­нию мис­те­ра Пфул­ля и от­ку­да у это­го пух­лень­ко­го тра­фа­рет­но­го ту­рис­та и «лю­би­те­ля охо­ты» та­кая влас­т­ность то­на?

Застучали та­бу­рет­ки, и все ста­ли вы­хо­дить…

Баратов ах­нул, ког­да уви­дел Рем­ме­ра, вер­нув­ше­го­ся ночью с го­ло­вой­, пе­ре­пач­кан­ной са­жей­, воз­буж­ден­но­го и точ­но хва­тив­ше­го в из­лиш­ке спир­т­но­го. Они дол­го го­во­ри­ли. Рем­мер что-то ко­му-то пи­сал. И в ту же ночь, ос­та­вив Ба­ра­то­ва до­жи­дать­ся Ве­ру, зах­ва­тив с со­бой дя­дю Ива­на, он по сле­дам толь­ко что от­п­ра­вив­шей­ся пар­тии пус­тил­ся в путь. Ему нуж­но бы­ло во что бы то ни ста­ло уз­нать, где на­хо­дит­ся эта за­га­доч­ная пе­ще­ра для то­го, что­бы сво­ев­ре­мен­но ин­фор­ми­ро­вать га­зе­ту. В ночь на вто­рые сут­ки он нас­тиг Штоль­ца. Его лю­ди, рас­по­ло­жив­шись воз­ле кос­т­ров, ва­ри­ли ужин. Кос­тер Штоль­ца и ин­же­не­ров был по­одаль и поч­ти что у края ущелья, вни­зу ко­то­ро­го шу­ме­ла гор­ная реч­ка.

— Останься здесь и ле­жи смир­но, а я пой­ду впе­ред, — при­ка­зал Рем­мер дя­де Ива­ну.

— Боязно од­но­му-то, — отве­тил тот, пос­ту­ки­вая зу­ба­ми.

— Чего бо­яз­но? Кто те­бя тут за­ме­тит?!

— Кто их зна­ет, у них в кар­ма­нах фо­на­ри­ки эда­кие есть с элек­т­ри­чес­т­вом, наж­мешь пу­поч­ку — он и све­тит…

Реммер мах­нул ру­кой­, сбро­сил сум­ку, взял в ле­вую ру­ку ружье и ти­хонь­ко по­полз.

Было шум­но в ле­су от вет­ра, гу­ляв­ше­го по вер­ши­нам. Ог­ни кос­т­ров, как свет­ля­ки, мер­ца­ли точ­ка­ми и не бы­ли в си­лах рас­се­ять да­ле­ко вок­руг се­бя плот­ную тем­но­ту. Рем­мер ос­то­рож­но до­полз и ос­та­но­вил­ся сов­сем не­да­ле­ко от кос­т­ра. Штольц раз­го­ва­ри­вал с Ян­со­ном, но по­че­му-то Штольц вдруг встал и ото­шел на нес­коль­ко ша­гов со­би­рать сучья для кос­т­ра.

Он был поч­ти ря­дом с Рем­ме­ром, и тот ле­жал, рас­п­лас­тав­шись на зем­ле, сдер­жи­вая ды­ха­ние, и был го­тов каж­дую ми­ну­ту вско­чить на но­ги. Штольц ос­та­но­вил­ся. Из-за тем­но­ты ви­деть друг дру­га они не мог­ли. По­том Штольц

вернулся, шеп­нул что-то од­но­му из ин­же­не­ров и ис­чез. Ин­же­не­ры за­го­во­ри­ли еще гром­че, и, ус­по­ко­ив­шись, Рем­мер стал, вслу­ши­вать­ся. По­том, не по­во­ра­чи­ва­ясь, он по­полз за­дом об­рат­но, от­полз нем­но­го, хо­тел встать, как вдруг от­ча­ян­но рва­нул­ся, по­то­му что две па­ры рук креп­ко стис­ну­ли ему пле­чи.

Не раз­ду­мы­вая, он уда­рил ко­го-то но­гой­, вы­вер­нув­шись, от­с­ко­чил на­зад. Но в этот мо­мент кто-то тре­тий тол­к­нул его в спи­ну с та­кой си­лой­, что Рем­мер ос­ту­пил­ся, крик­нул и по­ле­тел со ска­лы вниз ту­да, где да­ле­ко в тем­но­те шу­ме­ла и пе­ни­лась не­ви­ди­мая во­да.

— Кто-то сле­дил за на­ми, — за­ды­ха­ясь, че­рез нес­коль­ко ми­нут го­во­рил Штольц.- Я за­ме­тил в тем­но­те дви­га­ющий­ся ци­фер­б­лат све­тя­щих­ся ча­сов.

Через двое су­ток обор­ван­ный­, го­лод­ный Рем­мер вер­нул­ся к Зо­ло­то­му кам­ню. Его вин­тов­ка уто­ну­ла в ре­ке, сум­ка с про­ви­зи­ей ос­та­лась у дя­ди Ива­на.

Оглушенный па­де­ни­ем и от­не­сен­ный по­то­ком, Рем­мер с боль­шим тру­дом выб­рал­ся на бе­рег уже да­ле­ко от мес­та схват­ки. Толь­ко к по­луд­ню сле­ду­юще­го дня доб­рал­ся он до то­го мес­та, где ос­та­вил дя­дю Ива­на, но нап­рас­но он кри­чал, нап­рас­но ис­кал — дя­дя Иван ис­чез.

Бешеная зло­ба ох­ва­ти­ла тог­да Рем­ме­ра. В та­ком ви­де, без ору­жия, без за­па­сов, он чув­с­т­во­вал се­бя бес­силь­ным, ибо не­че­го бы­ло и ду­мать дви­гать­ся даль­ше.

Подходя к до­му, он был удив­лен тем, что став­ни его квар­ти­ры наг­лу­хо за­пер­ты. Во­шел в се­ни, вы­нул ключ, от­во­рил дверь и очу­тил­ся в по­лу­тем­ной ком­на­те. Тог­да он рас­пах­нул ок­на. В ком­на­те был бес­по­ря­док, на по­лу ва­ля­лась ра­зор­ван­ная бу­ма­га, в од­ном уг­лу сто­яли по­лу­рас­к­ры­тые че­мо­да­ны. «Эге, — по­ду­мал он, — зна­чит, Ве­ра при­еха­ла». Пос­мот­рел в дру­гой угол — вин­тов­ки и пат­рон­та­ша Бара­то­ва не бы­ло.

«В чем де­ло, — по­ду­мал Рем­мер, — ку­да они про­па­ли?»

Он про­шел еще нес­коль­ко раз по ком­на­там и под­нял прос­той хол­що­вый ме­шок дя­ди Ива­на. Тог­да он по­нял все. Яс­но, что стру­сив­ший дя­дя Иван рас­ска­зал об его ис­чез­но­ве­нии, а за­тем они все втро­ем бро­си­лись вдо­гон­ку за эк­с­пе­ди­ци­ей.

От этой мыс­ли вся ус­та­лость сле­те­ла с Рем­ме­ра. Вин­тов­ки у не­го боль­ше не бы­ло, но из ящи­ка пись­мен­но­го сто­ла он вы­та­щил боль­шой ма­узер и две не­рас­ку­по­рен­ные пач­ки пат­ро­нов. Взял ме­шок дя­ди Ива­на и с пос­пеш­нос­тью, не­ес­тес­т­вен­ной да­же для не­го, на­чал наб­ра­сы­вать ту­да все съес­т­ное, что по­па­да­лось под ру­ку. В кла­до­вой он на­шел пол-око­ро­ка, тон­кую кол­ба­су и че­ты­ре бан­ки кон­сер­ви­ро­ван­но­го мо­ло­ка. В шка­фу ле­жал су­хой хлеб. Все это он быс­т­ро увя­зал, по­том сел за стол и стал пи­сать за­пис­ку на тот слу­чай­, ес­ли бы, не най­дя его, друзья вер­ну­лись об­рат­но.

Перо со скри­пом быс­т­ро бе­га­ло по бу­ма­ге. Нас­ту­пи­ли су­мер­ки. Рем­мер на­пи­сал, за­пе­ча­тал, хо­тел встать, но взгляд его упал на зер­ка­ло, и в нем он яс­но уви­дел от­ра­же­ние чьего-то ли­ца, вни­ма­тель­но наб­лю­дав­ше­го за ним че­рез ок­но по­за­ди. Сох­ра­няя пол­ное спо­кой­ст­вие, Рем­мер встал, не обо­ра­чи­ва­ясь, но ли­цо из зер­ка­ла ис­чез­ло. Тог­да, опа­са­ясь ка­ко­го-ни­будь под­во­ха или за­са­ды, Рем­мер за­шел в дру­гую ком­на­ту, рас­пах­нул ок­но, пря­мо вы­хо­дя­щее в лес, выб­ро­сил сум­ку и ма­узер с тем, что­бы са­мо­му не­за­мет­но ис­чез­нуть тем же пу­тем.

Реммер не был тру­сом, но он чув­с­т­во­вал, что кто-то за ним наб­лю­да­ет. А сей­час ему нель­зя бы­ло те­рять ни ми­ну­ты, ибо Ве­ра бы­ла где-то там, где Штольц, где За­поль­с­кий­, и мо­гу­щая быть меж­ду ни­ми встре­ча не пред­ве­ща­ла бы ни­че­го хо­ро­ше­го.

