Строгоновский мост (Дорошевич)

Строгоновский мост : Трагедия в картинах и отвратительных белых стихах
автор Влас Михайлович Дорошевич

Источник: Дорошевич В. М. Одесса, одесситы и одесситки. — Одесса: Издание Ю. Сандомирского, 1895. — С. 97.

Картина I

Сцена изображает Строгоновский мост. Ночь. Тьма. Два члена городской управы.

Первый.

Наряжены с тобою мост мы ведать,
Но, кажется, нам не за кем смотреть.
Одесса спит под мраком ночи,
Заснули все, и из дому никто не выйдет.

Второй.

А выйдет, — рад не будет жизни.
В кромешной тьме на улицах одесских,
Себе на лоб поставит шишку живо,
Или фонарь под глаз, синяк иль рог…

Первый.

(Благоговейно поднимая руки).

Премудрая управа городская!
Чтоб отучить от шляний полуночных,
Она во тьме держать решила город,
Сидит пусть ночью каждый дома,
По улицам как тень не бродит.
Пусть спит, — полезней для здоровья,
И нравственность от этого цветёт.

Второй.

Нет ни души на улицах пустынных,
И пешеходов на мосту не видно.
Заснём, приятель, сном спокойным,
Тем крепким сном, которым
Управцы лишь умеют спать!

(Хочет ложиться).

Первый.

Постой. Кажись, идёт прохожий.

(На мосту показывается прохожий. Оба члена управы с испугом подбегают к нему).

Первый.

Почтеннейший, куда?

Второй.

Зачем ты на мост?

(Схватывают прохожего за руки).

Прохожий.

Пустите! Караул! Насилье! Нападенье!

Первый.

Нишкни! Дурашка! О тебе же
Мы попечение имеем, глупый!

Второй.

Вреда тебе не сделаем нисколько,
Ты только нам скажи, куда идёшь,
Зачем, откуда, с целями какими?

Прохожий.

Иду себе домой спокойно,
В гостях я был на Ришельевской
И к парку ныне пробираюсь, где живу.

Первый.

(Подозрительно).

А спрыгнуть с моста не желаешь?

Прохожий.

(С испугом).

Зачем же? Что вы? Наше место свято!

Второй.

(Подозрительно).

А жизнь тебе ещё не надоела?

Прохожий.

Тьфу! Тьфу! Такие мысли
Мне в голову не приходили даже.

Первый.

А ты не пьян?

Второй.

А ты не сумасшедший?

Прохожий.

В своём ли вы уме?
Тверёзы ль вы?

Первый.

(Подозрительно).

Дохни!

Прохожий.

Изволь, когда желаешь!

(Дышит ему в лицо).

Первый.

Не пахнет алкоголем. Грех сказать!

Второй.

Тогда пускай идёт! Иди, приятель!

(Прохожий быстро уходит по мосту. Члены управы всё время с беспокойством смотрят ему вслед).

Первый.

Прошёл! Ух! Отлегло от сердца!
Теперь соснуть нам можно до рассвета!

(Хочет лечь, но в эту минуту на мосту показывается молодая девушка).

Второй.

Держи её! Лови! Хватай скорее!

(Кидаются к молодой девушке, она пугается).

Девушка.

Как смеете? Пустите! Караул!
На вас я протокол составлю! К мировому!
Как смеете к прохожим приставать?

Первый.

Сударыня, не поняли вы нас!
Мы вовсе не с дурною целью.
Не ловеласы мы, которые под шляпку
Заглядывать привыкли к дамам
И приставать на улицах к прохожим!
Намеренья мы вас обидеть не имеем.
Мы только удержать хотим вас…

Девушка.

(С удивлением).

От чего?

Второй.

Чтоб с моста вы не прыгнули, дитя!
Зачем? К чему? Так молоды и вдруг…
За что себя сгубить хотите?
Пред вами жизнь, полна очарований…

Первый.

Пред вами свет, и радость, и любовь!

Второй.

Почто ж, о, дщерь несчастного, больного века,
Почто себя сгубить желаешь ныне?

Девушка.

(В величайшем изумлении).

Сгубить себя не думаю ни мало.
Домой иду я от подруг. Отстаньте!

Первый.

Домой идёшь? А жизнью ты довольна?

Второй.

В любви не испытала ты несчастий?

Первый.

Быть может, горничной служила в доме,
Где взрослый есть шалун,
Сынок, любимый маменькою нежной…

Второй.

Быть может, он тебя смутил?
Клялся в любви? И, нашаливши, бросил?

Первый.

Быть может, маменька, узнавши
Про шалости милейшего сыночка,
Тебя из дома выгнала с позором,
Ему же замечанье сделала слегка,
«Что так-де поступать не благонравно!»
Я знаю, маменьки в Одессе —
Народ весьма чадолюбивый.

Второй.

Быть может, матерью готовишься ты стать
И в страхе пред стыдом, позором…

Девушка.

(Со слезами).

