Тайная свобода (Чулков)

Тайная свобода
автор Георгий Иванович Чулков
Опубл.: 1938. Источник: az.lib.ru • Стихотворения из неизданных книг (1920—1938)

Как будто приоткрылась дверца

Из каменной моей тюрьмы…

Грудная жаба душит сердце

В потёмках северной зимы.

И кажется, что вот — мгновенье —

И жизни нет, и всё темно.

И ты в немом оцепененье

Беззвучно падаешь на дно.

О, грозный ангел!

В буре снежной

Я задыхаюсь, нет уж сил…

Так я в стране моей мятежной

На плаху голову сложил.

Георгий ЧУЙКОВ

править

ТАЙНАЯ СВОБОДА

править

Стихотворения из неизданных книг

править

(1920—1938)

править
МОСКВА — 2003

Георгий ЧУЛКОВ.ТАЙНАЯ СВОБОДА: Стихотворения из неизданных книг (1920—1938) / Сост., подг. текста, вступ. ст. и коммент.: М. В. Михайлова; оформл.: Е. А. Ламихов. — М.: «ПаЛЕАлиТ», 2003. — 64 с. — 110 нумерованных экз. (в продажу не поступают). — Допечатка 100 экз.

(c) М. В. Михайлова, вступ. ст., коммент., 2003

(c) «ПаЛЕАлиТ», оформление, 2003

Содержание:

править

Как будто приоткрылась дверца

"Не бойся смерти и разлуки…"Вступительная статья М. В. Михайловой (размещена отдельно)

1. ПОЭЗИЯ

2. ПАМЯТЬ

3. В жизни скучной, в жизни нищей

4. DIES IRAE

5. Не утоляют сердце мысль и страсть

6. МОЕЙ ДУШЕ

7. НЕДУГ

8. Уста к устам — как рана к ране

9. Жадных поцелуев я боюсь, дитя

10. Прощай, мой холм

11. Не утаю: земных пристрастий

12. Поэта сердце влажно, как стихия

13. ТРЕТИЙ ЗАВЕТ

14. Ещё скрежещет змий железный

15. ЭЛЕГИЯ

16. Изнемогая в боли и в страстях

17. Как небо мрачно!

18. Петербургские сны и поныне

19. Твой мир свободен и чудесен

20. КОПЬЁ. 1

21. КОПЬЁ. 2

22. СЕСТРЫ

23. О, юродивая Россия

24. И в шуме света, в блеске бала

25. Всё то же солнце

26. ВОСПОМИНАНИЕ

27. Тишина твоей вечерни

28. Нет, не кристалл холодных размышлений…

29. Девушка! Ты жрица иль ребёнок?

30. Таракан в углу шуршит

31. Раскрыта книга… Кот клубком

32. Тысячелетия в твоих глазах

33. 4 НОЯБРЯ 1923

34. НОЧЬ В ГАСПРЕ

35. Ты шла за мной, сомнамбулой

36. 4 НОЯБРЯ 1926

37. Ты пришла, кочевница, откуда?

38. Какая в поле тишина!

39. Ты подарила мне цветок

40. Ведут таинственные оры

41. На кочевьях жизни дикой

42. ВЕСЁЛОМУ ПОЭТУ

Комментарии М. В. Михайловой


1. ПОЭЗИЯ

И странных слов безумный хоровод,

И острых мыслей огненное жало,

И сон, и страсть, и хмель, и сладкий мёд,

И лезвие кровавого кинжала,

И дивных лоз волшебное вин, —

Поэзия! Причудница столетий! —

Всё, всё в тебе для нас претворено!..

И мы всегда, доверчивые дети.

Готовы славить муки и восторг

Твоих мистерий и твоих видений,

И яростно ведём ревнивый торг

За право целовать твои колени.

24 мая 1938. Ялта.

2. ПАМЯТЬ

«Je n’ai rien centre I’Evangile, et…

Я давно хотел перечитать…»

Достоевский--

слова Степана Трофимовича

Хорошо быть нищим, светлым, вольным.

Вольно петь, любить и жить, как петь.

Хорошо и так: путём окольным

Медленно брести — и умереть…

Хорошо на роковом ночлеге.

Как Степан Трофимович, мой друг.

Поболтав случайно на телеге.

Вдруг забыть мучительный недуг.