Но… в дверь вдруг раз­дал­ся гром­кий и влас­т­ный стук. Рем­мер ни­че­го не по­ни­мал. Так сту­чать сог­ля­да­таи Штоль­ца не мог­ли. Стук пов­то­рил­ся.

Реммер по­до­шел и от­ки­нул крю­чок две­ри. Вош­ли двое.

— В чем де­ло и кто вы? — спро­сил он.

Вместо от­ве­та один из при­шед­ших по­вер­нул вык­лю­ча­тель и по­ло­жил на стол бу­ма­гу. В ней го­во­ри­лось, что предъ­яви­те­лям се­го пред­писыва­ет­ся арес­то­вать об­ви­ня­емо­го по статье та­кой­-то жур­на­лис­та Вик­то­ра Рем­ме­ра и нап­ра­вить его под кон­во­ем в Пермь.

Реммер по­шат­нул­ся. Это­го он уж ни­как не мог ожи­дать. Это бы­ла, оче­вид­но, ка­кая-ни­будь тон­кая, хит­ро про­ве­ден­ная «шут­ка» Штоль­ца.

— Здесь ка­кое-то не­до­ра­зу­ме­ние… Мо­жет быть, мы смо­жем его здесь вы­яс­нить?

— Нет, — вежливо, но твер­до от­ве­ти­ли ему, — не­до­ра­зу­ме­ния нет, и нам точ­но при­ка­за­но от­п­ра­вить вас в Пермь.

— Но что это за статья? — спро­сил он, ни­че­го не по­ни­мая.

— Убийство, — холодно от­ве­тил ему агент.

Крик удив­ле­ния и не­го­до­ва­ния сор­вал­ся с губ Рем­ме­ра. Он по­нял, что объ­яс­нять тут не­че­го. Он знал те­перь на­вер­ное, что это про­дел­ки Штоль­ца. Еще знал, что сей­час он не дол­жен быть арес­то­ван, по­то­му что его де­ло бы­ло в са­мом раз­га­ре, по­то­му что Ве­ре мог­ла гро­зить опас­ность, по­то­му что он знал, что ни­ка­ко­го убий­ст­ва нет, и по­то­му что где-то там уже ра­зыс­ки­ва­ли и, мо­жет быть, наш­ли уже за­га­доч­ную пе­ще­ру.

«Буду по­том от­ве­чать за все. Объ­яс­ню все по­том», — мель­к­ну­ла мысль в его го­ло­ве. И рас­счи­тав все до ме­ло­чи, он пру­жи­ной нап­ряг но­ги, вып­ря­мил­ся и от­с­ко­чил в со­сед­нюю ком­на­ту. И поч­ти од­нов­ре­мен­но пос­лы­ша­лись два зву­ка: лязг за­щел­к­нув­ше­го­ся аме­ри­кан­с­ко­го зам­ка и треск выс­т­ре­ла.

Револьверная пу­ля прож­г­ла дос­ку две­ри, раз­би­ла ци­фер­б­лат сто­яв­ше­го на эта­жер­ке бу­диль­ни­ка, но Рем­мер был уже за ок­ном. Он схва­тил сум­ку и ма­узер и прыг­нул в ов­раг. Не ус­пел еще до­бе­жать до пер­вых де­ревь­ев, как сза­ди пос­лы­ша­лись кри­ки и час­тая стрель­ба. Рем­мер мах­нул от­ча­ян­но го­ло­вой и вре­зал­ся в кус­ты.

Бежал дол­го-дол­го. И толь­ко, ког­да по­чув­с­т­во­вал, что ды­шать не­чем, по­ка­чи­ва­ясь, по­шел ша­гом, по­том сел на боль­шой­, за­рос­ший мхом ка­мень.

Было ти­хо. Он про­вел ру­кой по лбу — лоб был мок­рый. Он пос­мот­рел на ла­донь, ла­донь бы­ла крас­ная. «Кровь, — по­ду­мал он, — но это пус­тя­ки…».

"Теперь я «уго­лов­ный­», — со­об­ра­зил вдруг Рем­мер.

Мысль эта по­ка­за­лась нас­толь­ко ди­кой­, что он рас­сме­ял­ся стран­ным, горь­ким сме­хом. По­том опять сдви­нул гу­бы.

«А креп­кою хват­кой бе­рет Штольц, он опас­ней­, чем я ду­мал. Впро­чем…-он еще креп­че стис­нул гу­бы, — впро­чем, пос­мот­рим…».

Нечего ска­зать! Лес да го­ры, го­ры да лес… Поп­ро­буй най­ти сра­зу Ве­ру или нат­к­нись на Штоль­ца? Стоп, то­ва­рищ, ре­ка. Ре­ку с брев­ном — вплавь, ру­чей — вброд, а ущелье?!

По кар­ни­зам с осы­па­ющи­ми­ся кам­ня­ми, по зве­ри­ным тро­пам и гус­тым за­рос­лям впе­ред и впе­ред про­би­рал­ся Рем­мер.

Добрался до преж­не­го мес­та, где еще не­дав­но он но­че­вал с Ба­ра­то­вым. Дол­го ис­кал сле­ды пар­тии Штоль­ца, дол­го прис­лу­ши­вал­ся, не слы­хать ли где сту­ка или кри­ка. Но мол­чал дев­с­т­вен­ный хму­рый лес.

Ночью он заб­рал­ся на вер­ши­ну де­ре­ва и да­ле­ко впе­ре­ди в ущель­ях уви­дел от­б­лес­ки кос­т­ра.

«Штольц или Ве­ра?» -по­ду­мал он. И, спус­тив­шись, нап­ро­лом че­рез тем­но­ту по­шел впе­ред.

А кру­гом свис­те­ли гор­ные вет­ры, шу­ме­ли гну­щи­ми­ся вер­ши­на­ми де­ревья да сме­ши­ва­лись свис­ты с плес­ка­ми раз­би­ва­ющей­ся о кам­ни во­ды.

Ночь, темь, те­ни, коч­ки, клочья, кам­ни и опять ночь. Стоп…

Остановился Рем­мер и прис­лу­шал­ся. Где-то близ­ко, сов­сем ря­дом раз­го­ва­ри­ва­ли двое:

— Черт шею сло­мит…

— Ничего.

— Он бу­дет до­во­лен…

— Ясно.

— Их двое вни­зу, как раз где ре­ка вы­хо­дит из го­ры.

— И ба­ба…

— Баба не в счет!

— В счет, ес­ли у нее ма­узер.

Камни с шо­ро­хом вы­ле­та­ют из-под ног, ни­че­го боль­ше не вид­но, и ни­че­го Рем­ме­ру боль­ше не слыш­но. Кос­т­ры бы­ли сов­сем ря­дом. Рем­мер не хо­тел рис­ко­вать, он взял вле­во и по­лез на кру­тую, но не осо­бен­но вы­со­кую ска­лу с тем, что­бы от­ту­да свер­ху наб­лю­дать за Штоль­цем.

Добрался. И лег. Ог­ни и те­ни здесь бы­ли вид­ны близ­ко вни­зу, но раз­го­во­ров не бы­ло слыш­но.

«Надо спус­тить­ся ни­же», — по­ду­мал Рем­мер и, на­щу­пав но­гою ка­мень, по­лез. Но чем ни­же спус­кал­ся он, тем кру­че ста­но­вил­ся спуск, и на­ко­нец опу­щен­ная но­га его встре­ти­ла под со­бой пус­то­ту, он быс­т­ро от­дер­нул ее на­зад.

«Нельзя, на­до вер­нуть­ся».

Он сел вер­хом на ус­туп и ре­шил пе­ре­дох­нуть. Си­дя, он по­чув­с­т­во­вал, что ря­дом на от­вес­ной ска­ле как буд­то бы кто-то ше­ве­лит­ся меж кам­ня­ми.

Он вы­нул ма­узер. Дол­го си­дел, нас­то­ро­жив­шись, но шум боль­ше не пов­то­рял­ся.

Потом по не­бу ог­ром­ны­ми кру­га­ми за­иг­ра­ли вдруг от­б­лес­ки се­вер­но­го си­яния, и со­вер­шен­но не­ожи­дан­но ста­ло сов­сем свет­ло. Рем­мер за­лю­бо­вал­ся бы в дру­гое вре­мя причудливою иг­рою кра­сок, но на этот раз вы­ру­гал­ся по ад­ре­су си­яния, по­то­му что сни­зу его мог­ли уви­деть. Стал про­би­рать­ся на­зад, но ед­ва нас­ту­пил но­гою на вы­су­нув­ший­ся из ска­лы ка­мень, как тот сор­вал­ся и с гро­хо­том, раз­би­ва­ясь на мел­кие кус­ки, по­ле­тел вниз пря­мо в ла­герь Штоль­ца. Вни­зу за­ше­ве­ли­лись, кто-то пос­мот­рел на­верх, по­том пос­лы­ша­лись кри­ки.

«Пропал, — подумал Рем­мер. — Те­перь без ус­ту­па выб­рать­ся нель­зя, вниз же прыг­нуть -зна­чит сло­мать го­ло­ву или живь­ем по­пасть в ру­ки Штоль­цу…».