Какие глупости девице говорите?
Я глупостей таких совсем не знаю
И ими заниматься не хочу…
Как вам не стыдно, удивляюсь, говорить
Девице молодой такие вещи?

Первый.

Коль так, ступай!

Второй.

Дохни сначала!

(Девица дышит ему в лицо).

Первый.

Ну, что? Не пахнет алкоголем?

Второй.

Малиной с молоком лишь пахнет.
Иди, дитя моё, и ешь всегда малину с молоком, —
Приятная еда, полезна для желудка!..

(Девушка взвизгивает и убегает. Члены управы садятся на перила и дремлют. На мосту показывается дюк де Ришелье. Он мрачен, подходит к перилам и останавливается в глубокой задумчивости).

Дюк.

Бросаться или не бросаться?
Для Дюка Ришелье что благороднее, что лучше:
Стоять на месте без ремонта,
Иль прыгнуть с Строгонова моста?
Стоять? Ну, кто же будет
Влачить такую жизнь как я?
Ночую на бульваре и без вида!
Сначала мне на умыванье пожалели,
Потом ступеньки поправлять не пожелали,
Затем с меня все сняли украшенья
И даже доску ту, на коей званье
Числилось моё, заслуги, имя.
Лишён, всего лишён!
Куда теперь без вида денусь?..
В контору Дзюбина идти, просить там места?
Одно осталось. Мой вид, положим, плох,
Но наши ведь конторы и с плохим
Рекомендуют видом…
Мне, дюку Ришелье, идти в контору?!
Идти, когда один прыжок…
Конец, я прыгаю!..

(Хочет прыгнуть, но в эту минуту проснувшиеся члены управы схватывают его сзади за руки).

Первый.

Нет, врёшь! Не прыгнешь!

Второй.

Скажи, какой нашёлся!
Некстати слишком прыток!
Держи его покрепче!

Дюк.

Кто вы? Что вам угодно?

Первый.

Перед тобой управы члены!
За неимением решётки, порешили
Поочерёдно караулить мост.
Когда ещё надумаем соорудить решётку!
Вот кто мы и зачем.
А ты зачем — скажи, приятель,
Зачем ты на мосту, и как тебя зовут?

Дюк.

Я — дюк де Ришелье, Одессы основатель,
Неблагодарностью потомства огорчён!..

Первый и второй.

(Почтительно отступая).

Почтенный дюк, примите наш привет,
Благие пожеланья и почтенье…

Дюк.

(С горечью).

Почтенье? Нечего сказать, почтенье!
Могу сказать, моё почтенье!
Как мне почтение управа выражает!
Когда почтенье было б в вас, поверьте,
Вы монумент до этого тогда б не довели,
Чтоб все растрескались ступени…
Пустите, прыгнуть я хочу. Моё почтенье!

Первый и второй.

(Заступая дорогу).

О, нет, не надо прыгать!
Не вам одним живётся тяжело…
Вы, дюк де Ришелье, великий муж,
Хоть вы пример благой нам покажите
Устойчивости той…

Г-н Деркач.

(Внезапно появляясь).

Якой^[1] такой?
Устойчивости нет! Все неустойчивы в наш век,
И с каждого, клянусь, взять можно неустойку.
Я это сделаю и накажу наш век,
Век неустойчивый, как все его зовут.
Отвсюду я готов брать неустойки
И даже с крынки молока я норовлю
Не только снять «устой», но даже неустойку!
Я сливки со всего сниму, с чего угодно!
Таков Деркач…

Дюк.

Так вы — Деркач?!
О вас я слышал много.
Артисты, возвратившись из Парижа,
Частенько на бульваре ночевали у меня.
Я разговоры слышал их,
В них вас благодарили очень!

Г-н Деркач.

(Махнув рукой).

Я благодарности выслушивать привык!
Меня не удивишь!

Первый.

Но мы удивлены!
Зачем, скажите, вы на мост попали?
Вам, кажется, живётся без труда:
Вы сам Деркач. Когда б у Деркача служили,
Понятно было бы, что на мост вы пришли…
Артистам плохо лишь. А Деркачи…
Ведь Деркачи блаженствуют на свете!

Г-н Деркач.

Я просто шёл пешком.
Немножко не спалось. Признаться, я лелею
Мысль дивную — в Америку поехать на гастроли.

Второй.

Вернётесь ли обратно?

Г-н Деркач.

Вернёмся все, не беспокойтесь!
На пароходе я, а прочие все вплавь.
Я труппу наберу такую,
Чтоб плавать все умели превосходно.
Артисты ведь народ привычный!
Огонь их не берёт, в воде не тонут.
Вот я и шёл обдумать на свободе,
Достать бы где мне компаньона,
Чтоб деньги дал, а после заплатил и неустойку!

Все.

(В восторге).

Вот молодец! Смотрите, он каков!
«Сам толст, его артисты тощи»^[2]!
Вы, вероятно, шли пешком для моциона?

Г-н Деркач.

