Власть раскрыла цѣлый рядъ злоупотребленій кіевск. сыскной полиціи. Особенно неслыханными являются поборы и попустительство крупнымъ ворамъ, грабителямъ и проч.
|
Изъ газетъ.
|
Кіевскій гражданинъ Топоренко, поворачивая на Большую Васильковскую, столкнулся съ компанией очень симпатичныхъ и веселыхъ молодыхъ людей. Схватившись, затѣмъ, за карманъ, онъ не далъ себѣ большого труда—убѣдиться, что кошелекъ съ шестьюдесятью рублями исчезъ.
Гражданинъ Топоренко, обнаруживши пропажу, немедленно исполнилъ то, что отъ всякаго гражданина требовалось: догналъ четырехъ молодыхъ людей, поднялъ крикъ и, съ помощью городового, всѣ заинтересованная лица оказались въ сыскномъ отдѣленіи.
Завѣдующій отдѣленіемъ принялъ ихъ нѣсколько иронически...
— Боже, какая блестящая компанія! Цилиндръ и Клещъ... и Кучерявый... и Санька!! А вы зачѣмъ, господинъ?
Топоренко выступилъ впередъ и сказалъ:
— Вотъ эти... кошелекъ у меня украли!
— Не украли, а похитили! Но, неужели, они это сдѣлали? Неужели, Цилиндръ, котораго я всегда ставилъ въ примѣръ другимъ, или Кучерявый, который такъ любитъ свою бѣдную больнлю мать—могли это сдѣлать. Неужели жизнь такъ портитъ людей? Но, можетъ быть, вы нашли кошелекъ, ребята?
— Такъ точно, ваше благородіе, нашли.
— На троттуарѣ, ваше благородіе!
— Идемъ это мы, а онъ у тумбочки лежитъ... ма-а-хонькій!
— Ну вотъ видите! Чего-же вы хотите?
— Помилуйте, тамъ шестьдесятъ рублей! Пусть возвратятъ!
— Гм... А вы знаете, что, по закону, за находку полагается треть?!
Топоренко переступилъ съ ноги на ногу, помялся и сказалъ:
— Ладно! Пусть ужъ берутъ 20 рублей.
— 20 рублей... Вы говорите 20 рублей? Гм... Но вы знаете, что законъ гласить: «каждый нашедшій что-либо на троттуарѣ у тумбы, или въ друтомъ какомъ месте имѣетъ право на одну треть». Такъ?
Топоренко покорно кивнулъ головой:
— Такъ.
— Понимаете—каждый! Значитъ, по закону, каждый изъ нихъ долженъ получить 20 рублей... Такъ какъ ихъ четыре человеѣка, то, если считать по 20 рублей, выходить—80. А у васъ всего 60... Гдѣ-же остальные?
Топоренко недоумѣвающе развелъ руками.
— Да ихъ всего-то и было 60.
— Гм... досадно! Значитъ, одинъ изъ четырехъ остается нсудовлетвореннымъ, по закону... Вотъ что... У васъ съ собой еще есть деньги?
— Въ бумажникѣ... Рублей 40.
— Прекрасно. Такъ додайте четвертому 20 рублей и будемъ считать дѣло поконченнымъ.
— Г. письмоводитель, какъ-же это!
— Ничего не подѣлаешь—законъ!
— Да вѣдь какъ-же это: я потерялъ, я еще и плати?!
— Да.
— Не понимаю!
— Вы потеряли на 20 рублей меньше, чѣмъ нужно.
Топоренко помялся и сказалъ:
— Тогда, извините, г. завѣдующій, я пошутилъ... Никакихъ денегъ я не терялъ!
— Вотъ какъ!.. А вы имѣете свидѣтелей, которые бы видѣли, что вы не теряли денегъ?
— Нѣтъ.
— Значитъ, вы ихъ потеряли! Если-же вы хотите противиться закону...
Топоренко противиться закону не хотѣлъ.
Когда онъ расплатился, завѣдующій отдѣленіемъ обратился къ компаніи со словами:
— Теперь одна маленькая формальность. По закону, всякая находка оплачивается пеней въ пользу города... Съ васъ слѣдуетъ... Портовыхъ—2 р. 47 коп., на шоссейныя дороги 1 р. 20 к. и овражковый сборъ—19 коп., всего 45 рублей 50 коп. Прекрасно. Ступайте!! Росписки я съ васъ не беру...
Когда Топоренко вышелъ на улицу, его догнали молодые люди. Кучерявый, держа въ рукахъ Топоренковы золотые часы, вѣжливо сказалъ:
— Стуканы изволили обронить, ваша милость. Нашли мы на лѣстницѣ.
Топоренко пощупалъ срѣзанную цѣпочку и сказалъ со вздохомъ:
— Получите за находку 20 цѣлковыхъ. Только, знаете... Обдѣлаемъ это все экономически. Не стоитъ идти туда, въ сыскное, чтобы по закону.
Имѣя ввиду взаимную выгоду, всѣ сразу согласились.
