Странствования купца Григория Шелихова к американским берегам (Шелехов)

Странствования купца Григория Шелихова к американским берегам
автор Григорий Иванович Шелехов

Опубл.: 1792. Источник: az.lib.ru • Современное переиздание

Странствования купца Григория Шелихова к американским берегам

Л. А. Загоскин, Г. И. Шелихов. Путешествия к американским берегам

М., «Дрофа», 2008

«…И что во все концы достигнет россов слава»

В 1725 г. император Петр I незадолго до своей кончины дал указание снарядить экспедицию под командой капитана Витуса Беринга, которому следовало найти «неведомую землю», проверив, «где оная сошлась с Америкою». В свою первую экспедицию «неведомую землю» Беринг не нашел, но подтвердил, что Чукотский полуостров с востока омывается океаном. Лишь в результате второй экспедиции Беринга-Чирикова, в 1741—1743 гг., «неведомая земля» появилась на картах мира. Ее-то долгие годы и называли Русской Америкой.

Вторая экспедиция Беринга, кроме важных географических открытий, привезла в Россию шкурки «морского бобра» — калана, промысел которого стал весомым стимулом для снаряжения в тихоокеанские просторы купеческих экспедиций. Цена одной шкурки калана высокого качества отделки в конце XVIII — начале XIX в. равнялась цене 50 шкурок отборных соболей либо 100 лучших шкурок красной лисы или же — цене 5000 беличьих.

Риск русских морских промысловиков был очень велик. Навигация по неспокойному морю длилась очень недолго. В случае непредвиденной зимовки промышленников ждали голод и цинга; также была велика вероятность нападения племен аборигенов. Даже если сам промысел оказывался успешным, неопытных мореходов, не знавших фарватера входа в тот же Охотский порт, подстерегало немало неприятных «сюрпризов», вплоть до крушения судна. Однако все это не останавливало предприимчивых людей, число которых с каждым годом увеличивалось. Главными районами промыслов были Алеутские и Командорские острова, прибрежные воды Аляски, а также небольшой участок в Калифорнии.

Среди русских коммерческих организаций, развивавших свою деятельность на северо-западе американского континента, выделялась компания Голикова-Шелихова (первоначально она носила название компании Голиковых-Шелихова), образованная 17 августа 1781 г.

Организаторы этой компании учли специфику региона и объединились не на срок одного вояжа, как было принято ранее, а на 10 лет, в течение которых предполагалось добывать пушнину как на уже известных островах, так и на неисследованных территориях, где планировалось основать постоянные поселения. Так компаньоны стремились уменьшить риск операций по добыче и сбыту пушнины. Им была свойственна предпринимательская инициатива, упорство в достижении поставленной цели, умение угадывать перспективу не только собственной компании, но и всего пушного рынка на Тихоокеанском Севере, развитие которого оказало значительное влияние на отношение России к этому региону.

В 1783—1786 гг. курский купец Григорий Шелихов вместе с командой промышленников из 192 человек основал в Северной Америке первые постоянные русские поселения. Вскоре он добился от правительства направления в Америку хлебопашцев и мастеровых, а затем выступил с очень важной инициативой, получившей одобрение императорского двора. В 1793—1794 гг. по инициативе Голикова и Шелихова к берегам Русской Америки из числа монахов Валаамского монастыря была направлена первая русская духовная миссия, заложившая основы распространения православия в Америке.

Григорий Шелихов, один из основателей компании, так и не увидел плоды своих усилий в Америке, неожиданно и загадочно уйдя из жизни в 1795 г. Дело по дальнейшему закреплению русских приобретений на Аляске было продолжено его супругой Наталией Шелиховой. Эта женщина стала не только надежной спутницей купца в его странствиях, но и помощницей в делах. На ее плечах лежало тяжелое бремя управления огромным хозяйством, а во время отсутствия Григория Шелихова его доверенные лица отчитывались непосредственно перед ней.

Необычным для купеческой среды того времени в поведении Наталии Алексеевны было то, что она зачастую проводила деловые переговоры о торговых операциях от имени своего мужа. Можно сказать, что к началу 90-х гг. XVIII в. у нее сложились свои собственные отношения со многими людьми, участвовавшими совместно с Григорием Шелиховым в торгово-промысловых операциях. Большинство ее связей в купеческом и чиновничьем мире являлись ее собственным приобретением, а не наследством от мужа.

Она весьма успешно компенсировала недостаток систематического образования такими качествами, как решительность и строгость в отношениях с подчиненными. В то же время, применяя женское обаяние, она умела убеждать тех людей, от которых зависело благосостояние ее семьи. Ее с одинаковым вниманием выслушивали все, начиная от служащих компании и кончая высшими правительственными чиновниками. Уже всего этого было бы достаточно, чтобы считать Наталию Шелихову одной из самых выдающихся женщин-предпринимателей своего времени.

Именно Наталия Шелихова, демонстрируя хорошую осведомленность о географических изысканиях, проводившихся на Тихоокеанском Севере компанией Голикова-Шелихова, высказала идею о составлении подробной карты Восточной Сибири, Курильских и Алеутских островов и северо-запада Америки: от Берингова пролива до «аглицкого владения» Нутка. Она также писала императору Павлу, что необходимо, «…начиная от Камчатки, всю северную часть Америки за заливом Льтуа причислить к России и всю сию обширность во общем наименовании Россиею назвать». Наталия Шелихова составила и направила императрице Екатерине II, а затем императору Павлу I ряд проектов организации единой торговой русской компании, высказывала им свои мысли о выработке политики России в отношении Тихоокеанского региона и взаимоотношений с ведущими мировыми державами того времени. Большинство ее предложений было принято и одобрено императорским двором и легло в основу текста учредительных документов единой компании.

Отсутствие договоренностей и взаимопонимания между Голиковым и Наталией Шелиховой привело к тому, что они были вынуждены соединить свои капиталы в 1797 г. с капиталом иркутских купцов Мыльниковых. С этого момента процесс образования единой компании вступил в завершающую стадию.

В 1798 г. была основана Соединенная Американская компания, а 8 (19) июля 1799 г. Павел I подписал указ о создании Российско-Американской компании и утвердил окончательный вариант «правил и привилегий» для нее сроком на 20 лет. Они включали не только монополию на торговлю и разработку полезных ископаемых на северо-западе Америки, но и исключительное право открытия и присоединения к России новых территорий.

19 октября 1800 г. император приказал перевести Главную контору компании из Иркутска в Санкт-Петербург. Это перемещение изменило структуру, политику и управление Российско-Американской компании. Немногие из купцов — членов компании могли в те времена позволить себе путешествия из Иркутска в столицу для участия в общем собрании акционеров. Нововведение в скором времени привело к тому, что основными держателями акций компании стали высокопоставленные чиновники и богатые дворяне окрестностей Санкт-Петербурга и Москвы.

В подчинении Главной конторы Российско-Американской компании находились отделения, располагавшиеся во многих городах России и на Аляске. Управлять колониями, из которых предполагалось доставлять пушнину, должен был главный правитель. В 1799 г. им стал каргопольский купец Александр Баранов, служивший до этого правителем компании Голикова-Шелихова. Но о своем назначении он узнал только три года спустя — так долго шло письмо на Аляску.

В числе акционеров Российско-Американской компании были члены императорской фамилии и многие выдающиеся люди своего времени. В начале своей деятельности компания решала задачу снабжения русских колоний на Аляске товарами первой необходимости. Именно для этого ею были организованы кругосветные морские путешествия.

В монопольном пользовании Российско-Американской компании находились все промыслы и ископаемые на Аляске и многих островах Тихого океана, в том числе и на Алеутских. В качестве основной рабочей силы использовалось местное население, в основном алеуты, которые были очень хорошими охотниками на калана. Руководили промысловыми экспедициями, как правило, русские промышленники.

Помимо того что Российско-Американская компания стала первой в России крупнейшей акционерной компанией, по масштабу деятельности сравнимой разве что с компанией Гудзонова залива, ее создание стало первым в России опытом по делегированию государственных полномочий на другом континенте монопольной частно-предпринимательской структуре. Александр Баранов фактически был не только главным правителем Российско-Американской компании, но и правителем Аляски и Алеутских островов. Он исполнял государственные функции, не являясь при этом государственным служащим. После Баранова колониями управляли морские офицеры, которые хоть и не были столь сведущи в торговых операциях и получении прибыли, но немало потрудились для наведения порядка в Русской Америке.

Предоставив Российско-Американской компании в 1799 г. исключительное право открытия и присоединения новых земель, российское правительство фактически следовало примеру ведущих колониальных держав того времени — Англии, Франции и Голландии. С США и Англией в 1824—1825 гг. были заключены важные соглашения по разграничению владений в северной части Тихого океана.

Министерство финансов, Военно-морское министерство и многие другие государственные учреждения были вовлечены в деятельность компании. Если первоначальным источником доходов для акционеров были операции с мехом калана, то в дальнейшем компания переключилась на промысел котиков и других морских животных. «Правила и привилегии» компании, которые она получила в 1799 г., продлевались в 1821 и 1844 гг.

Постепенно, год за годом, Российско-Американская компания расширяла зону своего действия, и к 1812 г. вышла к берегам Калифорнии, основав там форт Росс, где и поныне существует музей. Форт Росс долгое время служил важным источником снабжения продовольствием русских поселений на Аляске, но в 1841 г. ввиду финансовых трудностей компания была продана мексиканскому гражданину швейцарцу Дж. Суттеру.

Российско-Американская компания организовала немало географических исследований. Особенно это было характерно для 1825—1860 гг., когда были исследованы внутренние районы Аляски и составлены подробные карты этих мест. С того времени, как русские основали первые постоянные поселения на острове Кадьяк, практически на всем протяжении первой половины XIX в. ими продолжалось освоение глубинных районов Аляски.

Исследовать неведомые земли отправлялись в одиночку, группами и в сопровождении местных жителей. Этими первопроходцами были выходцы из самых разных сословий. О многих из них мы имеем очень скудные сведения. Пожалуй, наиболее известной из исследовательских экспедиций можно считать экспедицию лейтенанта Военно-морского флота России Лаврентия Загоскина.

Ход экспедиции, ее этапы хорошо известны благодаря изданным дневникам и записям Л. Загоскина. Этот морской офицер в 1840—1844 гг., продолжая дело предыдущего исследователя Аляски Андрея Глазунова и заветы Александра Баранова, исследовал бассейны рек Юкон и Кускоквим, добрался до залива Кука. В результате появились описания южной и западной части залива Нортон, нижнего течения рек Юкон и Кускоквим. Собраны многочисленные сведения по природе и этнографии Аляски.

К успехам Российско-Американской компании в течение 1840—1867 гг. можно отнести открытие и освоение территорий по реке Амур, освоение острова Сахалин, содействие в организации экспедиции в Японию графа Путятина, заключившего трактат, регулирующий дипломатическое и торговое сотрудничество между странами.

Благодаря деятельности епископа Иннокентия Вениаминова на Аляске развивалась Русская православная церковь. Духовное просвещение туземного населения сочеталось со строительством школ и больниц.

Акции Российско-Американской компании в течение второй половины XIX в. имели среди других акционерных компаний Российской империи наивысший процент доходности.

К середине XIX в. активность государства по отношению к компании заметно возросла, что проявилось в событиях, связанных с продажей Аляски. Задолго до 1867 г. различные государственные деятели предлагали поставить точку в истории владения русскими колониями на Аляске. В правительстве стали разрабатываться проекты продажи Аляски. В середине XIX в., когда Россия по существу уступила ведущим европейским державам в Крымской войне, стало очевидно, что ей предстоит еще многое сделать для усовершенствования своего флота. Россия также оказалась перед необходимостью укрепления своих границ. Проблемной была восточная граница, а именно колониальные владения империи на севере Тихого океана, которыми и управляла Российско-Американская компания.

У этой частной компании было немало противников, основным из которых стал великий князь Константин, который и выступил с предложением о продаже Аляски и ликвидации Российско-Американской компании. В начале 1860-х гг. ввиду неблагоприятной экономической конъюнктуры в чайной торговле компания переживала сложные времена. Доходность ее акций упала.

Приезд в октябре 1867 г. российского посланника в США Стекля и его переговоры с великим князем Константином, министром финансов России М. X. Рейтерном, министром иностранных дел А. М. Горчаковым определили судьбу Русской Америки. Переговоры велись в строжайшей тайне. Министр финансов полагал, что Российско-Американская компания не оправдала себя и что расходы на ее содержание обходятся казне очень дорого. Великий князь Константин больше обращал внимание не столько на финансовое состояние дел компании, сколько на внешнеполитические причины. Он полагал, что России будет очень сложно удержать колонии в случае войны, а уступка их США способствовала бы улучшению взаимоотношений между двумя странами. Он предлагал сосредоточиться на развитии Дальнего Востока и Приамурья.

По предложению министра иностранных дел A.M. Горчакова было решено провести специальное заседание с участием императора Александра П. На этом заседании, кроме самого Александ-ра II, присутствовали великий князь Константин, Горчаков, Рейтерн, Стекль и Краббе (министр Военно-морского флота России). Александр II согласился с единодушным мнением членов совета о продаже русских тихоокеанских колоний США, и участь Русской Америки была решена.

Вопрос о покупке Русской Америки должен был решаться на специальной сессии Конгресса, которая открывалась в марте 1867 г. Между Сьюардом и Стеклем шли оживленные переговоры. Сложно понять, как возникла сумма в 7 миллионов долларов за покупку Аляски. По утверждениям Стекля, американцы предлагали сначала 5 миллионов долларов, и российскому посланнику стоило немалого труда увеличить сумму сделки. В то же время имеется свидетельство, что Сьюард сам указал сумму в 7 миллионов долларов золотом. Именно эта сумма фигурировала в ходе обсуждения вопроса членами кабинета американского президента. В дальнейшем к этой сумме было добавлено американской стороной еще 200 тысяч долларов.

25 марта 1867 г. переговоры были завершены и согласованы положения договора о продаже Аляски США. Согласно этому договору были утверждены демаркационные линии, государственная собственность Российской империи уступается Соединенным Штатам, частная собственность остается в руках лиц, которым она принадлежит; православные храмы остаются в собственности лиц этого вероисповедания с полной свободой исповедовать свою религию; жители колонии могут вернуться в Россию или остаться и пользоваться всеми правами американских граждан. После ратификации этой конвенции укрепления и военные посты передаются войскам Соединенных Штатов; русские войска выводятся как можно быстрее и как удобно императорскому правительству.

7 апреля 1867 г. министр финансов Рейтерн направил в Главное правление Российско-Американской компании бумагу с рекомендацией созвать общее собрание акционеров и известить их о продаже Аляски.

Население Русской Америки, «кроме туземцев», разделялось на две категории: лиц на службе компании и работавших по контракту, подлежавших вывозу в Россию; колониальных граждан и креолов. Кроме того, в колониях проживали еще 4276 православных алеутов. В целом крещеное население Русской Америки оценивалось в 12 тыс. человек, из которых русских было чуть более 800 человек.

Расходы по вывозу русских с семействами (812 человек) определяли в 617 тыс. руб. Российско-Американская компания также соглашалась взять на себя издержки по вывозу тех лиц, «которые окончат срок своей службы в нынешнем году и должны быть вывезены за счет компании» (39 400 руб.). Что касается «колониальных граждан» и креолов, то «стоимость их вывоза не может быть определена». Как считал комитет, «всего удобнее переселить их в Приамурский край с сохранением им пожизненно теперешних их прав и предоставлением других льгот и пособий по усмотрению правительства. Мера эта представляется выгодной потому, что она соответствовала бы видам правительства о заселении Приамурского края, уменьшила бы значительные издержки по переселению и добавила бы этому новому краю работников, привыкших к тамошнему климату». Желающих покинуть Русскую Америку обрусевших алеутов, «издавна принявших православие», рекомендовалось переселить на Командорские или Курильские острова. Русские подданные, желавшие покинуть колонии, отправлялись «в Россию на компанейских или зафрахтованных компанией кораблях». Что касается военных чинов, то их надлежало «в самом непродолжительном времени отправить на компанейском корабле в Приморскую область Восточной Сибири». Дома, построенные в колониях частными лицами или подаренные им компанией, должны были составить собственность этих лиц. Дома, занимаемые принтами с прилежащей к ним землей, остаются собственностью русской церкви.

Торжественная передача Русской Америки Соединенным Штатам началась 6 октября 1867 г. На площади, перед резиденцией главного правителя, были выстроены войска и под орудийные салюты состоялась церемония спуска русского флага и поднятия американского.

Сложно обстояло дело с вознаграждением самой Российско-Американской компании за понесенные ею убытки. Получив сообщение о продаже русских владений в Америке, руководство компании, естественно, не могло выступить против международного договора, заключенного правительством. Все ее помыслы сосредоточились в дальнейшем на получении как можно большего вознаграждения. Впрочем и в этом случае возможности Российско-Американской компании оказались довольно ограниченными, хотя у нее всегда существовали влиятельные покровители. Одним из них оказался князь П. П. Гагарин, назначенный в 1864 г. председателем комитета министров и замещавший великого князя Константина на посту председателя Государственного совета. В подробной записке П. П. Гагарин подчеркивал, что «правительство продало частное имущество без всякой оценки и без всякого согласия со стороны законного владельца». Князь полагал, что вся сумма, полученная российским правительством от продажи Аляски, должна быть передана в руки компании.

По подсчету П. П. Гагарина, в этом случае акционерам должно было быть уплачено более 5 миллионов рублей, включая дивиденды за 6 лет, перевозку населения и т. д. Однако в результате долгих согласований с Министерством финансов в качестве компенсации компании была выделена совсем другая сумма. В результате вознаграждение компании в сумме 959 716 руб. «за вычетом из них долгов казне и духовному ведомству» уменьшилось до 311 197 руб. Между тем убытки компании составили более 2 миллионов рублей серебром.

С американской стороны дело по выделению денег затягивалось. И лишь в конце июля 1868 г. Конгресс одобрил текст законопроекта о приобретении США Аляски и выделении нужной суммы. Деньги были перечислены 1 августа 1868 г., т. е. с задержкой в три месяца и шесть дней, и поэтому США дополнительно должны были выплатить российскому правительству 115 200 долларов, при существующей тогда в России 6%-й ставке годовых. В администрации США никто не возражал против подобных требований, но для этого требовалось специальное решение обеих палат Конгресса. В итоге Россия деньги все же получила, правда несколько меньше. Большая часть полученной суммы пошла на приобретение «принадлежностей» для строительства железной дороги Курско-Киевского и Рязанского направлений, а оставшиеся деньги в размере 390 тысяч рублей были получены наличными.

Несмотря на аргументы царского правительства, Российско-Американская компания к моменту продажи Аляски вовсе не была на грани финансового кризиса. Ее положение нельзя считать критическим, поскольку дивиденды Российско-Американская компания продолжала выплачивать своим акционерам вплоть до 1888 г.

*  *  *

Любители путешествий и истории географических открытий должны быть вдвойне благодарны нашим российским Колумбам, которые не только открывали и исследовали неведомые земли, но и оставили весьма занятные описания собственных путешествий.

В 1791 г. увидела свет книга о странствованиях купца Григория Шелихова. Об этой небольшой книжице заговорили по всей России — настолько поразительным событием стало создание русских поселений на далеком континенте. Сочинения Г. Шелихова неоднократно переиздавались, но быстро становились библиографической редкостью — они были популярны не только у любителей путешествий, но и у мореплавателей, краеведов, историков, этнографов, биологов и других специалистов.

«Пешеходная опись…», опубликованная Л. Загоскиным в 1847—1848 гг., и поныне не утратила своего познавательного значения. Современного читателя не может не поразить скрупулезность, с которой участники экспедиции исследовали новые земли. Это доказывает, что «промышленные» и «служилые» люди не были одержимы одной лишь наживой. Только стремлением к неизведанному и природным любопытством можно объяснить их деятельность в обстановке, полной огромных лишений. К тому же ими двигало осознание, что их поступки ведут к возвеличиванию родного Отечества. Исследования русскими путешественниками американских берегов в XVIII—XIX вв. в очередной раз доказали, «что во все концы достигнет россов слава».

Петров Александр Юрьевич

доктор исторических наук,

ведущий научный сотрудник

Института всеобщей истории РАН

Путешествие Г. И. Шелихова из Охотска по Восточному океану к американским берегам

Построив при Охотском порте¹ в 1783 году от компании² три галиота³ и наименовав оные: первый — «Трех Святителей», второй — «Св. Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы», третий — «Св. Михаила», отправился в Восточный океан⁴ 1783 года августа 16-го дня из устья реки Урака, впадающей в Охотское море, с 192 человеками работных людей; и, будучи сам на первом галиоте с женой моей, которая везде за мной следовала и все трудности терпеть не отрекалась, назначил, на случай разлучения судов противными ветрами, сборным местом остров Берингов⁵. Преодолев разные затруднения, препятствовавшие моему плаванию, 31 августа же приплыли к первому Курильскому острову⁶, но противный ветер не допустил пристать к оному до 2 сентября. Сего числа, став на якоре, сходили на остров и запаслись пресной водой; 3 сентября пустились в назначенный путь, на котором 12-го числа сделавшийся шторм, продолжаясь двое суток, разлучил все галиоты один от другого. Буря сия столь была велика, что мы лишились было и надежды в спасении своей жизни; но однако ж 14-го числа два первых галиота сошлись и пристали на Берингов остров 24 сентября, расположась прозимовать на оном как в ожидании третьего галиота, на коем было людей 62 человека, так и в рассуждении противных ветров. Но галиота оного во все время бытности на Беринговом острове дождаться не могли. 25 сентября с обоих судов несколько человек на байдарах, с собой привезенных, посылал обойти остров, любопытствуя, не встретят ли чего достойного примечания. Посланные возвратились 27-го числа того же месяца, не нашедши ничего такового.

Всю зиму никакого промысла на сем острове не имели, кроме малого количества песцов, потому что других зверей и не было. Пища, какую на сем острове употреблять можно, состоит из морской рыбы, коей много разных родов, также из мяса морских зверей, как-то: сивучей, котов и нерп⁷; из птиц находятся: гуси, утки, лебеди, урилы⁸, чайки, ары⁹, куропатки, а сверх того употребляют и коренья кутагарное¹⁰ и сарану¹¹, кои также причисляются к роду употребляемой пищи. Зима продолжалась с сильными более северными и восточными ветрами, снег и метель были почти ежедневно.

Поскольку мореплаватели не могли избежать цинготной болезни, то нужно было искать и средств к освобождению от оной. Для этого во время метели ходили возле моря, а в ясные дни по горам на лыжах на дальние расстояния.

На линии деланной нашли там склонение магнитной иглы к востоку один румб с четвертью¹².

Оставили сей остров 1784 года июня 16-го числа, назначив на случай разлучения сборным местом Уналашку, один из островов, считающихся под именем Лисьей гряды¹³. А чтоб и третье судно, от первых двух отставшее, извещено было о сем нашем условии и туда же бы следовало, то я писал из Берингова острова на оное письма. По 19-е число, будучи удерживаемы иногда недостатком ветра, а иногда противным, плыли весьма тихо; а 19-го числа по причине густого тумана галиот «Св. Симеона» потеряли из виду. 20-го числа пристали к Медному острову¹⁴ одним судном; там запаслись свежей водой и, взяв мяса котов морских, 23-го числа отправились. 6 июля прошли остров Атху из числа Андреяновских¹⁵, а 7-го миновали остров Амлю, 8-го и 9-го были в виду острова Сиугам, Амухта, а после и Четырех Сопочных¹⁶; 10-го числа шли проливом между Четырех Сопочных, склоняясь с полуденной стороны в северную, 12 июля в отдалении от островов в северную сторону сошлись с отставшим галиотом «Св. Симеона» и, продолжая путь, 13-го числа пришли на остров Уналашка и в Натыкинскую бухту¹⁷, 14-го завели галиоты в Капитанскую гавань, где, расформировав оные, стояли по 22-е число, запасаясь нужным.

Проходя мимо вышеописанных островов, приметить могли только то, что цепь всех тех Алеутских островов, начиная от Берингова острова¹⁸ до острова Кыктак¹⁹, о котором ниже сего означено будет, состоит из каменных высоких гор, в числе коих есть много огнедышащих. Лесов стоячих совсем нет, а растут только расстилающиеся по камням, как-то: тальник, ольха и рябинник, да и они не во всех местах; жители же на дрова и на строение собирают разного рода лес, выбрасываемый на берега моря.

Исправя на острове Уналашка все нужное и взяв с собой двух толмачей и десять человек алеут, кои добровольно согласились служить, и не ожидая отставшего третьего галиота, 22 июля отправились в сей путь, оставя однако ж наставления для галиота «Св. Михаила», чтоб пристал к острову Кыктак, он же называется Кадьяк, который назначен всеобщим сборным местом. Проходили с северной на полуденную сторону гряду Лисьих островов проливом между островами Унимак и Акун. Сей пролив ничего, судовому ходу препятствующего, не имеет, потому что чист и пространен, только во время прилива и отлива быстрота в нем наисильнейшая.

Августа 3-го числа пришли к острову Кыктак и с полуденной стороны ввели галиоты в гавань, став там на якорь. 4-го числа работные люди были отправлены на байдарах, соединенных по две, чтоб осведомиться, есть ли на сем острове жители. Две байдары, которые никого из островитян не видали, того же дня с одной стороны возвратились; а вслед за сими из последних двух байдар одна была прислана в гавань с уведомлением, что виделись с некоторым числом жителей; после и отставшая байдара возвратилась, доставив с собой одного из жителей острова, которого я, сколько было нужно, старался угостить и, одарив, после некоторых разговоров на другой день отпустил обратно и который после опять приехал и жил у нас до самого моего возвращения, сопровождая во всех наших разъездах, и не только малейшей не учинил измены, но еще и остерегал от некоторых злобных жителей сего острова, покушавшихся на нашу жизнь. Злодейское их умышление видно было из самого их действия, о чем ниже будет изъяснено. На третий день по прибытии нашем к сему острову, из числа в первый раз виденных нами людей, которых называют конягами, приехали к нам три человека в трех байдарах; мы приняли их к себе на судно со всеми знаками дружбы и приязни и выменяли у них на вещи, надобные им, немного зверей. Во время их бытности у нас 5 августа пополудни во 2-м часу началось затмение солнца и продолжалось полтора часа. Сие в конягах, как в людях, не имеющих ни малейшего понятия о причине сего явления, произвело величайшее удивление; но, однако ж, ничего особенного при том не произошло.

7 августа вторично были посланы от меня в четырех байдарах работные люди как для осмотрения звериных мест, так и для примечания самого острова, коим приказано как возможно далее около оного проехать. 9 августа расстоянием от гавани верстах в 40 усмотрели они множество диких, собравшихся на отделенном и с моря неприступном утесистом преобширном камне, который имеет вышины с одной стороны пять, а с другой более семи сажен. Посланные от меня уговаривали сих диких, чтоб они приняли нас дружески; но они, не внимая тому, с угрозами приказывали, чтоб мы отдалились от их берегов, ежели желаем остаться живыми, и не отваживались впредь никогда мимо них разъезжать²⁰.

Я, будучи уведомлен о сем, тотчас с бывшими со мной работниками отправился туда и начал было уговаривать оных, чтоб они оставили такое упорство и склонились бы к дружественному обхождению, обнадеживая их, что мы с нашей стороны не для каковых-либо ссор и обид к ним пришли, а чтоб дружеским с ними обхождением приобрести их благосклонность, и в доказательство того я обещал по возможности своей одарить их из вещей, весьма ими любимых. Их тут было превеликое множество, по крайней мере до 4000 человек. Они, несмотря на таковые убеждения, начали стрелять из своих луков; потому и я был принужден от них удалиться, крайне беспокоясь о неизвестности, чем кончится такое затруднение. Однако, приметя их упорное наступление на нас и видя притом желания оных, чтобы я удалился от их берегов, или все будем перебиты, я старался принять все предосторожности от нечаянного на нас нападения.

