1. Я, худый[пр.2], дѣдомъ своимъ, благословеннымъ и славнымъ Ярославомъ[пр.3], названъ при крещеніи Василіемъ, по-русски — Владиміромъ, отцомъ[пр.4] возлюбленнымъ и матерью своею — Мономахомъ[пр.5]…
2. Сидя на саняхъ, помыслилъ въ душѣ своей и похвалилъ Бога, который меня, грѣшнаго, сохранилъ до сихъ дней[пр.6].
3. Да, дѣти мои или кто-либо иной[пр.7], кто прочтетъ мое поученіе, не посмѣйтеся, но кому изъ дѣтей моихъ будетъ оно любо, пусть запечатлѣетъ его въ сердцѣ (своемъ) и начнетъ нелѣностно трудиться.
Прежде всего, Бога ради и ради души своей, страхъ божій имѣйте въ сердцѣ своемъ и творите милостыню неоскудную: въ этомъ — начало всякому добру. Если же кому не любо это поученіе, пусть не погнѣвается, но скажетъ: вотъ на далекомъ пути да на саняхъ сидя, молвилъ «безлѣпицу» (неправильно).
4. Встрѣтили меня на Волгѣ послы отъ братьевъ моихъ и сказали: поспѣши (соединиться) съ нами: выгонимъ Ростиславичей и волость ихъ отнимемъ; если же ты не пойдешь съ нами, то мы будемъ сами-по-себѣ, а ты самъ-по-себѣ. — Я отвѣчалъ: «хоть вы и будете гнѣваться, не могу съ вами идти и нарушить крестнаго цѣлованія»[пр.8].
5. Отпустивъ ихъ и взявъ въ печали псалтирь[пр.9], я разогнулъ ее, и вотъ-что мнѣ выпало: Что унываешь, душа моя, и что смущаешься[пр.10], и пр.
1. Я, худый,[пр.2] дедом своим, благословенным и славным Ярославом,[пр.3] назван при крещении Василием, по-русски — Владимиром, отцом[пр.4] возлюбленным и матерью своею — Мономахом…[пр.5]
2. Сидя на санях, помыслил в душе своей и похвалил бога, который меня, грешного, сохранил до сих дней.[пр.6]
3. Да, дети мои или кто-либо иной[пр.7], кто прочтет мое поучение, не посмейтеся, но кому из детей моих будет оно любо, пусть запечатлеет его в сердце (своем) и начнет неленостно трудиться.
Прежде всего, бога ради и ради души своей, страх божий имейте в сердце своем и творите милостыню неоскудную: в этом — начало всякому добру. Если же кому не любо это поучение, пусть не погневается, но скажет: вот на далеком пути да на санях сидя, молвил «безлепицу» (неправильно).
4. Встретили меня на Волге послы от братьев моих и сказали: поспеши (соединиться) с нами: выгоним Ростиславичей и волость их отнимем; если же ты не пойдешь с нами, то мы будем сами по себе, а ты сам по себе. — Я отвечал: «Хоть вы и будете гневаться, не могу с вами идти и нарушить крестного целования»[пр.8].
5. Отпустив их и взяв в печали псалтырь[пр.9], я разогнул ее, и вот что мне выпало: «Что унываешь, душа моя, и что смущаешься»[пр.10] и пр.