Память злая! Мне ты — враг заклятый.

Что шептать! И всё одно и то ж…

Иисус Христос за нас распятый!

Пощади и память уничтожь…

8 января 1920.

3.

О. Л. Судейкиной

В жизни скучной, в жизни нищей

Как желанен твой уют…

В этом сказочном жилище

Музы нежные поют.

В старых рамах бледны лица.

Как в тумане странный быт.

Здесь былое тайно снится.

Злободневное молчит.

Ты среди своих игрушек —

Как загадочный поэт.

В мире фижм и в мире мушек

Отраженье давних лет.

Ты — художница. С улыбкой

Оживляя век любви,

В жизни призрачной и зыбкой

Куклы чудом оживи.

Век безумный Казановы,

Дни дуэлей и страстей

Вечно юны, вечно новы

В милой комнате твоей.

8 августа 1920.

4. DIES IRAE

Мы чувствуем, что стынет в жилах кровь.

Что в этом мире холодно и сиро,

И отошла с улыбкою любовь

От нашего сомнительного пира.

Пеннорождённая! Тебя давно

Не видят дети похоти и праха.

Твоё святилище оскорблено

Рабами злыми суетного страха.

И в жалком сумраке бесплодных лет.

Не ведаем исхода снежной ночи,

И где-то далеко маячит свет.

Но в трепете мы закрываем очи…

5.

Не утоляют сердце мысль и страсть,

И, жадные, мы жаждем тщетно песен:

Волшебная и сумрачная власть

Внушает нам, что мир угрюм и тесен.

Растратив силы, ищем мы богов.

Не ведая заветов тайных

Духа, Читаем мы иероглифы слов,

Как будто лишены очей и слуха.

И книги бытия для нас — как сон,

И подвиги подвижников далеки,

И лишь пророческий и вещий стон

Из глубины таинственных времён

Звучит о том, что наступили сроки…

1922.

6. МОЕЙ ДУШЕ

В ночи ты зришь таинственную быль,

А наяву не ведаешь исхода

Из пленного сомнения… Не ты ль

Участница мистерий — как природа.

Что в Эросе начало узнаёт.

Влекущее на небе хоровод

Поющих звёзд в голубизне эфира.

Заложника божественного мира?

3 января 1923.

7. НЕДУГ

Недуг даруется по благости любовной

Крылатым Эросом — божественной судьбой:

Так с болью душною, сестрой единокровной,

Любовь сердца томит вечерней ворожбой.

Здоровые мы все — как нимфы и сатиры —

Забыв о таинстве, живём как бы во сне.

Но ужас — древний враг--коснётся чуткой лиры.

Что золотом горит в живой голубизне--

И мы бежим тогда от радостной дубравы

Б смущении, страшась, не веря в этот день.

Нам кажется, что всё исполнено отравы,

И кажется, что мир не благостная сень,

А некий страшный плен от власти чародейной,

И мы погружены в безумье навсегда…

Но душу боль пронзит — и силой легковейной

Душа горит опять, как дивная звезда.

Болезнь таинственна, даруемая свыше,

К истокам бытия она влечёт слепца:

Там изначальное прекраснее и тише,

И странная любовь животворит сердца.

24 февраля 1923.

8.

Уста к устам — как рана к ране —

Мы задыхаемся в любви.

Душа, как зверь в слепом капкане,

Всё бьётся — глупая--в крови.

Мы только знаем: будет! будет!

Но мы не верим в то, что есть.

Кто сердце тёмное разбудит?

Кто принесёт благую весть?

И только ангел ночью звёздной.

Когда поёт: «Христос Воскрес!»,

Над нашей опалённой бездной

Подъемлет пурпуры завес.

7 января 1923.

9.

Жадных поцелуев я боюсь, дитя —

Страшно страстью знойною опалять уста,

Бог стрелу готовит, своевольно мстя

За неволю тайную тайного креста.

Не касайся нежно старика рукой,

В сердце пламя тёмное--то земной огонь.

А душа распята крестного тоской.

Я молю, чудесная, сердца мне не тронь.

Июдь 1923.

10.

Прощай, мой холм, полуденный и яркий.

Гостеприимной Гаспры милый дом…

Здесь нежный хмель, глицинии, татарки

И блещущий на солнце водоём.