12 августа в самую полночь, во время производимой работными людьми на карауле перемены, сии дикие, в превеликой толпе сошедши с камня, напали на нас с такой жестокостью, что можно было помыслить, что они совершенно достигнут своего намерения, что и действительно бы им учинить было нетрудно, ежели бы мы были меньше осторожны и больше боязливы. Очевидная смерть придала нам бодрости, и мы с оною, защищаясь нашими ружьями, насилу могли обратить их в бегство; сражение продолжалось с четверть часа. С восходом солнца мы не увидели уже никого из них близ себя, да и убитых ни одного человека, ибо они таковых уносили с собой. Мы же, напротив того, были настолько счастливы, что никто из наших не был ни убит, ни ранен, что я одному божьему промыслу приписываю. И вскоре потом от явившегося к нам переметчика, бывшего у коняг в плену, из жителей таягу²¹, кои от россиян именуются лисьевскими алеутами, узнали мы, что на камень в следующий день коняги уже несколько дней ожидают из жилищ от Илюды, Угашика, Угаатака, Чиннигака и многих других мест на помощь к себе великое множество людей и намерены соединенными силами со всех сторон как на том месте на нас, так и в гавани на наши суда сделать сильное нападение и истребить всех до единого, что их худой успех в прежнее нападение не только не устрашает, но к сильнейшему еще побуждает защищению и что решили они тех, кто останется из нас живым, разделить, а имение наше разобрать по рукам и нас сделать своими рабами, равно как и досками наших судов, почитаемых ими за драгоценные вещи, думали также завладеть.

Приметя вскоре сию угрожаемую от лютости диких опасность, мы решили предупредить предприятие оных и, прежде нежели получат они подкрепление, овладеть вышеописанным камнем, на котором они засели, как в крепости. Между тем коняги не переставали делать на нас разные покушения. Сие самое, так как и силы наши, не соответствующие нимало множеству оных, принудили меня приступить со всеми моими людьми к их крепости с тем намерением, чтобы выжить их оттуда, и для того, подступивши к оной, произвели из ружей пальбу; но так как оная ничем им не вредила, то они делали против нас прежестокий отпор стрелами, почему я вынужден был действовать выстрелами из пяти взятых с собой двухфунтовых пушек. Я велел метить ими более на острые каменья и хижины их, там бывшие, чтобы некоторым разрушением оных привести в большой страх сих людей, не знающих еще действия таковых орудий.

Сие и в самом деле столь новое и необычайное для них явление, более нежели чувствуемый от того ими вред, скоро произвело в них робость и ужас и заставило делать о нас нелепые заключения. Потом они побежали из своей крепости, которую оставили нам уже без потери и единого человека, исключая пятерых, хотя и жестоко, но не смертельно раненных. Сколько бы я ни избегал пролития крови, нельзя однако ж думать, чтобы не было при сем несколько из них убито. Я старался узнать о том, но тщетно, потому что с одной стороны мертвых они уносили с собой, а с другой — бросали их в море. Из коняг взято в плен более тысячи человек, а прочие, коих, конечно, не меньше трех тысяч было, разбежались. В плен привели мы в гавань более 400 человек, распустив прочих на волю, и из пленных выбрал я одного начальника, который по-коняжски называется хаскак²², и отдал наконец оному всех пленных в полную команду, снабдя их байдарой, байдарками, сетями и всем нужным к их жизни; взял однако ж в залог верности из детей до 20 человек аманатов²³.

Пленные сии похотели жить в 15 верстах от гавани, что я им и позволил. Продолжение времени показало их верными союзниками, и через них мы узнали, что в самом деле не избежать бы нам всекрайнейшей опасности или совершенного истребления от ожидаемой конягами из других жилищ помощи, состоящей из великого множества диких, кои уже приближались к крепости; бегущие из оной, встретя и насказав им страху больше, нежели сколько оного было в самом деле, и уверяя, что мы все сделались огненными и своими стрелами камень и жилища их разбивали, привели в такую робость, что они в тот же час разбежались; несмотря однако ж на сие, скоро после того сделали они, выключая пленных, мною поселенных, еще покушение и ночью, в ветреное и дождливое время, собравшись в превеликом множестве, с великой яростью атаковав стоящие в Угатацкой бухте байдары, со всех сторон действовали копьями и стрелами, но оружейные выстрелы и сих отбили; было ли сколько из них убито, также неизвестно; с нашей же стороны хотя шесть человек и ранено, но сии в короткое были время выпользованы. Нельзя сказать, чтоб и байдары наши не были повреждены, ибо копьями коняги пробивали оные насквозь; таковых ударов столь было много, что иные байдары имели до ста сквозных пробоин, и приступ их был так же жесток.

Я уже был предупрежден о немирности коняжского народа и о тех причинах, по коим имели они успех в изгнании всех посещающих их промышленников, притом удобно могли от себя таковых прогонять; то усердие мое к пользам отечества ободряло меня при всех вселяемых в меня страхах со стороны прежних о том известий от бывших на мысе, Агаехталик²⁴ называемом, некоторых известных по делам промышленников и самих испытавших жестокость их. Я побеждал всякие предубеждения, и так как в общем договоре с товарищами моими капитаном Михаилом Сергеевым^[1] и курским купцом Иваном Ларионовым, детьми Голиковыми, положено первою должностью на примирении диких соблюдение польз казенных, то и уговаривал я работных моих на мое предприятие.

Коняги легко почитали не только выгнать всех нас с острова Кыктак, но и ни одного человека не оставить, ежели мы упорно будем против их нападений стоять, или разделить нас по рукам в рабы, так как они, обыкновенно ведя непрестанную между поколений своих брань, пленных употребляют во всякие работы, почитая их вечно себе принадлежащими, и в достижение сего поставляли: 1) малое наше людство: потому что было только всех 130 человек; 2) успехи, какие они имели в 1761 году над одним промышленным судном разных компаний, нечаянно приставшим к мысу Агаехталик, чтобы там перезимовать; ибо дикие сии народы не только далее 5 верст от судна людей, на оном бывших, не отпускали, но, лишая их всяких промыслов, вытеснили оное прежде времени²⁵; 3) в 1776 году судно Холодиловской компании²⁶, приставшее было к тому острову, успели они прогнать через 11 дней; 4) в 1780 году к тому же мысу Агаехталик приходило судно компании Пановых под начальством штурмана Очередина, и хотя оно расположилось там прозимовать, но после великих изнеможений и потеряв много людей, спаслось бегством; 5) в 1785 году с Лисьих островов бывших там разных компаний промышленные, снарядя три судна, пустились к североамериканским берегам, составляя свое людство в 300 человек. Сии суда были под предводительством штурмана Потапа Зайкова, они прибыли к берегам Северной Америки в последних числах августа в залив Чугацкий²⁷, названный Куком Зандвич Саун²⁸, и, остановясь, расположились зимовать. По множеству своему они думали, что в состоянии противиться силе диких, как, наконец, узнали совершенно свою ошибку; тамошними жителями они не были допущены к промыслам и не могли отходить ни на одну версту в малом числе и невооруженные. Едва только прозимовали, оставляя все прежние свои намерения, бежали, потеряв тут немало от голоду людей. Сии-то, узнав о намерении моем идти на остров Кадьяк, всеми мерами старались от этого меня отговорить, представляя жителей оного кровожаждущими и непримиримыми, выводя сие как из прежних вышеописанных случаев, так и собственного своего испытания на мысе Чугацком от однородных кадиякским обитателям. Но я мало уважал все сие и пренебрегал все опасности, дабы достичь цели, намерений общества и моих собственных.

Изъясненные выше на меня нападения не обнадеживали нас и впредь быть безопасными, тем более что они никогда не пропускали случая напасть на наши байдары, посылаемые для разведываний, хотя всякий раз после покушений давали они на байдары своих аманатов, поэтому мы, будучи намерены прозимовать на острове, ими обитаемом, пытались довести их ласковостью, щедростью, угощением и подарками до миролюбивого познания, что они через дикость свою лишаются собственного покоя, убивая друг друга. Дабы показать им жизнь неведомую, я все старание свое употребил к тому, чтобы построить домики и сделать крепость, на первый раз хотя бы плетневую. Мы в том и успели, хотя с великим трудом; но со всем тем они не переставали делать покушения как на байдары, посылаемые мной для обозрения и описания мест, так и на нас самих, то я, избегая сколько возможно пролития крови и чтобы лучше себя обеспечить, представлял силу и действие нашего пороха и, пробуравив в превеликом камне дыру, наложил туда оного, при котором, утвердя замок от ружья, а к сему предолгую веревку под другой камень для безопасности того, кто должен действовать, разорвал оною вместе с ружейным выстрелом при множестве мирных коняг, отчего был рассеян везде слух об удивительной силе наших «стрелок».

После этого и других непонятных, чудных и вместе ужасных для них явлений все коняги острова оставили свои усилия к вытеснению нас: ибо я им представлял, что я желал с ними жить в дружбе, а не вести войну, а впрочем, ежели бы мое намерение было другое, то не избегли б они силы моего оружия, притом же и всемилостивейшая наша государыня желает им покровительствовать и доставить им жизнь безопасную и спокойную. Сие и многие другие примеры ласкового обхождения и малые подарки совершенно их усмирили. Тут и через толмачей всячески внушал им о спокойствии, величии, силе и красоте всего находящегося во внутренности России, равно как и о милосердии нашей императрицы. Приметив же рассеивающийся о всем том слух и любопытство, еще более старался удостоверить их, иногда рассказывая, а иногда показывая вещи, которые бы они без предупреждения готовы бы были обоготворять, доводя их постепенно до познания того невежества, в котором они находились. Таким образом приобрел и к себе от них столь великое благорасположение, что они, наконец, все назвали меня своим отцом. При таковых знаках доверия их ко мне отдавали они себя охотно в мои повеления; почитали они чудом скоропоспешное строение наших домов, потому что они над одной своей хижиной трудятся, отесывая доски заостренными железцами, несколько лет, и для того почитают они оные великой цены стоящими. Невежество их так велико, что они, когда мы во время темных ночей выставляли бывший у меня кулибинский фонарь²⁹, думали, что то было солнце, которое мы похищали, приписывая и мрачность дней причине оного.

Мне прискорбно было видеть таковую темность их умов. Поэтому и не оставлял их более пребывать в сем заблуждении, и старался, насколько возможно, изъяснить им, что сие есть дело такого же человека, как и они, с той только разницей, что они ничего не будут знать до тех пор, пока не будут мирны и [не станут] заимствовать от нас обычаи и род жизни. Я показывал им способность и выгоды российских домов, платья и употребления пищи, они видели труды моих работных, когда те копали землю в огороде, сеяли и сажали семена; по созреванию плодов я велел им оные раздавать, но они, употребляя их, ничего кроме удивления не изъявляли, многих я велел кормить изготовленною работными моими для себя пищей, к чему они крайнюю чувствуют охоту.

Таковое мое с ними поведение час от часу привязывало их ко мне более, и они, не зная чем угодить мне, приводили в великом множестве детей своих в аманаты тогда, когда я и не требовал их и когда они не нужны мне были; но я, чтобы не оставлять их в неудовольствии, многих принимал, а других, одарив приличными для них вещами, отпускал. После такой их ко мне привязанности старался я познать их богослужение. Я не нашел сердца их зараженными идолопоклонством; они только признают два в мире существа, одно доброе и другое злое, присовокупляя об оных нелепости, свойственные их невежеству и дикости. Видя сие, сделал я попытку рассказать им сколько можно простое и внятное о христианском законе, а как увидел величайшее их в том любопытство, то и захотел я воспользоваться сим случаем. И потому начал я любопытствующим в свободные часы преподавать точное понятие о нашем законе и до истинного доводить пути, чем и зажег их сердца; словом, еще до выезда моего сделал я христианами из них сорок человек, кои и крещены были с такими обрядами, какие позволяются без священника³⁰.

Я приметил, что они начинали уже пренебрегать своими собратьями, а что всего чуднее, то они, принимая обыкновения и поступки россиян, делают насмешки над другими дикими, почитая их совершенными пред собой невеждами. Поскольку я многих из них принимал в построенной тут комнате, то они видели ее величества всемилостивейшей нашей государыни живописное лицеподобие и некоторые книги, кои я употреблял, и, приметив желание их знать, что им казалось удивительным, изъяснял им со всем подобающим благоговением о ее величестве³¹, сказывал им о милосердии ее, власти и силе и сколь себя почитают те счастливыми, кои ее повелениям следуют и находятся под ее законами; напротив того, те несчастливейшие, кои от того бегают или делают противное ее повелениям. Возможно старался я внушать им о спокойствии и безопасности каждого и что всякий может везде ходить и ездить один, не опасаясь, чтобы кто сделал на него нападение или отнял его имение. Сии слова или маловажнейший сей пример выбрал я для того, чтобы оное казалось им понятнее. И в самом деле такое я сделал в них о том впечатление, что они захотели и просили меня, чтобы всех тех, которые будут приходить на их остров, я отгонял, поручая притом себя в мою защиту, обещая слушать меня и во всем мне повиноваться.

Бедные сии люди, приходя к моему селению и видя иногда послушность ко мне моих работных, исполняющих мои приказания, думали, что более меня не может уже никого быть. Но я вывел их из сего несчастного заблуждения и дал им понять, что я самый последнейший подданный моей государыни, что от нее есть еще постановленные власти, которые смотрят, чтобы обид и притеснения никому нигде не было. Я всеми возможными средствами объяснял им, сколько они будут благополучны, если возлюбят и верными учинятся ее величеству всемилостивейшей нашей государыне, которая в противном случае их за непокорность может наказать.

Разговаривая часто о порядке в России живущих и о строении, возбудил в некоторых такое любопытство, что сорок человек обоего пола захотели видеть селения российские: в показанном числе были и дети, коих при выезде моем оттуда дали мне дикие, чтобы хотя оные посмотрели все здесь находящееся, ежели они сами того сделать не могут; и все оные выехали со мной в Охотск, из коих 15 приехали в Иркутск, а последние с возвратным отправлением судна моего, будучи одеты и одарены, возвратились.

Что надлежит до книг, то я не мог никакого об оных сделать им понятия. Но, посылая иногда их с записками моими к артелям, оставленным в других местах сего же острова, в такое приводил их удивление, что когда по записке моей давалось то, о чем предсказывал прежде еще их отходу, то они поставляли оное выше силы человеческой; так, например, посылал я одного из них с запиской взять у приказчика моего чернослива и других древесных сухих плодов. Посланный, дорогой оные отведывая, половину съел, о чем я, по записке узнав, ему сказал, чему он крайне удивился: «Это подлинно, что сия бумажка востро на меня глядела, когда я их ел, но впредь я знаю, как от сего избавиться». Я, желая испытать его простодушие, послал за тем же в другой раз, но, как и тогда, по записке и весу узнал, что нет целой половины, а потому и получил от него опять признание в лакомстве, и что для него чудно, потому что евши те плоды, он зарывал ту бумажку в песок, но видно, что и сквозь песок она видела.

Второй пример. В построенной мной комнате стояло большое зеркало, к которому те дикие, подходя, несказанно дивились, что видят в нем во всем подобных себе людей, и, недоумевая, что это за люди, почитали все сие волшебством, им непонятным. Через сие начал я вводить их в познание о книгах, обещая выучить и детей их, ежели кто из них на то согласится, таковой же, по их мыслям, премудрости. Нашел некоторых охотников, кои приводили и вручали мне оных. Должно отдать народу сему справедливость в остроте ума, ибо дети их весьма скоро понимали свои уроки, и некоторые до отъезда моего столько выучились по-российски говорить, что без нужды можно было их разуметь. Я оставил таковых учащихся грамоте 25 мальчиков, которые гораздо охотнее желают быть с россиянами, нежели их с дикими отцами.

Такими путями я старался доводить их до того, чтобы они увидели свое невежество. Всегда боролся я с работными моими, рвавшимися к ссоре, и, наконец, им же самим показал из того пользу. Дикие, узнавши о силе данных им мной записок, отлучаясь на дальные промыслы, брали у меня, так сказать, билеты, дабы оные показывать в случае встречи с артелями, разосланными от меня в дальние места, в доказательство, что они принадлежат к мирным и нам доброжелательствующим. Защищая же их людьми моими от набегов на них диких из других мест, дал им почувствовать, сколько приятно жить в покое, ибо после сего не отваживались их неприятели делать на них нападения. Видевшие же притом, что услуги их, мне оказываемые, не оставались без награды, желали, чтобы я вечно с ними остался. Я могу сказать и хвалиться тем, что когда узнали они о моем отъезде, то столько о том печалились, как будто все уже теряли; но при сем случае я поручил все дела мои оставленному там мной правителю енисейскому купцу Самойлову — такому человеку, на которого надеялся я, что будет следовать всему тому, что я показал; сверх же того снабдил я его и довольным на бумаге наставлением.

До отбытия моего, по известиям от диких, которые хотя и не могут ни малой верности дать о числе мирных коняг, совершенно доброжелательствовавших мне, но из рассказов их и моих замечаний можно почти верно считать преданных ее величеству обоего пола 5000 душ с лишком. Я никогда не упоминал им о платеже ясака³², дабы не подать какого подозрения или не было бы иметь сие протыканием, а старался только преклонять их к хорошим мыслям о россиянах и вводить исподволь в наши обычаи так, чтобы они не только не противны им были, но и понимали бы оные, оставляя, впрочем, рассмотрению высокого правительства, как поступить в рассуждении ясака.

В 1785 году между работными моими людьми примечена цинготная болезнь, которая наконец так усилилась, что с половины зимы оные начали умирать, а оставшиеся сильно ослабевали. Слух о сем везде разнесся, и между отдаленными дикими были некоторые примечены сборища. Об этом уведомили нас совершенно доброжелательствующие нам коняги, прибавя к тому, что оные идут против нас; и для того, не ожидая дальнейших моих наставлений, поспешили сами рассеять оные, приведя ко мне главных заговорщиков, по признанию которых в их намерении нашел я нужным задержать их у себя под стражей. 9 апреля отправил я из российских одного Расетного³³ с тысячью человек мирных коняг, кои все из усердия ко мне сами вызвались для безопасности провожать оного человека на Унгинские острова, наименованные от Беринга Шумагины³⁴, к находящимся там компаниям с письмами, уведомляя оными о всех случившихся с нами несчастных приключениях цинготной болезни, просил от них возможной помощи; но по отбытии сих посланных цинготная болезнь стала уменьшаться.

2 мая отправил я в четырех байдарах 52 человека российских работных, 11 лисьевских алеут и ПО человек коняг в байдарках в восточную сторону с намерением, чтобы познакомиться с людьми, населяющими острова, лежащие по Американской земле до Кенайских и Чугацких бухт, узнать выгоды и описать все нужное, назначив продолжать сие плавание дотоле, покуда лето дозволит. Партия оная возвратилась в последних числах августа, плавая на северной стороне проливом между Американской землей и островом Кыктак, не видав во все лето ни от коняг, ни от чугач и ни от кенайцев никаких нападений, да еще оные народы дали до 20 человек в аманаты.

В рассуждении тамошнего торга, оный был в сие время почти ничего не значащий, потому что жители тамошние, будучи незнакомы, боялись вступить в такое сообщение, несмотря на то что дали аманатов. Оная партия, прибывши на остров Кыктак, расположилась зимовать, избрав для того Карлутское многолюдное место³⁵. В продолжении зимы разъезжая на байдарах в северной и западной стороне острова, а по американскому берегу от Катмака³⁶ до Камышатской губы³⁷, через тихое с обитателями обхождение и всегдашнее приласкивание, сопровождаемое угощениями и подарками, привели их в союз, взяли аманатов и торговали с ними так, что ни малейших раздоров не случилось.

Из гавани я всю зиму рассылал объезды около острова Кыктак с южной и восточной стороны и по островам, лежащим около тех берегов. Многое число коняг лаской и торгом в дружбу склонили, аманатов также взяли и утвердили совершенное их к Российской державе подданство. В последних числах декабря отправил я из гавани при одном толмаче двух работных в Кенайские губы под видом торговых людей для примечаний, дав им и товара несколько для промены, а острова Шуеха³⁸ поручил в сохранение аманатному хаскаку³⁹. 1786 года 10 января из гавани отправил одиннадцать человек работных людей в восточную сторону по острову Кыктак в еловый лес, находящийся в 160 верстах от гавани, близ Чинигацкого селения, для делания шлюпок⁴⁰. Сии посланные, построив прежде зимовье, после и порученное дело исполнили, купив притом несколько пушного товара, а 1 мая возвратились в гавань.

25 февраля, с Катмацкого жила⁴¹, от грека Евстрата Деларова получил я письмо от 19-го числа, которым он уведомил, что галиот нашей компании «Св. Михаила» 1785 года 12 мая по предписанию моему из гавани острова Уналашка вышел в море, противными ветрами задерживаем был около Уналашки шесть недель. Наконец, во время шторма, потеряв мачту, которую сломило ниже салингов⁴², вынужден был возвратиться на Уналашку и по исправлении мачты в августе при самом выходе в море был подвержен вторичному несчастью; ибо ошибка подштурмана сделала то, что галиот о каменья повредило и принудило остаться на Уналашке и там зимовать, отправив между тем, по дошедшим известиям, на помощь к нам в байдарах 30 человек; но сии, будучи на дороге удержаны штормами, пробыли шесть недель на американском береге, лишась шести человек от холода и от недостатка пищи. Оставшиеся спасены, по уведомлению вышеписанного же грека Деларова, людьми, посланными из нашей компании, но и из тех по приезде в гавань пять человек умерло.

Собираясь уже к выезду из Америки, отправил я 7 марта к мысу Св. Ильи⁴³ для учинения дальнейших описаний, не оконченных в прошедшем году, и для построения на том мысе крепости пять человек из российских, которым будут помогать во всем оном, разумея и соглашение к миру тамошних жителей — до 47° простирающимся тысячу человек коняг Кадьяка и других островов и 70 лисьевских алеут, добровольно из платы служащих, коим я велел по берегам ставить кресты и закапывать в землю обломки горшечные, кору березовую и уголья.

Оные посланные в последних числах марта прислали ко мне двух человек из Чинигацкого жила⁴⁴, уведомляя, что тойон Шуеха⁴⁵, оставя меня, изменил, а прежде того порученных в его сохранение работных и толмача, кои от меня посланы были для обозрения Кенайских губ, убил.

Для сего случая требовал от меня людей к отражению кенайцев, выехавших близ Шуеха с американских берегов, коих количество простиралось до тысячи человек. Получа сие уведомление, отправил я туда из гавани две партии: первую в 30 человек из работных российских людей с одним предводителем, а вторую с особым правителем, состоящую из коняг и лисьевских алеут, добровольно служащих, приказав занять на Афогнаке⁴⁶ против острова Шуеха способное для гавани место и построить крепость по данному плану и между тем в гавани исправлять галиот «Трех Святителей» для похода. 19 мая получено с островов Афогнак и Шуеха от посланного туда известие, что по соединении наших сил предприятие кенайцев уничтожено. После заложена на Афогнаке крепость, а, наконец, по данному от меня приказанию, заложа таковую же и при Кенайской губе, отправились по американскому берегу к мысу Св. Ильи. Для окончания сих строений оставлена там особая партия. Остров Афогнак и противу лежащий Америки берег, так как и остров Кадьяк, имеют наилучшие гавани; земля плодоносна, рыбы, птиц разных родов великое множество, луга покрыты травой и пажитями, лесов, годных для строения судов и других зданий, на Шуехе и американском береге находится в великом изобилии.

В сей год американских и островских жителей в гавани во все наши артели, с разными церемониями и просто, ежедневно приезжало несравненно более первой зимы. Не упущено при сем случае ничего, чем бы только знаки дружества и тихости нашей изъявить. Сильнейшие ветры нынешний год дули более от севера и запада; от востока же очень малые, а от полудня⁴⁷ во всю зиму никаких почти не было. Дождя зимой очень редко было видно, но большей частью перепадал снег, который на таких местах, где ветры не могли действовать, лежал толще аршина; где же ветры могли сносить оный, там и не мог он долго пролежать.

22 мая на галиоте «Трех Святителей» я вышел в море, будучи провожаем тойонами кыктакских, американских и других островов и лучшими людьми из коняг; и того ж часа увидели на море с распущенными парусами нашей компании третий галиот «Св. Михаила», идущий в гавань. Я, подъехавши к оному и переменив находящегося на нем мореходца, отправил его в гавань, предписав назначенному там правителю из бывших на островах Шуеха и Афогнаке, чтоб он по приезде с оных островов отвел тот галиот в назначенную при крепости на Афогнаке гавань.

Должен я еще здесь упомянуть и о галиотах, на каком им там основании надлежало оставаться. Одному предписал я наставлением, данным мной поверенному Самойлову, плавать по длине от 40 до 77°, считая от Охотского меридиана, который я первым поставлял в своем исчислении, а по широте от 60 до 40° в открытом море; другому же — к северу при сближении там двух частей света, для сыскания неизвестных мест и островов. Третий, на котором выехал я из Кадьяка, был обращен в транспортное судно, на котором каждый год приятным долгом я почитаю уведомлять правительство о делах тамошнего края. После пустились мы от Америки с таким намерением, чтоб пройдя 45° широты и по той линии плыть прямо к западу а поравнявшись с Камчатским мысом⁴⁸, подняться к оному и, пройдя Курильский пролив⁴⁹, склониться к Охотску. Намерение сие имел я для того, что не увижу ли по сей линии между 40 и 50° неизвестные какие-либо острова, но, по несчастью, ветры беспрерывно все лето дули между западом и не допустили исполнить сего намерения, и потому принужден был идти как только возможно прямо в Охотск, но и в том противные ветры препятствовали.

Во время сего пути из числа гряды островов видели Четыре Сопочные и Амухту. Сей последний остров от огнедышащих гор казался весь в пламени. Лавируя же, видели Сиугам, Амлю, Ахту и другие Андреяновские острова. До первого Курильского острова дошли и при оном на первый якорь стали 30 июля. Поскольку бывших со мной 12 человек российских работных людей цинготная болезнь привела в крайнюю слабость, то всю матросскую должность на судне исправляли ехавшие со мной из любопытства в Охотск американцы, которые на 31-е число на галиот и свежей воды с первого Курильского острова навозили 40 бочек. В рассуждении моря достойного примечания сказать можно только то, что около Камчатской земли течение оного наисильнейшее и волнение не только во время ветра, но и в тихую погоду столь велико, что от оного судно, весьма качаясь, почти касается бортами воды.

1 августа галиот завели в первый Курильский пролив. Великий ветер задержал тут до 5-го числа, а в сей день провели оный во второй Курильский пролив⁵⁰ к гавани; 7-го числа отправясь, склонились к Большерецкому устью; а 8-го числа против оного устья стали на якорь, и я на байдаре вышел на берег и, возвратя оную к судну, сам остался для покупки свежей рыбы. Исполнив сию надобность, я желал было возвратиться на судно, но разные препятствия не допустили. Между тем галиот сильным ветром сорвало с якоря, и поскольку слабость здоровья людей, на оном находящихся, лавировать не позволила, то сие тем далее разлучило меня от судна. Наконец я, наняв бот, пустился к Болыперецкому селению⁵¹, куда прибыл 15-го числа, и решился отправиться в Охотск вокруг землей на трех верховых лошадях, купленных мною тут за 200 рублей. Но в самое то время из Петропавловской гавани в Большерецк дошло сведение, что прибыл в оную 9-го числа аглинский корабль и что оный намерен тут простоять не более 20 дней. Имея желание узнать о месте, из коего пришел сей корабль, о причине его путешествия, да и не откроется ли через то какого-либо для нас полезного сведения, решил на время отменить поездку в Охотск, чтоб между тем побывать в Петропавловской гавани.

