Но и соблазна эта вещь полна:
«Ленорѣ»[1] гнусной всѣ онѣ сестрицы;
Трагедія, какъ и романсъ, вредна;
Не сочиняй ни здравіцъ, ни сонетовъ:
Поетъ ихъ тотъ, чья муза нескромна.
Въ стихахъ держись хозяйственныхъ предметовъ, —
Что̀ нужно для хлѣвовъ и для полей:
Пусть людямъ польза будетъ отъ поэтовъ!
Такъ, буду пѣть по волѣ я твоей,
Картофелю что помогаетъ въ ростѣ,
Чѣмъ обезпечить рѣпу отъ червей,
Овецъ какъ лучше пользовать въ коростѣ,
Что̀ дѣлать, чтобъ избавиться отъ гнидъ,
Чтобъ на гумно не шлялись мыши въ гости.
Вотъ, что̀ словесность нашу оживитъ!
Но и соблазна эта вещь полна:
«Леноре»[1] гнусной все они сестрицы;
Трагедия, как и романс, вредна;
Не сочиняй ни здравиц, ни сонетов:
Поет их тот, чья муза нескромна.
В стихах держись хозяйственных предметов, —
Что нужно для хлевов и для полей:
Пусть людям польза будет от поэтов!
Так, буду петь по воле я твоей,
Картофелю что помогает в росте,
Чем обеспечить репу от червей,
Овец как лучше пользовать в коросте,
Что делать, чтоб избавиться от гнид,
Чтоб на гумно не шлялись мыши в гости.
Вот, что словесность нашу оживит!