Он прис­ло­нил­ся к ска­ле, взял в зу­бы не­рас­пе­ча­тан­ную пач­ку пат­ро­нов и с от­ча­ян­ной ре­ши­мос­тью взвел ку­рок с тем, что­бы от­с­т­ре­ли­вать­ся до кон­ца.

Человека на ска­ле за­ме­ти­ли сни­зу, но в не­го не стре­ля­ли, ибо, по-ви­ди­мо­му, ре­ши­ли взять живь­ем. И Рем­ме­ру бы­ло вид­но, что кто-то, оче­вид­но, Штольц, при­ло­жив к гла­зам би­нокль, всмат­ри­вал­ся в его ли­цо.

«А, бы­ла не бы­ла!» — по­ду­мал Рем­мер и на­жал ку­рок. Гор­ное эхо, про­ка­тив­шись по ущель­ям, взбу­до­ра­жи­ло ти­ши­ну. Сни­зу пос­лы­ша­лись прок­ля­тия.

«Все рав­но про­па­дать!» — ре­шил Рем­мер и на­жал на ку­рок вто­рой раз. И в ту же ми­ну­ту о кам­ни ря­дом шлеп­ну­лась вы­пу­щен­ная сни­зу от­вет­ная пу­ля.

Но не ус­пел Рем­мер от­к­рыть нас­то­ящий огонь, как вне­зап­но свер­ху по­сы­пал­ся мел­кий ще­бень и ря­дом с ним по­вис­ла сбро­шен­ная кем-то ве­рев­ка.

«Наши!» — мелькнула в его го­ло­ве мысль, и, ух­ва­тив­шись за ка­нат, упи­ра­ясь но­га­ми во впа­ди­ны, он быс­т­ро по­лез вверх. Пу­ли шле­па­лись ря­дом, но по­ту­ха­ющее си­яние ме­ша­ло стре­ляв­шим взять вер­ный при­цел.

— Федор! — крик­нул Рем­мер, хва­та­ясь за край ска­лы и под­тя­ги­ва­ясь на ру­ках.- Фе­дор, как вы вов­ре­мя…

Оборвался на по­лус­ло­ве, по­то­му что по сто­ро­нам слыш­ны бы­ли го­ло­са коль­цом ох­ва­ты­ва­ющих прес­ле­до­ва­те­лей. Пос­мот­рел ни­че­го не по­ни­ма­ющим взгля­дом и уви­дел: ве­рев­ка бы­ла креп­ким уз­лом при­вя­за­на к ство­лу раз­би­то­го бу­рей де­ре­ва, и око­ло нее ни­ко­го из лю­дей не бы­ло.

Было пус­то…

Крики прес­ле­до­ва­те­лей приб­ли­жа­лись. Рем­мер еще раз оки­нул взгля­дом мес­т­ность и быс­т­ро бро­сил­ся впра­во, вверх, с тем, что­бы скрыть­ся в гу­ще раз­рос­ших­ся за­рос­лей.

За ним гна­лись. Но это его не бес­по­ко­ило осо­бен­но, по­то­му что он имел вы­иг­рыш во вре­ме­ни. Он ос­та­но­вил­ся и опять ог­ля­нул­ся, но тот­час же упал плаш­мя, по­то­му что уви­дел, как спра­ва ему пе­ре­ре­за­ло путь нес­коль­ко че­ло­век во гла­ве со Штоль­цем.

Нужно бы­ло во что бы то ни ста­ло доб­рать­ся до кус­тов, но те­перь это мож­но бы­ло сде­лать, выб­рав толь­ко путь нап­ря­мик, че­рез кру­тые из­ло­ман­ные ус­ту­пы скал.

Выбора не бы­ло. Он вско­чил и, пе­рес­ка­ки­вая с кам­ня на ка­мень, цеп­ля­ясь за кор­ни ко­лю­чей тра­вы, по­лез вверх. Че­рез нес­коль­ко ми­нут его за­ме­ти­ли и от­к­ры­ли бе­ше­ную стрель­бу. Рем­мер был весь на ви­ду и пред­с­тав­лял со­бою пре­вос­ход­ную ми­шень. Он чув­с­т­во­вал, что вот-вот од­на из пуль сре­жет его, и по­то­му нап­ря­гал все уси­лия, что­бы как мож­но ско­рей выб­рать­ся на­верх.

Оставалось не боль­ше двух са­же­ней. Но эти две са­же­ни мож­но бы­ло прой­ти толь­ко пол­з­ком, мед­лен­но: бы­ло слиш­ком ров­но и кру­то.

Обстреливаемый со всех сто­рон, он по­полз, из­ги­ба­ясь как яще­ри­ца. Доб­рал­ся, ух­ва­тил­ся за ос­т­рый­, вре­зав­ший­ся в ру­ки ка­мень. Од­ним прыж­ком вско­чил на но­ги, и в ту же се­кун­ду мет­ко пу­щен­ная Штоль­цем пу­ля рва­ну­ла ему бед­ро.

Он по­кач­нул­ся, ед­ва-едва не по­ле­тел об­рат­но, но, сде­лав уси­лие, шаг­нул впе­ред и бро­сил­ся в ча­щу ле­са.

Сгоряча бо­ли не чув­с­т­во­вал и бе­жал сна­ча­ла быс­т­ро, но по­том си­лы вдруг ра­зом ос­та­ви­ли его; он за­ша­тал­ся и лег на мох у кор­ней ко­ря­во­го, сва­лен­но­го вет­ром де­ре­ва.

— Эге-ге! -близ­ко пос­лы­шал­ся крик Штоль­ца.- Да­ешь сю­да, он здесь где-то!…

— Эгей, -послышалось в от­вет сле­ва.- Он да­ле­ко не уй­дет, он ра­нен.

«Надо заб­рать­ся пог­луб­же в ча­щу…- по­ду­мал Рем­мер.- На­до бе­жать…».

Стиснув зу­бы, он встал, сде­лал нес­коль­ко ша­гов и тот­час же по­чув­с­т­во­вал, что ни бе­жать, ни ид­ти он не мо­жет.

Хватаясь за вет­ви, он с тру­дом прод­ви­нул­ся еще нем­но­го.

«Надо лечь, — опять мель­к­ну­ла мыс­ль, — на­до лечь за ка­мень и креп­че дер­жать ма­узер».

В гла­зах его сра­зу вдруг по­тем­не­ло, и он не ви­дел уже боль­ше, ку­да идет. По­том он слег­ка вскрик­нул, по­то­му что зем­ля под его но­га­ми ку­да-то ис­чез­ла, и сам он ска­тил­ся в ка­кую-то тем­ную глу­бо­кую яму.

Но ку­да по­пал, ра­зоб­рать он не мог, по­то­му что от по­те­ри кро­ви и от не­че­ло­ве­чес­кой ус­та­лос­ти он по­те­рял соз­на­ние.

Дядя Иван, не дож­дав­шись Рем­ме­ра, ис­пу­гал­ся по­ряд­ком. С рас­све­том он вы­лез из сво­его убе­жи­ща и стал об­ша­ри­вать со­сед­ние кус­ты. Но там ни­ко­го уже не бы­ло. Эк­с­пе­ди­ция Штоль­ца сня­лась еще до рас­све­та, а Рем­мер так и про­пал без вес­ти.

«Как бы че­го пло­хо­го не слу­чи­лось, — по­ду­мал дя­дя Иван.- И ку­да это он дел­ся-то?»

Он пос­то­ял в не­ре­ши­тель­нос­ти, по­том за­во­пил во всю глот­ку: — Го-о-о…

Раскатившееся по го­рам эхо уде­ся­те­ри­ло си­лу его го­ло­са, и дя­дя Иван пе­ре­пу­гал­ся еще боль­ше, по­то­му что его мог­ли ус­лы­шать ушед­шие ут­ром лю­ди.

Так про­ша­тал­ся он без тол­ку до по­луд­ня, по­том за­ку­сил кол­ба­сой и по­шел об­рат­но со­об­щить о слу­чив­шем­ся Ба­рато­ву.

Вера бы­ла уже там. Она бы­ла страш­но по­ра­же­на тем, что Рем­мер не дож­дал­ся ее. Она при­еха­ла со­об­щить ему, что слу­чай­но от За­поль­с­ко­го ей уда­лось уз­нать о том, что Вик­тор ско­ро бу­дет арес­то­ван, ибо в ру­ках у по­ве­сив­ше­го­ся че­че­точ­ни­ка Кош­ки­на бы­ла най­де­на ма­лень­кая звез­доч­ка из ураль­с­ко­го кам­ня, при­над­ле­жав­шая Рем­ме­ру. И в уг­ро­зыс­ке бы­ло твер­дое по­доз­ре­ние, что че­че­точ­ник не по­ве­сил­ся, а был по­ве­шен.

Ошеломленный та­ким со­об­ще­ни­ем Ба­ра­тов не знал в пер­вую ми­ну­ту, что и от­ве­чать. Нес­мот­ря на не­сом­нен­ную яс­ность до­ка­за­тель­с­т­ва, он ужас­нул­ся от мыс­ли о не­ле­пом и тя­же­лом об­ви­не­нии, предъ­яв­лен­ном Рем­ме­ру.

— Но как к по­ве­шен­но­му, на са­мом де­ле, мог­ла по­пасть она? — не­до­уме­вая, спро­сил он.