Отторгнуты от шума и заботы.

От суеты, науки и трудов--

Забыли мы чичеринские ноты

И предсказания большевиков.

Как сон--политика и наши споры

О партиях, цензуре и правах…

Мы подымались с посохом на горы,

И муэдзин нам пел — «Аллах! Аллах!»

Прощай же юг, бездумный, томный, страстный.

Спеши на север, северный поэт:

Сны южные и лунные опасны--

B них прелесть есть, но мудрости в них нет.

Июль 1923.

11.

С. С. Заяицкому

Не утаю: земных пристрастий

И я не чужд, мой милый друг:

Так сладострастия недуг

Преодолеть не в нашей власти.

Любил и я тосканских вин

Благоухание и нежность,

Лагун зелёных безмятежность

И сон полуденных долин.

Любил устами поцелуйно

Ласкать пленительный цветок.

Когда горячей крови ток

Тревожит сердце страстью буйной.

Но есть иной и странный свет

Неизъяснимых наслаждений.

Когда в сиянье откровений

Мы шепчем верности обет, —

Когда Фавор нас озаряет

Лучами дивными Христа,

И вечной жизни красота

Нас, смертных, вдруг преображает.

Осень. 1923. Гаспра.

12.

Юрию Верховскому

Поэта сердце влажно, как стихия

Здесь на земле рождённых

Небом вод. В нём вечен волн волшебный хоровод-

Вопль радости иль жалобы глухие.

Немолчно в нём звучат струи живые —

Сам океан в ином, как бог, поёт, —

В ином поток крушит суровый лёд;

В ином вздыбилась водопада выя.

А ты, поэт, и прост, и величав.

Так озеро в таинственной долине

Незыблемо от века и доныне.

Поэт взыскательный! Ты мудр и прав.

Любезен мне твой безмятежный нрав:

Слышней грозы безмолвие пустыни.

22 июля 1924.

13. ТРЕТИЙ ЗАВЕТ

Вячеславу Иванову

Как опытный бретёр владеет шпагой,

Так диалектикой владеешь ты, —

Ты строишь прочные, как сталь, мосты

Над бездною--с великою отвагой.

Патриотическим иль красным флагом

Отмечены дороги красоты, —

Под знаком белизны иль черноты:

В руках художника всё станет благом.

Антиномический прекрасен ум, —

Великолепны золотые сети

Готических средневековых дум.

Но слышишь ли, поэт, великий шум?

То--крылья ангелов, — и мы, как дети,

Поём зарю иных тысячелетий.

Август. Москва.

14.

Ещё скрежещет змий железный.

Сверкая зыбью чешуи;

Ещё висят над чёрной бездной,

Россия, паруса твои;

Ещё невидим кормчий тёмный

Б тумане одичалых вод, —

И наш корабль, как зверь огромный.

По воле демонов плывёт.

А ты, мой спутник корабельный,

Не унываешь, не скорбишь, —

И даже в мраке путь бесцельный —

Я верю — ты благословишь.

Душа крылатая, как птица,

Летит бестрепетно в лазурь.

Ей благовест пасхальный снится

И тишина за буйством бурь.

23 ноября 1924.

15. ЭЛЕГИЯ

З. Е. Серебряковой

Когда в ночной тиши приходит демон злой

В мою таинственную келью

И шепчет дерзостно, нарушив мой покой.

Призывы к грешному веселью;

Когда с небрежностью восторженную страсть

Он предлагает мне лукаво,

И лживо говорит, что надо тайно пасть.

Дабы вернуться к жизни правой;

Когда под маскою блестящей суеты

Скрывая мир уныло дикий.

Он навевает мне неверные мечты

О жизни лёгкой и двуликой:

Я вспоминаю дом, поля и тихий сад.

Где Ты являлась мне порою, —

И вновь сияет мне призывно нежный взгляд

Путеводящею звездою.

И верю снова я, что путь один — любовь,

И светел он, хотя и зыбок;

И прелесть тайная мне снится вновь и вновь

Твоих загадочных улыбок.

16.

Изнемогая в боли и в страстях.

То лучше ангела, то хуже зверя,

Мы, чувствуя дерзание и страх

И в тайну двух тысячелетий веря,

Боимся плоти и стремимся к ней.