Трудненько мне, признаюсь вам, ходить.
Приходится, однако же. Не возят…

Дюк.

Не возят вас, должно быть, потому,
Что вы тяжёлый человек…

Г-н Деркач.

Не столько потому, что я тяжёлый,
Сколь из простой боязни:
Боятся, дети бисовы^[3], того,
Что, на извозчике доехав, я с него же
Взыщу ещё и неустойку.
Вот почему мне, наподобие моих артистов,
Пешком приходится ходить частенько!

(Все с сожалением качают головами).

Г-н Деркач.

А вы зачем, скажите мне, собрались?

Первый и второй члены управы.

Вот дюк хотел вдруг с моста спрыгнуть.

Г-н Деркач.

Что? Дюк? Сошёл он с пьедестала?
Так, значит, он не устоял на месте?
Коль так, — с него взыскать нам надо неустойку!

Дюк.

(Испуганно).

Как? Что? Помилуйте! Откуда?
Где денег я возьму? Ночуя на бульваре,
Последних уж лишён я украшений…
Я беден, беден страшно.

Г-н Деркач.

Брат! Врёшь! Шалишь! Взыщу!

Дюк.

Да вы на мой костюм взгляните,
Стою в одной лишь тоге и, pardon^[4]…
Но даже я без панталон!

Г-н Деркач.

А тога? А венок? А свиток,
Что держишь ты в руке?
А пьедестал, ступени? А ядро?
Всё это мы опишем, продадим…
Деркач, не беспокойся, взыщет неустойку!

Дюк.

(Окончательно растерявшись).

Карррраул!

Первый и второй члены управы.

Скорей, советуем, бегите!
На место встаньте поскорее!
Скорей, не то сейчас он взыщет,
Безо всего останетесь! Скорее!..

(Дюк подбирает тогу, бежит во всю мочь, вскакивает с разбега на пьедестал и становится, как ни в чём не бывало, в прежнюю позу. На сцене остаются только г-н Деркач и члены управы).

Первый.

Как вас благодарить?!

Второй.

И дюка вы спасли, и нас,
Как быстро вы его на место водворили!

Первый.

Как бросился бежать!

Второй.

А как упрямился здесь с нами.
«Хочу и прыгну», — говорит. — А тут…

Г-н Деркач.

(Самодовольно улыбаясь).

Брат, от меня, сбежишь,
Во мне такое что-то есть.
Что дюк? Не дюки бегали, случалось…
Да вот, когда я из Парижа возвращался, —
Немножко крюку дал, поехал чрез Абруццы.
Ущелье есть в Италии такое, хлопцы.
Там жители издавна промышляют
Разбоем на большой дороге, как известно.
Вот, хлопцы, еду ночью я.
Такая тьма, — подумать можно,
Что едешь ты по Молдаванке…
Вдруг свет… Взвилися кони…
«Ни с места!» — окрик грозный раздался.
И с потайными фонарями предо мною,
С кинжалами, пистолями, оружьем,
В надвинутых на брови шляпах,
Закутаны в плащи,
С зловещим взглядом шесть Абруццских уроженцев
Передо мной дорогу преградили…
Я стал творить молитву.
«Твой кошелёк иль жизнь давай скорей!» —
Сказал один. «Нам время дорого», — другой прибавил. —
«Не любим тратить слов!» — промолвил третий.
Не знаю, что б сказал четвёртый,
Но тут его фонарь средь мрака
Лицо мне осветил, — и что же:
«Деркач!» — испуганно вскричал четвёртый.
И бледный как мертвец бежать пустился.
«Деркач!» — вскричали все, и чрез минуту
Во мраке только пятки их сверкали…
Таков Деркач!

Первый и второй.

Герой, что говорить! Когда б статую вашу
Поставить на мосту, не надо б и решётки!

Г-н Деркач.

Что ж! Ставьте! Позволяю!

Первый.

Да бронзы нужно много,
У города нет денег на статую…

Г-н Деркач.

Как денег нет? А неустойки?!

Второй.

(Жадно прислушиваясь).

С кого? За что?

Г-н Деркач.

Со всех! За всё!
С водопровода, потому что он не даёт воды.
С трамвая, конки, зачем до этих пор
Бельгийцы не построили тех линий,
Что по контракту нам обязаны построить!

Первый.

Какая голова! В вас прямо виден гений!
В управу к нам мы просим на гастроли!

Второй.

Вы неустойками поправите финансы!

Г-н Деркач.

Извольте! И на это я готов…

Первый.

(Второму).

Бери и понесём!

Второй.

(Первому).

Бери покрепче, ишь, какой тяжёлый!

Г-н Деркач.

Доселе на плечах я выезжал моих артистов,
Теперь к управе на плечи я сяду.

(Садится на плечи к членам городской управы. Живописная группа. Из-за горизонта показывается солнце, но, увидев г-на Деркача, испуганно прячется).

Занавес.

Примечания

1. укр.
2. А. С. Грибоедов «Горе от ума». Прим. ред.
3. укр.
4. фр.