— Ему всу­нул ее кто-то и, оче­вид­но, с целью за­пу­тать Вик­то­ра, — го­ря­чо от­ве­ти­ла Ве­ра.- Но ко­му это вы­год­но? Это мо­жет быть вы­год­но толь­ко Штоль­цу, или…

— Или?…

— Или хо­тя бы За­поль­с­ко­му. Он бы­вал у ме­ня нес­коль­ко раз, он мог ук­расть ее и по­том под­де­лать все.

Возвращение од­но­го дя­ди Ива­на еще боль­ше встре­во­жи­ло их.

— Может быть, они его уби­ли? — поб­лед­не­ла от од­ной мыс­ли Ве­ра.

— Может, он ушел один даль­ше, по­то­му что не на­шел дя­ди Ива­на?

Дядя Иван соз­нал­ся, что, мо­жет, уби­ли, а мо­жет, и не на­шел, по­то­му что дей­ст­ви­тель­но он вздрем­нул нес­коль­ко ча­си­ков, а ког­да прос­нул­ся, то эк­с­пе­ди­ции Штоль­ца уже не бы­ло.

— Вероятно, так оно и бы­ло, — ре­шил Ба­ра­тов.- Ве­ро­ят­но, Вик­тор по­ду­мал, что дя­дя Иван стру­сил да и утек об­рат­но, а по­то­му, не же­лая упус­кать пар­тию Штоль­ца, от­п­ра­вил­ся один.

— Зачем же утек? — оби­дел­ся тог­да дя­дя Иван.- Дей­ст­ви­тель­но, оно страш­но, ко­неч­но, толь­ко как же это так утек?! Раз ска­зал: бу­ду до­жи­дать, зна­чит, и ждал. Вер­но толь­ко, что от­полз я еще на­зад нем­нож­ко, что­бы, зна­чит, по­даль­ше, а кро­ме то­го, сос­нул… А как же так мож­но, что­бы утек?…

Стали со­ве­щать­ся. Ве­ра рез­ко нас­та­ива­ла, что­бы сей­час же всем втро­ем пус­тить­ся вдо­гон­ку.

— Где же его там най­дешь? Это вам не квар­ти­ра. Раз­ве лег­ко ра­зыс­ки­вать че­ло­ве­ка…- на­чал бы­ло при­во­дить до­во­ды Ба­ра­тов.

Но Ве­ра ни­че­го и слы­шать не хо­те­ла. Ба­ра­тов и сам со­об­ра­жал, что од­но­му Рем­ме­ру там мо­жет прий­тись очень тя­же­ло, но сог­ла­сил­ся, рас­счи­ты­вая встре­тить пар­тию Штоль­ца или Рем­ме­ра око­ло то­го мес­та, где вы­би­ва­лась под­зем­ная реч­ка и где они наш­ли уми­ра­юще­го.

Штольцу не вез­ло. По­ми­мо то­го, что он дваж­ды упус­тил из рук сле­див­ше­го за ним Рем­ме­ра, по­ми­мо все­го это­го, Штольц ни­как не мог отыс­кать вход в пе­ще­ру. Тщет­но его лю­ди це­лы­ми дня­ми ла­зи­ли по го­рам, об­ша­ри­ва­ли все за­ко­ул­ки. Го­ра так была из­ло­ма­на, так пе­ре­пу­та­на за­рос­ля­ми и пе­ре­сы­па­на глы­ба­ми, что ра­зыс­кать бы­ло поч­ти не­воз­мож­но.

— Сволочи вы! — раз­д­ра­жен­но го­во­рил он нес­коль­ко раз од­но­му из сво­их спут­ни­ков, то­му, ко­то­ро­го встре­тил Рем­мер за вой­лоч­ны­ми тю­ка­ми па­ро­хо­да.- И как это вы не могли выр­вать всю бу­ма­гу? Са­мое нуж­ное мес­то, а его на пла­не нет.

— Черт его зна­ет! Ос­тал­ся у не­го в ру­ке ка­кой­-то кло­чок, мы ду­ма­ем: ну и пле­вать, бу­ма­га боль­шая, а тут гля­ди-ка, что выш­ло. Глав­ное, ког­да бы у нас од­но де­ло, а тут еще хре­нов­ни­ку ка­кую-то в ру­ки ему су­нуть при­ка­за­но. И так уж по­ве­си­ли его, су­ну­ли, а она вы­па­да­ет, так Вась­ка, дол­ж­но, ми­ну­ты три мер­т­вый ку­лак в ру­ке дер­жал, что­бы не раз­жи­мал­ся…

Наконец ре­ши­ли, что в пе­ще­ру при­дет­ся проб­рать­ся, взор­вав вход вы­би­ва­ющей­ся из ска­лы реч­ки.

В эту- то ночь Штоль­цу и до­нес­ли двое из его лю­дей­, что как раз воз­ле мес­та пред­по­ла­га­ющих­ся ра­бот они ви­де­ли двух во­ору­жен­ных муж­чин и од­ну жен­щи­ну.

«Еще но­вое, — по­ду­мал Штольц, — это­го толь­ко не хва­та­ло. Ко­го там еще черт при­нес?»

Сколько вре­ме­ни на­хо­дил­ся Рем­мер в бес­соз­на­тель­ном сос­то­янии, ска­зать бы он не смог. Бы­ло тем­но. Он по­лез в кар­ман и дос­тал элек­т­ри­чес­кий фо­на­рик.

Узкая бе­лая по­лос­ка силь­но­го све­та про­ре­за­ла тем­но­ту. Рем­мер ле­жал око­ло сте­ны. До дру­гой сте­ны и до по­тол­ка све­та фо­на­ря не хва­ти­ло, и по­то­му он не мог оп­ре­де­лить, как ве­ли­ка пе­ще­ра, в ко­то­рую он по­пал. Он сел. Бед­ро ны­ло, во всем те­ле чув­с­т­во­ва­лась силь­ная сла­бость. Рем­мер по­тер ру­кой вис­ки и на­чал при­по­ми­нать все по по­ряд­ку. Он ни­как не мог се­бе пред­с­та­вить, ка­ким об­ра­зом он по­пал так да­ле­ко в глубь пе­ще­ры, ибо вы­ход­но­го от­вер­с­тия вбли­зи не бы­ло вид­но. Он пом­нил, что за ним гна­лись, что он про­ва­лил­ся в яму.

«Странно, — подумал он, — оче­вид­но, я уже в бес­соз­на­тель­ном сос­то­янии заб­рел ку­да-то?»

Он прис­лу­шал­ся. Спра­ва в тем­но­те, но, оче­вид­но, еще где-то да­ле­ко был слы­шен шум бьющей­ся о кам­ни во­ды.

«Вот оно что, — по­ду­мал Рем­мер, — вид­но, что это и есть та са­мая пе­ще­ра, ко­то­рую так тща­тель­но ра­зыс­ки­ва­ет Штольц?»

Он поп­ро­бо­вал встать на но­ги. Пос­ле не­ко­то­рых уси­лий это ему уда­лось. Он ра­зор­вал ру­ба­ху, дос­тал из сум­ки йод и сма­зал им ра­ну, по­том пе­ре­вя­зал лос­ку­та­ми. Од­на­ко слабость его бы­ла очень силь­на, и он по­чув­с­т­во­вал, что сде­лать сей­час хоть что-ли­бо не­воз­мож­но.

«Что де­лать? — по­ду­мал Рем­мер.- Выб­рать­ся от­сю­да без пос­то­рон­ней по­мо­щи я ни за что не смо­гу. Да­же ес­ли Штольц не най­дет вхо­да в пе­ще­ру, что очень воз­мож­но, то все рав­но в кон­це кон­цов я сдох­ну с го­ло­да… Что те­перь де­лать?»

И блес­тя­щая мысль осе­ни­ла вдруг го­ло­ву Рем­ме­ра. Он вспом­нил о судь­бе сво­ей пер­вой фля­ги. Вспом­нил и ноч­ной раз­го­вор двух раз­вед­чи­ков Штоль­ца о том, что двое муж­чин и од­на жен­щи­на на­хо­дят­ся как раз на том мес­те. Ко­неч­но, это был Ба­ра­тов с Ве­рой и с дя­дей Ива­ном. Они, оче­вид­но, ос­та­но­ви­лись как раз там, где но­че­ва­ли и где был най­ден тя­же­ло ра­нен­ный Штоль­цем один из его со­об­щ­ни­ков.

Реммер за­жег сно­ва фо­нарь, дос­тал бу­ма­гу, дол­го пи­сал что-то и чер­тил ру­кою план. По­том от­к­рыл фля­гу, вы­пил из нее во­ду, за­су­нул ту­да на­пи­сан­ное и креп­ко за­вин­тил крыш­ку. По­том по­полз ту­да, где би­лась и кло­ко­та­ла под­зем­ная во­да.

Штольц, не ра­зыс­кав Рем­ме­ра, зах­ва­тил с со­бой всю пар­тию лю­дей и пе­реб­ро­сил­ся к то­му мес­ту, где ре­ка вы­би­ва­лась из го­ры.

Скала бы­ла кру­тая, и пос­ле тща­тель­но­го ос­мот­ра лю­ди при­ня­лись свер­лить бу­ра­ва­ми креп­кий ка­мень, при­го­тов­ляя гнез­да для ди­на­мит­ных пат­ро­нов.