Вдыхая нежное благоуханье,

И любим слабость девственных стеблей

И лепестков горячих трепетанье.

1922.

17.

Как небо мрачно! И земля сама

Пугается то посвиста, то хруста…

Земные страхи, немощи и тьма —

Как с ними трудно, а без них как пусто!

Страшись! Но тайных и безмолвных сил

Не дикий пасынок, а сын любимый.

Познай добро и в сумраке могил,

В глухонемой ночи — богохранимый.

1925.

18.

Петербургские сны и поныне

Мою душу отравой томят;

И поныне в безумной пустыне

Меня мучает холодом ад.

Не уйти мне от страшного неба,

От тебя, серебристый туман,

От классически ложного Феба,

И от тени твоей, Великан.

Всадник-царь! Ты по воле поэта

Стал для нас и восторг, и позор, —

Пусть все язвы кромешного лета —

Как святителей русских укор.

Только ты и с последней трубою

Не померкнешь пред ликом Отца,

И тобою, поэт, и тобою,

Оправдаются в чуде сердца.

Май 1923.

19.

Твой мир свободен и чудесен,

А мой в цепях угрюмых лет…

Прости косноязычный бред

Моих несовершенных песен.

20-21. КОПЬЕ

1.

Так праздник огненных созвездий

В душе пылает и поёт;

Но час печальный, час возмездий

Копьё жестокое несёт.

И знаю: обнажатся плечи

И беззащитна будет грудь, —

И пронесётся стон далече:

«Хочу в молчанье отдохнуть».

Земля ответит звонким эхо

На стон невольный и мольбу.

И без рыданий, и без смеха Я встречу тёмную судьбу.

И в ризе траурной царица,

И копьеносец роковой,

И факел алый — багряница

На плащанице мировой —

Всё только знаки при дороге

Туда, где ждёт меня давно

Судья таинственный и строгий

И в чаше вечное вино.

2

Моя свобода — как вино:

Она пьянит, — и в новом хмеле

С ней сердце вновь обручено.

Как с кровью плоть в едином теле.

Кто хочет вольным быть, приди,

И обручись, и будь со мною.

И на твоей живой груди

Означу знак моей рукою.

Так, знак свободы--превозмочь

И мир, и прах, и вожделенья,

И вновь создать из крови ночь,

И день прославить обрученья.

22. СЕСТРЫ

Сумерки-сестры за пяльцами

Тихо свершают свой труд;

С грустью прилежными пальцами

Ткань гробовую плетут.

Труд ваш ценю утомительный —

Петлю за петлю--и сеть

После заботы мучительной

Сладко на сердце надеть.

Ткали вы ткани шелковые--

Сети прилежно плели;

Вот уж и в стены сосновые

Кости мои полегли.

Так, под невольною сеткою

Смерть мне позволят вдохнуть.

И можжевельною веткою

Вновь обозначится путь.

Сумерки-сестры! За пяльцами

Тихо кончайте свой труд.

Тките прилежными пальцами

Сеть из вечерних минут.

23.

О, юродивая Россия,

Люблю, люблю твои поля.

Пусть ты безумная стихия.

Но ты свята, моя земля.

И в этот час, час преступлений.

Целую твой горячий прах.

Среди падений и мучений

Как буен тёмных крыльев взмах!

Под странным двуединым стягом

Единая слилася Русь,

И закипела кровью брага…

Хмельной — я за тебя молюсь.

Друзья-враги! Мы вместе, вместе!

Наступит миг — и все поймут.

Что плачу я о той Невесте,

Чей образ ангелы несут.

8 ноября 1919.

24.

О. М. Бутомо-Названовой

И в шуме света, в блеске бала.

При плясках радостной толпы,

И где-нибудь с котомкой малой,

В пыли проторенной тропы--

Везде ты — Русь, везде — подруга

Мятежных далей и степей…

Не бойся страстного недуга.

Из чаши вольности испей —

И поклонись святым просторам…

И мы поклонимся тебе.

Твоим улыбкам, песням, взорам,

Твоей таинственной судьбе.

Декабрь. 1922.

25.

Всё то же солнце… Почему же свет

Таинственный волшебнее и тише?

И кажется, что сотни тысяч лет

Стоит дымок над этой тёмной крышей.