20-го числа, отправившись на верховых лошадях, 23-го туда приехал. Агличане, приметив с корабля мой с людьми приезд, поспешили на шлюпке сойти на берег. Начальник корабля — капитан с двумя офицерами обошлись с нами ласково и из казенного дома склонили меня идти с ними на корабль, где показали образцы своих товаров и сказывали, что они привезли с собою от Индийской компании⁵² к камчатскому начальнику письма, изъявляющие желание оной завести торг в Камчатке, и что оная требует на то позволения от России. Я, между прочим, не давая о себе знать, старался разведывать, отколе они пришли и где имели плавание, потому что не скрывали они от меня своей карты. Узнал я, что они по нашему счислению 20 марта вышли из Бингала, лежащего под 23° северной широты, из Малакки — 16 апреля, в Кантон прибыли 29 мая, из Кантона вышли 28 июля, в Петропавловскую гавань приплыли 9 августа. Офицеров на корабле: агличан три, португальский один, матросы — агличане, индейцы, арапы и китайцы. Всех людей 70 человек; корабль весь красного дерева, обит латунью до бархвутов⁵³, о двух мачтах и 28 парусах, по килю груз 3½ фута, с двенадцатью пушками по деке⁵⁴.

В бытность мою на сем корабле весь день до ужина был угощаем разными питьями; после ужина в 10 часу начальник корабля капитан Вилиам Питерс проводил меня со своими офицерами до казенного дома на шлюпке, отложа притом торг до прибытия камчатского начальника, 25-го числа прибыл туда камчатский исправник барон Штюнгель⁵⁵, а 26-го и 27-го через него на французском языке условились о пошлине с тем, что какая вышним правительством положена будет, таковую обязались они безоговорочно заплатить, и тогда начали производить торг. 28-го числа соглашались, какие на будущее время товары привозить в Камчатку, а напротив того и от нас получать, и по каким ценам. 29-го, 30-го и 31-го принимал я от агличан сторгованные мною товары, а 1 сентября прием и счет окончили. Всего товара было принято мною на 6611 рублей; в то число я им заплатил тысячу рублей, а в достальных дал вексель по объявлении в два месяца заплатить в Москве с шестью процентами на год. 3-го числа, простясь с агличанами, отправился из гавани в ботах; агличане же намерены были выходить непременно 4-го числа. В Большерецк прибыл я 8 сентября, и все купленные мною у агличан товары продал тотемским купцам, Пановым приказчикам⁵⁶ и другим. Барыша от их товаров получил по 50 копеек на рубль.

Из Большерецка отправился я по тагильскому берегу 12 сентября, а в Тигильскую крепость прибыл 2 октября, оттуда отправился на собаках 18 ноября; в Охотск приехал 1787 года 27 января⁵⁷, следовательно, после галиота, на котором я был в море. Из Охотска с женой своей также на собаках выехал 8 февраля, продолжая далее путь, где на оленях, а в других местах на лошадях и на быках, претерпев несказанные трудности и опасности. В Якутск приехал 11 марта. 12 марта из Якутской области отправился саньми и, со отбытия с Камчатки в проезде, в рассуждении собачьей и оленьей езды, во многих пустых местах претерпевал крайнюю и несносную трудность, от коей многократно с угрожением мучительного страха подвержена была моя жизнь совершенной опасности. Первое, оттого что между Тигилем и Инжигою⁵⁸ корякские орды казались нам весьма сомнительны. Второе, зима чрезвычайно без перемены почти, при самых жестоких северных ветрах, была до чрезмерности холодная; третье, пурги такие нередко на пустых местах захватывали, что ехать способа не было никакого, по ремню нарта за нартой связавши, а только спасались в такие времена лежанием в снегу по два, по три и по пяти дней, не сходя с места, без воды и не варя пищи. Для утоления жажды, за невозможностью развести огня, употребляли снег, а вместо пищи сухари или юколу⁵⁹ грызли, лежа в снегу.

При таких трудах, за присталью собак и оленей последний путь от Алдана до Иркутска, за усталостью лошадей по убродам⁶⁰ часто до упаду, для поспешности шел пешком и, по всем трудностям, достиг наконец благополучно областной город Иркутск 6 апреля в половине дня. Но за долг почитаю изъявить мою благодарность пред всеми двум достопочтенным мужам, уже лет несколько беспорочно служащим государству и отечеству, капитанам родным братьям Тимофею и Василию Шмалевым за охранение меня от всяких опасностей в рассуждении тамошних диких жителей, которые тогда один в Тигильской крепости, а другой между Тигилем и Инжигинским городом у коряк — для усмирения в Каменском селении корякских и чукотских орд — пребывание имели. Вдобавок в проезд мой также довольно способствовали сему моему успеху капрал тигильской команды Николай Попов да корякский толмач казак Иван Суздалев, который провожал для толмачества меня от Тигильской крепости до города Инжиги, коим Попову и Суздалеву есть из коряк родственники, а потому я и ехал по сим способам безопасно, за что обязан я господам капитанам двум братьям Шмалевым и притом капралу Попову и толмачу Ивану Суздалеву при случае свидетельствовать мою благодарность, ибо они сохранили мою жизнь.

Сколько в бытность мою в Иркутске, по краткости времени, дозволило о пребывании моем в морском путешествии и о учиненных к пользе распоряжений исправить, оное значит выше сего. А теперь уже осталось неминуемо показать о всех виденных мною местах, обитающих там народах и их обрядах, находящихся там зверях и птицах, чему следует описание.

Теперь долженствую описать землю американских островов, людей, оную населяющих, нравы их, обряды, одежды и сказать о находящихся там зверях и птицах.

Острова, лежащие около американских берегов и простирающиеся от Кыктака к восточной стороне, а также и в Северо-Западной Америке, более каменистые и преисполненные гор, но притом есть хорошие и годные к хлебопашеству земли, в чем я и самими опытами удостоверился, сеяв ячмень, просо, горох, бобы, тыкву, морковь, горчицу, свеклу, картофель, репу и ревень. Все родилось наилучшим образом, кроме разве что проса; горох, бобы и тыква не принесли семян, и то оттого только, что упущено было время, в которое бы сеять должно было. Для сенокосов удобных луговых мест и трав годных довольно, а по местам скоту и всю зиму можно жить без сена. Больших лесов не видал, а малых весьма много. Обыкновенные тамошние растения, кои обитатели употребляют в пищу, суть коренья, а именно: сарана, макарша, папоротное желтое⁶¹ и кутагарное. Сие последнее заслуживает особое внимание потому, что где по островам нет мышей, там оно родится очень хорошего вкуса, а где водятся сии животные, там корень сей так горек, что в пишу не годится. Есть там ягоды: малина, голубица, черница, морошка, брусника, калина, клюква и княженика — в довольном изобилии. Что принадлежит до лесов, оных с половины острова Кыктак и по Америке к весту находил я пять родов, а именно: ольху, тальник, березник и рябину, а к востоку по островам, по берегу американскому при губах — ельник, листвяк и тот, о котором я сказал выше.

Птицы там водятся: гуси, утки разных родов, вороны, галки, канарейки черные, называемые напойки⁶², сороки, сии криком своим мало походят на известных в России сего рода птиц, а вместо того очень нехудо поют, но весьма тихо и почти так, как снегири. Есть чайки, журавли, цапли, кулики, глупыши⁶³, топорки⁶⁴, ары, урилы, гагары. Морские звери:

бобры, сивучи, киты, нерпы. Речные: выдры, бобры; земные разных родов: лисицы, волки, медведи, горностаи, олени, соболи, зайцы, росомахи, рыси, тарбаганы⁶⁵, евражки⁶⁶, дикие бараны и ежи отменного рода⁶⁷. Рыбы ловятся из морских: палтусы, треска, сельди; проходящие в речки: чавыча, кета, нярки, гольцы, каракатица и странного рода раки⁶⁸.

Коняги — люди рослые, здоровые, дородные, больше круглолицы, но есть имеющие и продолговатые лица; смуглые, волосы черные, а редко темно-русые, которые мужеский и женский пол стригут в кружок. Жены знатных мужей отличают себя от прочих тем, что, зачесывая несколько волосов наперед, подстригают до бровей и имеют косы; у иных бороды, а у некоторых грудь и плечи вместо косынок шитые⁶⁹. Мужчины, женщины и девки средний хрящ в носу прокалывают, также искалывают все уши и нижнюю губу; шитые шеи имеют и мужчины, но немногие, а у каждого мужчины нижняя губа прорезана, и поэтому с первого взгляда показываются так, как с двумя ртами. В сделанную в среднем хряще носа дыру вкладывают длинную кость; а у кого есть бисер и корольки⁷⁰, те привешивают оные к ушам, к губе и к носу, почитая то за самую лучшую вещь и украшение. Бороды не стригут, рубах все не имеют, ходят босые, а дома и совсем нагие, только что спереди опоясываются каким ни есть звериным лоскутом или цветами и травой. Парки⁷¹ носят бобровые, лисьи, медвежьи, птичьи, евражечьи, тарбаганьи, выдреные, собольи, заячьи, оленьи, росомашьи и рысьи. Камлея⁷²- род парок из кишок сивучьих, нерпичьих и китовых. На головах носят шляпы, плетенные из елового коренья и травы, шапки, гнутые и выдолбленные из дерева. При ловле морских зверей употребляют стрелы, кои бросают из досок, а для войны есть у них луки и копья железные, медные, костяные и каменные. Топоры железные особого манера, состоящие в маленьком железце; трубки, ножи железные и костяные, иглы железные… До прибытия же нашего иглы делали сами женщины; нитки жильные, посуда деревянная, роговая — из диких баранов, глиняная, камнем выдолбленная.

Байдары и байдарки, обшитые сверх решетки вместо досок кожей наглухо, кроме люка, употребляют они тогда, когда удят рыбу и промышляют морского зверя. При исправлении всяких домашних надобностей и разъездов рыбу удят на море удами костяными, поводки при удах длинные из засушенной морской капусты, ибо одна стебель капустная бывает сажен по сорок и более. По рекам рыбу ловят каменными запорами, а колют носками⁷³, похожими на копья, в тупом конце коих бывает гнездо, в оное вкладывается слабо в зазубрины костяная, каменная или железная спица, привязанная жилой к деревцу. В заливах и бухтах морских красную рыбу стрелками убивают тогда, когда оная из воды мечется. Огонь добывают трением из дерева; освещаются зажженным в каменных посудах жиром тюленьим, медвежьим, сивучьим, китовым и котовым, положив туда травяные фитили.

О свадьбах их я ничего не знаю, не могу также и о новорожденных ничего сказать, кроме что таковым даются имена по первой с кем встрече, хотя бы какого зверя, птицы и другого тому подобного.

Похороны у разных поколений коняг бывают разные. Обрядов я сам не видел и потому ничего об оных сказать не могу; но то весьма верно, что иные мертвых кладут в байдарку с лучшим имением его и осыпают землей, а другие вместе с умершим и живого полоненника, бывшего рабом у оного, зарывают в землю. Кенайцы же тела умерших жгут со звериными кожами, приносимыми его родственниками.

При печальных обрядах по умерших стригут на голове волосы и лицо марают черной краской. Сие употребляют по родственникам, как-то: по отцу, матери, брату, сестре и другим ближним и любимым им свойственникам, а часто и по постороннему человеку, с коим жили в дружбе. Впрочем, если умерший кому неприятен или и вовсе не имел с ними дружества, хотя бы и родственник был, по таковом печальных знаков на себе не носят.

Общих болезней у них нет, кроме примеченной венерической, а оспы совсем не знают, и никогда там оной не бывало; люди сложения весьма крепкого и живут до ста лет.

Приезжающих гостей встречают, вымаравшись красной краской, и в лучшем их наряде, колотя в бубны и производя пляску, имея в руках военные оружия; а гости подъезжают точно так, как на сражение. Как скоро они приблизятся к берегу, хозяева бросаются в море по самые груди. Байдары и байдарки со всем возможным проворством выносят на берег; потом спешат поскорее вынести гостей из байдар и относят их поодиночке к первому учрежденному для игры месту на своих спинах; там, посадя всех по местам, все молчат до тех пор, пока не напьются и не наедятся. Первая и лучшая почесть состоит в том, что подают холодную воду, а потом мальчики разносят кушанье, жир, толкуши, состоящие из смешения жиров тюленьего, китового и сивучьего, иначе морскими львами называющимися. Также ягоды, как-то: бруснику, клюкву, черницу, княженику и другие, присовокупляя к тому и разные коренья; ягоды без смешения. Сушеную рыбу, называемую юкола; звериное и птичье мясо, у кого что случится лучшее. Соль им не известна. Каждое кушанье прежде всех должен хозяин начать сам есть и пить, а без того гости ничего не вкушают; посему надобно думать, что они иногда мешают и отравы. Хозяин, начав каждое кушанье, подает первейшему гостю, который, взяв несколько для себя, посылает прочее по порядку другому; и так доходит до самого последнего. Все остатки от кушанья обращаются к первому, а сей кладет в одно место; при отбытии же все это гости увозят с собой.

По окончании кушанья продолжают разговоры, а затем начинается игра с бубнами и побрякушками. Некоторые надевают разного и странного вида маски, сделанные из дерева и выкрашенные разными красками, а потом выносят гостей в сделанную особо большую казиму⁷⁴, в которую людей вмещается множество. Казима оная подобна небольшому храму, архитектура коего представляет нечто беспорядочное, грубое и варварское. Тут происходит игра со всеми по обыкновению их церемониями; покуда гости в оной пробудут, играют день и ночь непрестанно; усталые спят тут же, а проспавшись, опять принимаются за игру. Когда же вздумают разъезжаться, тогда кончится и игра; расставаясь же, с обеих сторон дарятся и торгуются имеющимися у них вещами. В сих казимах советы, договоры и разделы бывают, и когда занимаются важными советами, в то время женский пол в казиму не впускают.

Коняги и чугачи разговор имеют одинаковый, разговор и жизнь кенайцев же совсем особые.

Живут в землянках, имеющих стены, обитые досками; окна расположены наверху; оконницы делаются из кишок и пузырей разных животных, сшивая маленькие или узкие части жильными нитками, а вход с испода. Печей в оных нет, и огня не разводят, потому что довольно они теплы и без того; из таких же землянок и бани их состоят, в коих парятся травой и березовыми вениками. Жар в них производят каменьями, нажигаемыми в поварне и в баню приносимыми. Жар от них делается весьма великий и никогда угара не бывает; париться они отменные охотники. Кухня у них общая, в кою имеются двери, или лазеи, вокруг нее. Впрочем, жизнь их есть разбойническая: кто чаще, больше и удачнее что украсть успеет, тот через сие большую похвалу заслуживает.

Жен помногу не имеют, у редкого есть две; напротив того, хорошие и проворные женщины держат по два и по три мужа, и в том между мужьями не только никакой ревности нет, но еще и живут дружески.

Все они сухопутной езды не имеют, да и животных, способных на таковое употребление, там не находится, хотя много есть собак, но их не употребляют. Жители американских берегов и других островов ездят реками, речками и озерами в своих байдарках; о живущих же внутри Америки я ничего не знаю.

О божестве ни малейшего понятия не имеют и хотя говорят, что в мире есть два существа, или два духа — один добрый, а другой злой, но им никаких изображений не имеют и не поклоняются; словом, никаких идолов у них нет. О показанных существах не могут иначе изобразить, как что доброе выучило делать байдары, а худое оные портить и ломать. Посему можно заключить, сколь в тесных пределах содержится их разум; кроме того, в немалом у них употреблении колдовство и шаманство, суда и расправы не только порядочного, но и никакого почти нет. Из сего всяк ясно видеть может, что жизнь свою ведут они мало различную от скотской. В крови имеют удивительную горячность, что можно ощущать, подойдя ко всякому из тамошних жителей, а особенно женщины кажутся пылающими. От природы хитры и предприимчивы; в обидах мстительны и злобны, хотя с виду кажутся и тихи. О верности и справедливости их вообще, по причине моего там маловременного пребывания, сказать ничего не могу, ибо я видел от многих великие доказательства верности и постоянства, видел же тому и противное. Когда представляется им о каком деле, что выйдет из оного польза, то охотно принимают труд, хотя и мало им известен, но не щадят оного, если в прибытке бывают уверены. Народ вообще веселого и беспечного свойства; доказательством сему служат повседневные их игрища; и поскольку они в неограниченной и всегдашней живут распутности, так что домашнее их хозяйство в крайнем небрежении, да и понятия о том не имеют, и оттого часто вынуждены бывают терпеть голод и наготу.

Касательно же обстоятельного описания морских и воздушных явлений в продолжении нашего плавания и на местах, где останавливались жительствами, то особые ведены были тому каждодневные записки, и по прибытии моем в Охотск удержаны тамошним областным начальником господином Козловым-Угрениным, которые, думаю, он от себя не оставит представить куда следует, ежели они содержат что-нибудь достойного примечания⁷⁵.

Историческое и географическое описание Курильских, Алеутских, Андреяновских и Лисьевских островов, простирающихся от Камчатки к Америке на Восточном океане

Острова Курильские

ШОУМШЧУ⁷⁶. Остров сей в длину от северо-восточной к юго-восточной стороне простирается верст на 50, а в ширину на 30, низмен. В средине острова на восточном берегу около моря высокий яр и каменные утесы, а близ берега множество кекуров⁷⁷. На острове усмотрены разные металлы, в том числе и серебряная руда, которая прежде сего была разработана⁷⁸. По ту же сторону выпала в море речка. По северную сторону к западу берег песчаный и местами каменист. На середине острова озеро окружностью около пяти верст, из которого в море выходит небольшая речка. Кроме сей главной речки, много есть и других мелких как озер, так и болот; во впадающие в море речки в мае и сентябре входит с моря рыба разных родов: лососи, горбуша, гольцы, курижи⁷⁹; на море в тихую погоду промышляют удами терпуги, треону и рямжу⁸⁰. Леса круглого нет, кроме мелкого ольховника, тальника, кедрового стланца, на котором растут мелкие орехи. Волнением на берег выкидывает китов и раков разных родов. На острове растет трава сладкая⁸¹, из которой курят вино, купрень, кутагарник, морковник⁸², кои жителям служат в пищу. Из крапивы женщины делают веревки и сети. Мышей на острове разных родов множество, коих по-тамошнему называют наушьчичи⁸³.

На сем острове ясачных 44 души.

ПОРОМУСИР, или ПОРОМУШИР⁸⁴. Второй остров от первого отделяется проливом около двух верст, где во время нужды можно иметь отстой одному судну, однако не без опасности, ибо дно в проливе состоит из каменистых гор. Ежели по несчастью судно на якоре не удержится, то бывает подвержено крайней опасности, потому что берега там крутые и каменистые, а по узкости пролива отбежать от них невозможно. Пример несчастного приключения в сем проливе случился в 1741 году, когда там погибло морское казенное судно. Остров сей простирается от северо-востока в южно-западную сторону; величиной вдвое больше первого, горист, речками и озерами весьма изобилен; лесу на нем нет никакого, кроме стланца и ельника, который жители употребляют на дрова, а на строение юрт собирают выкидываемые из моря разных родов деревья, в коих бывают немалые куски и камфорного дерева⁸⁵. Растет на острове сладкая трава, крапива, кислица, шеломайник⁸⁶, чакича⁸⁷, лютик, корень которого замаривают и, столча, мажут стрелы для отравы зверей. На острове водятся красные лисицы, волки и множество мышей разных родов. Ясачных на сем острове 76 человек.

ШИРИНКИ⁸⁸. Отстоит от второго через пролив около 20 верст, который в тихий день по течению прогребают в 4 часа. Вокруг всего острова утес и камень сыпучий, поэтому для судов пристаней не находится; пристают же к нему на байдарах для промысла на пишу зверей и на платье птиц, называемых ара⁸⁹, в тихое время, когда волнения с моря не бывает. Остров в окружности имеет около 40 верст и равен как в длину, так и в ширину. На нем есть круглая сопка, водятся сивучи и нерпа, а красные лисицы заносимы бывают только на льду с других островов. Растет корень сарана, упява, усут, кутат и сладкая трава; ягод, кроме шиши⁹⁰, не родится, лес растет кедровый, небольшой стланец и ольховник. Нет на нем текущих рек, ни ключей, ни источников, а только ямы и рытвины наполняются дождевой водой, которой приезжающие для промысла курильцы довольствуются и бывают подвержены опасности, потому что кругом острова с утесов всегда сыплются немалые камни, которыми не только людей, но и птиц иногда убивает, поэтому на нем и жителей нет.

МАКАН РУР АСЫ⁹¹. Сей остров от третьего расстоянием около 60 верст, в длину простирается верст на 20, а в ширину на 10. Берег окружен горами наподобие хребтов, а между ними есть луговые места; морошки и шикши родится на нем немалое число. Леса, кроме кедрового, ольхового, малого стланца и рябинника, никакого не растет. Коренья растут: сарана, упява, миту⁹², куташ, черемша и сладкая трава. Около острова в малом количестве водятся бобры, нерпы и красные лисицы. Озер и речек нет, а изобилует по берегу ключами. Гаваней не только для больших судов, но и для лодок не имеет.

АНАКУТАН, или АНЕКОТАН⁹³. Расстоянием от четвертого около 35 верст, в длину простирается около ста верст, а в ширину 15 верст. На этом острове две сопки: первая, окруженная небольшими сопками и хребтами, по-курильски называется Асырминтар, что значит, что она наперед сего горела. Она стоит на лопатке ко второму острову, окруженной утесами и высокими горами; тут водятся птицы глупыши и ары. При лопатке и восточной стороне на самом проливе отпрядной камень — кекур, на котором также плодятся глупыши и топорки. Вторая сопка стоит посредине острова, называемая Амкаусар⁹⁴, которая также наперед сего горела; возле сей сопки есть озеро в длину на 4, а в ширину на 2 версты; но рыбы в оном никакой не находится. Третья сопка близ лопатки к шестому острову, называемая Тоорусыр⁹⁵, стоит посреди озера, в окружности имеющего до 15 верст, в котором рыбы, так же как и в первом, никакой не водится. Леса стоячего годного, кроме кедрового стланца и мелкого ольховника, нет никакого; а для пищи растут коренья миту, усут; ягоды шикша, голубица, жимолость, рябина и морошка, трава шеломайник, кутагарник и малое количество травы сладкой. Красных лисиц иногда бывает на этом острове довольно, а бобров и нерп мало. На северной стороне бухт песчаных шесть: на восточной посредине острова — одна; а по другим сторонам есть бухты и пристани каменистые, в которые байдары входить не могут. Из гор и из падей острова текут каменистые речки, в кои во время прибылой воды заходят гольцы и горбуша.

АР АМАКУТАН, т. е. САРАННОЙ, или ХАРАМОКАТАН⁹⁶, есть шестой остров и от вышеописанного острова отстоит верст на шесть. Посредине его находится сопка, которая прежде горела, на сопке к северной стороне есть озеро безрыбное, в длину на 5, а в ширину на 2 версты; при озере два каменистых острова, на которых водятся чайки и гуси; на восточной стороне сопки два озерка, по-курильски называемые Тонтоу и Руи. На острове растут коренья: сарана, миту, уаява, куташ, трава сладкая, шеломайник и черемша; ягоды: шикша, морошка, рябина; лес — стланец кедровый, ольховник и рябинник небольшой. На острове две речки, из коих одна к северу впала в песчаную бухту, а другая к западу; обе безрыбные; берега на острове каменистые. К проливу пятого острова в восточной стороне сопка, подножие и верх ее составляет белый песок. На острове водятся в небольшом количестве красные лисицы, бобры, нерпы. Для промысла их приезжают курильцы с других островов, ловят сетями, сделанными из крапивы, и бьют из лука стрелой. В утесах сего острова есть металл наподобие железа, а другой с искрами в белом камне.

СЫАСКУТАН, или ШИЯШКОТАН-остров⁹⁷, отстоит от предыдущего на 50 верст; течение, между ними от прилива и отлива случающееся, бывает весьма быстро. Он имеет в длину около 80, а в ширину около 5 верст. На нем две каменные сопки: одна стоит на северо-восточном краю и по-курильски называется Синнарка; она прежде сего горела и вышла наподобие хребта, куда ходят пешие. Подле той сопки есть небольшие каменные горы и каменистые места. Другая сопка большая стоит близ лопатки на северо-западном берегу; по обеим ее сторонам каменистые места, и от самого верху до берега гориста. Посредине острова по обеим сторонам есть бухты песчаные, а кроме них других способных к приставанию и промеж гор низменных мест нет. С сего острова, минуя два следующих, перегребают прямо на остров Муссыр; а отстоят они около 35 верст.

ИКАРМА, или ЕГАРМА⁹⁸. От сего острова до предыдущего расстояния около 12 верст; в длину имеет он около 8 верст. На нем есть сопка, которая горит временно⁹⁹; берега его кое-где каменисты, а в другом месте песчаны; на каменистых видны серные источники, а к песчаным можно приставать лодками. Ни озер, ни речек на острове не находится, кроме одних источин; растет коренье: упег, сарана, кутагарник, сладкая трава, шеломайник; лес мелкий: кедровый, ольховник, тальник и рябинник; птицы водятся: гуси, чайки, а по утесам глупыши, топорки; звери — нерпы только и бобры, и то в малом количестве.

ЧИРИНКУТАН, или ЧИКУРКОТАН¹⁰⁰, расстоянием от Икарма на 30 верст; в длину и ширину имеет около 15 верст; на нем с краю моря есть курящаяся сопка, на которой всегда сыплется камень, отчего сделалась на ней падь. Вокруг всего острова горы и утесы каменные, и потому для байдар нет способных пристаней. Трава на нем растет всякая; местами небольшой ольховник; птицы плодятся ары, топорки, глупыши и небольшие черненькие птички с красным носом и высоким на голове пером, называемые курикуры, а другие еще меньше сих, черные ж, с белыми глазами, красным носом и тремя перышками на голове наподобие рожков, называются турутуры¹⁰¹, поют звонко и живут в норах, когда высиживают цыплят; обе сии птички водятся по утесам и в щелях. Для промысла сих птиц курильцы с острова Сыаскутан приезжают в летнее время и из кож их шьют себе платье, и особенно для этого предпочитают кожи глупышей. Когда сии птицы бывают еще молоды и от гнезд удаляться не могут, то, их хватая, вываривают из них жир и запасают оный для зимы, потому что они так жирны, что кроме оного и тела почти не находят. Во время высиживания глупышами детей в гнездах человеку подходить к ним опасно, ибо они из рота рыгают и брызгают жиром, подобно как водой, и им своих детей кормят, собирая оный с моря. Гнезда у глупышей по косогорам в густых травах. Топорки же вьют гнезда в утесах, щелях и земляных норах; во время ловли жестоко кусаются; детей кормят морской рыбой, подобной сельдям, таская оную из моря.

МУССЫР, или ЕГАКТО-остров¹⁰², от предыдущего разделяется проливом около 35 верст; в длину и ширину на 3 версты. Подле него находятся два отпрядных камня, или кекуры, из которых на одном плодятся чайки и урилы, по-курильски «чуромыссыр», а на другом сивучи, по-курильски называемые «сыяго». Сей остров каменист и не имеет ни ручьев, ни ключей, а воду, остающуюся после дождей, достают из ям; пристань на нем весьма худа. Около сего острова много морских зверей — сивучей, кои на нем и плодятся. В июне телят бывает довольно, для промысла которых приезжают курильцы с разных островов; больших стреляют из лука и ружья, а малых бьют палками; мясо их употребляют в пишу, а кожа молодых идет на обувь и одежду. В этом острове леса нет никакого, и курильцы для варения пищи воду и дрова привозят с собой.