Несколько че­ло­век по при­ка­за­нию Штоль­ца от­п­ра­ви­лись ра­зыс­ки­вать за­ме­чен­ных пе­ред этим днем лю­дей­, о ко­то­рых до­но­си­ли Штоль­цу его раз­вед­чи­ки.

Но по­ис­ки не увен­ча­лись ус­пе­хом, и в ок­рес­т­нос­тях, при­ле­гав­ших к учас­т­ку на­ча­тых ра­бот, ни­ко­го не бы­ло об­на­ру­же­но.

Работа прод­ви­га­лась ту­го.

— Черт его зна­ет, — го­во­ри­ли ин­же­не­ры, — мо­жет быть, ска­ла здесь тол­щи­ной в нес­коль­ко са­жен, дол­го тог­да при­дет­ся с ней по­во­зить­ся…

Штольц сто­ял на бе­ре­гу и ду­мал, а ду­мать бы­ло ему о чем. Во-пер­вых, Рем­мер все-та­ки ус­коль­з­нул, во-вто­рых, ка­кие-то лю­ди, оче­вид­но, сле­ди­ли за ним, в-треть­их, вход в пе­ще­ру так и не был най­ден.

Вдруг один из ра­бо­тав­ших из­дал крик удив­ле­ния, бро­сил­ся к кус­там, дос­тал боль­шую су­хую пал­ку и на­чал что-то вы­лав­ли­вать из во­до­во­ро­та. Око­ло не­го стол­пи­лось нес­коль­ко че­ло­век, на­ко­нец он за­це­пил тем­ный пред­мет и вы­та­щил.

Штольц да­же поб­лед­нел от изум­ле­ния: это опять бы­ла фля­га.

— Что за прок­ля­тая го­ра! — крик­нул он.- Еще там внут­ри ее по­суд­ные мас­тер­с­кие, что ли, на­хо­дят­ся?!

Он быс­т­ро рас­ку­по­рил ее, на­де­ясь най­ти там опять го­ря­чее ка­као или что-ни­будь в этом ро­де, но ка­као там не бы­ло, а бы­ла тща­тель­но свер­ну­тая бу­ма­га.

Развернув ее, Штольц про­чел, и вы­ра­же­ние силь­ной ра­дос­ти блес­ну­ло на его ли­це.

«Ага, го­луб­чик, вот ты ког­да нам по­пал­ся, — по­ду­мал он.- Те­перь и взры­вать не на­до, а я-то ду­мал, что он сквозь зем­лю про­ва­лил­ся, что ли…»

— Ага, — пробормотал он опять че­рез не­ко­то­рое вре­мя, — так это Ве­ра и Ба­ра­тов тут око­ло шны­ря­ют!…

Он при­ка­зал окон­чить ра­бо­ту. И, зах­ва­тив с со­бой ни­че­го не по­ни­ма­ющих и изум­лен­ных то­ва­ри­щей­, быс­т­ро от­п­ра­вил­ся на­зад.

В это вре­мя Рем­мер пол­зал по пе­ще­ре и ждал. Он не был уве­рен в том, что бро­шен­ная им в по­ток фля­га тот­час же по­па­дет к Ве­ре, но, кро­ме то­го, как ждать и на­де­ять­ся, ему ни­че­го не ос­та­ва­лось де­лать.

Так про­шел день. Нес­коль­ко раз ему ка­за­лось, что кто-то идет, что чей­-то го­лос слы­шит­ся нев­да­ле­ке. Нес­коль­ко раз он кри­чал с тем, что­бы его ус­лы­ша­ли, но ни­ко­го не бы­ло.

Наконец, сов­сем от­ча­яв­шись дож­дать­ся ко­го-ли­бо, он зас­нул тя­же­лым креп­ким сном.

Проснулся он от­то­го, что силь­ный свет бил ему пря­мо в гла­за. Он за­щу­рил­ся, прив­с­тал и крик­нул ра­дос­т­но:

— Федор, на­ко­нец-то вы!

Но в от­вет пос­лы­шал­ся гром­кий и злоб­ный смех.

Перед ним был Штольц.

Штольц не хо­тел вов­се уби­вать сра­зу Рем­ме­ра.

Предполагая, что Рем­ме­ру уже дав­но из­вес­т­ны все за­пу­тан­ные из­ви­ли­ны пе­ще­ры, он хо­тел до­пы­тать­ся, что­бы Рем­мер точ­нее рас­ска­зал ему все, что ему из­вес­т­но. Кро­ме то­го, Рем­мер был ра­нен и опас­нос­ти ни­ка­кой не пред­с­тав­лял. Прос­то-нап­рос­то ему свя­за­ли ру­ки и ос­та­ви­ли ле­жать в то вре­мя, ког­да все при­шед­шие раз­б­ре­лись по за­пу­тан­ным ла­би­рин­там, отыс­ки­ва­ли что-то в во­де под­зем­но­го по­то­ка, дос­та­ва­ли при­гор­ш­ня­ми пе­сок и ра­дос­т­ны­ми кри­ка­ми вы­ра­жа­ли свое удо­воль­с­т­вие по по­во­ду ре­зуль­та­тов это­го ос­мот­ра.

— Это уди­ви­тель­но, — го­во­рил вос­хи­щен­но Штольц, — зо­ло­то за­мет­но пря­мо на глаз. И от­че­го бы это та­кой боль­шой про­цент?…

— Почва бо­га­тая, — объ­яс­нил кто-то.- А кро­ме то­го, по­ток быс­т­рый­, тя­нет за со­бой мас­су пес­ка. Здесь, ког­да во­да па­да­ет с об­ры­ва, пе­сок взба­ла­му­чи­ва­ет­ся и, как бо­лее лег­кий­, уно­сит­ся прочь, а зо­ло­то кру­пин­ка­ми осе­да­ет на дно.

Прошло не мень­ше двух ча­сов, преж­де чем все вер­ну­лись опять к то­му мес­ту, где ле­жал свя­зан­ный Рем­мер. Бы­ло ре­ше­но ос­та­вить око­ло не­го од­но­го че­ло­ве­ка на вся­кий слу­чай­, а всем ос­таль­ным выб­рать­ся на­верх с тем, что­бы зах­ва­тить от­ту­да про­ви­ант, ин­с­т­ру­мен­ты и сно­ва спус­тить­ся сю­да про­из­во­дить даль­ней­шие раз­вед­ки. Штольц тор­жес­т­во­вал: все уда­ва­лось как нель­зя луч­ше. Пе­ще­ра бы­ла най­де­на, зо­ло­то бы­ло най­де­но, и Рем­мер был у не­го в ру­ках.

Прошло еще нес­коль­ко ча­сов. Рем­мер ле­жал, по­лу­от­к­рыв гла­за, и мол­чал. Воз­ле не­го си­дел ча­со­вой и то­же мол­чал.

Но си­деть ча­со­во­му на­до­ело, он поп­ро­бо­вал, креп­ко ли свя­за­ны ру­ки и но­ги Рем­ме­ра, и, убе­див­шись в том, что все на сво­ем мес­те, встал, за­жег фо­на­рик и по­шел бро­дить по уз­ким и тем­ным ко­ри­до­рам.

Вдруг пос­лы­шал­ся лег­кий сдав­лен­ный крик, по­том ка­кое-то хри­пе­ние. По­том ста­ло все ти­хо-ти­хо…

«Вероятно, у ме­ня на­чи­на­ют­ся гал­лю­ци­на­ции!» — со­об­ра­зил Рем­мер. По­то­му что ему по­ка­за­лось, что из глу­би­ны ко­ри­до­ров пос­лы­шал­ся ти­хий­, стран­ный смех.

Он прож­дал еще час, но ча­со­вой не воз­в­ра­щал­ся. На­ко­нец опять пос­лы­ша­лись ша­ги, но уже мно­го.

«Штольц, — подумал Рем­мер.- Но… стран­но, по­че­му это сов­сем не с той сто­ро­ны идут?»

Он не стал боль­ше за­ду­мы­вать­ся над чем-ли­бо, а зак­рыл гла­за и прит­во­рил­ся спя­щим.

Голоса приб­ли­жа­лись. И по­ми­мо сво­ей во­ли, Рем­мер под­нял вдруг го­ло­ву.

«Что я, бре­жу, что ли?… Нет, ко­неч­но… Ко­неч­но, это они… Они по­лу­чи­ли мое пись­мо че­рез фля­гу и идут…».

Он при­под­нял­ся на лок­те и крик­нул, и тот­час же в от­вет пос­лы­ша­лись ра­дос­т­ные от­к­ли­ки. И Рем­мер те­перь яс­но уз­нал уже, что это Ба­ра­тов, Ве­ра и дя­дя Иван спе­шат к не­му на по­мощь.

Первые де­сять ми­нут пе­ре­ки­ды­ва­лись от­ры­воч­ны­ми фра­за­ми, рас­спра­ши­вая друг о дру­ге.

— Вы по­лу­чи­ли, зна­чит, мое пись­мо? — спро­сил Рем­мер.

— Получили, — ответила Ве­ра, — но кто еще с то­бой­? Я сра­зу по­ня­ла, что ты сам пи­сать не мо­жешь, и по­том… по­че­му он не по­ви­дал нас лич­но?

— Кто он? — спро­сил, ни­че­го не по­ни­мая, Рем­мер.

— Тот, с кем ты пе­ре­сы­лал.