Что краски умирающей листвы

Не знали яркости живой и свежей, —

И на ковре зачахнувшей травы

Как будто пятна жёлтые всё те же…

1922.

26. ВОСПОМИНАНИЕ

Венеция почила в тихом сне,

И тихий лепет струн--как шёпот сонный,

И лунный свет подобен пелене,

Раскинутой над ночью благовонной…

Таинственная! Ты--со мной вдвоём--

Нам суждено изведать страх забвенья.

И кажется, что вот сейчас умрём

От нежного, как сон, прикосновенья…

27.

Тишина твоей вечерни;

Полумрак твоих икон;

И горбатенький причетник:

Всё как давний дивный сон.

Научилась ты молиться--

И молитвою дышать; И тебе

Младенец снится

И Его святая Мать.

Только слышишь ли?

Иная Нынче Пасха на Руси…

И, крестами осеняясь.

Сердце кровью ороси.

Умирая, в миг последний

Ты услышишь на рассвете

Не смиренный звон обедни

Двух былых тысячелетий,

А великий грозный гул…

Это--острова Патмоса,

Это--Ангела-Колосса

Страшный вопль и рёв, и гул…

29 октября 1931.

28.

Нет, не кристалл холодных размышлений,

Не нравственных высот святая даль;

К Тебе влекут блаженство и печаль--

Чудесный сон земных моих видений.

Я распахнул окно. И наслаждений

Волна вдруг хлынула--и не она ль

Омыла сердце: «Ничего не жаль!» —

Вот странный шёпот тайных откровений.

Мне ничего не жаль--и всё люблю, —

Лазурь, и тишину, и солнца песни,

И горький запах тленья--всё чудесней

От мига к мигу… Жажду утолю

Земным вином небесной благодати.

Блаженной мукою земных распятий.

Мураново. 6 августа 1932 г.

29.

Людмиле Лебедевой

Девушка! Ты жрица иль ребёнок?

Танец твой так странен и так тонок.

Без движения, как сон, легки…

В чём же тайна пламенной тоски?

Детских уст невнятен робкий лепет,

А крылатых ног волшебен трепет,

И как лилия--твоя ладонь!

И в очах--испуг, любовь, огонь…

Почему ж боишься бога-змея.

Прямо на него взглянуть не смея?

Знай, дитя, он в страсти изнемог:

Смертный он теперь, как ты--не бог!

Ноябрь 1924.

30.

Таракан в углу шуршит.

Где-то ветер мрачно воет,

И душа как будто ноет.

Сердцу больно. Грудь болит.

Ставень глухо стук да стук.

Сухо в горле. Сон волшебный!

Что ж ты силою целебной

Не спасёшь меня от мук?

Вдруг часов старинных хрип…

Ктo-го хлопнул дверью где-то.

Дрогнула полоска света.

Половицы тонкий скрип…

Боли нет! Дышать легко!

Сердце будто в клетке птица.

«Ты со мной иль это снится?

Что ж ты медлишь? Ах, какой…»

Май 1926.

31.

Раскрыта книга… Кот клубком…

И тишина волшбою дрёмной

Как шалью душною и тёмной,

Покрыла опустевший дом.

Какая скука, грусть и лень!

И кажется, что неслучайно

Она ушла, что, верно, тайна

Нас разлучила в этот день.

Молчи, душа, и приневоль

Себя к обману жизни лживой,

К её гримасе некрасивой.

Храня ревниво в сердце боль.

1 декабря 1924.

32.

Тысячелетия в твоих глазах,

Но ты всегда как нежная инфанта,

От башмачка до голубого банта.

Улыбчива иль в горестных слезах…

Для трона ты от века рождена,

И вся Испания тебе подвластна…

Но ты пленила сердце горбуна.

Его мечта, как роза сладострастна, —

Вот он идёт по залам, как во сне,

Тебя он ищет, но найдёт иное!

Безумно сердце в дивном Антиное,

Но не трезвей оно и в горбуне.

И я, как он, --таинственный урод.

И в зеркале мне страшно отраженье.

И сердце слабое в изнеможенье

Последнюю мне песенку поёт…

1 марта 925.

33. 4 НОЯБРЯ 1923

О жизнь! Как в глубине её

Всё старое как будто ново!