РАХКОКЕ, или РАХКОТИ¹⁰³, одиннадцатый Курильский остров, разделяется от предыдущего проливом на 120 верст; в длину и ширину имеет около 20 верст. Он ныне сделался необитаемым и состоит из одной горы, или сопки; из прежних же его описаний видно, что на нем росли травы, в которых водились птицы, что весь его утес осыпался камнем и землей и почти третью часть сопки сорвало и разметало вокруг острова. А ныне, объявляют некоторые, что в 1777 году он горел и сопка оттого рассыпалась; где же прежде была глубина 13 сажен, там ныне песчаные мели, на коих ложатся и телятся сивучи в великом множестве, а птицы, не имея притонных мест, удалились.

МУТОВА, или МАТОУСА-остров¹⁰⁴, отстоит от вышеописанного на 45 верст; длины и ширины имеет на 30 верст. На полуденной его стороне есть превысокая дымящаяся сопка, которая часто выметает горячие каменья; а к северному концу увалы и ровные места, на которых, равно как и в полях, растут травы: сладкая, шеломайник, кутагарник, кислица, щавельная и других родов, и как на других островах, разные сараны. Сверх сего на этом острове растет трава выше человека, дудка у нее толстая, наверху лист круглый и широкий наподобие шляпы, так что человека, в оной находящегося, никакой дождь не может¹⁰⁵ промочить. Лес на острове мелкий ольховник, кедровник и рябинник; из зверей водятся одни лисицы; песчаные берега сего острова изобилуют бухтами и байдарными пристанями. Около острова водятся бобры и нерпы, и для промысла их приезжают те же курильцы, которые промышляют на описанных островах. По утесам сего острова плодится довольно всяких птиц. Рек рыбных совсем нет. Возле острова сего лежит другой, низменный, без хребтов, на котором растет всякая трава и птиц морских немалое число, а гуси линяют на месте сем, курильцы их промышляют и сушат. На этом острове ясачных 3 человека, жен 85, детей мужеского пола 14, женского 28.

РАСАГУ, или РАШАУА¹⁰⁶, третий на десять остров, отстоит от предыдущего на 40 верст; в длину и ширину простирается по 30 верст. На нем есть высокие хребты, а кругом утесы; берег морской каменист, песчаных мест мало. По косогорам и хребтам растет хороший березник, ольховник и кедровник, а под горой по полям и ровным местам всякая трава, и между прочим весьма высокая, с большим листом. Зверей, кроме лисиц, на этом острове нет, и те в малом количестве; по утесам и камням водятся всякие морские птицы; около острова водятся бобры и нерпы. Малое число жителей острова сего нравами и образом жизни подобны курильцам, живущим на первых островах, и говорят одинаковым языком.

УСАСЫР, или УШИШИР-остров¹⁰⁷, отделяется от третьего на десять проливом около 17 верст; длины и ширины имеет по 25 верст и состоит из двух небольших островков; берега первого состоят из утесов наподобие яру, а поверхность оного ровное место с увалами, где местами растет всякая трава; посредине оного растет довольно морошки; зверей не водится никаких. Конец другого острова за проливом низок и травянист, а потом начинаются высокие хребты, с восточной и северной стороны утесы, а местами кекуры, с полуденной стороны в остров прошел залив наподобие круглого озера; посредине залива два небольших острова с сопками, а в самом устье залива стоит большой кекур. На сем острове между прочими травами есть и высокая трава с большим листом, сладкая, шеломайник, кутагарник, кислица и разные сараны. Берег вокруг залива песчаный, и как близ оного, так и близ морского берега бьют горячие и кипящие ключи друг возле друга; близ больших ключей яр высокий, где сера горючая и селитра накапливается, отламывается большими глыбами и валяется по берегу в великом количестве. Остров сей безлесен, а вокруг гор и хребтов по низким местам разных морских птиц плодится великое множество, как-то: ары, глупыши, топорки, урилы, курукуры, турутуры, разные чайки, серые гуси и величиной с косаточку птичка с сероватыми на крыльях и спине перьями, белым брюхом и кривым носом, называемая кагарка¹⁰⁸. Курильцы с разных островов для промысла их приезжают в летнее время и живут до осени; напромышлявши же их, сушат, а из глупышей вываривают жир.

КЕТОЙ¹⁰⁹ есть пятый на десять остров и от вышеописанного отстоит на 36 верст; в длину 30, а в ширину с 10 верст. На нем хребты и горы с белыми утесами; под хребтами и увалами растет березник, ольховник, рябинник, кедровник, стланец, а особенно же толстый камышник с коленцами¹¹⁰ и крепкое дерево, похожее на ельник, на котором растут красные с косточками ягоды, подобные вересу: оно по-курильски называется «райма». Под увалами в падях и по берегам растут разные травы, между прочими и высокая, на толстой дудке, с большим и круглым листом, шеломайник, сладкая, кутагарник и сараны довольно. Водятся на этом острове белые лисицы, сиводушки¹¹¹ и красные; около острова бобры и нерпы, но в малом количестве.

СЕМУСЫР, или ШИМУШИР-остров¹¹², от пятого на десять острова отстоит на 30 верст, в длину имеет 130, а в ширину 10 верст. На нем 4 сопки, из коих одна стоит близ лопатки к пятнадцатому острову, по-курильски То ето-Кусыр называемая¹¹³; у подножия ее растет весьма густой камышник и березник; в лопатку вошла бухта в длину верст на 10, а в ширину на 3, с устьем шириной 200 сажен; в ней водятся одни нерпы. Вторая сопка, называемая по-курильски Итанкиой¹¹⁴, верх имеет плоский; она прежде сего горела, отчего стоящий у подножия ее стланцевый лес и коренье выжжены. Третья сопка, называемая Иканмикот, вышла к восточной стороне гребнем, у подножия ее каменья. Четвертая сопка Анеиусы; на ней находят каменья, кои употребляются к стрелам вместо железцов. У ее подножия стоят горы и высокие каменные утесы. Вокруг всего острова и по берегу каменья и утесы; с восточной стороны расположены небольшие три песчаные губы, но, по причине мелкости и великого волнения, неспособные для байдарной пристани; на северной стороне посредине есть бухта, удобная для пристани. Озер и рыбных речек, кроме малых источин, нет; коренья, трава, стланец, березник и камыш мелкий такие же, как и на прежних островах; из зверей водятся лисицы бурые, сиводушки и красные, весьма недобротные; бобры, нерпы и сивучи, но в малом количестве; ягоды — рябина, шикша и кедровые орехи бывают годом. От сего острова проливом до следующего около 20 верст.

ЧИРПООЙ¹¹⁵, седьмой на десять остров, в длину и ширину простирается на 25 верст и разделяется проливом в 4 версты; в проливе на кекурах плодятся ары и топорки. Первый остров по-тамошнему называется РЕПУНКИ ЧИРНОЙ¹¹⁶, на нем горелая сопка, из которой по всему острову наметало каменья. Мыс сего острова, вытянувшийся к проливу шестнадцатого, называется Тонукарасы, что означает, что с него смотрят через пролив. Тут есть песчаная губа, но, по всегдашнему волнению, отстой и для байдар опасен. Лисиц красных на острове, а бобров и нерпы вокруг острова, весьма мало. Для пищи растет кореньев и черемши довольно, так же как и на прочих островах. Леса, кроме прутника рябинного, не растет никакого. На сем острове речек нет никаких; в одном только месте бежит из утеса ключ кислого вкуса, как квас, а когда согреется, то кислота в воде пропадает.

Отделившийся от сего острова островок в длину имеет около 10 верст. На нем есть горелая сопка, вытянувшаяся гребнем, гладкая; при подножии сопки — горы и каменные утесы. По причине каменистого берега и постоянного волнения около всего острова нет ни единой байдарной пристани. К проливу восемнадцатого острова на самой лопатке стоит камень и небольшой залив, в котором в летнее время сивучей бывает довольно. Ни лесу, ни озер, ни рек, кроме малых источин, нет; коренья растут те же и в таком же количестве, как и на прочих островах. От сего острова до следующего — пролив с 25 верст.

В расстоянии 30 верст от сего острова между севером и западом есть еще островок круглый, называемый СИВУЧИЙ¹¹⁷, длиной около 12 верст; на нем сопка, у подножия которой горы, хребты и утесы превысокие; лес — стланец кедровый, ольховый, тальник и рябинник; годом бывает ягод и орехов кедровых довольно; коренья же растут те же, что и на прочих островах; вокруг острова каменистый берег и высокий утес; около острова сивучей довольно, бобров и нерп мало; по утесам водятся ары, топорки, глупыши, чайки и гуси в довольном количестве.

УРУП, восьмой на десять Курильский остров, отстоит от предыдущего на 25 верст; длиной около 200, а шириной 20 верст. По сему острову рассеяны хребты и высокие горы; на поверхности их голец, щебень и утесы; а между ними — пади и глубокие речки. На северном конце острова верст на пять низменное место, на котором родятся разные коренья; близ сего острова неподалеку друг от друга лежат четыре маленьких островка. На нем как около хребтов в падях и над речками, так и по всему острову на северном и восточном берегах растет хороший березник, ольховник, рябинник и тальник стоячий высокий, между ними растет райма и еще лес, подобный березнику; лист на нем такой же, а по крепости и цвету подобен цвету черемухи. По всем гористым местам растет стланцевый кедровник и прегустой камышник местами в обыкновенную трость. Из хребтов выпадают хорошие речки, в которые во время лета идут из моря гольцы, кунжи и горбуши. На северной стороне посреди острова большое озеро, откуда течет в море речка, в которую из моря идет рыба разных родов. Подле моря на ярах, в падях и вблизи речек растут большие травы, высокие, с толстой трубой, сладкие, из коих сидят вино, кутагарник, морковник, шеломайник, черемша, разная кислица, приморский пырей и другие болотные травы; на сухих местах в довольном количестве растут разные цветы, зверобой, разных родов сарана и коренье, называемое миту и чакича. На северной стороне по многим местам родится довольно полевого гороха, земля местами черная и влажная, ягоды родятся рябина, крупный сладкий шипишник; лисицы водятся красные и беловатые и великое множество крыс. Около острова по многим местам — бухты, которые служат байдарам вместо пристаней, а на полуденной стороне острова есть и такая, где могут приставать всякие суда. Около острова как на полуденном, так и на северном конце и в утесах видны жилы наподобие серебряной руды, а по другим местам разного вида беловатые и красные, из которых три камня привезены были в Иркутск дворянином Антипиным¹¹⁸, бывшим на сем острове, и по исследованию Карамышева¹¹⁹ нашлось, что в одном из них медная колчеданная руда со вмешанным кварцем может дать из 100 от 10 до 15; в другом стальноплотный чистый колчедан, содержащий большую часть серы горючей и несколько железа, к тому примешан кремнистый кварц; из сего колчедана можно делать горючую серу, зеленый купорос и красную краску. В третьем — серный колчедан, содержащий весьма малую часть меди, сидящей в горноскальной, с малою частью смешанной породе. Около острова водятся бобры и нерпы, для промысла оных приезжают мохнатые курильцы с островов Еторту, Кунасыр, Чикота и других и живут до августа, а некоторые остаются тут и зимовать.

ЕТОРТУ-остров¹²⁰ от вышеописанного отстоит на 30 верст и как в длину, так и в ширину простирается на триста верст. По сему острову рассеяны хребты, горы и высокие сопки, из коих одна на северном конце беспрестанно курится, а иногда выбрасывает и пламень. На поверхности хребтов — голец, щебень и утесы, между коими пади и глубокие речки. Около рек и по всему острову растет толстый березник, ольховник, рябинник и тальник высокий, между ними растет райма и другой лес, подобный березнику; по сему острову камышник толщиною в трость; а по ровным местам растут травы и цветы, земля влажная и черная, на которой, вероятно, всякий хлеб мог бы родиться. По полям и подле моря на ярах растут разные травы: сладкая, шеломайник, кутагарник, черемша, кислица и высокая трава на одной дудке с большим листом. К полуденной стороне почти с половины острова по горам и ровным местам начался лиственничный лес, который вблизи моря не толст, а подале годится на строение. Черных медведей, соболей, лисиц, крыс и другого гнуса в лесах довольно. Берег около всего острова состоит из широких губ и бухт и песчаных с утесами мысов; из хребтов в бухты и губы впадают речки, в коих в летнее время бывает такая же рыба, какая на предописанном острове; в речки, вышедшие на северную сторону, летом входит всякая рыба, а в сентябре и ноябре кета и белая рыба. На той же стороне вблизи северного конца большое рыбное озеро, из которого в море течет речка. Около острова в тихие дни на байдарах ловят удами треску, палтусы, ряжму и другие рыбы. По разным бухтам на сем острове большими семьями живут мохнатые курильцы¹²¹, мужеского полу 92, женского 117, малолетних мужеска 38, женска 72. Около острова водится только нерпа и сивучи небольшого рода: недостаток других морских зверей награждается выкидываемыми на берег китами и большими косатками.

КУНАСЫР, или КУНАШИР-остров¹²², отстоит от вышеописанного на 40 верст и простирается в длину на 150, а в ширину на 50 верст. Вдоль острова протянулись сопки и высокие хребты; но посредине есть ровные и низменные места. Подле хребтов по падям растет ельник, листвяк, березник, ольховник, рябинник, тальник и местами стланцевый кедровник, а по ровным местам — еловый и лиственничный лес годный. По низким местам посредине острова лес редкий, кустарник, трава растет всякая, поля хорошие, где всякому хлебу родиться можно. Около берега местами растут те же травы, какие и на других островах; сладкая трава весьма толста и высока. Из зверей водятся черные медведи, соболи и лисицы, а в реках выдры.

На полуденном конце сего острова от хребтов верст на пять — низкое место, где вымывает из моря жемчужные раковины, довольное число которых валяется по песку и употребляется курильцами вместо тарелок. За мысом из бухты с моря залив большой, подобный озеру; в него из хребтов пала речка, в которую в летнее время из моря входит рыба всяких родов. Повыше лопатки¹²³ низкого места большое озеро, из которого в море бежит речка, и по ней из моря осенью в озеро накапливается довольное число кеты и белой рыбы. На северной стороне подле моря есть также озера, около берегов промышляют сетями треску, палтусину и других родов рыбы довольно, и между ними род рыбы, подобной стерлядям. На острове живут местами мохнатые курильцы, мужчин 41, женщин 93; детей мужеска полу 27, женска 33. На сем острове построена крепость и обведена рвом.

ЧИКОТА, или ШИГОДАН¹²⁴, двадцать первый Курильский остров, отстоит от вышеописанного на 70 верст; в длину имеет 120, а в ширину 40 верст. На нем, так как и на прочих, есть горы и сопки, речки и озера, лес растет такой же, как на предыдущем. По речкам и озерам живут мохнатые курильцы, промышляющие в море и озерах рыбу. Звери водятся лисицы и соболи.

МАТМАЙ, или АТКИС-остров¹²⁵, от острова Чикота отстоит на 20, а от Кунасыра на 25 верст. Величина сего острова неизвестна, а некоторые японцы думают, что он есть часть материковой земли; но мы того за верное принять не можем и точно не знаем, островом ли его считать или материковой землей.

На южном конце Матмая есть городок того же имени¹²⁶, где живет начальник. Величина земли владения японцев и китайцев не известна. Собственно же Матмаем владеют мохнатые курильцы, неподвластные ни китайцам, ни японцам, и имеют свои законы. Каждая их часть имеет начальников — старших в роду, которые, правя как хозяева, главные повелители; но есть ли у них главная особа — неизвестно.

Японцы и китайцы для торга с курильцами приезжают на Матмай судами, привозят им платье из бумажных и шелковых материй, лаковую посуду, сорочинское пшено¹²⁷ (важу¹²⁸), табак, сабли, ножи, котлы, топоры и прочее; а от них в мену получают бобров, нерпу, мех разных зверей, китовый и других морских зверей жир, рыбу, орлины, перья и прочее.

На известном нам берегу Матмая, то есть на мысе, протянувшемся к северу, везде высокие горы, лежащие хребтом к восточной стороне. В средине острова между хребтами есть пади или широкие увалы, множество рек, текущих в море, морских заливов и губ для гаваней довольно. На Матмае растет дуб, бук, вяз, липа, березник, тальник и много другого леса, в России неизвестного. В хребтах растут большие орехи, в полях травы неизвестные, ягоды: земляника, шикша, морошка, шиповник. В лесах водятся черные медведи, лоси, олени, дикие козы, мелкие соболи, лисицы, зайцы, а по речкам выдры. Диких коз жители стреляют из лука и ловят облавой. Птиц по озерам всякого рода довольно.

Курильцы о Боге никакого понятия не имеют, а объявляют, что в старину кто-то в тумане сходил с неба на землю; обожают птицу филина и имеют множество болванчиков, как мунгалы и тунгусы. Мертвых зарывают в землю и верят, что они живут под землей.

Курильцы все отращивают бороды, которые от самых глаз закрывают все лицо; по всему телу имеют мелкие волосы, а на груди густые и черные, отчего и получили название мохнатых.

Начальники и зажиточные люди носят японские и китайские азямы¹²⁹, а прочие — шитое из кож медвежьих и диких коз, так же и тканное из лыка платье. В шитье оного упражняются женщины. На последних трех островах жители говорят на одном языке и, разговаривая, часто гладят бороды и брюхо и, гладя ладонь о ладонь, гогочут: «га, гое, га». Письмян же никаких не имеют. Во время кушанья всякий хозяин или старшина разрезает поставленное, как-то рыбу и прочее: первый кусок кладет себе, а потом делит по старшинству. Во время их кушанья все сидят кротко и молчат; старший же при разделе гогочет.

Курильцы мохнатые в последних четырех островах живут на балаганах, устроенных на столбах, обложенных и покрытых травой. Ежели в балагане кто умрет, то на другом месте делают новый.

Острова Алеутские

БЕРИНГОВ, или КОМАНДОРСКИЙ, остров безлюден, имеет низкое положение и каменист, а особенно в юго-западной стороне, и лежит в 250 верстах прямо на восток от реки Камчатка, под 185° долготы. Сей остров содержит в длину от 70 до 80 верст, а простирается от северо-запада к юго-востоку в таком же направлении, как и Медный остров, получивший сие название оттого, что море выбрасывает на берега большие и малые куски самородной меди, которой там такое множество, что можно бы оною производить весьма выгодный торг с китайцами, у коих сей металл весьма дорог. Некоторые из сих медных кусков имеют такой вид, как будто бы прежде были растоплены. Хотя местоположение сего острова и невысокое, однако он имеет много холмов. Море выбрасывает иногда на сей остров настоящее камфорное и еще другое дерево, которое имеет белый цвет, мягко и благовонно.

МЕДНЫЙ остров лежит в 60 или 70 верстах от юго-восточного носа Берингова острова и в длину содержит около 50 верст.

Алеутских островов число неизвестно. Сии острова лежат почти в 50 верстах от Медного острова и простираются от востока к югу. АТТАК есть ближайший. Он кажется обширнее Берингова и лежит от запада к юго-востоку в 20 верстах, от оного к востоку находится САМИЯ, неподалеку же от восточного края лежит еще один небольшой остров. В южной стороне от морского пролива, отделяющего оба острова, находится АГАТТУ, почти в том же самом положении, и в длину имеет не более 25 верст. Все сии острова лежат между 54 и 55° северной широты. Жители сих островов по большей части питаются сушеной рыбой и разными зверями.

За Алеутскими островами следуют АНДРЕЯНОВСКИЕ острова, которые простираются даже до ЛИСЬИХ и дополняют ряд островов от Камчатки до Америки. Сии острова Андреяновскими называются по той причине, что Андреян Толстых во время своего путешествия в 1760 году был почти на всех сих островах.

Остров АЯГА¹³⁰ содержит в окружности около 150 верст, и на нем есть многие высокие и каменистые горы, промеж которых лежат болота и тундра; высокие дерева совсем не растут. Растения тамошние суть почти те же самые, какие находятся и на Камчатке. Из ягод есть: водяница, или шикша, но изредка попадается и голубица. Числа жителей определить невозможно, потому что они беспрестанно переезжают на байдарах с одного острова на другой.

КАНАТА лежит в западной стороне от Аяги и имеет в окружности 200 верст. На сем острове есть высокая огнедышащая гора, около которой жители собирают летом серу. У подошвы сей горы находятся горячие ключи, в коих жители варят себе пишу. В прочем же остров сей не имеет никаких текущих вод, и жителей насчитывается только до 200 человек.

ЧЕТХИНА лежит в 40 верстах от Канаги в восточную сторону и в окружности имеет около 80 верст. На нем есть многие каменистые горы, из коих достойна примечания так называемая Белая сопка. На низменных местах находятся также горячие ключи; однако изобильных рыбой текущих вод совсем нет. На сем острове живут только четыре семьи.

ТАГАЛАК¹³¹ имеет в окружности 40 верст и лежит в 10 верстах к востоку от Четхина. На сем острове каменных гор мало, а изобилующих рыбой текущих вод вовсе нет. Притом не растут на нем и такие травы, которые бы можно было употреблять в пищу. Берега его сплошь каменисты, поэтому опасно приставать к оным на байдарах. Жителей же токмо четыре семьи.

АТХУ лежит от Тагалака к востоку же в 40 верстах, а окружность его простирается до 360 верст. Неподалеку отсюда есть пристань, где суда на якоре могут стоять безопасно. На сем острове много гор, из коих вытекают разные речки, в море впадающие, и в одной из них, текущей к востоку, водится весьма много рыбы. Жителей на сем острове около 60 человек.

АМЛАГ¹³²- гористый остров, лежит к востоку в семи верстах от острова Ахту и содержит в окружности своей 300 верст. На нем жителей также 60 человек; но он имеет изрядную пристань и отменно изобилен годными в пищу кореньями. Малых рек на сем острове много, но рыба водится только в одной, текущей к северу.

Жители сих островов живут в подземных пещерах, в коих огня не разводят и зимой. Рубахи или парки свои делают из кож птицы ару и топорка, коих ловят силками. Во время дождливой погоды носят они еще и другое платье, сшитое из тюленьих и сивучьих кишок. Рыбу камбалу ловят они деревянными удами и едят сырой. Они никогда и ничем впрок не запасаются; поэтому, ежели во время бурной погоды не могут выезжать на рыбную ловлю, вынуждены бывают питаться морской травой и улитками, которых собирают около берега и едят также сырыми. Морских бобров¹³³ ловят они в мае и июне следующим образом: во время тихой погоды выезжают они на нескольких байдарах в море и, увидя бобра, стреляют по нему из гарпунов, а потом подъезжают так близко, что он никак не может уйти. Равным образом ловят они и тюленей. Они и во время самой жестокой стужи обыкновенно своего платья не переменяют, в чрезвычайные же морозы жгут только сухую траву и греют около огня свое одеяние. Женское и детское платье шьется у них из бобров, и точно так же, как и мужское. Если случится им ночевать вне своего жилища, то вырывают они в земле яму и ложатся в оную спать; причем одеваются только платьем и рогожами, сплетенными из травы. О будущем совсем не помышляют и думают единственно о настоящем; о законе не имеют ни малейшего понятия и не полагают никакого различия в рассуждении благопристойного и неблагопристойного.

Лисьевские острова

Следуют за Алеутскими и Андреяновскими и лежат между 53 и 55° северной широты и между 210 и 218° долготы, а потому и примыкаются к Америке.

УНАЛАШКА, или АГУНАЛЯСКА¹³⁴, — знатнейший Лисьевский остров, по свидетельству одних, имеет в длину 120, а по другим — 200 верст, в ширину от 10 до 18 верст, а лежит под 53° 29' северной широты и от 213 до 215° долготы. С северной стороны сего острова есть три залива, из которых один, называемый Удага, простирается по северо-восточной и юго-западной стороне почти до самой половины острова. Леса на нем никакого, кроме стланца талового, не находится; ясачных и неясачных жителей до 200. Мужчины платье носят птичье и кишечное, камлеи и шапки деревянные, а женщины котиковые, в губах и носу носят кости, в ушах бисер и корольки разного цвета, но преимущественно белого, волосы спереди стригут, а сзади вяжут пучком и выпускают виски; юрты строят из наносного леса, вкапываясь в землю на сажень; по разным речкам промышляют рыбу красную, белую, кижич, гольца и горбушу; и к пище служащие ягоды: малину, шикшу черницу, сарану, сладкую траву, корень макарша и другой, желтый, подобный осолодке¹³⁵. На сем острове водятся лисицы черно-бурые, сиводушки и красные; морские нерпы, сивучи и малое число бобров. Обыватели Уналашки на промысел зверей и китов выезжают на байдарах в мае человек по 100; стреляют из луков и мечут с доски стрелой, которая длиной около двух аршин и у которой в конце вставляется острая кость или камень, служащий вместо железца, к стрелам привязывают пузырьки, чтоб они не могли потонуть.

УМНАК-остров отстоит от Уналашки на 5 верст, длиной от 100 до 150, а шириной от 7 до 15 верст. На западном краю северного берега находится довольно пространная гавань и залив, в котором лежит небольшой каменистый островок АДУГАК, а на южной стороне есть другой, называемый ШЕМИЛГА. Леса на нем, кроме стланца, нет никакого, посредине острова есть горящая сопка, от которой по низменным местам исходят горячие ключи; жители в них варят мясо, рыбу и коренье; звери водятся: лисицы черно-бурые, сиводушки и красные, нерпы, бобры в малом количестве; жителей до 30 человек, обходительны все.

КИГАЛГА-остров¹³⁶ лежит от Уналашки к востоку в 5 верстах; в длину имеет не больше 10, а в ширину 1 версту Леса и речек на нем нет, а для пищи растет сарана, коренье, сладкая трава, ягоды — шикша; на нем водятся лисицы тех же родов и нерпы, а бобров нет.

АКУТАН-остров¹³⁷, отделенный от вышеописанного острова проливом верст на 20, в длину имеет 40, а в ширину от 5 до 10 верст, утесист и способной гавани не имеющий; леса на нем, кроме стланца, не растет; звери, кроме бобров, те же, что и на прочих островах, то ж разуметь должно о травах и ягодах. В речках рыбы не бывает. Жителей 40 человек.

АКУН-остров от Акутана отстоит на 1 версту; в длину имеет 35, а в ширину от 10 до 15 верст; не имеет никакой гавани, кроме бухты на северной стороне; лес растет стланец; речки хотя на нем и есть, но рыбы в них бывает мало. Сверх коренья растут обыкновенные ягоды; звери водятся: лисицы бурые, сиводушки и красные, нерпы, бобров же не бывает. Жителей ясачных и неясачных 50 человек.

АВАТАНОК-остров от вышеописанного отделяется на восток проливом на 30 верст, в длину имеет 20, а в ширину — от 3 до 5 верст; гавани не имеет; жители, коих числом до 20, в пишу употребляют траву, коренья, сарану, ягоды; речки хотя и есть, но безрыбны; звери водятся те же, как и на прочих островах; бобров не бывает; от сего острова на юго-восток лежит остров КИГАЛКА через пролив на 20 верст. Остров сей имеет в длину 20, а в ширину от 5 до 7 верст; гавани, кроме морской бухты, к судовому отстою способной, никакой не имеется; речки безрыбны; жителей 40 человек. Род их жизни такой же, как и на прочих островах. Звери и травы те же, что и на других.

УГАМОК-остров от Кигалки отстоит на 5 верст; жителей на нем 7 человек, кои имеют тот же образ жизни, что и на прочих островах, звери водятся только красные лисицы и нерпы.

