|
заклинаніями заставитъ его сойдти въ адъ за душею, о которой говоритъ Луканъ. По мнѣнію Каннегиссера, весь этотъ поэтическій вымыселъ имѣетъ значеніе чисто-аллегорическое, именно Виргилій хочетъ сказать, что онъ уже сдѣлалъ опытъ сошествія въ адъ въ своей Энеидѣ, такъ, что подъ именемъ его перваго схожденія въ адъ должно разумѣть изображеніе подземнаго міра въ VI пѣснѣ Энеиды, къ чему онъ былъ подвигнутъ и одушевленъ Эрихто, волшебницею, т. е. поэзіею, и притомъ въ молодости, при первомъ пробужденіи въ немъ мыслительной силы, при первой побѣдѣ его духа надъ матеріею, ибо Энеида принадлежитъ къ его раннимъ твореніямъ. Даже указаніе Виргилія, что онъ сходилъ въ самый нижній кругъ, въ кругъ Іуды, въ четвертое отдѣленіе девятаго круга, есть, по мнѣнію Каннегиссера, намекъ на то, что Сивилла, описывающая Энею тартаръ и его муки, заканчиваетъ свое изображеніе ада казнію измѣнниковъ (Aen. VI, 608—624). — Съ большею вѣроятностю однакожъ полагаетъ Копишъ, что Данте воспользовался здѣсь какою нибудь средневѣковою, теперь утраченною, легендою изъ цикла сказаній о чародѣйствѣ Виргилія (Ада I, прим. къ 70—72).
29. Въ подлин.: più lontan dal ciel, che tutto gira. Здѣсь должно разумѣть или небо вообще, или высшее небо, эмпирей въ особенности (Ад. I, прим. къ 127).
32. Безъ гнѣва, т. е. безъ справедливаго, благороднаго негодованія (Ад. VIII, 44—45).
42. Керасты, особый родъ ядовитыхъ змѣй съ рогами (coluber cerastes).