Дитя! В признании твоём

Неувядаемое слово…

Д

а, год прошёл, как будто час

Единого--во сне--волненья:

Созвездия благословили нас

На таинство преображенья.

4 ноября 1924.

34. НОЧЬ В ГАСПРЕ

Какая тишина! И птицы,

И люди--всё молчит кругом!

Лишь звёзд лохматые ресницы..

И запах роз… И мы вдвоём…

И чем больней воспоминанье

О суетных и грешных днях.

Тем властней странное желанье

На неизведанных путях.

И кажется, что злые муки--

Весь этот бред, и этот ад,

Твои лишь крошечные руки

Прикосновеньем исцелят.

4 ноября 1924.

35.

Ты шла за мной, сомнамбулой, без воли,

Над нами бредила безумная луна.

И странная царевна--тишина

Дышала хмелем дремлющих магнолий.

Я пил с тобой волшебное вино

Во влажном серебре на камне белом.

И жертвенно изнемогало тело:

Казалось мне, что ты и я--одно.

4 ноября 1925.

36. 4 НОЯБРЯ 1926

Три года! Новая заря

Твоей судьбы и жизни нашей.

Но верю, что не будет краше

Полуденного ноября!

Пусть жизнь в мученьях и крови.

Но солнце в нашем сердце блещет:

Душа по-прежнему трепещет,

Изнемогая от любви.

37.

Людмиле Михайловне Лебедевой

Ты пришла, кочевница, откуда?

Поступь дивная — как песни лад…

И ты вся, прекрасная, как чудо.

И я--нищий--нищетой богат.

Дышится легко--и бездорожье--

Будто вольность дикая попей:

Из горячих глаз сияет Божье--

Солнце вечное любви твоей.

16 сентября 1928.

38.

Какая в поле тишина!

Земля, раскинувшись, уснула.

Устав от солнечного гула.

От хмеля терпкого вина.

И я дремал, забыв, что ярость

Страстей мятежных не прошла,

Что не распутать мне узла.

Завязанного мной под старость.

Очнувшись, вспомнил о тебе,

Моя ревнивая подруга,

И сердце будто от недуга

Запело жалобу судьбе.

Но полно! Одолей унылость!

Уныние ведь смертный грех:

Не для себя живёшь--для всех,

И безгранична Божья милость!

24 июля 1924.

39.

Ты подарила мне цветок--

Небезуханный, нежный, дикий.

В нём каждый тонкий лепесток

Хранит любви моей улики…

Тех лепестков касался я

Так суеверно богомольно!

И всякий раз душа моя

Звучала сладостно и больно…

Но бойтесь, люди, тайных нег!

Цветам любви, как снам, не верьте

В них дольний жар и горный снег,

И чары их подобны смерти.

6 августа 1924.

40.

Ведут таинственные оры

Свой тайнозримый хоровод.

Умрёт ли кто иль не умрёт--

Но дивной музы Терпсихоры

Прекрасен в вечности полёт.

Ты, смертный, утешайся пляской.

Следи движенье снежных рук,

И флейты нежный тонкий звук, —

И очарован музы лаской

Не бойся горестных разлук.

Увянут розы, всё истлеет.

Испепелится твой чертог,

Но на Парнасе дивный Бог

Всё в странном свете пламенеет:

Он тлен печальный превозмог!

Своей любимой--Терпсихоре--

Он повелел тревожить нас.

Чтоб в сердце пламень не угас,

Чтоб в радость обратилось горе.

Когда пробьет последний час.

Сентябрь 1924. Гаспра.

41.

На кочевьях жизни дикой

Ты одна, моя жена,

В тайне странной и великой

Мне навек обручена.

Пусть от зноя злой пустыни

Утомлённый я уснул.

Но от века и доныне

Надо мной волшебный гул…

И тебе ль не внятен лирный

Этот гимн небесных сил--

Этот зов миров надмирных

От печалей и могил!

Пусть мне снится страсть земная… —

Сладостный и душный бред! —

Всё же, друга поминая.

Вспомни наш с тобой обет.

Октябрь 1924.

42. ВЕСЁЛОМУ ПОЭТУ

Мажорный марш твоих утопий

Мне очень нравится, поэт;

И после серых, скучных копий

Приятно видеть яркий цвет, —

И пусть преобладает красный

В твоей палитре, милый мой;

Мне нравится рисунок ясный

В твоей размашке боевой;

Покрикиваешь ты на диво.