КАДЬЯК-остров лежит к северо-востоку и от Уналашки отстоит на 800 верст. Величина сего острова, за опасностью нападения островитян, точно не известна, но полагают в длину 200, а в ширину от 20 до 30 верст. На восточном носу оного есть бухта, в которую впали многие речки, изобильные рыбой, и в сей бухте находится залив, глубиной в 2½ сажени, который может служить гаванью для судов¹³⁸. Лес на сем острове растет ольховник, рябинник, тальник и небольшой березник, а в хребтах есть немалой величины топольник, из которого делают боты наподобие камчадальских, в коих можно сидеть пяти человекам. Растет на нем также довольно сладкой травы, ягод: шикши, малины, брусницы, морошки, черницы, голубицы и коренья, изобилует он разной рыбой; звери водятся: лисицы бурые, сиводушки и красные, еврашки, выдры, горностаи и соболи; из водяных зверей примечены только нерпы. Жители сего острова живут в юртах, поставленных на столбах, с боков обиты лесом и покрыты травой. В них поделаны многие казенки¹³⁹. Юрты внутри обиты деревянными цырелками¹⁴⁰, подобными рогожам. Для входа в них сделано окно, которое прикрывается кишечной окончиной. В зимнее время нагревают они казенки горячими каменьями, и живут в них тойоны и лучшие мужики; посуду имеют глиняную и деревянную; число жителей не известно. Все островские жители живут обществами, в коих бывает человек по 50, а иногда по 200 и по 300, в больших подземных юртах или пещерах, которые имеют в длину от 60 до 80, в ширину от 6 до 8, а в вышину от 4 до 5 аршин. Кровли у жилищ их решетенные и покрываются сперва травой, а потом землей. На кровле бывает от двух до трех отверстий, а на иной от пяти до шести; и в сии отверстия входят и выходят они по лестнице. Каждая семья имеет в пещере особенное отделение, которое означено столбами. Мужчины и женщины сидят одни от других особо, а дети лежат на земле, и им связывают ноги, дабы они научились сидеть на гокке¹⁴¹.

В жилищах их гораздо больше чистоты, нежели у камчадалов; и хотя они не держат в них огня, однако при всем том бывает там столь жарко, что мужчины и женщины сидят обыкновенно нагие. Если же они зимой, будучи в отлучке, перезябнут, то, пришедши домой, зажигают сухую траву, которой запасаются летом, а потом становятся над огнем и таким образом надевают кожаные свои рубахи. Внутри жилищ их темно, поэтому держат они в больших лампадах огонь, особенно зимою. Лампады же выделывают из камня и кладут в них светильню из травы ситника. Такой выточенный камень называется «чадук».

Островские жители роста среднего, телом желты, лицом плоски и черноволосы. Мужчины бреют у себя обостренным камнем или ножом всю голову вокруг; однако на верхушке оной оставляют небольшой кружок волос, кои висят со всех сторон. Иные мужчины отращивают бороды, а иные их бреют или выщипывают волосы с корнем. Женщины подрезают спереди волосы наравне со лбом, сзади же связывают в пучок. На лице, на спине, на руках и под мышками выводят они разные узоры, которые сперва накалывают иглой, а потом натирают некоторой черной глиной. В нижней губе прорезают они по три скважины и в среднюю продевают плоскую кость или небольшой цветной камень, а в посторонние вставляют длинные обостренные кости, которые достают до самых ушей. Такие же скважины делают они и в носовом хряще и продевают сквозь оные небольшие кости, отчего ноздри их всегда бывают приподняты кверху. Они делают и в ушах скважины, в коих носят разные украшения, а наипаче пронизки, также янтарные куски, которые жители разных островов выменивают у обывателей острова Аляксы¹⁴² на стрелы и камни. Мужчины носят рубахи из птичьих кож длиной до колена и надевают их через голову. Сии рубахи спереди и сзади как будто облипают около тела. В дождливое же время надевают они верхнее платье или камлеи, делаемые из пузырей и других внутренних частей сивучей и китов, которые они надувают и сушат.

Женское платье покроем такое же, как и мужское, и отличается только тем, что делается из кож морских бобров и медведей. Сии кожи подкрашивают некоторой красной землей и изрядно сшивают жилами. Сверх того украшают они платье свое бобровой опушкой и кожаной бахромой; на шее же носят пронизки. Они шьют костяными иглами, а вместо ниток употребляют жилы.

Некоторые носят шапки из пестрых птичьих кож, у которых оставляют отчасти крылья и хвост. У обыкновенных их шапок, в которых ходят на рыбную ловлю и звериный промысел, торчит впереди небольшая дощечка, украшенная коренными зубами сивучей или пронизками, вымененными у россиян. Во время же праздников своих носят они еще лучшие шапки.

Обменные торги производят они между собой морскими бобрами, платьем из птичьих кож, рубахами из кишок, большими кожами сивучей, употребляемыми к покрыванию байдар, деревянными шапками, стрелами и нитками из жил и из оленьего волоса, который они получают с острова Аляска. Домашние их вещи состоят из четвероугольных ведер и больших корыт, кои делают из леса, выбрасываемого на берег морем. Вместо топоров употребляют кривые каменные или костяные ножи. Однако они имеют и железные ножи, кои без сомнения получили от россиян. Огонь высекают они иногда из двух кремней, ударяя один об другой над бобровым пухом, перемешанным с серой, или над сухими листьями. Обыкновенный же их способ доставать огонь состоит в том, что они по примеру камчадалов делают в доске дыры и, просунув палку, вертят с великой скоростью до тех пор, пока дерево не начнет загораться; после чего ловят искру на трут. Суда имеют они двоякие, большие и малые. К первым принадлежат байдары, обшитые кожей и имеющие по обеим сторонам весла; в них могут поместиться от 30 до 40 человек. Малые же суда, подобные гренландским ботам, делаются из весьма тонких решетин и обыкновенно обшиваются кожей, которая покрывает судно как по бокам, так и сверху и плотно обтягивается около тела того, кто, сидя в нем, гребет. В некоторые из сих последних судов садятся и по два человека — один гребет, а другой ловит рыбу. Однако сей род судов представлен, кажется, для преимущества одним только тойонам, и их правят двухлопастным веслом; весом никогда не бывают они более 30 фунтов. На сих судах переплывают они с одного острова на другой и в тихую погоду проходят далеко в море, где ловят треску и камбалу костяными удами, для коих шнурки делают из жил или из морской травы.

В ручьях бьют они рыбу стрелами. Море выбрасывает иногда на берег китов и других морских зверей, коих они также употребляют себе в пищу. Они никогда не промышляют ни зверей, ни рыб столько, сколько им надобно, и потому питаются больше улитками, морской травой и всем тем, что выбрасывает море. Наибольше же любят они сарану и другие коренья, также и разные ягоды. Пишу употребляют обыкновенно сырую, если же вздумают поесть чего-нибудь вареного, то кладут рыбу или мясо в выдолбленный камень и, накрыв другим, замазывают глиной и разводят под ним огонь. Съестные запасы сушат всегда без соли на вольном воздухе. Российское масло, постное и коровье, едят они весьма охотно, но хлеба не любят. Когда им в первый раз показали сахар, то они не смели его отведать, пока не увидели, что россияне и сами едят оный. Узнав же, что оный сладок, спрятали себе, дабы им попотчевать своих жен. Нюхательный табак, который они также впервые получили от россиян, употребляют теперь с великой охотой. Они кормят и самых малых детей грубой пищей и обыкновенно сырым мясом. Ежели младенец раскричится, то мать, вынесши его на морской берег, окунает в воду, хотя бы то было летом или зимой, и держит его в оной до тех пор, пока он не перестанет кричать. Но сие не причиняет детям ни малейшего вреда, а напротив того, укрепляет и подготавливает их к стуже; поэтому они всю зиму, не чувствуя ни малейшей боли, ходят босые. Они вынуждены также часто купаться в воде, ибо островские жители вообще думают, что они от этого бывают смелее, предприимчивее и впредь счастливее в рыбной ловле. Ежели островские жители имеют у себя что в запасе, то едят не разбирая времени; если же ничего не имеют, то могут и несколько дней сряду сносить голод. Они не брезгливы и глотают не только насекомых, кои беспрестанно по ним ползают, но и мокроту, из носа вытекающую. Моются же они сперва мочой, а потом водой. Оружие их есть: лук, стрелы, рогатины и дротики. Последние бросают они с небольшой доски, по примеру гренландцев, аршин на 50. Дротики бывают длиной в полтора аршина, и ратовище¹⁴³, которое, судя по тому, чем они его обделывают, довольно хорошее, составляется нередко из двух кусков. Копья [наконечники] были прежде как у стрел, так и у рогатин их каменные и костяные, но ныне обыкновенно делают из железа, которое получают от россиян. Железо точат они между двумя камнями, поливая оное часто морской водой, и делают из него также ножи и топоры, которыми строят свои байдары.

По словам престарелых людей на островах Умнак и Уналашка, жители сии не вели никогда ни между собой, ни с соседями своими войны, выключая один только случай, по которому имели они брань с жителями Аляски. Поводом же к сей брани служило следующее обстоятельство. Сын уналашского тойона имел вывихнутую руку, к коей жители Аляски, приехавшие гостить на Уналашку, вздумали привязать бубен, и на смех заставили его плясать. Сродники сего мальчика, почитая себя обиженными, завели с ними ссору, и с того времени жители сих островов живут всегда во вражде, чинят одни на других нападения и стараются разорять друг друга. Жители Уналашки нравами не столь суровы, как другие островские обыватели, и они гораздо вежливее и ласковее к чужим людям, но притом ведут непрестанные войны, во время которых больше хитростью стараются одержать победу. Жители Унимака почитаются сильнейшими всех прочих; и они нападают в великом множестве на обывателей других островов и похищают у них жен, что бывает главным поводом к войне. Остров Аляска наиболее они нападениями своими беспокоят потому, конечно, что он многолюднее и обширнее других. Они ненавидят всех россиян, почитая их общими своими неприятелями, нападающими везде, где только надеются получить себе корысть, и потому побивают их везде, где бы они им ни попались. Каждое селение имеет особого начальника, которого они называют «туку» [тойон] и который пред прочими ни саном, ни почестью не отмечен. Он решает споры с общего согласия соседей; и ежели выезжает на судне в море, то имеет при себе служителя, который называется «хате» и гребет вместо него. В сем заключается все его приметное преимущество; в прочем же работает он так, как и другие. Сие звание не наследственное, но дается тем, кто отличает себя отличными качествами или имеет у себя много друзей. И потому весьма часто бывает избираем в тойоны тот, кто имеет самое большое семейство. Ежели они бывают ранены, то прикладывают к ране некоторый желтый корень и постятся несколько времени. Если же чувствуют боль в голове, то каменным ланцетом пускают кровь из какой-нибудь головной жилы. Когда они насаживают копьеца на свои стрелы, то бьют себя в нос до тех пор, пока не пойдет кровь; и сей кровью приклеивают они свои копья.

За убийство нет у них никакого наказания, потому что они не имеют судей. Если у островских жителей во время разъездов издержатся все собственные их припасы, то они, переходя из одного селения в другое, просят милостыню или требуют вспоможения от друзей своих и сродников.

Свадебных обрядов они никаких не имеют, и всяк берет столько жен, сколько он в состоянии содержать, однако ж никто более четырех не имеет. Иные удовлетворяют также похоти свои и противным природе образом по примеру камчадалов; и такие мужчины носят женское платье. Жены живут не все вместе, а в разных юртах, как у камчадалов. Мужья часто жен своих променивают на какие-нибудь надобности, а во время голода отдают их и за пузырь с жиром. Некоторые из таковых мужей стараются также получить жен своих обратно; если же не могут выручить, а особенно таких, коих больше других любили, то нередко сами себя убивают. Ежели чужестранцы прибудут в какое ни есть селение, то женщины, по общему их обыкновению, выходят навстречу, а мужчины остаются дома; и сие почитается знаком дружества и доказательством того, что приезжие могут быть безопасны. Ежели хозяин имеет многих жен, то он одной ссужает своего гостя, если же и у самого его только одна, то отдает ему служанку Если муж умрет в юрте своей жены, то она удаляется в темную пещеру и живет там сорок дней. То же самое делает и муж после смерти любезнейшей из своих жен. Когда же умрут отец и мать, то дети должны сами себе промышлять пропитание. Россияне нашли многих в таком горестном состоянии, и некоторые приводимы были к ним для продажи.

Празднества бывают у островских жителей весьма часто, а особенно когда обыватели одного острова приезжают гостить на другой, мужчины выходят гостям навстречу и бьют в небольшие бубны; пред ними же идут жены, которые поют песни и пляшут. По окончании пляски хозяин просит гостей принять в празднестве участие, а потом возвращается в свое жилище, укладывает порядочно рогожи и ставит для гостей наилучшее свое кушанье. Гости же, пришедши, садятся и, наевшись досыта, начинают веселиться. Сперва пляшут ребята и, прыгая, бьют в свои маленькие бубны, а старшие обоего пола поют в сие время песни. Потом пляшут мужчины почти совсем нагие и занавешиваются только спереди. Они идут малыми шагами один за другим и бьют в большие бубны. А когда они устанут, то сменяют их женщины, кои пляшут во всем своем платье иногда поодиночке, а иногда попарно; причем имеют они всегда с собой довольно надутые пузыри, коими они, пляшучи, размахивают. Между тем мужчины беспрестанно бьют в бубны и поют; по окончании же пляски гасят огонь, разведенный в юрте нарочно для сего празднества, и ежели случится тут волшебник, то начинает в темноте колдовать, если же его нет, то гости отходят в свой шалаш, который делают обыкновенно из байдар и рогож.

Зверей промышляют они больше начиная с последних чисел октября до начала декабря, и в сие время бьют они много молодых морских медведей или китов, коих кожи употребляются на одеяние. Во весь же декабрь они веселятся; и сии забавы разнятся от вышеупомянутых тем только, что мужчины пляшут в деревянных личинах, изображающих разных морских зверей и подкрашенных красной, зеленой и черной землей, которую находят на сих островах. Во время празднества жители посещают одни других не только из разных селений, но и с ближайших островов. По окончании игрищ ломают они свои личины и бубны или кладут их в пещеры гор, откуда никогда их более не берут. Весной промышляют они старых морских бобров, сивучей и китов, а летом ловят на море рыбу.

Иные из российских мореплавателей утверждают, что островские жители не имеют о Боге никакого понятия; но мнение сие несправедливо, ибо и между ними действительно видны следы хотя непорядочного, однако ж такого богопочитания, какого можно ожидать от непросвещенного народа. Выше сего упомянуто уже нами, что они при празднествах своих употребляют волшебников, которые объявляют, что они внушаемы бывают куганами¹⁴⁴, или демонами. Если они что-нибудь предсказывают, то надевают деревянные личины, изображающие тех самих куганов, которые, по их сказкам, им являлись; а потом они пляшут, ломаясь чрезвычайно, и бьют в бубны, покрытые рыбьей кожей.

Островские жители носят также на шапках своих некоторые изображения и ставят их [изображения], сверх того, около юрт для отвращения дьяволов и злых духов. Все сие довольно доказывает, что и они имеют некоторую веру. Скудных покойников завертывают они в их платье или в рогожу, а потом кладут в гроб и засыпают землей; богатых же укладывают в платье и с оружием в небольшие байдары, которые делают из наносного леса, и вешают их на столбах, поставленных крестообразно; после чего мертвое тело истлевает на вольном воздухе.

Нравы и обычаи жителей Алеутских островов весьма много сходны с нравами и обычаями жителей Лисьих островов. Алеуты платят ныне ясак или совсем подвластны России. Некоторые из них научились уже несколько от российских промышленников и по-русски. Да и все вообще жители островов, лежащих в Восточном океане, отменно склонны к учению и весьма скоро понимают российский язык.

Продолжение странствования к американским берегам в 1788 г. отряженного галиота «Трех Святителей» под предводительством двух штурманов, Измайлова и Бочарова

Вследствие предписаний бывшего в Иркутске в должности генерал-губернатора господина генерал-поручика и кавалера Якобия¹⁴⁵, уполномоченный от Шелихова главный поверенный над Американской компанией грек Деларов¹⁴⁶, прибыв из Охотска на остров Кадьяк, где находится сия компания, 28 апреля 1788 года дал от себя штурманам Измайлову¹⁴⁷ и Бочарову¹⁴⁸ наставление, по которому должны они следовать из того острова на одном галиоте, именуемом «Трех Святителей», в море близ берегов твердой Американской земли как для открытия новых морских островов и приведения разных островных народов под власть Российской империи, так равно и для утверждения всей новообретенной американской части знаками, свойственными величеству и названию российскому Сии штурманы, руководствуясь тем наставлением, взяв с собою сорок человек из российских компанейских работных, двух толмачей из жителей Лисьевских островов и четырех человек коняг, сооружили тот галиот нужными к мореплаванию припасами и такелажами и снабдили оный потребными для коммерции товарами. Потом, взяв с собой по предписанию грека Деларова от штурмана Самойлова, тут в компании находящегося, пять досок и пять гербов медных, порученных Деларову от упомянутого генерал-поручика Якобия, самые те, что выше сего под названием российских знаков наименованы¹⁴⁹, 30 апреля пустились в море из так называемой гавани Трех Святителей.

Взяв сию гавань для счисления своего за первый меридиан, обошли полуденной стороной остров, именуемый Шелидак¹⁵⁰; потом, приблизясь к восточному мысу Кыктака, в виду которого находится островок Угак, 2 мая в два часа пополудни взяли сей последний в пеленг¹⁵¹ и от него плыли курсом по пристойности ветров к губе Чугацкой, вытерпев тут же с 3-го по 4-е число один от востока весьма жестокий шторм.

5-го числа увидели остров Суклю — один из губы Чугацкой, вытянувшийся к югу, тот самый, который экспедицией Беринга назван мысом Св. Ильи, и за противным северо-восточным ветром, пробыв в виду того острова и материковой земли по 8-е число в лавировке, приближались к тутошнему берегу по сокращении ветра на шпилю, пополуночи означенного 8-го числа в девятом часу. В тот самый час приплыли к галиоту в двоелюшной байдарке двое чугач и звали к себе торговаться, но управляющие галиотом, выспрося наперед у них к отстою оного удобное место и спустя на воду свои две байдары, пошли буксиром в небольшой пролив, который лежит по компасу север и юг. На правой его стороне остров Хликах-лик, а на левой — материковая земля; но за противным и сильным течением воды, не дойдя до желаемого места, вынуждены стать в устье того пролива на пятнадцатисаженной глубине на дрек, с прикрепленным к нему перлинем¹⁵².

9-го числа пополудни в исходе второго часа штурман Измайлов, в пятнадцати человеках российских работных, отправился на одной байдаре по проливу для обозрения тутошних мест и для нужного об них замечания, да и приезжие в байдарке два чугачи от галиота в свое жилище уехали. Штурман Измайлов в проезде своем виделся с жителями чугацкими, но, не выходя на берег, имел с ними на байдаре через своего толмача переговор; а между тем в пять часов пополудни море от юга к северу обратило свое течение, с помощью которого бывшие на галиоте, подняв дрек и распустя при маловетрии топсель¹⁵³, пошли при одной байдаре буксиром по проливу в видимую с судна на правой стороне пролива у острова Хликах-лик бухточку к низменному месту. В седьмом часу пришли к показанному месту, которое несколько потайниками на устье от волнения прикрыто, где на глубине осьми сажен близ песчаного берега стали на якорь, да в то же время и штурман со своей байдарой возвратился к галиоту благополучно. Сюда приезжали для торговли чугачи, у которых куплено бобров и кашлаков двенадцать, за бобры платимо было по осьми и по девяти ниток голубого бисера, по три и по четыре королька вдобавок, а за хвосты бобровые и выдры — по пяти корольков.

10-го числа из галиота ездили байдарами по проливу для осмотра удобного и нужного места к отстою судна, где, усмотрев другую бухточку у песчаника, с правой же стороны берега, и не дойдя трех верст до первого на проливе лежащего островка, где никакого уже волнения не было, перетянулись буксиром в оную и стали на якорь на четырехсаженной глубине на песчаном грунте. Тут приезжали другие двое чугач, от коих, кроме бывшей небольшой торговли, известились, что какое-то чужестранное о трех мачтах судно недавно пришло и стоит у острова Ткалхи в бухте Нучек сего ж числа с полуденной стороны по оному проливу в Чугацкую губу, расстоянием восемь с половиной верст, на первом посредине пролива лежащем островке, на оконечности северо-западной стороны того островка, на вытянувшемся высотой на полуторы сажени утесе между двумя умеренной высотой листвяничными деревьями, из коих у крайнего к воде самая вершина высохла и немного сломлена, положена в землю из числа вышеупомянутых одна с крестом и надписью «Земля Российского владения» под № 7 медная доска, которая на особо сделанном сего вояжа плане означена точкою под литерой А. Сия доска заложена нарочно сделанными глиняными кирпичами; и, в рассуждении твердости грунта земли, верхний из сих кирпич врыт в глубину ее под дерн пять вершков. С самого того места пеленги по компасу: за проливом через лесной мыс сопка голая северо-запад 34,00; с левой стороны оконечность пролива в Чугацкую губу лежащего, мыс северо-восток 14,00; с правой стороны оконечность с лесом север 18,00; в воде два камня, первый в север 11,00, в пятнадцати саженях, а второй пониже в левой стороне северо-восток 60,00, в сорока саженях от первого камня, а правая в четырех саженях каменная лайда, коя вся покрывается прибылыми водами; к западу озерко небольшое, подле него морской берег к юго-западу 75,00, и тут же другой островок далее по проливу северо-запад 19,00.

11 мая, подняв у галиота якорь и пройдя под парусами оный островок, за противным от другого маловетрием остановились на правой же стороне в небольшой бухточке на якорь. Здесь на другой стороне пролива на восток имеется бухта, в которую без всякой опасности могут входить разного рода суда и корабли и иметь спокойный отстой от морских волнений. Тут простоял галиот два дня за безветрием и за ожиданием по речкам рыбы. А 13-го числа в полдень обсервована была через четверть круга ширина места 59°47’14 прикладных часов¹⁵⁴, и на сем месте замечено 00,24 возвышение воды две с половиной сажени.

14-го числа пополудни в два часа, подняв якорь и выйдя при зюйдовом ветре из сего пролива, пошли далее в губу к видимым впереди островкам и на двадцатитрехверстном расстоянии пристали к острову Никахта Хлук¹⁵⁵, в бухте на глубине пятисаженной, где, простояв по 17-е число, имели с приезжими чугачами торг; а сего числа в десятом часу пополуночи, подняв якорь, плыли через пролив к северному мысу острова Сукли, куда 18-го числа пополудни в половине осьмого часа приближаясь, остановились за противным ветром в небольшой бухточке на якорь. В десятом часу приехал к галиоту в однолюшной байдарке чугач, ездивший за промыслом нерп; он объявил себя жителем острова Ткалха и, удостоверяя, что на оном имеется пристань кораблей, зашедших из других держав, обещался ее показать, объявляя ж, что около тамошних мест имеется довольно рыбы и что приходящие туда на судах люди промышляют в бухте Нучек неводами красную рыбу и палтусов. Он, желая посмотреть российских народов и жительства, просил, чтобы взять его на галиот; почему бывшие на сем правители, вознамерясь идти для рыбного промысла на объявленный остров, того же числа пополуночи в пять часов подняв якорь и обойдя северный мыс острова Сукли, плыли при юго-восточном ветре через пролив к острову Ткалха; и 19-го числа в третьем часу пополудни прийдя к оному, вошли в бухту Нучек, а из оной в небольшой заливец, на правой стороне лежащий, в котором по объявлению тутошних жителей стояло иностранное трехмачтовое судно, пришедшее туда весной 1788 года, и что оное за два дня до прибытия галиота вышло в море. Здесь на глубине трех с половиной сажен, на песчаном грунте остановился галиот на якорь и обсервовал ширину места 60-08.50. Работные люди имели 19-го и 20-го числа байдарами разъезд по речкам для ловли рыбы, которую добывали они по местам удобным и в море. Отселе пошли далее, но, встретив трудность, поскольку из сего заливца и при попутных ветрах выходить казалось опасно, вознамерились перейти на другую сторону в залив же, к продолжению пути.

20-го числа опять прибыл к галиоту прежде упомянутый просящийся в путь чугач с двумя уже сродниками своими, который, сперва решась идти, как выше сказано, будто для посмотрения России, уезжал из галиота в свое жило¹⁵⁶, но сродников оставлял на судне. От последних управляющими судном было изведано, что хотя и с жалостью должны они расставаться с тем чугачем, однако ж желание его они не удерживают, потому и требовали, чтобы жене его и детям оставили некоторую часть из товарных вещей, видимых ими на галиоте, что по приезде того чугача из жила, во удовольствие всех их желания, и было сделано. Данные им десять ниток голубого, пять темно-желтого и одна треть сажени зеленого бисера да двадцать семь голубых корольков удовольствовали такое требование чугач, которые пускающийся в путь чугач, присовокупив к снятой с себя парке, отдал показанным сродникам своим и отпустил их по-прежнему в свое жило; а вместо сей последней получил из судна тот чугач на себя птичью парку и камлею конифасную¹⁵⁷, с чем уже и остался на оном.

21-го числа пополудни в половине четвертого часа, сняв якорь, пошли в залив, лежащий на другой стороне вышеозначенной бухты, куда прибыв в девятом часу, остановились с левой стороны близ берега в бухточке на четырехсаженной глубине песчаного грунта, где вход в устье на юг. Тут замечается, что по правую сторону устья есть возвышенные камни; но мелей от них видно не было, и ход судам безопасный, потому что при самой убылой воде простирается глубина ее полторы сажени семифутовой, бываемое возвышение воды две с половиной сажени, прикладных одиннадцать часов сорок восемь минут. Как тутошние чугачи не объявили никакого названия сему заливу, то управляющие галиотом наименовали его заливом Св. Константина и Елены. На северной стороне оного течет речка, в которую, по показанию обитающих по ней жителей, прежде всех тамошних мест входит разных родов красная рыба. Здесь со входу в устье, от оконечности леса с правой стороны берега на ветер северо-восток 60,00, у особо стоящего лесного островка, прямо вытянувшейся от него на ветер юго-восток 77,00 не убылой воды, на крупной дресвяной лайде у берега, подавшегося несколько к горе, положена сверху в черную, а с исподи в желтую сухую землю в двух глиняных кирпичах, глубиной верхний кирпич в земле с пол-аршина, одна с надписью под № 8 медная доска, которая изображена на особом плане точкою под литерой Б. С приходу сюда от лайды, и на которой доска стоит лицом, между тремя лесинами в правой стороне, первая из них с лайды толстая до исподу с сучьями листвяничная лесина; пеленги же к ней по компасу на ветер юго-восток 23,00. Вторая на левой стороне потоньше первой. Сия от корня своего кверху немного дупляниста и на три четверти сажени к оному наклонена к лайде, от наклонности же и опять вверх стоит прямо с сучьями на северо-восток 67,00. Все сии три лесины расстоянием от доски по два немалых шага, и около всех их, кроме лайденой стороны, имеется стоячий немалый лес.

23-го числа, окончив то происшествие по неимению здесь рыбного корма, решились идти галиотом вперед по берегам Америки, для того чтобы здешние жители объявили, что расторговались уже своими товарами с бывшими нынешней весной на судне другой нации народами; поэтому выйдя из залива пополудни в первом часу, хотя и старались продолжить путь, но как за противностью зюйд-вестового ветра выйти из бухты Нучек в море сделалось неудобно, то и пришли только на восточную ей сторону, где близ выхода в небольшой бухточке на глубине двенадцати сажен, остановясь на якорь, простояли по 26-е число.