— Я по­ло­жил в фля­гу, — на­чал бы­ло Рем­мер, но за­мол­чал и стал прис­лу­ши­вать­ся.

— Он, дол­ж­но быть, не в пол­ной па­мя­ти, — шеп­нул Ве­ре Ба­ра­тов.- Ти­ше…

Вдали опять пос­лы­ша­лись ша­ги.

— Это Штольц, — пре­дуп­ре­дил Рем­мер.- Их мно­го, че­ло­век две­над­цать, на­до бе­жать.

— Ты мо­жешь ид­ти?

— Могу, но мне нуж­но за ко­го-ни­будь дер­жать­ся. Од­на­ко Рем­мер быс­т­ро ид­ти не мог, меж­ду тем по­за­ди послышался шум, и рас­сер­жен­но не­до­уме­ва­ющий го­лос Штоль­ца кри­чал:

— Что за дьявол, его опять нет! Он опять ку­да-то ис­чез. Где ка­ра­уль­щик?

Блеснул свет от боль­шо­го элек­т­ри­чес­ко­го фо­на­ря, по­хо­же­го на про­жек­тор, и на­щу­пы­ва­емые яр­кой по­ло­сой све­та бег­ле­цы упа­ли за ка­мень.

— Придется от­с­т­ре­ли­вать­ся, — шеп­нул Ве­ре Ба­ра­тов.

И, при­мос­тив­шись за кам­нем, они по­ло­жи­ли удоб­ней вин­тов­ки.

Подпустив к се­бе на близ­кое рас­сто­яние всю пар­тию, Ба­ра­тов, Ве­ра и дя­дя Иван да­ли вне­зап­ный залп по прес­ле­до­ва­те­лям.

Огорошенные та­кой не­ожи­дан­ной встре­чей­, те с кри­ком бро­си­лись об­рат­но и поп­ря­та­лись за кам­ня­ми и за ус­ту­па­ми.

Штольц ни­че­го не по­ни­мал. Штольц был взбе­шен. Но луч про­жек­то­ра, впив­шись в угол, объ­яс­нил ему все.

— Их толь­ко чет­ве­ро! — крик­нул он.- Кро­ме то­го, из них один ра­не­ный­, а дру­гая жен­щи­на.

В это вре­мя из глу­би­ны пе­ще­ры по­дош­ла дру­гая пар­тия лю­дей Штоль­ца, та­щив­шая за со­бой ин­с­т­ру­мен­ты. И че­рез ми­ну­ту бе­ше­ная стрель­ба взбу­до­ра­жи­ла мно­го­ве­ко­вой по­кой тем­ных сво­дов. Выс­т­ре­лы блес­те­ли, как мол­нии. На се­кун­ду блес­тя­щие слан­це­вые сво­ды рас­сы­па­лись мил­ли­она­ми от­б­лес­ков, по­том ста­но­ви­лось опять тем­но.

— Плохо, — сказал Ба­ра­тов.- Пло­хо, Ве­ра. Они возь­мут сей­час нас живь­ем. Мы рас­стре­ля­ем все пат­ро­ны, и тог­да нас­ту­пит ко­нец.

— Надо стре­лять мень­ше. Мы прой­дем тем вхо­дом, от­ку­да мы вош­ли, — отве­ти­ли Ве­ра.

— С ним не прой­дешь, там кру­то боль­но, — ше­по­том до­ба­вил дя­дя Иван и с вне­зап­но наб­рав­шей­ся вдруг от­ку­да-то храб­рос­тью ба­бах­нул из сво­его до­по­топ­но­го ружья.

— Бегите, — сказал, рас­слы­шав пос­лед­ние сло­ва, Рем­мер.- Бе­ги­те од­ни, за­чем из-за ме­ня всем про­па­дать.

Но Ве­ра ка­те­го­ри­чес­ки зап­ро­тес­то­ва­ла, зап­ро­тес­то­вал Ба­ра­тов, и да­же роб­кий обык­но­вен­но дя­дя Иван и тот ска­зал:

— Да нет уж, ког­да та­кое де­ло, так про­па­дать всем вмес­те.

Нападающие, умол­к­шие бы­ло на нес­коль­ко ми­нут, от­к­ры­ли вдруг бе­ше­ный огонь. Про­жек­тор по­тух, и все чет­ве­ро поб­лед­не­ли, по­то­му что по­ня­ли, что сей­час вся мас­са ки­нет­ся в тем­но­те впе­ред.

Но вдруг слу­чи­лось что-то со­вер­шен­но не­ожи­дан­ное, не­по­нят­ное ни той, ни дру­гой сто­ро­не. Вы­со­ко на сте­не зас­вер­кал ка­кой­-то ого­нек, и тус­к­лый свет об­ри­со­вал кон­ту­ры ог­ром­но­го от­вер­с­тия. Над го­ло­ва­ми у обо­ро­ня­ющих­ся сво­ды пе­ще­ры дрог­ну­ли от мо­гу­че­го заг­ро­хо­тав­ше­го взры­ва, и в са­мой гу­ще на­па­да­ющих свер­к­ну­ло ог­ром­ное пла­мя, точ­но там ра­зор­вал­ся тя­же­лый ар­тил­ле­рий­ский сна­ряд.

Все бы­ли так оше­лом­ле­ны слу­чив­шим­ся, что оце­пе­не­ли в пер­вую ми­ну­ту. По­том ос­тав­ши­еся в жи­вых лю­ди из пар­тии Штоль­ца с во­ем бро­си­лись на­зад к вы­хо­ду.

Долго еще ме­та­лось эхо по за­ко­ул­кам та­ин­с­т­вен­ной пе­ще­ры, дол­го осы­па­лись кам­ни со стен, на­ко­нец что-то зат­ре­ща­ло, за­оха­ло, и тя­же­лый пласт зем­ли наг­лу­хо зак­рыл вход.

— Никого нет, все уш­ли, — ска­за­ла Ве­ра, и го­лос ее был до стран­нос­ти спо­ко­ен и бе­зу­час­тен ко все­му.

— Тише, кто-то есть, — сжи­мая ей ру­ку, от­ве­тил Ба­ра­тов. Нев­да­ле­ке пос­лы­шал­ся го­лос Штоль­ца, он звал ко­го-то из ин­же­не­ров и от­ча­ян­но ру­гал­ся.

— Штольц еще цел, слы­шишь? — ска­зал Ба­ра­тов.- До тех пор, по­ка он цел, мы не мо­жем быть спо­кой­ны. Он не зна­ет, ве­ро­ят­но, что мы еще тут, и у не­го нет те­перь про­жек­то­ра. На­до по­доб­рать­ся к не­му в тем­но­те и зах­ва­тить его. Я это сде­лаю.

Он взял у Ве­ры ма­узер, ос­та­вил свою вин­тов­ку и по­полз. Он полз не­дол­го, по­то­му что ус­лы­шал ря­дом ка­кие-то го­ло­са. Вдруг за по­во­ро­том он уви­дел дым­ный свет от фа­ке­ла, по­том с си­лой от­б­ро­шен­ный фа­кел по­ле­тел в сто­ро­ну. Ему слыш­но бы­ло, как, схва­тив­шись, от­ча­ян­но бо­ро­лись двое. По­том борь­ба прек­ра­ти­лась, и ста­ло ти­хо. По­дож­дав нем­но­го, Ба­ра­тов по­полз даль­ше. По­том встал. И не вы­пус­кая из ру­ки ма­узе­ра, ощу­пы­вая ле­вой ру­кой сте­ну, по­шел впе­ред. Но ид­ти ему приш­лось не­дол­го. Но­га его нат­к­ну­лась на что-то мяг­кое, он по­щу­пал — вни­зу ле­жал че­ло­век. Тог­да он за­жег фо­на­рик, на­вел его на ли­цо ле­жа­ще­го и от­с­ту­пил в ужа­се.

Перед ним ле­жал Штольц. Ли­цо его по­си­не­ло, гла­за вы­ка­ти­лись, а на шее вид­не­лись сле­ды чьих-то силь­ных паль­цев. Он был за­ду­шен.

Вернувшись, Ба­ра­тов рас­ска­зал обо всем то­ва­ри­щам.

— Тут кто-то да есть. Те­перь это яс­но. Я и рань­ше по­доз­ре­вал. Пом­нишь, Вик­тор, ког­да мы с то­бой слы­ха­ли ка­ва­ле­рий­ский сиг­нал. Ска­жи… Но я не по­ни­маю, ты с кем пе­ре­да­вал за­пис­ку.

— Ни с кем, — упря­мо пов­то­рил Рем­мер.- Я за­пе­ча­тал ее в фля­гу и бро­сил в во­ду.

— Нет, — покачивая го­ло­вой­, вста­вя свое сло­во, ска­зал Иван.- Нет, эда­кой за­пис­ки мы не по­лу­ча­ли, а толь­ко иду это я, зна­чит, ночью, вдруг слы­шу, за мной кто-то хрус­тит. Яс­ное де­ло, я ис­пу­гал­ся и при­пус­тил. А кто-то как си­га­нет за мной. «Че­го, — го­во­рит, — ду­рак, бе­жишь, пе­ре­да­вай вот эту за­пис­ку, да пусть ско­рей при­хо­дят». Ну, я, ко­неч­но, и опом­нить­ся не ус­пел, и че­ло­ве­ка мне из-за тем­но­ты не видно, а он шасть — и нет его. Гля­жу, а у ме­ня в ру­ке за­пис­ка ле­жит.