Как самый бравый бригадир

На тех, кто прячется пугливо

В свой ветхий дом, в свой старый мир.

Где нет ни правды, ни утопий,

Где мысль давно погребена

И где религия, как опий.

Для буржуазнейшего сна…

По всё-таки прошу, дружище.

Взгляни порою на кладбище.

Где спят и дети, и отцы:

Об этом как-нибудь помысли.

Дабы начала и концы

На паутине не повисли.

Что некогда для наших мук

Соткал из вечности паук.

24 мая 1938. Ялта.


Комментарии
(М. В. Михайлова)

Все произведения, составившие настоящий сбор-ник, публикуются по рукописям, находящимся в раз-личных архивах, с сохранением авторской пунктуа-ции — за исключением тех случаев, когда отсутствие или наличие знака может быть расценено как ошибка. Орфография приведена в соответствие с нормами современного русского языка. Подавляющая часть текстов (кроме особо оговорённых) написана чернилами тёмно-синего или фиолетового цветов нередко с сохранением старой орфографии (примерно до 1933-34 гг.). Относительно нескольких стихотворений (напр., «Копьё» 1 и 2, «Сестры») нет полной уверенности, что они не появились в редких изданиях 20-х гг. Стихотворение «Элегия» было напечатано: Чулков Г. Соч. Т. IV. Стихи 1904—1910. СПб., 1911.

В основном составитель придерживался принципа группировки по архивам, а внутри играл роль порядок возрастания номеров описей и единиц хранения. Но поскольку некоторые стихотворения сохранились в списках, разнящихся либо стилистическими, либо пунктуационными разночтениями, то составитель позволял себе избрать тот вариант, который представлялся ему более совершенным. Отсюда — встречающиеся перебивки. Исключение также сделано для стихотворений, посвященных Л. М. Лебедевой. Из них сформирован цикл, объединённый единым лириче-ским сюжетом.

Принятые сокращения:

править

ЗапКн — Записная книжка в переплёте. Стихотво-рения 1922-38 гг. ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 1. Ед.хр. 4. К ней предпосланы эпиграфы Н. Г. Чулковой: «Или беги, удаляясь от людей, или шути с людьми и миром, делая из себя юродивого» Древн/ий/ Пат/ерик/. 8 янв/аря/ 1926 г." и Г. И. Чулкова: «Не законом Церковь, Господи, украшается, ни рабским простертием рук, но Креста благодатию хвалящися, поёт тебе: воспоим песнь Богу нашему». Из Празднества Св. Креста". /Чулков приводит слова 4 Тропаря Первой песни канона Иоанна Монаха по Обновлении Храма Господня в Иерусалиме (служба 13 сентября). См. Минея. Сентябрь. М., 1997. С. 254./

АЛМЛ — Альбом Людмилы Михайловны Лебеде-вой с посвященными ей стихотворениями и записями разных лиц. ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 9. Ед. хр. 19.

СЛМЛ — Стихотворения, посвященные Людмиле Михайловне Лебедевой. ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 7. Ед.хр. 13.

Поскольку все стихотворения, хранящиеся в РГАЛИ, взяты из фонда Чулкова (Ф. 548. Оп. 1), то указывается только номер единицы хранения и листа.

Как будто приоткрылась дверца… — РГАЛИ. Ед.хр. 54. Л. 2. Стихотворение написано в начале 30-х годов. (Впервые: Нева. 1987. N 5. С. 196—197. Публикация П. Нерлера. Источник не указан.)

1. Поэзия — ЗапКн. Л. 26. Список с незначительными пунктуационными разночтениями: РГАЛИ. Ед.хр. 54. Л. 21.

2. Память — РГАЛИ. Ед.хр. 48. Л. 3. Эпиграф «Я ничего не имею против Евангелия, и …» (фр). См.: Достоевский Ф. М. Бесы // Поли. собр. соч. в 30-ти томах. Т. 10. Л., 1974. С. 486. (Глава 7. Последнее странствование Степа-на Трофимовича).

3. В жизни скучной, в жизни нищей… — РГАЛИ. Ед.хр. 48. Л. 17. Судейкина Ольга Афанасьевна (Глебова, 1884—1935) — балерина, жена художника С. Ю. Судейкина; в 1910-е гг. увлекалась созданием кукол.