27-го числа в девять часов пополуночи приезжали с острова Сукли, из так называемого жила Чикиик, тойонский брат, имеющий около пятидесяти лет, Некшулк Аташа, с другими пятью человек чугачами и производили небольшую торговлю. В рассуждении замеченного в первом же из них постоянства, командующие галиотом решились вручить ему один российский медный герб, потому наиболее, что выставить его в пристойном по предписанию господина генерал-поручика Якобия месте казалось крайне сумнительно, ибо находящиеся тут за промыслами люди, сверх того что считаются подвластными лучшим из них, но и склонны к воровству; следовательно, доверить таковой герб неизвестности было бы совершенно опасно не только по одной вышеописанной склонности островитян, но еще и для того, что жадность их к вещам, имеющим в себе железо, превосходила всякую возможную осторожность к сохранению оных. Сии островитяне, конечно, отважились бы, сняв герб с того места, на котором оный был бы выставлен, расковать по обычаю своему на разные ничего не значащие штучки или на стрелы, о чем заключить можно было потому, что когда некоторые из тех островитян приходили к галиоту, то при всей предосторожности работных, находящихся на нем, вырывали они из судна у шпигатов¹⁵⁸ от мамеранцев¹⁵⁹ гвозди, или и совсем с плетенкой оторвав, увозили. А как постоянство означенного тойонского брата довольно обещало надежды к сбережению герба, то управляющие галиотом и внушали ему, дабы он представил тот герб брату своему тойону Шенуге, который, по словам сего, имеет жилище на острове Тытым-Лак¹⁶⁰, в так называемом жиле Ченю. Сей тойон не мог вообще с другими сродниками своими прибыть к галиоту, как удостоверяли островитяне и брат его Аташа, за приключившеюся ему пред тем болезнью. Между прочими внушениями упомянутому Аташе главнейшее было то, что данный ему герб есть Всероссийской империи, которая, споспешествуя благосостоянию островитян, в столь отдаленнейшем краю находящихся, обязуется в том со своей стороны торжественно; для чего тойон Шенуга и старался бы не только о сохранении такового герба, но, в знак его верной обязанности ко Всероссийской державе, носил бы оный сверх своего платья на грудях; и показывал бы оный как подобным ему островитянам, так и самим приезжающим иногда иностранным судам; для того никто не отважится из иностранцев оскорблять его, тойона, равно и сродников его, но будут потому совершенно ведать и признавать его состоящим под всероссийским покровительством.

Приниматель же герба, выслушав такие внушения, как можно было заметить, со вниманием, взял герб с удовольствием и об исполнении приказанного ему по своему обычаю ручался, потом, побыв на галиоте часа с два, отправился со своими сродниками на свое жило. Бухта Чугацкая, на которой происходило вышеописанное, сама по себе весьма пространная; островов и заливов в оной, как островитяне уверяли и как собственно самим видеть было можно, находится довольно, почему многие из них и положены на карту с плаванием сколь только ближе было к видимости и пересказам, а другие по пеленгам. Все такие острова и берега имеют по себе лес еловый, листвяничный, ольховый, березовый и топольник. Тут родятся ягоды: малина, черника, шиша, смородина и кислица. Земные птицы находятся: серые гуси, утки, орлы, журавли, гагары, сороки и вороны. Из зверей: медведи двух родов, черные и темно-желтые, называемые там «нуни», с колючими, наподобие кости, щетинами и с когтями¹⁶¹. Лисицы трех родов: черные, сиводушки и красные, куницы, выдры, росомахи, норки, речные бобры. Внутри же земли, как островитяне уверяли, есть и дикие бараны, кожи и шерсть длинную белую коих видели находящиеся на галиоте, зайцы, олени, белка, горностай, собаки. Промышляются тут морские звери, то есть бобры, киты, сивучи, нерпы и коты, стрелками, из досок сделанными, и из луков как кенайскими, так и прочими народами. По рекам имеются рыбы: чавыча, семга и многие другие морские.

Здешний островной народ закона никакого не имеет и ничему не поклоняется; но в случае твердых клятвенных уверений указывают они на солнце и им свидетельствуются, из чего и примечается, что они его боготворят. Разговор их одинаковый с коняжским, они аманатятся или связь имеют к западу с находящимися кенайцами¹⁶², а к востоку с угалахмутами¹⁶³. Сам по себе народ сей примечается лукавым и хитрым, склонным к обману и воровству, но на уверение о своем постоянстве твердым, охотно разговорчив и нетерпелив к выслушиванию чужих разговоров.

28-го числа в четыре часа пополудни по сокращении ветра, подняв на галиоте якорь, пошли из бухточки, в которой имели отстой, буксиром вдоль пролива в открытое море; и в пять часов, подняв употребляемые к буксированию байдары на судно и закрепя их, распустили паруса: причем было замечено, что находящийся на судне вышеупомянутый чугач изыскивал способ, чтобы, удаляся из оного, скрыться по своему желанию; а как сего произвести в действие было ему уже невозможно, то он, по выходе судна в море, объявил управляющим на оном, что знает небольшой остров, где есть довольно бобров, и что недавно якобы уехали туда жители из острова Сукля для промыслов. Сие уверение побудило командующих судном обратить ход свой к той стороне, где по указанию чугача лежал тот остров, для чего, оставя другой остров Ткалху, при способном ветре направили они курс для испытания по ветру запад-юг-запад и, пройдя от Скучьева камня¹⁶⁴ семь миль, 29-го числа в половине второго часа пополудни увидели оный остров, названный так Ачаку¹⁶⁵, к коему при способном ветре приблизясь в расстоянии одной мили, стали на дрек; а как в восемь часов начал ветер усиливаться, то и, сберегая трос, начали подымать дрек и, при поднятии его отломив у него две лапы, ходили после того невдали острова лавировкою.

30-го числа в четыре часа пополудни, сблизясь к оному острову, стали на тридцатисаженной глубине на якорь; потом штурман Измайлов с семнадцатью человек работных выехал в одной байдаре на островной берег, куда и упомянутого чугача взяли с собой. При самом выезде байдары сей к берегу случившиеся тут чугачи, по обыкновению своему, встретили оную с плясками и криком; а по выходе промышленных и штурмана на берег чугачи произвели с ними небольшой торг меной разных своих вещей на российские товары. После окончания сей мены промышленные, желая для пищи себе добыть гусиных и чаичьих яиц, хотя и отпущены были в числе восьми человек за оными, однако ж через час и паки к байдаре возвратились с тем, что из острова, на берегу коего все они находились, выехало в море две байдары чугач и что, окроме сих, еще другие две у самого жила нагружены людьми и их имуществом; а как сие было поводом к замечанию промышленными неблагонамеренного к ним расположения тутошних островитян, то и взята нужная в таком случае предосторожность, между тем и вояжирующий на судне чугач куда-то успел скрыться.

Потом из островного жила явился к судну один из тойонов тутошних, и хотя у сего через толмача спрашиваемо было о потерявшемся чугаче, однако ж он никакого о нем сведения не подал; для чего, когда сей тойон оставлен был у его байдар с некоторыми промышленными и когда четыре из сих человека пошли для обозрения по острову далее, то он, сыскав случай, отважился с азартностью выдернуть из-под своего одеяния одно небольшое копье и, бросясь с оным на караульного, у байдары стоявшего промышленного Черных, хотел его умертвить; но однако ж от сего был удержан изворотливостью караульного, и как сему нельзя было оставаться без помощи других промышленных, то для сего, призвав он к себе одного еще товарища, так называемого Волкова, несколько охранил себя от зверства, в тойоне замеченного; ни страх, ни бессилие сего тойона не могли удерживать долго покойным.

Он после своей неудачи кинулся опять с копьем на промышленного Волкова, и тот, неосторожно запнувшись правой ногой, упал на землю. Тойон, воспользовавшись сим, ударил его копьем в плечо так сильно, что Волков хотя было, вставши, и противился ему, однако ж полученная им от удара рана свалила его опять на землю. Товарищ Волкова промышленный Черных, видевший сие, вынужден был ударить тойона ружейным прикладом, отчего он хотя и упал на землю, но тут же, с поспешностью вскочив на ноги, кинулся опять на него, Черного, и товарища его Волкова со своим копьем и действовал до тех пор, пока вооружившиеся против него не дали ему смертельную рану, лишившую его жизни.

После сего вояжирующий чугач к судну не являлся; и, как по разведыванию открылось, уехал он на остров Сукля с теми двумя байдарами, о коих сказано выше. Бывшие у байдары караульные, обождав товарищей своих, ходивших по острову, отправились на оной к судну, причем и одного из тутошних островитян согласили с собой, с которым и прибыли 31-го числа в четыре часа пополудни благополучно на судно. На сем острове леса не имеется, но птиц, как-то гусей и другого рода, великое множество; зверей морских, нерп и котиков, довольно; бобров же, как о том уверял вояжирующий чугач, совсем не оказалось.

Июня 1-го числа, подняв якорь, пошли в море и в два часа пополуночи приблизились к острову, называемому Кояк¹⁶⁶, который лежит у самого берега материковой земли. Вид сего острова следующий: он сам по себе высок, имеет с морской стороны белую осыпь; на оконечности к югу лежит высокий, круглый и остроконечный камень; с южной стороны представляется беловатый утес, покрытый травой. От него на версту в море к югу и юго-востоку два поливные камня. Лежит он сам по себе на север и юг, на южной стороне и от оконечности не более как на полверсты представляет подобие седла. Оттуда до северного мыса лежат невысокие бугры, покрытые лесом, и, по объявлению вновь принятого островитянина, жителей на сем острове никаких нет, приезжают же сюда, да и то временно, для промысла бобров чугачи и угалахмюты; а вблизости его на восточной стороне лежит особый островок, покрытый травой. Управляющие галиотом, обойдя южный нос острова Кояк, шли вблизи оного; но, не дойдя состоящего в виду северного носа, от коего казались недалеко большие, непокрываемые водой камни и за ними к берегу низменный островок, поворотили на северо-восток к материковой земле, к не так высокому лесному мысу, представляющему себя двумя островками, и, миновав оный, шли опять вблизи низменного песчаного берега, покрытого лесом и кажущего на дальнем хребте снег, а верстах в пяти от моря на нижних увалах наподобие белого насыпного песка, черные прогалины и мокротные, по земле места обледенелые. Берег прямой пошел на северо-восток и восток, мест удобных к отстою судов нигде видимо не было; хотя дикий островитянин и показывал с судна небольшую впереди речку, при которой будто бы имеются жители угалахмюты, но как сия ничем не прикрыта с моря, то посему, за неспособностью тогда полуденного ветра, 2-го числа и пошли от берега на юго-восток через пять часов и за переменой ветра склонились курсом опять к северо-востоку; а как в семь часов пополуночи ветер заштилел, то в одиннадцатом часу при ясно-пасмурной погоде, закрывающей стоящие впереди судна хребты, увидели на низменном берегу, лежащем не очень в дальнем от судна расстоянии, в двух местах нечто наподобие дыма, который временно казался столбом и вдруг прекращался.

3-го числа в первом часу пополудни при зюйд-вестовом [юго-западном] ветре пошли к берегу, прямо к тому видимому дыму; приближение туда судна показало, что то был песок, носимый сильным ветром¹⁶⁷. В три часа находился галиот от берега в двух верстах, где глубина по лоту тридцать пять сажен, в одной же версте двадцать две сажени. В то время посланы четыре человека коняг на двух байдарках к устью речки, видимой впереди, а галиотом шли вблизости берега; байдарки, проехав ту речку по причине мелководья ее, усмотрели впереди другую, которая казалась первой более, почему, возвратясь на судно в половине шестого часа, пришли к другому устью оным и на пятисаженной глубине, от берега в полверсте, при легко брамсельном ветре¹⁶⁸ стали на верп¹⁶⁹ с привязанным к нему перлинем. Штурман Измайлов и несколько человек промышленных, спустя на воду одну байдарку, ездили в оной для промера того устья, которое казалось глубиной при убылой воде на банке только полсажени. Речка сия выпала из высоких хребтов и разошлась на два устья, течение имеет умеренное по низменному песчаному месту, вода мутная с песком. Устье шириной сажен на пятьдесят, а на прибылой воде разливается далее. Возвышение воды примечено по видимому лесу на сажень. От устья ездили по сей речке версты по две, где глубина только в полсажени; здесь на берегу увидели свежий человечий след и один с ним наподобие собачьего. Рыбы, тут находящиеся, — камбала и красная, а сверх их показывалась и нерпа. Между устьями лежат по обе стороны песчаные бугры и видим был стоячий лес, по примечанию же из лежащего около устья и подле моря должен быть оный лиственный и еловый. Потом байдара возвратилась к судну в девять часов пополудни, и за мелкостью сего устья, подняв на судно верп и распустя паруса, пошли вперед.

Продолжая путь с того места, через десять с половиной миль, 4 июня в восемь часов пополуночи, приближались к бухте и, послав на берег в четырех байдарках коняг и одного русского для проведывания, стали судном лавировать при случившемся ветре; а 5-го числа в половине четвертого часа пополудни возвратились байдарки обратно к судну и известили, что по испытанию их найдена нутристая бухта¹⁷⁰ и что на берегу видели они свежие человеческие следы. Того ж числа в шесть часов пополудни приближались к берегу лавировкой на глубине двенадцати сажен песчаного грунта и остановились судном на якорь плехт¹⁷¹. В десять часов пополуночи, когда ветер начал усиливаться от востока, то, подняв якорь, распустя паруса, стали опять судном лавировать, по сокращении же ветра 7-го числа в десять часов пополудни, подошед вблизость берега, стали на верп с прикреплением к нему перлиня на пятнадцатисаженной глубине. Штурман Измайлов с одиннадцатью человек промышленных и тремя байдарками коняг ездил здесь для проведывания бухты вблизи низменного песчаного берега, у коего стоит лес еловый, листвяничный, топольник, тальник, ольховый и мелкий березник. Нашли тут речку, у которой устье сажен двести, по правую ее сторону в юго-восток банок и устье чистое; низменный берег с перелесками, кажущийся островками, есть правый, с левой же стороны к самому устью пришел немалый каменный мыс, от коего по обеим сторонам реки берега низки и песчаны с лесом; река сия и тогда еще покрыта была льдом и только что начинала вскрываться. Тут байдары остановились у берега; выходили из них почти все промышленные по оной вверх подле реки на три версты и видели шалаш, покрытый корой, также и человеческие следы, но людей не находили.

Около упомянутой бухты имеют свои жилища так называемые угалахмюты, которые с соседними народами — колюжами ведут постоянные ссоры и драки; по следам, какие тут замечены, должны быть в сих местах медведи, волки, лисицы. Означенная река выпала от северо-востока, течение имеет умеренное, хребты в правую ее сторону высокие, в ней видели довольно нерп, а вблизости устья ее к морю и самих бобров, которые даже и около судна нередко появлялись. Оставя сей берег в четыре часа пополуночи, возвратились на судно, причем ездившие коняги привезли с собой убитых ими из стрелок своих двух бобровых медвежонков. В десять часов, за неспособностью входа в здешнее устье по причине плавающих льдов, бывшие на судне, подняв верп, пошли вперед в параллель берега, который лежит по компасу от устья реки на юго-восток, а по входе из бухты на востоко-юг, востоко-восток, при нем от моря невысокий отвал, а отдоль сего лежит хребет с чрезвычайно высокими сопками — кряжем. Течение здесь в море, как то примечено, всегда бывает более от севера и северо-востока, потому, отдалясь судно несколько от берега 8-го и 9-го числа, и шло между югом и востоком, но в расстоянии от оного не более как семнадцать верст, за мрачностью берег показывался только временно.

Проплыв четырнадцать миль 10-го числа до осьми часов пополудни, увидели на севере в хребтах бухту, к коей хотя было и пошли, но, как через полчаса показался тут же островками низменный берег, то в рассуждении ночного времени и обратили свой курс на восток и востоко-север, по прошествии же ночи за противным ветром пошли в бейдевинд¹⁷² правым галсом, где и показанный берег как покрытый весь лесом увидели. В девять часов пополуночи, за тихостью ветра спустив с судна в четырех байдарках двух русских и четырех коняг, отправили их к видимым островкам для осмотра бухты и для отыскания реки, чтоб запастись на сем месте кормом и водой; галиотом же при маловетрии плыли вслед за оными. В одиннадцать часов байдарки возвратились к судну обратно, и вслед за ними ехали другие две островные деревянные большие байдары, у коих носы высокие и острые, кормы гораздо ниже, и с той еще разницей, что у первых имелись круглые большие скважины и по три не так великие дыры. На средине сих байдар утверждено по одному месту, и наверху оного видимы были привязанные бобры. Число людей на каждой байдаре простиралось до пятнадцати человек, на них платье бобровое, соболье, кунье, росомашье, тарбаганье и европейское, как видно, вымененное ими от иностранных, приходящих на судах народов, зеленой тонкой каразеи и пестрой набойки¹⁷³. Прибыв они к судну, указывали руками своими на бухту, лежащую близ упомянутых островов, и как никто из бывших на судне не знал их разговора, то и догадывались, что они, островитяне, преподавали свой совет, чтобы идти судном в означенную бухту, и когда поданы были им из судна буксиры, то они, принимая их с охотой, старались вести судно в удобный к отстою залив, для вспоможения сим островитянам в приемлемом ими труде спущена была с судна одна байдара с работными людьми, снабженная пристойной для внезапного случая обороной. После сего через час приехали с берега другие две байдары, кои также взяв, буксировали судно с поспешностью.

11-го числа в три часа пополудни вошли оным сперва в залив, а потом и в небольшую бухточку, лежащую на правой стороне материкового берега. Здесь против самого жила тех островитян, на десятисаженной глубине песчаного грунта, невдали от берега, остановились судном на якоре, и как по очевидному испытанию казалось место сие не слишком удобным к отстою судна, то штурман Измайлов в числе одиннадцати человек работных отправился на байдаре сыскивать другого способнейшего, в чем совершенно и успел, ибо вблизости от упомянутой бухточки найден был и небольшой залив, однако ж такой, удобность коего побудила мореходцев после пуститься судном в оный, и по точнейшему разведыванию открылось, что название сему заливу по-иноверчески было Якутат. Между сим происшествием остающиеся на судне производили торговлю с островитянами и, переночевав следующую ночь, в четыре часа пополуночи потянулись буксиром в показанный залив, где в двенадцатисаженной глубине иловатого грунта и укрепились.

Расположенные в разных местах жила сих островитян суть четвероугольные, сделанные из земли, и в них стоячие доски, вышиной аршина два, наклонены по перекладам, на четырех столбах лежащим; с оных вверху другие доски длинные, также одна к другой наклоненные и со всех боков концами в четвероугольном так называемом твориле, или комыне, утвержденные. Сей комын служит вместо трубы, выпущающей сквозь себя дым; входы в жилья сии имеются с боков и завешены вместо дверей травяными скрепами, или коврами, покрыты же сверху еловым корнем. Пребывающие тут островитяне выехали из зимних жилищ своих, как то испытано, на время для единой лишь добычи корму в лодках и ботах, наподобие употребляемых в Камчатке. Народы сии имеются колюжи, жительство их состоит при разных речках, протекающих на твердой земле. Имеют они у себя, кроме малых, одного главного тойона по имени Илхак, коему и повинуются все без изъятия. Сей тойон, как колюжи уверяли, прибыл с ними из настоящего своего жила байдарами в числе ста семидесяти человек обоего пола подчиненных своих, окроме малолетних. Он имеет у себя двух сыновей, называемых Нек Хут и Хинк; настоящее жительство его на берегу, в юго-восточной стороне лежащем, гораздо далее бухты Лтуа, при реке большой Чичхат. Границы того его жила соединяются с границами народов, так именуемых — чичхан¹⁷⁴.

Сии народы, как и колюжи, имеют между собой несогласие и производят друг на друга нападения. Упоминаемый тойон имеет в своем ведении всех тех колюж, кои жительствуют по берегу до бухты Якутат. Сия бухта есть последнее место его владения, почему он хотя и не всегда имеет тут пребывание свое, однако ж как для торга, так и для осмотра своих подчиненных приезжает сюда каждой весной байдарками. Вышеозначенная бухта бывает покрыта льдом не только до 26 июля, но и долее. Как островитяне уверяли, впадают в нее немалые две реки, и, по вскрытии льдов, идет по сей бухте разных родов рыба. Около нее, равно как и на колюжских островах, лесов таковых же, какие и у вышеупомянутой Ледяной реки, имеется довольно. Продолжение времени на месте пребывания судна доказало, что подле залива Якутат плодятся медведи, волки, росомахи, выдры, лисицы, куницы, соболи, белки, горностаи, бараны, еноты, также разные морские звери; земляные и приморские разных родов птицы во многом количестве. Главнейший здесь недостаток замечен в воде, годной для употребления, потому что через четырехверстное расстояние от залива хотя и вынуждены были за оною ездить на речку, лежащую в его вершине, однако ж в ней, кроме рыбы красной и так называемых гольцов, удовольствоваться ею не могли; почему, заготовив сей последней одну только бочку, ездили за водой вдоль по проливу в север и северо-восток между островками к материковой земле, где лежит особая речка, имеющая в себе пресную и к употреблению человеческому безвредную воду.

На всем заливе Якутат бывает ясная погода, воздух довольно жаркий, и ветры по причине лесов совсем не ощутительны. Обитающие подле оного колюжи ростом немалые, смуглы так, как и коняги; есть из них часть русых и белых; мужчины волосов на голове не подрезают, а в одном только наверху месте перевязывают, марают их нарочно красной краской сделанной из бараньей шерсти кистью, а после оной украшают и птичьим пухом; бороды и усы подрезают, лицо пестрят разными красками, губ, как другие, не прорезают, но уши прокалывают; вместо шапки обвивают некоторые себе голову и шею сделанными из тонких кореньев, наподобие конопляных, нитками и позади Орловыми перьями; не у многих есть шапки такие, кои, как видно, получены ими от европейцев, наподобие гренадерских с медными гербами. Они носят платье на наружную сторону шерстью, сделанное наподобие плаща, и то на одном только плече, под оным имеют они всегда копья, повешенные на ремне через плечо с нагалищем. Копья сии с одной стороны с выпуклыми долами, а с другой наподобие ложбины; длина их бывает в две четверти аршина, в средине шириной вершка по три, к концу же и по бокам острые, которые и куют они на камне сами. Многие из них носят такие копья от пояса до колен, а другие, наподобие известных тунгусов, имеют сверх оных от самой шеи ровдужные за спиной с завязками запаны¹⁷⁵, обвешанные внизу побрякушками, из птичьих носков и из других вещей сделанными.

Промышляют они бобров и нерп таковыми ж носками, но по большей части сонных и иногда на льдах случившихся. Имеют у себя особые луки и стрелы, но рыбу добывают теми же носками, каменными по воде делаемыми запорами и небольшими сетками. Женский пол одеяние носит такое, как и мужчины, волосы чешут деревянными гребнями рядом и завязывают оные пучком, нижнюю губу прорезают вдоль во весь рот и закладывают прорез деревянной штучкой, сделанной наподобие ложки, длиной дюйма в два, а шириной полтора. В ушах прокалывают по пяти и по шести дырочек, а некоторые и подбородок вышивают.

Сей народ закона никакого не имеет и ничему не поклоняется, почитает же несколько птицу — так называемого ворона и удостоверяет, якобы они от него суть рождены¹⁷⁶. При шаманствах, какие у них бывают, сей ворон в случае нужды призывается, от него требуется некоторая помощь, которую будто бы они и получают, для чего, в знак его милости к ним, делают они в его подобие из железа примерные вороньему носу с медными бровями штучки, кои содержат при себе не только при походах и играх, но и везде возят, через что, как от них замечено, воображают они себе великое вспомогательство и подкрепление в здоровье. Народы они нравом грубы и к воровству склонны, умерших своих они, не зарывая в землю, сжигают; потом, пепел и оставшиеся кости сложив в сделанный для того ящик, поставляют на срубленных так называемых ими лазабах. Торги производят в мирное время к востоку с чичханцами, а к западу — с угалахмютцами и чугачами, с 1786 же года — и с приходящими европейцами. Жадно меняются на разное платье, железо, котлы и кубы; другие же вещи, как-то одекуй и бисер, не столь принимают охотно.

С самого начального прибытия к ним галиота и до ухода его каждодневно приезжали они на больших и малых байдарах со своими женами и детьми и производили мену на морские и речные бобры, разные бобровые лоскутья и хвосты, выдры, росомахи, соболи, бобровые, собольи, куньи и росомашьи плащи, шерсть баранью и своего рукоделия плетешки шерстяные и на пестрые коренные и травяные мешочки, получая из судна за свои бобры и плащи тюневую разного сорту китайку¹⁷⁷, кубики¹⁷⁸, холстовые и прочие рубахи; а за другие звериные кожи и вещи — голубые и красные сережные корольки и голубой бисер. При крепкой и непостоянной их торговле действует между ними жадность к получению себе за свои товары российских сколько можно больше, для чего они при промене каждой вещи требуют неотступно наддачи. У них видели европейские топоры, у коих обушник узкий и высокое острие; по примечанию же должно быть сим вымененным из приходящих иностранных судов, поскольку островитяне здешние объявили, что нынешней весной 1788 года приходило к ним трехмачтовое судно и стояло не в дальнем от бухты расстоянии в островках, где, застрелив из пистолета одного бывшего у судна островного мужчину, ушло в море.

Между прочих товаров, какие народ сей променивал на галиоте, представлено от одних для продажи два мальчика, лет около двенадцати; один из них полоненный кенайцами из коняг, прежде занятия еще острова Кыктак под компанию; он продан был чугачам, а от них угалахмютцам и, наконец, достался к колюжам, имя ему Нояк-Коин. Из-за того, что сей мальчик знает твердо колюжский и коняжный разговоры, куплен он был на судно у продавщиков за данное им четырехфунтовое с четвертью железо, один большой королек и за три сажени бисеру. Как вступил он в судно, то и употребляем уже был толмачом разговора тутошних островитян. Другой мальчик чичьханского роду, имя ему Нахусейнацк, знает чичьханский и колюжский разговоры, и хотя сей покупаем и не был, но островитяне отдали его на судно добровольно, взяв к себе вместо него одного, на судно пришедшего, чугачу, который, сколько было приметно, и сам, по непривычке к плаванию на судах, охотно желал у островитян остаться, представляя в резон, что якобы он живал и без того поблизости островитян у колюж и угалахмютцев; упомянутый же чючханец, как то после о нем сказано будет в своем месте, когда вояжировал уже на судне, то показывал оному многие речки и бухту Лтуа.

Июня 15-го числа, когда прибыл здешних народов колюж тойон Илхаку на судно и вошел в каюту с бывшим при нем художником, пишущим разные штучки на деревянных досках и на других вещах красками, из натуральных составов сделанными, с тем самым, который до того и без тойона многократно бывал на судне, то, высматривая имевшиеся в каюте портреты, настаивал, чтобы и еще об них хорошенько и обстоятельно растолковано ему было, и хотя пред сим не упущено было внушать оному тойону и подвластным его народам о лицах, изображаемых теми портретами, однако ж желание тойона и опять удовлетворено изъяснением следующим: портреты представляют: один ее императорское величество самодержавнейшую и всемилостивейшую великую российскую государыню, иные императорских всероссийских наследников великого государя и супруги его великой княгини, а другие также наследных по них великих государей и князей, что власти сих особ повинуются многочисленные народы, в обширной Российской империи обитающие. Тойон выслушал такое изъяснение; было замечено в нем внутреннее удивление и внимание к оному. После того продолжаемо было в наставление ему, что российские государыня и великий ее наследник есть всемилостивейшие. Они, низливая от щедрот своих для верноподданных им народов неисчетные к спокойствию их благодеяния, неусыпное имеют попечение и обо всяком племени людей, жительствующих вблизи обширных российских границ, еще не защищаемых, на такой конец, дабы преподав и им всевозможные к благосостоянию их способы, видеть потом жительства их в совершенном спокойствии и изобильных удовольствиях; что защита и покровительство российское над той страной, которая воспользуется оным, столь тверда и непоколебима, что никто из иностранцев не отважится причинить такой покровительствуемой стране никакого озлобления; а как сей же тойон удостоверен был и о том, что вся американская часть земли и морских островов давно уже защищается Российской державой, то, к лучшему для него о сем уверению, представлен тут был один медный российский герб, и по пристойному сему случаю приветствии вручен оный был тойону с тем, дабы носил он его сверх своего платья на груди и защищал как себя, так и подвластные ему народы колюж от приходящих иногда к ним иностранных судов.