— Не знаю, — уста­лым го­ло­сом от­ве­тил Рем­мер, — не знаю, я и сам ни­че­го не по­ни­маю, от­ку­да взя­лась ве­рев­ка, по ко­то­рой я до­полз, как я очу­тил­ся в се­ре­ди­не пе­ще­ры…

Он не до­го­во­рил.

И все ра­зом нас­то­ро­жи­лись и под­ня­ли вверх го­ло­вы. Ввер­ху в сте­не опять мель­к­нул огонь, по­ка­за­лось пла­мя дым­но­го фа­ке­ла, вы­су­ну­лась чья-то ру­ка, и по­том длин­ная ве­ре­воч­ная лес­т­ни­ца спус­ти­лась вниз. По­ра­жен­ные всем этим чет­ве­ро дру­зей мол­ча­ли.

Факел ис­чез; ру­ка скры­лась, и сно­ва нас­ту­пи­ла ти­ши­на.

— Слушай, как бур­лит во­да. Что это с по­то­ком де­ла­ет­ся?

Действительно, ря­дом про­ис­хо­ди­ло что-то стран­ное, дол­ж­но быть, об­ва­лив­ший­ся от взры­ва об­ло­мок ска­лы за­ва­лил наг­лу­хо вы­ход под­зем­ной реч­ки, и во­да сти­хий­но, с шу­мом на­ча­ла за­ли­вать пе­ще­ру.

— Опять кто-то! — крик­нул Рем­мер.- На­до ско­рей на­верх, ина­че мы уто­нем.

Баратов бро­сил­ся к ве­ре­воч­ной лес­т­ни­це и пер­вым по­лез вверх, не за­ду­мы­ва­ясь над тем, к ко­му и ку­да он по­па­дет. Доб­рал­ся, по­том за ним Ве­ра; по­том вни­зу дя­дя Иван об­мо­тал ве­рев­кой Рем­ме­ра, его под­ня­ли, по­том сбро­си­ли лес­т­ни­цу дя­де Ива­ну, и он заб­рал­ся то­же.

Батарейки элек­т­ри­чес­ко­го фо­на­ря ос­лаб­ли, но они заж­г­ли па­ру прос­мо­лен­ных го­ло­ве­шек, ва­ляв­ших­ся на по­лу, и ос­то­рож­но пош­ли впе­ред.

Прошли нес­коль­ко са­же­ней уз­ким ко­ри­до­ром, за­вер­ну­ли и ос­та­но­ви­лись.

Перед ни­ми был вы­со­кий грот, пос­ре­ди го­рел кос­тер, и, прит­к­нув­шись в ка­мен­ные ще­ли стен, дым­но ча­ди­ли два фа­ке­ла.

И при тус­к­лом ос­ве­ще­нии друзья уви­де­ли сте­ны, уве­шан­ные вин­тов­ка­ми, шаш­ка­ми и пу­ле­мет­ны­ми лен­та­ми, вет­хое крас­ное зна­мя с жел­ты­ми бук­ва­ми и пос­ре­ди гро­та ста­рое ржа­вое ору­дие.

А сле­ва на ле­жан­ке из су­хих лис­ть­ев ле­жал, от­ки­нув го­ло­ву, за­рос­ший во­ло­са­ми се­дой ста­рый че­ло­век.

Подошли к не­му. Он пос­мот­рел на них тус­к­лым, уми­ра­ющим взгля­дом, и толь­ко те­перь они за­ме­ти­ли, что кровь ши­ро­ко раз­ли­лась по его гру­ди, по лис­т­ве и по кам­ням.

Вера от­вер­ну­ла ру­баш­ку и вскрик­ну­ла. Ка­ким-то ог­ром­ным ос­кол­ком у ле­жа­ще­го был выр­ван ку­сок с пра­вой сто­ро­ны гру­ди.

— Смотри, это вот чем, — про­го­во­рил Ба­ра­тов, под­ни­мая ме­тал­ли­чес­кий ос­ко­лок.- Это ку­сок от зам­ка ору­дия, оно ра­зор­ва­лось при выс­т­ре­ле. Это он выс­т­ре­лил из трех­дюй­мов­ки, но она уже ста­рая и ржа­вая.

Кровавой пе­ной пок­ры­лись се­дые усы уми­ра­юще­го, он пос­мот­рел на них бе­зум­ны­ми, ни­че­го не вос­п­ри­ни­ма­ющи­ми гла­за­ми, по­том как бы ис­кор­ка прос­ве­та мель­к­ну­ла по его зрач­кам, и он про­из­нес ти­хо:

— Товарищи?

— Да, да, то­ва­ри­щи, — успо­ка­ивая его, от­ве­ти­ла Ве­ра. Сла­бая счас­т­ли­вая улыб­ка по­ка­за­лась на его гу­бах.

— Товарищи…- повторил он.- Я то­же… То­же то­ва­рищ… Он за­ки­нул го­ло­ву на­зад, впал в по­лу­за­бытье, по­том рассмеялся, за­каш­лял­ся и по­тя­нул ру­ку вле­во, но обес­си­лен­ная ру­ка упа­ла. И все уви­де­ли, что он тя­нул­ся к мед­но­му ка­ва­ле­рий­ско­му сиг­наль­но­му рож­ку.

Баратов под­нял ро­жок, на нем был крас­ный лос­кут, на ко­то­ром с тру­дом еще мож­но бы­ло ра­зоб­рать вы­ши­тые сло­ва: «Смерть бан­дам ге­не­ра­ла Гай­ды».

Под по­душ­кой уми­ра­юще­го по­лу­су­мас­шед­ше­го че­ло­ве­ка наш­ли тол­с­тую ис­пи­сан­ную тет­радь. На пер­вой стра­ни­це ее бы­ла на­ри­со­ва­на кри­во­бо­кая пя­ти­ко­неч­ная звез­да, а даль­ше вы­ве­де­но: «Днев­ник слав­но­го пар­ти­за­на Се­ме­на Его­ро­ва обо всем, что и как бы­ло».

Долго в эту ночь при тус­к­лом све­те фа­ке­лов и кос­т­ра раз­би­ра­ли то­ва­ри­щи ко­ря­вые строч­ки, и в эту ночь тай­на го­ры бы­ла раз­га­да­на.

"В 1919 да­ле­ком го­ду бро­ди­ли по се­ве­ру от­ря­ды ге­не­ра­ла Гай­ды, то­го са­мо­го, над ко­то­рым веч­ное прок­ля­тие всех тру­дя­щих­ся Ура­ла. Хо­тя он и сдох дав­но, но чер­ная па­мять о нем у ста­ри­ков и до сих пор жи­ва. В 1919 ог­не­вом го­ду отор­вал­ся от глав­ных сил от­ряд под ко­ман­дой то­ва­ри­ща Чугунова, и, очу­тив­шись в деб­рях глу­хих ле­сов, пок­лял­ся Чу­гу­нов, а так­же и все ре­во­лю­ци­он­ные бой­цы в не­на­вис­ти к ге­не­ра­лу Гай­де и про­чим кон­т­р­ре­во­лю­ци­оне­рам и ре­ши­ли бить не­щад­но пар­ти­зан­с­ким спо­со­бом всех бе­лог­вар­дей­цев и до­жи­дать­ся, по­ка бу­дет Со­вет­с­кая власть ли­бо са­мим ко­нец не при­дет. И на том по­ре­шив­ши, на­ча­ли рыть зем­лян­ки в ле­су пар­ти­за­ны, что­бы мож­но бы­ло где пос­ле бо­ев, а так­же от хо­ло­да и дож­дя го­ло­вы прит­к­нуть. А в это вре­мя го­то­ви­лась уже им кон­т­р­ре­во­лю­ци­он­ная из­ме­на со сто­ро­ны адъ­ютан­та то­ва­ри­ща Кре­че­та, ко­то­рый впос­лед­с­т­вии ока­зал­ся не толь­ко не то­ва­ри­щем, а прос­то на­ем­ным аген­том, к то­му же и быв­шим офи­це­ром.

И вот од­наж­ды выз­вал­ся этот адъ­ютант, ко­то­ро­му от всех бы­ло до­ве­рие, вы­ехать за со­рок верст в де­рев­ню к му­жи­кам, что­бы на­ла­дить там с ни­ми связь как в смыс­ле дос­тав­ки про­дук­тов, так и в смыс­ле раз­вед­ки и все­го про­че­го. А я в ту по­ру был слав­ным ре­во­лю­ци­он­ным сиг­на­лис­том при от­ря­де и по­да­вал сиг­на­лы: «зо­рю», в по­ход, а так­же и все про­чие, ко­то­рые по ус­та­ву по­ло­же­ны. И ска­зал мне адъ­ютант Кре­чет: «Ты по­едешь со мной то­же». И осед­лал тог­да я сво­его ко­ня под наз­ва­ни­ем «Кол­чак», и ду­нул я «Кол­ча­ка» на­гай­кой­, и по­нес­лись мы вмес­те для оз­на­чен­ной це­ли.

