левства и, конечно, не удовольствуются скромною ролью вассаловъ австрійскаго государства. Чѣмъ больше славянскихъ народностей войдутъ въ его составъ, тѣмъ незначительнѣе будетъ вліяніе польской ихъ части и тѣмъ понятнѣе будетъ ихъ стремленіе къ волной государственной обособленности, въ чемъ однако они. по всей вѣроятности, жестоко ошибутся.
Могутъ однако встрѣтиться возраженія: почему же благосклонное отношеніе австрійскаго правительства къ украинскому движенію считать актомъ, направленнымъ противъ цѣлости русскаго государства? Но какой же другой смыслъ и значеніе можетъ имѣть покровительство движенію, созданному до очевидности искуственно, болѣе того прямо нелѣпому, безсмысленному, ибо такого племени, такого народа – украинскаго – нѣтъ и быть не можетъ. Слово Украйна есть терминъ географическій, а не этнографическій, и обозначаетъ окраины государства, и всякій ихъ обитатель, будь то малороссъ, полякъ, турокъ и, словомъ, кто бы ни былъ можетъ называться украинцемъ. Равнымъ образомъ и языка украинскаго быть не можетъ, и волапюкъ или эсперанто, изобрѣтенное Грушевскимъ и К˚ подъ видомъ украинскаго языка, составляетъ фабрикацію, непонятную народу. И вотъ австрійское правительство для этой искуственной національности, взрощенной исключительно на почвѣ безпричинной ненависти къ русскому державному пароду, собирается основать университетъ съ украинскимъ эсперанто, какъ преподавательскимъ языкомъ. Но какъ ни нелѣпа кажется на первый взглядъ эта затѣя съ насажденіемъ искуственной народности съ искусственнымъ языкомъ, однако, принимая во вниманіе зачаточное положеніе политическаго развитія нашихъ общественныхъ группъ, полное отсутствіе патріотическаго воспитанія, легкую податливость къ внушеніямъ посредствомъ соблазнительныхъ, но совершенно безсодержательныхъ формулъ какъ – свобода, равенство, братство, очень немудрено заразить общество ядовитымъ броженіемъ и создать сепаратическое стремленіе. Да оно уже и началось и потихоньку свершаетъ свою гибельную задачу, не встрѣчая замѣтнаго противодѣйствія со стороны органовъ охраны цѣлости русскаго царства.
левства и, конечно, не удовольствуются скромною ролью вассалов австрийского государства. Чем больше славянских народностей войдут в его состав, тем незначительнее будет влияние польской их части и тем понятнее будет их стремление к волной государственной обособленности, в чем однако они. по всей вероятности, жестоко ошибутся.
Могут однако встретиться возражения: почему же благосклонное отношение австрийского правительства к украинскому движению считать актом, направленным против целости русского государства? Но какой же другой смысл и значение может иметь покровительство движению, созданному до очевидности искуственно, более того прямо нелепому, бессмысленному, ибо такого племени, такого народа – украинского – нет и быть не может. Слово Украйна есть термин географический, а не этнографический, и обозначает окраины государства, и всякий их обитатель, будь то малоросс, поляк, турок и, словом, кто бы ни был может называться украинцем. Равным образом и языка украинского быть не может, и волапюк или эсперанто, изобретенное Грушевским и К˚ под видом украинского языка, составляет фабрикацию, непонятную народу. И вот австрийское правительство для этой искуственной национальности, взрощенной исключительно на почве беспричинной ненависти к русскому державному пароду, собирается основать университет с украинским эсперанто, как преподавательским языком. Но как ни нелепа кажется на первый взгляд эта затея с насаждением искуственной народности с искусственным языком, однако, принимая во внимание зачаточное положение политического развития наших общественных групп, полное отсутствие патриотического воспитания, легкую податливость к внушениям посредством соблазнительных, но совершенно бессодержательных формул как – свобода, равенство, братство, очень немудрено заразить общество ядовитым брожением и создать сепаратическое стремление. Да оно уже и началось и потихоньку свершает свою гибельную задачу, не встречая заметного противодействия со стороны органов охраны целости русского царства.