Местное пребывание здесь галиота доказало, что островитяне здешние не так ограничены строгостью от своих тойонов, почему и оставить сей герб на пристойном у гавани месте казалось опасно. Подтверждено же упомянутому тойону, дабы он хранил его со всякой бережливостью и, при случае прибытия сюда иностранцев, показывал бы им оный, как того требует верноподданническая к Российской державе его обязанность. Тойон, по выслушании всего вышеописанного, приняв тот герб с великой радостью и удовольствием, уехал в свое жило.

16-го числа сей же тойон прибыл и паки на судно с двумя старшинами и врученный ему герб имел уже пришитым на своем бобровом плаще красным стамедом¹⁷⁹, который перед тем был им из судна выменен. Он по некотором приветствии убедительно просил, чтобы для незабвенной памяти о великом российском наследнике дать ему один из портретов, видимых им в каюте; и как сие желание его удовлетворить было можно без большого затруднения, потому что на судне имелось два эстампа одного портрета, то, по рассмотрению управляющих судном, и приготовлен был один, величиной в лист печатный, эстамп, подклеенный белым холстом. Прежде отдачи его тойону сделали на нем российским и немецким диалектами таковую подпись: «государь царевич и великий князь Павел Петрович, наследник всероссийского престола, владетель герцогства Шлезвиг-Голштинскаго». А сверх того подписали следующее: «1788 года июня месяца в заливе, называемом по-иноверчески Якутат, компании Голикова и Шелихова мореходы штурманы Герасим Измайлов и Дмитрий Бочаров были на одном галиоте „Трех Святителей“, в числе сорока человек, где через ласковость и дружелюбное обращение с тойоном Илхаки и подвластными ему народами колюжами имели знатный торг, а напоследок склонили их под защищение и покровительство Российского императорского престола, что, в знак сего оставляя показанному тойону российский медный герб и сей изображающий российской короны наследника его императорского высочества печатный эстамп, подтверждается всем приходящим сюда на российских и иностранных судах с сим тойоном поступать благосклонно и ласково, с приличной только для себя предосторожностью, и что означенные штурманы, простояв здесь со своим галиотом с 11 по 21 июня, никаких от тойона и народов его худых поступков не приметили и ушли в море благополучно».

По совершении таковых надписей на эстампе отдали оный тойону, который, приняв его с великой радостью и, по обыкновению своему, с некоторым восторгом и криком, представил в знак своего к России повиновения одну, наподобие вороньего носа, железную штучку, за божество у них почитаемую, мешочек из трав плетенный пестрый, шесть бобровых парок и две доски, расписанные красками, одну кожаную, а другую — деревянную, имеющую в себе небольшие камешки. А затем, побыв довольно на судне, уехал на байдарах со старшинами в свое жило. Как выше упомянуто, что галиот стоял в заливе здешнем по 21 июня, сколь за произведением в действие учиненного с колюжами согласия и торга, тем не меньше и для приуготовления нужного работным свежего корма; ибо островитяне уверяли, что в сей залив приходит во многом количестве разных родов рыба, то здесь объясняется следующее. 18 июня в устье самого залива со входу в оное с моря, у лежащего подле него на левой стороне каменистого обширного, вышиной в аршин подножия и близ оного четырех также немалых камней, прямо на возвышенной от них между двумя логами горе, оконечностью сих логов объемлемой, под последней вверх оной немалой с сучьями еловой лесиной под корнем ее, с горы растущим, положена в двух глиняных кирпичах одна медная, с надписью под № 9, доска. От сей лесины стоит другая, на северо-восток 47.00 наклонная на левую ложбину лесина, пред ними же к морю небольшой ольховник, а далее по горе видим был еловый и листвяничный лес, соединяющийся с кустами разных родов малого и колючего дерева.

21-го числа, учиня через пушечный выстрел к походу сигнал, подняли якорь на судно и вытянулись буксиром на большую бухту или пролив, пошли по маловетрию буксиром же в море, причем и колюжи одной своей байдарой делали в буксировании вспоможение; а как пополудни в шестом часу от востока и северо-востока подул весьма крепкий ветер, продолжавшийся при пасмурной погоде по 27-е число, то бывшие на галиоте, распрощавшись со вспомогающими им колюжами, которые настоятельно при сем случае просили их, чтобы и впредь для торга к ним приходить на настоящее место, поскольку они и промысла своего приготовят более, вышли на пространное море благополучно и, пробыв в лавировке, вынуждены спуститься на нарочитое расстояние к западу. Пополудни же сего числа в седьмом часу положились идти для отстоя в прежде означенную Ледяную реку в том чаянии, что через восемнадцать дней бывший на ней лед вынесен уже в море и что там будет удобнее запастись свежими рыбными припасами, вместо взятых из гавани и от теплоты совсем уже попортившихся, да и что соленая провизия становилась для людей тягостною и нездоровою. Но когда между северо-западом и севером в восемь часов пополуночи приближались к ее устью и остановились за противным ветром на десятисаженной глубине песчаного грунта на якорь, то по прочищении мрачного воздуха увидели, что из всего устья несен был густой и великий лед, и как 26-го числа в четыре часа пополудни якорь начал дрейфовать и стоять было не без опасности, то подняв оный и распустив паруса, хотя и при противном ветре, пошли однако в бейдевинд и морем вознамерились простираться вперед до тех пор, покуда будет позволять удобность времени.

27-го числа при попутном ветре шли морем и имели в виду своем берег к востоку. А 28-го числа в два часа пополудни, когда поверстались¹⁸⁰ против залива Якутат, у коего и прежде стояли в расстоянии одной мили, то через два же часа выехали к судну прежние выше сего упомянутые колюжи на трех байдарах, из коих хотя одна и обратилась в залив обратно, однако ж первые две приближались к судну. Здесь на учиненный байдарщикам вопрос получено было в ответ, что они, приметив их в море, выехали к ним будто бы по дружбе только для свидания; в самом же деле, как то замечено было, островитяне разумели, что галиот сей не тот, который они видели; почему, постояв недалеко, и обратились за первой байдарой своей в залив, а судно при распущенных парусах пошло в параллель берега, который лежал не более четырех верст от оного. Сей берег низменно-песчаный и покрыт весь лесом. В половине седьмого часа судно было прямо устья реки Антлин¹⁸¹, которая выпала из широкой пади, между хребтом лежащей к морю по низменному месту с северо-западной стороны. По одному боку реки сей имеется песчаная кошка без лесу, вдавшаяся своей бухтой несколько в море; по обе стороны банки устье ее широкое и, как удостоверил находящийся на судне вышеупомянутый колюжский мальчик, столь глубоко, что галиотом входить в оное весьма свободно и безопасно. Отсюда пошли в три ряда хребты, имеющие по себе снег и песчаный низменный берег.

Через две с половиной мили поверстались судном против устья реки Калхо, которую хотя сначала и прошли мимо, однако ж за противным ветром вынуждены были возвратиться к оной и стать на якорь; а 29 июня штурман Измайлов ездил одной байдарой в числе двенадцати человек русских работных для проведывания по сей реке. Она выпала от севера между хребтами из двух падей и подошла к морю самым низменным местом; с восточной стороны от моря неблизко видим был лес, с западу же оного и вовсе уже не находится. Глубина устья ее на убылой воде одна сажень с четвертью, рыбы в ней никакой не заприметили, как равно и людей около здешних мест тогда не было, кроме следов, кои от них оставлены были еще непокрывшимися.

Когда байдара возвратилась к судну, то, подняв якорь на оное, и шли при попутном легко-брамсельном ветре вперед, имея в виду своем прямой, но все низменный с лесом берег. В расстоянии от упомянутого устья на пять миль продолжающийся по берегу лес окончился, и пополуночи в исходе 8-го часа поверстались судном против другой реки Алцех. Здесь с восточной стороны видим был островок, а за кошкой, тут лежащей, внутри пространное устье; по замечанию хотя и вероятно, что около сего места находится довольное количество колюж, но так как за бывшим тогда с моря прижимным к берегу ветром подойти судном близко к ней казалось опасным, то, прошедши оную в одиннадцатом часу, увидели опять реку, называемую Каканин, которая течет под вытянувшимся в море мысом с северо-восточной стороны и подле коей живут те же колюжи. Миновав сию реку, берег пошел неодинаковый, но песчаный и невысоко-утесистый с лесом; вышедшие же из падей увалы казались снежными.

Июля 1-го числа пополудни в восемь часов, когда находящийся на судне колюжный мальчик показал за одним впереди лежащим снежным увалом бухту и удостоверил, что в ней, сверх многого количества рыбы, не так еще давно стояло одно большое судно, то, переменив курс своего плавания, хотя и обратились прямо на оную и в пять часов пополуночи приближались к берегу снежного увала, однако ж той бухты здесь не оказалось, а вместо нее лежит тут один только песчаный и покрытый лесом берег.

2-го числа, по утвердительному уверению того же колюженина, в четыре часа пополуночи судно имело плавание к мысу, показывающемуся впереди вдоль берега к юго-востоку двумя островками и, не дошедши до оного, посланы были туда при маловетрии двоелюшные байдарки с конягами для осмотра, которые во втором часу пополудни и возвратились с тем, что не только бухту они нашли, но и людей там по их примечанию казалось довольно, однако ж судном войти в оную не отважились за предстоящею от неизвестности опасности.

3-го числа пополудни в четыре часа, оставя реку Каканин, через семнадцать миль начали подходить к устью вышеупоминаемой губы Лтуа; а как и сие место неизвестностью своей представляло некоторую опасность, то и отправлен был впереди судна штурман Измайлов на одной байдаре в числе пятнадцати человек работных как для обозрения ее, так и для промера у бухты самого входа; судном же шли без парусов одним только морским течением, а сблизившись с оной, распустя все паруса, пошли в бейдевинд в море и через полчаса опять обратились к берегу, где, когда встречены были байдарой, то, не останавливаясь, шли уже с ней в устье на ветер северо-восток и северо-востоко-восток. В восьмом часу пришедши сбоку на фарватер семи- и восьмисаженной глубины, который лежит северо-запад и юго-восток. Продолжали путь между камнем и береговым мысом, ветер север и северо-восток; миновав же тот камень, поворотили в бейдевинд в губу север-северо-запад, но, за противным течением воды приблизясь к правой стороне устья, остановились на якорь в бухте песчаного берега на четырехсаженной глубине каменистого грунта.

Сюда приезжали к судну в трех байдарах дикие островитяне, и как за поздностью времени не удалось с ними иметь торговли, то и отказали им в оной до другого дня. Потом, переночевав здесь, в четыре часа пополуночи опять заботились о приискании удобнейшего места к отстою судна, ибо сие по близости своей к устью казалось опасным сколько от волнения, бываемого с моря через риф в прибылую воду, да и каменистый грунт его не позволял более держаться судну; для чего, исправя буксиры, пошли ими с судном во внутрь губы, к видимому впереди небольшому островку, подле коего, как мы осведомились после у тутошних жителей, назад года за два стояло иностранное судно. Здесь, хотя и в маленькой бухточке, однако ж нашлось место к отстою судна весьма удобное, почему в восьмом часу пополуночи, спустив якорь и остановясь в оном, укрепились.

Сначала не было здесь никого из островитян; но в первом часу пополудни показались три байдары и несколько малых ботов, плывущих к судну; а когда они приблизились к оному, то и открылось, что бухта сия обитается колюжами. Находившийся между приезжими тойон, называемый Таик-нух-Тахтуях, с двумя старшинами вошел на судно, а потом впущен был и в каюту, где, по пристойном приветствии, сделал он через толмача вопрос, отколь вояжирующие. Сей неожидаемый вопрос достойно заметить потому, что тогда оный тойон встречен был следующим: «что видит он людей Российского великого государства и что оное, как и многочисленные народы, все управляется одной самодержавной властью ее императорского величества премудрой государыни», — то, выслушав сие с ощутительным вниманием, казался довольным, причем смотрел и указываемые ему портреты ее императорского величества и их императорских высочеств. Здесь повторяема была с неоспоримыми доказательствами сила и могущество всероссийской владетельницы; а наконец так убежден был тем сей тойон, что, кроме свойственного обыкновению их обращения, действительно заслуживал он совершенное к себе доверение, и любопытство его обещало вояжирующим твердость состояния его; был показан ему один из наличных медный российский герб, который удовлетворил уже чувствование его о власти так, что когда предложили ему оный таким порядком, как и первому колюжскому тойону Илхаку, то он не токмо принял его с уважением, но, желая доказать к тому свою признательность, велел своим подчиненным подать из байдар одного нового бобра и шесть бобровых ковров и, взяв оные, сам вручил на судне в знак своего усердия к императорскому высочайшему двору и требовал, чтобы послано оное было туда непременно, почему сей бобр и ковры от него и приняты. Окончив это происшествие, вояжирующие торговались с колюжами, выменивая у них бобров, выдр, росомах и соболей на железо, котлы и разного сорта платье, бисер и корольки, которые здесь, как и у первых колюж, неохотно были покупаемы.

С наступлением вечера островитяне, сев в свои байдары и боты, уехали в свое жило, стоявшее от судна к оконечности устья версты на полторы. По разведыванию открылось, что сии жила у них не всегдашние, а единственно летние, где они по морю и по губе запасают себе на корм разную юколу, употребляя к сему палтосье и уды; другие жилища есть у них зимние, которые к западу через мыс от устья сего расположены версты три с половиной, при выпадшей из озера речке, куда посылаемы были два человека промышленных и коняги в двоелюшных байдарках для обозрения и для добычи рыбы; возвратясь же, сии объявили, что та речка, на коей стоят жила немалые, в устье ее лежат поливные каменья и лайды¹⁸² так, что и байдарой въезжать в оную можно почти с нуждой; но рыба имеется только такая, которая бессильна, как видно, от естественного расположения грунта; однако ж островитяне, несмотря на это, промышляют ее прежде упомянутыми носками, да и на судно привозили несколько оной для продажи, где и покупаема она была на пишу в небольшом количестве.

Июля 5-го числа находящийся на судне чючханского рода мальчик объявил, что третье уже ныне лето как было здесь большое судно, после которого остался близ берега в воде железный якорь¹⁸³; но жители здешние, достав его при убылой воде, положили в лесу, для чего и место, где должно быть якорю, показывал. По сему удостоверению управляющие галиотом, взяв позволение у означенного тойона Таик-Нуха, отправили туда одну байдару, которая действительно, найдя оный якорь, привезла его на судно. Он имеет в себе веса 780 фунтов, и хотя верхнее кольцо и у лап пластовое железо было отломлено, тойон променял его за бисер и корольки. Того ж числа на устье вышеупомянутой бухточки с одной стороны к небольшому низменному мысу по каменистой кошке, а в левой от острова против южного носа лежащего близ моря последнего беловатого большого камня, в берег на ветре северо-сапад 25,00, до мелкого ольховника восемь фут, и по оному на тот же ветер до небольшого камня пять сажен и шесть фут, всего четырнадцать сажен четыре фута, положена медная доска под № 19, в двух кирпичах, из коих верхний глубиной фута два камень же на оных в земле до половины. От доски в двух шагах к морю лежит другой, более первого, камень на юго-восток 43,00, с коего северо-восток — южная оконечность в губе островка юго-востока 73,00; пеленги же с высокой оконечности большого беловатого камня к устью, оконечность левого мыса с лесом в губе юго-западной 3,00 правой кошки, к устью оконечность мыса с лесом северо-восток 50,00, а галиот стоял в бухточке на ветер юго-запад 79,00, коего через перелесок за мысом уже не видно. Называемая губа Лтуа величиной своей умеренна, она значит на особых планах во всем ее совершенстве, глубока. Грунт на глубине иловатый, а близ берегов по всей губе крупный с ракушкой камень, на самом береге лежит мелкий камешник и плитняк; вокруг нее, а особенно внутри, высокие и покрытые снегом хребты, сверху оных каменные осыпи, а с половины по падям и по низким местам леса и другие растения, такие же как и у залива Якутат; рек в оной не имеется, а хотя одна и есть, но та маленькая, в коей и рыбы не бывает. Около устья в губе турпанов¹⁸⁴ видимо было во множестве, и по замечанию казалось, как будто бы они в июле здесь линяют.

Жители здешние хотя и имеют своего старшину, но сей с подчиненными своими состоит под властью вышеозначенного главного тойона Илхаку. Питаются они рыбой и морским звериным мясом, добываемым поблизости устья в море, поскольку здесь довольно бобров, сивучей и нерп; а что касается до нравов и обычаев сих народов, то оные во всем сходны с прежними колюжами. Отсюда, заготовя на галиот пресной воды и дров, положились идти к устью на прежнее место для промысла и добычи так называемой палтусовой рыбы, куда прибыв 6-го числа в шестом часу пополудни, благополучно офортовались¹⁸⁵. На устье один прикладной час и тринадцать минут¹⁸⁶.

Здесь, во время приготовления палтусовой рыбы, которую, ездя в море байдарами, и удить было нетрудно, промышленные отлучались из судна на берег за собиранием малины, видимой вблизости, и сверх того на восточной стороне у самого устья утвердили на кошке крест, сделанный из дерева. Потом в осторожность свою для ночного времени, от крепкого востоко-юго-восточного ветра пополудни в восьмом часу положили два дрека, а между тем пустился тут и сильный дождь. В самую полночь здешние жители отрезали у одного четырехпудового дрека трос и, взяв дрек, унесли с собой, хотя же за оным на байдаре и подъезжали с судна к берегу, но по причине ночной темноты на оный не выходили, а по рассвете сколько ни старались сыскать тот дрек по берегу и по лесам, за всем тем найти его не могли; у тойонского жила видим был один только дым, почему, не приближаясь туда, чтобы не причинить ему и подчиненным его какого огорчения, тот дрек и оставили в безызвестности.

Опасность тутошнего места и неудобность грунта к отстою судна побуждали удалиться отселе далее, поскольку и продолжающийся без перемены один корм начал промышленных подвергать цинготной болезни, для чего и решились, оставя дальнейшие поиски островов, возвратиться в свою гавань на Кыктак по той причине, что начинающиеся с сего времени пассатные от юго-запада и запада ветры для плавания крайне тягостные и затруднительные.

9-го числа во втором часу пополудни при полноводии, подняв якоря и распустив паруса, вышли в море, держа курс от места пребывания своего между 58 и 59° бывшего юго-западу прямо к острову Кыктак, и так как от крепости ветра и волнения морского вынуждены были часто иметь склонение с курса к югу, то от сего и в счислении своем учинили небольшую погрешность. За всем тем, проплыв от губы Лтуа сто тридцать пять миль, 13-го числа в половине второго часа пополуночи увидели остров Шелидак¹⁸⁷ на пятиверстном от судна российской меры расстоянии и, пойдя за темнотой ночи в бейдевинд в море, на рассвете поворотили опять к берегу: а в половине восьмого часа, обойдя южный нос сего острова, плыли в бейдевинд к гавани, но, не дойдя до оной за противным ветром, 14-го числа остановились за мысом в другой бухте на якорь; по сокращении же ветра 15-го числа в двенадцать часов пополуночи буксирами благополучно вошли в Кыктакскую гавань.

Главный поверенный компании грек Деларов, приняв упоминаемый галиот в свое ведение по-прежнему и учиня с людьми, на нем бывшими, надлежащее распоряжение, дальнейший оттуда к охотским гаваням отряд остановил; а после, когда приближалась весна 1789 года, то он, укомплектовав другое судно людьми и потребными к мореплаванию провизиями и такелажами, равно погрузив в оное и все компанейские американские товары, 28 апреля под предводительством штурмана Бочарова, с двадцатью семью человек работных отпустил его в море; почему сей, проходя между 48 и 55° широты, не касаясь однако ж земли за бывшими жестокими ветрами-штормами, прибыл благополучно в Охотский порт 6 августа, причем как журнал, так и вышеупоминаемые планы с теми вещами, о коих сказано выше, представил, кроме правительства тутошнего, к бывшему в Охотске хозяину компании рыльскому именитому гражданину Шелихову.

Литература о Г. И. Шелихове, о русских плаваниях к Северной Америке, Алеутским и Курильским островам и о народах, описанных в «Странствованиях»

Агранат Г. А. Из истории Аляски. — М.: Зарубежный Север, 1957.

Агранат Г. А. Новые американские работы о Русской Америке. — М.: Летопись Севера, 1957.

Адамов А. Г. Григорий Иванович Шелихов (1747—1795).-М.: Сов. этнография, 1948.

Адамов А. Г. Колумб Российский. — Курск, 1948.

Адамов А. Г. Шелихов на Кадьяке. — М., 1948.

Адамов А. Г. Первые русские исследователи Аляски. — М., 1950.

Адамов А. Г. По неизведанным путям (Русские исследователи на Аляске и в Калифорнии). — М., 1950.

Адамов А. Г. Г. И. Шелихов. — М., 1952.

Алексеев А. И. Братья Шмалевы. — Магадан, 1958.

Алексеев А. И. Охотск — колыбель русского Тихоокеанского флота. — Хабаровск, 1958.

Алексеев А. И. Сыны отважные России. — Магадан, 1970.

Андреев А. И. Материалы Российско-Американской компании // Известия Всесоюзн. геогр. о-ва, 1943.

Андреев А. И. Об архиве Российско-Американской компании и ее деятелей // Известия Всесоюзн. геогр. о-ва, 1943.

Андреев А. И. Предисловие к сборнику материалов «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII—XIX веках». — М.; Л., 1944.

Андреев А. И. Роль русского военно-морского флота в географических открытиях XVIII века // Морской сборник, 1947.

Андреев А. И. Первые исследователи Алеутских островов // Ист. записки, 1961.

Атлас географических открытий в Сибири и в Северо-Западной Америке / Под ред. члена-корреспондента АН СССР А. В. Ефимова.-М., 1964.

Атлас северо-западных берегов Америки от Берингова пролива до мыса Корриэнтес и островов Алеутских М. Д. Тебенькова. — СПб., 1852.

Баскаков Э. Г., Иевлев В. В. и Кохов В. Ф. Документы Российско-Американской компании в Национальном архиве США. — История СССР, 1963.

Белов М. И. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. История открытия и освоения Северного морского пути. — М., 1956.

Бенк Т. Колыбель ветров. — М., 1963.

Берг Л. С. Из истории открытия Алеутских островов. — Землеведение, 1924.

Берг Л. С. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. — М.; Л., 1946.

Берг Л. С. Очерки по истории русских географических открытий.-М., 1962.

Берх В. И. Известие о меховой торговле, производимой россиянами при островах Курильских, Алеутских и на северо-западном береге Америки // Сын отечества, 1823.

Берх В. И. Хронологическая история открытия Алеутских островов, или Подвиги российского купечества с присовокуплением исторического известия о меховой торговле. — СПб., 1823.

Берх В. И. Карта российских владений в Северной Америке. — СПб., 1842.

Блашке Э. Несколько замечаний о плавании в байдарках и о лисьевских алеутах // Морской сборник, 1848.

Бломквист Е. Э. Рисунки И. Г. Вознесенского (Экспедиция 1839—1849 гг.): Сборник Музея антропологии и этнографии (в дальнейшем: Сб. МАЭ). — Т. 13. — Л., 1951.

Боднарский М. С. О книгах Г. И. Шелихова (историко-библиографо-географическая заметка) // Известия Всесоюзн. геогр. о-ва, 1950.

Болховитинов Н. Н. Становление русско-американских отношений, 1775—1815. — М.: Наука, 1966.

Вавилов М. И. Последние дни в Русской Америке // Русская старина, 1886.

Ваксель С. Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. — М., 1940.

Веберман Э. Китобойный промысел в России. Ч. I. — Пг.: Известия Моск. коммерч. ин-та, 1914.

Вениаминов И. Мифологические предания и суеверия колошей, обитающих на северо-западном берегу Америки // Сын отечества, 1839.

Вениаминов И. Записки об островах Уналашкинского отдела. Записки об ахтинских алеутах и колошах. — СПб., 1840.

Вениаминов И. Способности и браки алеутов // Журн. Мин. внутренних дел, 1840.

Виденский И. Г. Григорий Иванович Шелихов (1747—1795).-Курск, 1952.

Врангель Ф. П. Обитатели северо-западных берегов Америки. — Сын отечества, 1839.

Г. И. Шелихов // Мирской вестник. — 1873. — № 1.

Г. И. Шелихов (1745—1795), основатель Российско-Американской компании // В сб.: «Русские люди». — Т. 1. — Изд. М. О. Вольфа. — СПб., 1866.

Глушанков И. В. Алеутская экспедиция Креницына и Левашова // Природа, 1969.

Головин П. И. Обзор русских колоний в Северной Америке // Морской сборник, 1862.

Головнин В. М. Сочинения. М.; Л., 1949.

Горшков Г. С. Названия вулканов на Курильских островах // Известия Всесоюзн. геогр. о-ва, 1948.

Горшков Г. С. Вулканизм Курильской островной дуги. — М., 1967.

Греков В. И. Очерки из истории русских географических исследований в 1725—1765 гг. — М., 1960.

Григорьев В. С. Григорий Шелихов. — М., 1961.

Гронский П. Русские в Калифорнии в начале XIX столетия. — Прага, 1926.

Двойченко-Маркова Е. М. Штурман Герасим Измайлов. — Нью-Йорк, 1955.

Дело о колонии Росс // Русск. вестник, 1866.

Державин Г. Р. Надгробие Рыльскому именитому гражданину Шелихову. — Муза, 1796.

Дивин В. А. Русские мореплавания к берегам Америки после Беринга и Чирикова // В сб.: «От Аляски до Огненной Земли». — М., 1967.

Дюго-Силли А. С. Селение Российско-Американской компании Росс под управлением Шелихова. — Зап. Морск. ученого комитета, 1887.

Евтеев О. А. Первые русские геодезисты на Тихом океане. — М., 1950.

Елеонская Е. Н. Алеуты. — Гос. центр, музей народоведения. — М., 1929.

Ефимов А. В. Россия и колонизация Америки в первой половине XVIII века // Изв. Акад. наук СССР. Серия истории и философии. — Т. IV. — М., 1947.

Ефимов А. В. Из истории русских экспедиций на Тихом океане. Первая половина XVIII в. — М., 1948.

Ефимов А. В. Из истории великих русских географических открытий в Северном Ледовитом и Тихом океанах. XVII — первая половина XVIII в. — М., 1950.

Ефремов Ю. К. К истории названий Большой и Малой Курильских гряд // Вопросы географии. — Сб. 24. — М., 1951.

Ефремов Ю. К. Курильское ожерелье. — М., 1962.

Завалишин Д. И. Калифорния в 1824 г. // Русск. вестник, 1865.

Зубкова З. Алеутские острова. — М., 1948.

К истории Российско-Американской компании. — Красноярск, 1917.

Каманин Л. Г. Первые исследователи Дальнего Востока. — М., 1956.

Кое-что о Шелихове, Хлебникове и Резанове // Морской сборник, 1869.