А при при­ез­де в де­рев­ню ви­жу я, что там сол­да­ты сто­ят, и го­во­рю об этом адъ­ютан­ту, но он ска­зал: «Это ни­че­го, мы про­бе­рем­ся внутрь к ним, по­то­му что я знаю их­ний про­пуск». И, вос­хи­щен­ный та­ким ге­рой­ским пос­туп­ком, сог­ла­сил­ся я с ним на это де­ло то­же, то есть про­пуск он ска­зал, и мы по­еха­ли. И при­еха­ли мы с ним пря­мо в бе­лог­вар­дей­ский штаб, и взо­шел он спо­кой­но на крыль­цо, поз­до­ро­вал­ся за ру­ку с зо­ло­то­по­гон­ны­ми офи­це­ра­ми, а так­же ска­зал мне рас­сме­яв­шись: «Ты не будь ду­ра­ком и по­ни­май­, что к че­му де­ла­ет­ся. Ос­та­нешь­ся здесь при мне на служ­бе, и бу­дет те­бе за это наг­ра­да и ун­тер-офи­цер­с­кое от­ли­чие».

На это я воз­не­го­до­вал ко­рен­ным об­ра­зом и ска­зал ему: «Это есть под­лая из­ме­на ин­те­ре­сам тру­дя­щих­ся, и на эта­кое де­ло я вов­се не сог­ла­сен». При­чем тут же хо­тел его кон­чить. Тог­да вмес­то это­го свя­за­ли мне ру­ки и би­ли на­гай­ка­ми не­щад­но, в том чис­ле и он сам боль­ше всех. А по­том ска­за­ли: «Бу­дет те­бе за эта­кие сло­ва рас­стрел». И бро­си­ли в чу­лан. А в чу­ла­не я ле­жу и слы­шу, как раз­го­ва­ри­ва­ют они про­меж се­бя и спеш­но под ок­на­ми от­ряд со­би­ра­ет­ся, что­бы сде­лать, зна­чит, на­па­де­ние на то мес­то, где сто­ит наш бес­печ­ный пар­ти­зан­с­кий от­ряд. И ус­лы­хав та­кое де­ло, вы­ло­мал я соб­с­т­вен­ны­ми ру­ка­ми дос­ку из-под по­ла, проб­рал­ся под по­лом под крыль­цо, а из-под крыль­ца убе­жал ночью и бе­жал все со­рок верст без пе­ре­дыш­ки, весь изор­вав­шись в кровь об ноч­ные сучья, но все же при­бе­жал впе­ред и, взяв­ши в ру­ки свой не­из­мен­ный сиг­наль­ный ро­жок, зат­ру­бил тре­во­гу. И ког­да по­нес­лись со всех сто­рон пар­ти­за­ны, спро­сил ме­ня сер­ди­то то­ва­рищ Чу­гу­нов: «В чем де­ло, сиг­на­лист, и по ка­ко­му по­во­ду по­да­ешь ты сиг­нал-тре­во­гу?», то от­ве­тил я ему на это: «Изме­на».

И толь­ко мы соб­ра­лись, как со всех сто­рон об­ло­жи­ли нас бе­лог­вар­дей­ские бан­ды. И ста­ли мы с бо­ем от­с­ту­пать и так от­с­ту­па­ли три дня и три но­чи, и все с бо­ем, по­ка на­ко­нец не заб­ра­лись ос­тав­ши­еся из нас две­над­ца­ти че­ло­век жи­вых при од­ном ору­дии в та­кую ча­щу, что бро­си­ли нас прес­ле­до­вать бе­лые.

И ста­ли про­меж со­бой го­во­рить тог­да бой­цы: «Жить нам тут без про­ви­ан­та нель­зя, а по­то­му на­до нам по­оди­ноч­ке про­би­рать­ся к лю­дям. А ло­ша­ди у нас из-под ору­дий сдох­ли, и мя­со их раз­ре­за­ли на кус­ки и по­де­ли­ли меж­ду со­бой­, а по­том рас­п­ро­ща­лись друг с дру­гом, и по­шел каж­дый в свою сто­ро­ну. И толь­ко я один по при­чи­не ра­не­ния в но­ге ос­тал­ся и ска­зал, что по­дож­ду ид­ти ли­бо день, ли­бо два, по­ка не за­жи­вет. А на вто­рой день встре­тил­ся я с заб­лу­див­шим бе­ло­бан­ди­том, и са­да­нул он пу­лей мне в бок, на что я, не рас­те­ряв­шись, от­ве­тил ему тем же. И ког­да по­ва­ли­лись мы оба, то пос­мот­ре­ли друг на дру­га и ре­ши­ли, что те­перь кви­ты. И так мы с этим бе­ло­бан­ди­том про­ва­ля­лись на зем­ле не­де­лю, пи­та­ясь ко­ни­ной и су­ха­ря­ми из его меш­ка, а пос­ле че­го, выз­до­ро­вев­ши, нат­к­ну­лись не­ча­ян­но на ди­кую пе­ще­ру, в ко­то­рую и пе­реш­ли жить вви­ду нас­ту­пив­ших хо­ло­дов. И од­наж­ды он, об­с­ле­дуя эту пе­ще­ру, от­к­рыл в ней ре­ку с зо­ло­то­нос­ным пес­ком и, ког­да я был в сон­ном сос­то­янии, уда­рил ме­ня в го­ло­ву тя­же­лым по­ле­ном и с тех пор ку­да-то скрыл­ся.

Имя ему бы­ло Сер­гей­, по фа­ми­лии Кош­кин, а ка­кой гу­бер­нии и уез­да, не знаю».

— Теперь все по­нят­но, — ска­зал Ба­ра­тов, про­чи­тав эти за­пис­ки.- От уда­ра он, оче­вид­но, со­шел с ума и с тех пор ос­тал­ся жить здесь.

— Не все, — пе­ре­би­ла его Ве­ра, — по­че­му он наз­вал нас то­ва­ри­ща­ми, а Штоль­ца за­ду­шил?

При упо­ми­на­нии этой фа­ми­лии уми­ра­ющий вздрог­нул, под­нял го­ло­ву и ска­зал хрип­лым, над­лом­лен­ным го­ло­сом:

— Задушил… за­ду­шил… за на­гай­ки, за из­ме­ну и за все…

— Он уз­нал его. Яс­но, что у Штоль­ца фа­ми­лия бы­ла не нас­то­ящая, — ше­по­том до­ба­ви­ла Ве­ра и, пос­мот­рев на Ремме­ра, ска­за­ла: — Те­перь ты зна­ешь все… Боль­ше да­же, чем нуж­но.

— Да, — ответил Рем­мер, — боль­ше да­же, чем нуж­но, и про Штоль­ца и про про­дел­ки кон­цес­си­оне­ров, про все…Те­перь, ког­да мы вер­нем­ся… бу­ря бу­дет не ма­лень­кая…

— Всю эту бан­ду с мис­те­ром Пфул­лем вы­ме­тут прочь к се­бе. Они сор­ва­лись на этот раз.

Старый пар­ти­зан умер, ког­да рас­све­ло. Умер, креп­ко при­жи­мая к гру­ди сиг­наль­ный ро­жок, один из тех, ко­то­рые дав­но-дав­но ког­да-то прот­ру­би­ли смерть и ге­не­ра­лу Гай­де и всем про­чим ге­не­ра­лам бе­лых банд.

И толь­ко те­перь, днем, то­ва­ри­щи уви­де­ли нас­то­ящий ши­ро­кий вы­ход из пе­ще­ры, об­ра­щен­ный в сто­ро­ну, со­вер­шен­но про­ти­во­по­лож­ную той, с ко­то­рой его ис­ка­ли.

А лу­чи, ши­ро­ким по­то­ком вор­вав­шись в про­ход, лас­ко­во па­да­ли на се­дую го­ло­ву умер­ше­го че­ло­ве­ка и пе­ре­бе­га­ли свет­лы­ми пят­на­ми по ста­ро­му, пыль­но­му зна­ме­ни, мно­го лет сто­яв­ше­му над из­го­ловь­ем ста­ро­го крас­но­ар­мей­ца.

(1926—1927)

При пуб­ли­ка­ции по­вес­ти в га­зе­те «Звез­да» А.Гай­дар ука­зал дру­гой год: 1937. Но «пе­ре­нес­ти» со­бы­тия в бу­ду­щее, кро­ме не­ко­то­рых де­та­лей­, ему тогда не уда­лось.

Опи­са­ние тет­ра­ди пар­ти­за­на уди­ви­тель­но на­по­ми­на­ет внеш­ний вид тет­радей са­мо­го Гай­да­ра двад­ца­тых го­дов.

В об­ли­ке ста­ро­го крас­но­ар­мей­ца от­ра­зи­лись чер­ты ре­аль­но­го ге­роя граж­дан­с­кой вой­ны в Си­би­ри пар­ти­за­на Фе­до­ра Гу­ля­ева, проз­ван­но­го «крас­ным Су­са­ни­ным». Как раз в те дни, ког­да Гай­дар за­кан­чи­вал по­весть «Тай­на го­ры», Гу­ля­ев гос­тил в Пер­ми. Одет он был в ста­рую бу­ден­нов­с­кую фор­му, выс­ту­пал в клу­бах, встре­чал­ся с пи­оне­ра­ми. Га­зе­та «Звез­да» на­пе­ча­та­ла два пор­т­ре­та зна­ме­ни­то­го пар­ти­за­на и очерк о нем (см.: Крас­ный Су­са­нин-пар­ти­зан Гу­ля­ев. — Звез­да, 1926, 26 сен­тяб­ря).