4. Dies irae — РГАЛИ. Ед.хр. 48. Л. 65 (помещено в рубрике стихотворений 1922). Dies irae — День гнева (лат.) -начальные слова католического погребального гимна, изображающего Страшный Суд. Источник — Книга Пророка Софония (1.14-18). Пеннорождённая — одно из наи-менований Афродиты, по преданию появившейся из морской пены.

5. Не утоляют сердце мысль и страсть… — РГАЛИ. Ед.хр. 48. Л. 67.

6. Моей душе — РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 5. Список: Ед.хр. 55. Л. 61. Мистерии — здесь Чулков вспоминает тайные религиозные церемонии и празднества у древних греков и римлян, обычно в честь Диониса. Эрос - здесь, вероятнее всего, в платоновском значении: как ностальгия по абсолюту, влечение к красоте, первозданная движущая сила, тяга к философствованию. Эрос — связующее звено между миром небесным и земным, для человека — средство восхождения к небесному миру.

7. Недуг — РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 9. Список с пунктуа-ционными разночтениями: Ед.хр. 55. Л. 80. Крылатый Эрос - метафора любовного желания, страсти.

8. Уста к устам — как рана к ране… — РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 10. Тёмное сердце — постоянный мотив произведений Чулкова, означающий безрелигиозное состояние духа. Им была написана пьеса «Тёмное сердце». Драматические сцены (сб. В годы войны. СПб., 1915).

9. Жадных поцелуев я боюсь, дитя… — РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 19.

10. Прощай, мой холм… — РГАЛИ. Ед.хр. 51. Л. 20. Чичеринские ноты — имеются в виду, по-видимому, политические заявления наркома иностранных дел РСФСР Георгия Васильевича Чичерина (1872—1936), бывшего в 1923 г. руководителем советской делегации на Лозаннской конференции. Муэдзин — служитель религиозного культа у мусульман, призывающий с минарета верующих на молитву.

11. Не утаю: земных пристрастий… — ЗапКн. Л. 9 (об.)-10. Название хранящегося в РГАЛИ (Ед.хр. 51. Л. 39) варианта «Ответ». В нём предпоследняя строка читается: Лучами дивными Креста. Заяицкий Сергей Сергеевич (1893—1930) — прозаик, переводчик, детский писатель. Фавор — гора недалеко от Назарета, на которой произошло Преображение Господне. Фаворский свет - таинственный свет, которым просияло лицо Господа Иисуса Христа при преображении.

Но ты, душа, летишь, как птица, —

В благословенную лазурь,

Тебе крылатый ангел снится

И тишина за буйством бурь.

Апрель 26

Новиков Иван Алексеевич (1877—1959) — писатель, начинавший в русле религиозного направления русской литературы (роман «Золотые кресты»). Послужил прообразом Христофорова в повести Б. К. Зайцева «Голубая звезда», автор биографических романов «Пушкин в изгнании», «Пушкин на юге». С Чулковым он сблизился в 30-е гг. во время работы «Кружка А. С. Пушкина», куда входили также Л. Гроссман, М.Цявловский, В.Вересаев, Ю.Верховский. Также их объединяла любовь к шахматам, которым посвящено немало строк в их переписке. Благовест — колокольный звон перед началом церковной службы.

Для трона ты и чуда рождена…

И вся Испания тебе подвластна,

Твоя душа, как роза сладострастна…

Но дорожи любовью горбуна!

Пусть он, как я, таинственный урод,

И двойника ужасно отраженье…

Но слышишь ли, дитя? В изнеможете

Тебе он песню о любви поёт.

Стихотворение, вероятнее всего, написано под влиянием разговоров с Вяч. Ивановым, отдыхавшим в Гаспре в 1924 и оставившим в Альбоме Л. М. Лебедевой запись. Вокруг прелестной инфанты разворачиваются события в неопубликованной пьесе Г. И. Чулкова «Хромой Франциск» (ОР РГБ. Ф. 371.). Инфанта — в Испании и Португалии титул принцесс королевского дома. Антиной -любимец царя Адриана, утонувший в 130 г. н. э. в Ниле (возможно, жертвенная смерть), считавшийся идеально красивым юношей.