Колоши// Журн. для чтения воспитанников военно-учебных заведений. — 1845. — № 225.

Корсунская Г. В. Курильская островная дуга. — М., 1958.

Крашенинников С. П. Описание земли Камчатки. — М.; Л., 1949.

Кузнецов Б. А. Охотничье-промысловые звери Курильских островов // В сб.: «Пушные богатства СССР». — Вып. 1. — 1949.

Лагус В. Эрик Лаксман, его жизнь, путешествия, исследования и переписка. — СПб., 1890.

Лебедев Д. М. Очерки по истории географии России в XVIII в. (1725—1800 гг.). — М., 1957.

Липшиц Б. А. Этнографические материалы по северо-западной Америке в архиве И. Г. Вознесенского // Известия Всесоюз. геогр. о-ва, 1950.

Лукин В. В. Неопубликованная статья летописца Русской Америки К. Т. Хлебникова (по поводу одного письма А. С. Пушкину) // В сб.: «От Аляски до Огненной Земли». — М., 1967.

Ляпунова Р. Г. Орудия охоты алеутов // Сб. МАЭ. — Л., 1963.

Ляпунова Р. Г. Алеутские байдарки // Сб. МАЭ. — Л., 1964.

Ляпунова Р. Г. Морской зверобойный промысел алеутов XVIII—XIX вв. // Сб. МАЭ. — 1964.

Ляпунова Р. Г. Рукопись К. Т. Хлебникова «Записки о колониях в Америке» как источник по этнографии и истории Аляски и Алеутских островов // В сб.: «От Аляски до Огненной Земли» — М.: Наука, 1967.

Ляпунова Р. Г. Экспедиция И. Г. Вознесенского и ее значение для этнографии Русской Америки // Сб. МАЭ. — Л., 1967.

Макарова Р. В. Экспедиции русских промышленных людей в Тихом океане в XVIII в. // Вопросы географии. — М., 1950.

Макарова Р. В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в. — М., 1968.

Марков С. Н. Колумбы Российские // Сов. краеведение. — 1936. — № 6.

Марков С. Н. Клады «Колумбов Российских» // Морской сборник. — 1944. — № 8-10.

Марков С. Н. Летописи морской славы (архивы исследователей Тихого океана) // Наука и жизнь. — 1944. — № 1-2.

Марков С. Н. Русские на Аляске. — М., 1946.

Марков С. Н. Летопись Аляски. — М., 1948.

Марков С. Н. Юконский ворон. — М., 1970.

Нравы алеутов // Журн. для чтения воспитанников военно-учебных заведений. — 1841. — № 127.

Оглоблин Н. Н. Путевые записки морехода И. М. Соловьева 1770—1775 гг. // Русск. старина, 1892.

Окунь С. Б. Положение промысловых рабочих в русских поселениях в Америке // Учен. записки Ленинградского гос. ун-та. — 1939.-№ 48.

Окунь С. Б. Российско-Американская компания. — М.; Л., 1939.

Описание старинных атласов, карт и планов XVI, XVII, XVIII веков и половины XIX века, хранящихся в архиве Центрального картографического производства ВМФ. — Л., 1958.

Памятник Г. И. Шелихова // Журн. для чтения воспитанников военно-учебных заведений. — 1839. — № 70.

Памятник Г. И. Шелихова и его биография // Сын отечества, 1839.

Пармузин Ю. П. Григорий Иванович Шелихов (1747—1795) // В сб.: «Отечественные физико-географы и путешественники». — М., 1959.

Переписка по поводу обвинения Шелихова в дурном обращении с местным населением подлекарем Мироном Бритюковым // В сб.: «Памятники новой русской истории». — СПб., 1872. 1Т. 3.-Отд. 2.

Полевой Б. П. Григорий Шелихов — «Колумб Росский». — Магадан, 1960.

Полевой Б. П. Из истории открытия северо-западной части Америки (от первого известия сибирских землепроходцев об Аляске до петровского плана поиска морского пути к Америке // В сб.: «От Аляски до Огненной Земли». — М., 1967.

Полевой Б. П. О карте «Камчадалии» И. Б. Гомана // Известия Академии наук СССР. Серия геогр. — 1970. — № 1.

Потехин В. А. Заселение Росса в Калифорнии. — СПб., 1859.

Радищев А. И. Полное собрание сочинений. — М.; Л., 1962.

Райков Т. И. О роли русского флота в развитии естествознания в XVIII веке. — М.: Труды ин-та истории естествозн., 1947.

Райхенберг М. Григорий Шелихов // Наша страна. — 1940.-№ 2.

Рихтер Г. Д. Г. И. Шелихов // География в школе. — 1941. — № 2.

Романов В. О колюжах и колошах вообще // Сев. архив. — Ч. XVII.-СПб., 1825.

Руденко С. И. Древняя культура Берингова моря и эскимосская проблема. — М.; Л., 1947.

Русские открытия в Тихом океане и в Северной Америке в XVni-ХГХ веках. Сборник материалов. — М.; Л.: Изд. АН СССР, 1944.

Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII—XIX веках. Сборник документов, посвященный памяти Г. И. Шелихова. К двухсотлетию со дня рождения (1747—1947). — М.: Географгиз, 1948.

Сарычев Г. А. Атлас северной части Восточного океана. — СПб., 1826.

Сарычев Г. А. Путешествие флота капитана Сарычева по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану в продолжении осьми лет при Географической и Астрономической морской экспедиции… капитана Биллингса с 1785 по 1793 год. — М.: Географгиз, 1952.

Сергеев М. А. О правде исторической и художественной // Дальний Восток. — 1953. — № 2.

Слодкевич B.C. Из истории открытия и освоения русскими Северо-Западной Америки. — Петрозаводск, 1956.

Соколов А. П. Северная экспедиция 1733—1743 гг. Записки Гидрографического департамента. — Ч. 9. — СПб., 1851.

Соколов А. П. Экспедиция к Алеутским островам капитанов Креницына и Левашова в 1764—1769 годах. — СПб., 1852.

Соловьев А. И. Курильские острова. — М.; Л.: Издательство Главсевморпути, 1945.

Степанова М. В. И. Г. Вознесенский и этнографическое изучение Северо-Запада Америки // Известия Всесоюзн. геогр. о-ва, — 1944.

Степанова М. В. И. Вениаминов как этнограф. — М.: Труды Ин-та этнографии АН СССР, 1947.

Степанова М. В. Из истории этнографического изучения бывших русских владений в Америке // Сов. этнография.-1947. — № 3.

Тихменев П. А. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании и действия ее до настоящего времени. — СПб., 1861 и 1863.

Файнберг Л. А. К вопросу о родовом строе у эскимосов // Сов. этнография. — 1955. — № 2.

Файнберг Л. А. К вопросу о родовом строе у алеутов. — М., 1955.

Файнберг Л. А. Общественный строй эскимосов и алеутов. От материнского рода к соседской общине. — М., 1964.

Федорова С. Г. К вопросу о ранних русских поселениях на Аляске.-М., 1964.

Федорова С. Г. Флаг Российско-Американской компании // В сб.: «От Аляски до Огненной Земли». — М., 1967.

Федорченко Т. П. К вопросу о картах плавания И. Л. Голикова и Г. И. Шелихова к тихоокеанским берегам Северной Америки в 1783—1786 гг. — М.: Вопросы географии, 1950.

Флинт В. Е., Беме Р. Л., Костин Ю. В., Кузнецов А. А. Птицы СССР. — М., 1968.

Хлебников К. Т. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, главного правителя российских колоний в Америке. — СПб., 1835.

Хлебников К. Т. Г. И. Шелихов // Журнал для чтения воспитанников военно-учебных заведений. — 1840. — № 89.

Чулков М. Д. Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах. — СПб., 1785.

Широкий В. Ф. Из истории хозяйственной деятельности Российско-Американской компании. — М.: Исторические записки, 1942.

Шренк Л. И. Об инородцах Амурского края. — Т. I—III. — СПб., 1883, 1899 и 1903.

КОММЕНТАРИИ

1. Охотский порт - главный русский порт на берегах Тихого океана в XVII—XIX вв. Самые первые сведения об Охоте были получены русскими еще в 1638 г. Название «Охота» произошло от эвенкийского слова «окат», т. е. большая река.

2. Здесь под «компанией» подразумевается торгово-промысловая компания Г. Шелихова — И. Голикова.

3. Галиот - старинное парусное судно, водоизмещением 150—300 тонн.

4. Восточный океан - так в России в XVIII в. называли Тихий океан.

5. Остров Берингов - главный остров Командорских островов, на котором в 1741 г. скончался руководитель камчатских экспедиций капитан-командор Витус Беринг.

6. Первый Курильский остров - остров Шумшу.

7. Сивучи - крупные млекопитающие из семейства ушастых тюленей.

Коты (морские котики) — также относятся к семейству ушастых тюленей. Ценны своим мехом.

Нерпы - безухие тюлени.

8. Урилы - дальневосточные краснолицые бакланы — птицы черного цвета, имеющие по бокам головы красные пятна, по которым и получили свое название. Обитают на скалах морского побережья.

9. Ары - толстоклювые кайры; гнездятся большими колониями на прибрежных скалах.

10. Кутагарный корень - по мнению одних — корень растения кутахчу, по мнению других — котконня.

11. Сарана - лилейное растение с черно-пурпурными цветами, распространенное в странах северной части Тихого океана.

12. Один румб с четвертью- румб составляет 11° 15', следовательно, румб с четвертью равен 14° 25'.

13. Лисья гряда - так русские мореплаватели называли восточные острова Алеутского архипелага от острова Амухта до Аляски. В середине XVIII в. промысловики обнаружили здесь большое количество «красных лисиц», чем и объясняется возникновение этого названия.

14. Медный остров - второй остров Командорских островов.

15. Андреяновские острова - цепь островов от Адаха до Амли. Острова названы в честь купца Андреяна Толстых, который пробыл на этих островах три года.

16. Четыре Сопочных острова были открыты в 1764 г., первоначально включали пять островов (современные острова Чугинадах, Кагамил, Уляга, Карлайл, Герберт). Получили свое название по четырем вулканам.

17. Натыкинская бухта - одна из бухт Капитанского залива на острове Уналашка.

18. Г. И. Шелихов ошибочно относил Командорские острова к числу Алеутских. На самом деле, в XVIII в. на Командорских островах алеутов не было.

19. Остров Кыктак более известен под названием Кадьяк.

20. Коняги встретили Г. И. Шелихова и его спутников враждебно потому, что прежде русские зверопромышленники прибегали на Кадьяке к насилию.

21. Таягу - самоназвание западных алеутов.

22. Хаскак - старейшина.

23. Аманат - заложник.

24. Мыс Агаехталик - мыс на южной оконечности острова Кадьяк.

25. Вероятно, здесь речь идет либо о судне «Св. Гавриил» морехода Г. Пушкарева, либо о судне «Св. Владимир» Д. Панкова.

26. К Кадьяку приставало судно «Св. Михаил», принадлежавшее купцу А. Холодилову.

27. Мыс и залив Чугацкие получили свое название от слова «чугачи» — так называлась группа эскимосов, близкая к конягам с острова Кадьяк.

28. «Зандвич Саун» - пролив Сандвича. Назван Дж. Куком в честь Джона Монтегю Сандвича, возглавлявшего английское адмиралтейство во время организации третьей тихоокеанской экспедиции Кука.

29. Кулибинский фонарь был изобретен в 1779 г. русским механиком И. Кулибиным. При слабом источнике давал значительный пучок света благодаря использованию вогнутых зеркал.

30. Здесь Г. Шелиховым был использован «камчатский опыт» — в середине XVIII в. церковь помогала властям Камчатки сломить сопротивление ительменов и способствовала быстрой русификации аборигенов.

31. Г. Шелихов намеренно так много писал о своей преданности престолу, поскольку предполагал, что его отчет может быть представлен Екатерине П.

32. Г. Шелихов был убежден, что русские торговцы смогли бы извлечь гораздо больше выгоды, если бы правительство отменило сбор ясака в отдаленных районах.

33. Расетный - один из участников плавания Г. Шелихова.

34. Шумагинские острова были названы в честь матроса Никиты Шумагина, участника экспедиции В. Беринга. Алеуты называли самый крупный из них островом Унга, поэтому Г. Шелихов и называл все Шумагинские острова Унгинскими.

35. Карлутское многолюдное место - здесь имеется в виду мыс и селение Карлук (или Карлут), расположенные на берегу пролива Шелихова, который отделяет Кадьяк от Аляски.

36. Катмак - вулкан на Аляске. Самое значительное его извержение произошло в 1912 г., после чего вокруг вулкана возникла знаменитая «Долина десяти тысяч дымов».

37. Камышатская губа - залив Кука.

38. Остров Шуеха (Шуяк) — расположен севернее острова Афогнак.

39. Аманатный хаскак - надзиратель за аманатами (заложниками).

40. Так было положено начало будущей Павловской гавани.

41. Катмацкое жило - селение у вулкана Катмак.

42. Салинг - поперечный брусок, укрепленный вверху стеньги (приспособления для удлинения мачты).

43. Мыс Св. Ильи - юго-западная оконечность острова Каяк. Во времена Г. Шелихова за мыс Св. Ильи первоначально принималась южная оконечность острова Сукля, а позднее — материковый мыс напротив острова Кадьяк.

44. Чинигацкое жило - селение Чинигак.

45. Тойон Шуеха - предводитель (старейшина) рода с острова Шуяк (Шуеха).

46. Афогнак - крупный остров, расположенный восточнее острова Кадьяк.

47. Полдень - здесь: юг.

48. Камчатский мыс - здесь подразумевается мыс Лопатка.

49. Курильский пролив - пролив между мысом Лопатка и островом Шумшу.

50. Второй Курильский пролив - пролив между островами Шумшу и Парамушир.

51.Большерецкое селение - главный административный центр Камчатки до конца XVIII в.

52. Здесь речь идет об английской Ост-Индской компании.

53. Бархвут (баргоут, бархот) — наиболее толстый пояс наружной обшивки судна.

54. Дек - палуба парусного судна.

55. Барон Штюнгель - здесь речь идет о камчатском исправнике Иване Штейнгеле.

56. Купцы Пановы - одни из самых деятельных купцов-промышленников, работавших на Тихом океане. Были организаторами многих плаваний. Г. Шелихов всегда был в близких деловых отношениях с купцами Пановыми и их приказчиками.

57. Впоследствии этот залив был назван заливом Шелихова.

58. Инжига-Гижига.

59. Юкола - вяленая рыба.

60. Уброды - сугробы.

61. Папоротное желтое - растение, корень которого имеется в виду так и не было определено. Корень папоротника не является съедобным. Видимо, речь идет о растении, похожем на папоротник.

62. Напайка - хохлатая сойка, прозванная так русскими за свое умение подражать пению разных птиц.

63. Глупыши - птицы, похожие на чайку. Получили свое название за излишнюю доверчивость.

64. Топорки - крупные птицы с массивным красным клювом, напоминающим топорик. Шкурки этих птиц использовались при изготовлении парок.

65. Тарбаганы - черношапочные сурки.

66. Евражки - суслики.

67. Ежи отменного рода - возможно, речь идет о дикобразе, которого называют «нюняк».

68. Странного рода раки - видимо, крабы.

69. Шитые - т. е. татуированные.

70. Корольки - крупные стеклянные бусы.

71. Парка - длинная рубашка, которую изготавливали из шкур зверей и птиц. Использовалась не только как одежда, но и как постель.

72. Камлея - длинная рубашка с капюшоном; изготавливалась из кишок сивучей, иногда — моржей, китов и медведей. На рукавах и капюшоне была специальная шнуровка, позволяющая их затягивать для сохранения тепла.

73. Носки - наконечники копий, стрел, гарпунов.

74. Казима (кажима) — общее помещение, в котором мужчины собирались для общения, работы и игр.

75. Документы, о которых идет речь, разыскать не удалось. Вероятно, они погибли во время пожара в Иркутске в 1879 г.

76. Остров Шоумшчу - современное название Шумшу. Он же — Первый Курильский остров, Симусю, Шимушу.

77. Кекур - каменный столб или конусообразная скала, часто имеет вид огромных пальцев, расположенных отдельно или целым рядом.

78. С XVIII в. многие мореплаватели утверждали о наличии серебряной руды на Курильских островах. Эта версия встречалась и в последующих описаниях.

79. Куриж - вероятно, здесь опечатка, т. к. в немецком переводе дано кумжа.

80. Терпути - рыба терпуг.

Треона - вероятно, треска.

Рямжа - рыба, которую мореплаватели называли белым морским налимом. Отличается необыкновенной живучестью — на суше остается живой около двух суток.

81. Трава сладкая - один из видов борщевика. Использовался для приготовления вина, похлебок, а также в языческих церемониях.

82. Морковник - зонтичное растение, сырые стебли которого употреблялись в пищу. Стебли имеют вкус моркови (отсюда и название растения).

83. Мыши «наушьчичи» - подробное описание такой мыши можно найти у С. П. Крашенинникова: «шерстью красноват и имеет хвост весьма короткий; писком весьма отменен, ибо оный больше на визг поросячий походит; впрочем, от наших хомяков почти не имеет разности».

84. Поромусир - современное название Парамушир. Он же Второй Курильский остров, Парамусир, Парамусири, Харамуси и т. д. Крупнейший остров северных Курил.

85. Камфорное дерево растет на южных Японских островах и других странах южной части Дальнего Востока. Содержит эфирное масло. Обычно использовалось для изготовления особо прочной мебели.

86. Шеломайник - съедобное растение, использовалось также как лечебное средство от цинги и от укуса зверей.

87. Чакича - растение, которое русские обычно называют баранник. Прежде на Камчатке часто употреблялось в пишу, заменяя капусту.

88. Ширинки - сейчас остров Анциферова.

89. Ары - кайры.

90. Шикша - растение, которое используется как лекарство против цинги, а также как краситель.

91. Макан Рур Асы - в прошлом Четвертый Курильский остров. Современное название Маканруши.

92. Миту (или хохлатка) — съедобное растение. Его круглые корни напоминают клубни картофеля. Курильцы отваривали корни этого растения в рыбьем или тюленьем жире.

93. Анакутан - в прошлом Пятый Курильский остров, Оннекотан, Анна-Кутан и т. д. Современное название — Онекотан.

94. Амкаусар - вулкан Шестакова.

95. Тоорусыр - пик Креницына, один из самых красивых вулканов на Курильских островах.

96. Ар Амакутан, т. е. Саранчой или Харамокатан - в прошлом Шестой Курильский остров. Современное название — Харимкотан.

97. Сыаскутан, или Шияшкотан-остров - в прошлом Седьмой Курильский остров. Современное название — Шиашкотан.

98. Икарма (или Егарма) — в прошлом Восьмой Курильский остров. Современное название — Экарма.

99. Сопка, которая горит временно - здесь имеется в виду вулкан Экарма.

100. Чиринкутан (или Чикуркотан) — в прошлом Девятый Курильский остров, Сиринкотан, Циринкотан и т. д. Современное название — Чиринкотан.

101. Курикуры - большие конюги.

Турутуры - малые конюги.

102. Муссыр (или Егакто) — в прошлом Мусиру, Мусир, Мушир и т. д. В переводе с айнского означает «Птичий». Прежде эта группа островов принималась за Десятый Курильский остров. Современное название — Скалы Ловушки.

103. Рахкоке (или Рахкоти) — состоит из одного сильно усеченного вулкана. Современное название — Райкоке.

104. Мутова (или Матоуса-остров) — в прошлом Двенадцатый Курильский остров. Современное название — Матуа.

105. «…растет трава выше человека, дудка у нее толстая, наверху лист круглый и широкий наподобие шляпы, так что человека, в оной находящегося, никакой дождь промочить не может» - здесь речь идет о белокопытнике.

106. Расагу, или Рашауа - в прошлом Тринадцатый Курильский остров. Также назывался Расева, Рашуа, Расагу, Раснова и др. Современное название Расшуа.

107. Усасыр - в прошлом Четырнадцатый Курильский остров. Также назывался Усисир, Усасыр и др. Современное название Ушишир.

108. «…величиною с косаточку птичка с сероватыми на крыльях и на спине перьями, белым брюхом и кривым носом, называемая кагарка» - вероятно, это серый сорокопут.

109. Кетой - единственный остров Курил, который сохранил свое прежнее название, если не считать, что он имел второе название — Пятнадцатый Курильский остров.

ПО. Толстый камышник - курильский бамбук.

111. Сиводушки - рыжие лисицы, имеющие темно-синее горло («душка»).

112. Семусыр (или Шимушир-остров) — в прошлом Шестнадцатый Курильский остров, а также Симусиру, Синсиру, Симусыр и др. Современное название — Симушир.

113. То ето-Кусыр - вулкан Уратман.

114. Сопка Итанкиой - пик Прево.

115. Чирпоой - в прошлом Семнадцатый Курильский остров, а также Чирпунки, Чипунк, Чирной, Чирихои и др. Современное название — Черные братья.

116. Первый остров Репунки Чирпой - остров Чирпой. Второй остров — Брат Чирпоев.

117. Островок Сивучий - современное название — остров Броутона.

118. Дворянин Антипин - переводчик, участник плаваний, организованных Г. Шелиховым.

119. Александр Матвеевич Карамышев - сибирский ученый. Знаток химии, ботаники и горного дела. Основал первый в Сибири музей естественной истории.

120. Еторту-остров - в прошлом Девятнадцатый Курильский остров, а также Итерук, Эторпу и т. д. Современное название — Итуруп.

121. Мохнатые курильцы - так называли айнов, отличавшихся большой волосатостью.

122. Кунасыр (Кунашир-остров) — в переводе с айнского означает «черный остров», на нем действительно преобладают темнохвойные леса. В прошлом также назывался Двадцатым Курильским островом. Современное название — Кунашир.

123. сопатка — полуостров Веселовский.

124. Чикота (Шигодан) — современное название острова — Шикотан (в переводе с айнского — «лучшее место»). На самом деле остров значительно меньше: его длина около 28 км, а ширина — 9 км.

125. Матмай (Аткис-остров) — современный остров Хоккайдо. В прошлом японцы называли его Иездо, т. е. «остров диких». С 1603 г. южной частью острова завладели феодалы из дома Мацумае, отсюда и название Мацмай. Другое название — Аткис — остров получил по японскому порту, расположенному в северо-восточной части острова.

126. Город Матмай - сейчас Хаккодате.

127. Сорочинское пшено - рис.

128. Важа - местное название сорочинского пшена.

129. Азямы - халаты, распространенные на юге Дальнего Востока.

130. Острое Аяга - современное название Адах.

131. Тагалак - теперь Тагалах.

132. Амлаг - вероятно, опечатка, т. к. мореплаватели, побывавшие здесь ранее, называли правильно — «Амля».

133. Морские бобры - каланы.

134. Уналашка (Агуналяска) — название острова произошло от алеутского «науан алахсха», т. е. «вот это алахсха» («алахсха» — материк).

135. Корень желтый, подобный осолодке - вероятно, здесь имеется в виду корень макарши (Poligonum viviparum L.).

136. Кигалга - остров Уналга.

137. Все перечисленные далее острова сохранили свои прежние названия, за исключением некоторых: Уватанок теперь называют Уватанак, Кигалку — Тигалда, Угамок — Угамак.

138. Речь идет о заливе (позднее — залив Св. Павла), где возникла Павловская гавань — главное русское поселение на Кадьяке.

139. Казенки - отдельные помещения в алеутских юртах, используемые в основном как спальное место.

140. Цырелка - циновка из травы.

141. Гота - дно байдарки.

142. Остров Алякса - так часто называли узкий полуостров материка в русских документах XVIII в.

143. Ратовище - древко дротика.

144. Куган (правильно «кугак») — по-алеутски «дьявол».

145. И. В. Якобы - иркутский генерал-губернатор. Его имя до сих пор носит один из полуостровов на северо-западе Северной Америки.

146. Евстрат Деларов - опытный мореход, одним из первых побывавший в Чугацком заливе. В 1786 г. перешел на службу к Г. Шелихову.

147. Герасим Измайлов - известный русский мореход, в 1778 г. встречался на Уналашке с Дж. Куком.

148. Дмитрий Бочаров - опытный мореход, служивший у Г. Шелихова с 1783 г.

149. С 1780-х гг. в Петербурге было принято решение об установлении металлических досок с надписью «Земля Российского владения» на всех тихоокеанских землях, на которые могли бы претендовать иностранные державы. Часть этих досок была отправлена Г. Шелихову.

150. Остров Шелидак - остров Ситкалидак, расположенный вблизи Кадьяка.

151. Пеленг - угол между направлением на север и направлением на объект. Здесь дан отсчет в двух направлениях: справа — на восток, слева — на запад.

152. Перлинь - надежный трос, употребляемый для швартовки и других маневрах.

153. Топсель - косой треугольный парус, поднимающийся над нижними парусами.

154. Вероятно, из-за опечатки во всех ранних изданиях книг Шелихова была дана «ширина 50°».

155. Остров Никахта Хлук - остров, расположенный в восточной части Чугацкого залива.

156. Жило - селение.

157. Канифас - род старинной плотной материи.

158. Шпигат - сквозное отверстие в борту для стока воды.

159. Мамеранцы - кожаное прикрытие шпигатов.

160. Остров Тытым-Лак - остров в Чугацком заливе.

161. Медведи темно-желтые, называемые там нуни, с колючими, наподобие кости, щетинами и с когтями - дикобраз.

162. Кенайцы - индейцы Кенайского полуострова и прилегающих к нему районов.

163. Угалахмуты (или угалахмюты) - южная группа эскимосов, утратившая основные черты своей этнической культуры под влиянием соседних индейцев — тлинкитов.

164. Скучьев камень - вероятно, имеется в виду Сивучий камень.

165. Остров Ачак - маленький остров, расположенный к югу от острова Тхалки. Современное название — Мидлтон.

166. Остров Кояк знаменит также тем, что в 1741 г. у его берегов побывал В. Беринг.

167. Здесь Г. Шелихов описывает обычный смерч.

168. Брамсельный ветер - ветер, который позволяет судну идти при поднятии одного лишь брамселя — прямого паруса.

169. Верп - небольшой якорь, применяемый в основном для стягивания судная с мели.

170. Нутристая бухта - внутренняя бухта.

171. Якорь плехт - второй становой якорь.

172. Бейдевинд - курс судна, составляющий острый угол с направлением ветра.

173. Зеленый тонкий каразей и пестрая набойка - ткани.

174. Чичхан - название группы местных жителей, жившая в районе р. Чилкат.

175. Запаны - зипуны из оленьей замши (ровдуги).

176. У тлинклитов существовало деление на два главных рода — Ворона и Волка. В заливе Якутат Измайлов и Бочаров встречались лишь с тлинклитами рода Ворона.

177 Тюневая разного сорта китайка - простая бумажная ткань различного цвета (от мутно-желтой до синей).

178. Кубики-ткань с изображением квадратиков.

179. Стомед - плотная шерстяная ткань. Здесь подразумевается шерстяная нить.

180. Поверстались-в данном случае «поравнялись».

181. Река Антлин - искаженное название реки Анта. Современное название Медная.

182. Лайда - обнажившаяся во время отлива полоска морского берега, мель.

183. Летом 1786 г. залив Льтуа посетили участники экспедиции Ж.-Ф. Лаперуза. Они назвали этот залив Портом французов, т. к. надеялись, что он будет закреплен за Францией. В это же лето в заливе Льтуа погибла большая группа французов, в память о чем здесь и был затоплен якорь, который позднее русские приобрели у тлинклитов.

184. Турпан - черная утка.

185. Офортовались - значит, стали на якорь.

186. Измерения, связанные с определением меридиана.

187. Первоначально в книге было «о. Шелик».