по святому престолу носится огонь, озаряя алтарь и окружая служащего Сергия, так что святый был объят пламенем с головы до ног. А когда преподобный приступил к принятию Христовых Таин, огонь поднялся и, свившись, как бы некая дивная пелена, погрузился в Святую Чашу, из которой и причастился святый Сергий. Видя это, Симон пришел в ужас и стоял в безмолвии. Причастившись, преподобный отошел от Святаго Престола и, поняв, что Симон сподобился видения, призвал его и спросил:
— Чадо, чего так устрашилась душа твоя?
— Отче, я узрел чудное видение: я видел благодать Духа Святаго, действующую с тобою.
Тогда преподобный запретил ему рассказывать об этом кому-либо:
— Не говори никому, что ты видел, до тех пор, пока Господь не призовет меня к Себе.
И оба они стали горячо благодарить Творца, явившего им такую милость.
Прожив много лет в большом воздержании среди неусыпных трудов, совершив много славных чудес, преподобный достиг глубокой старости. Ему исполнилось уже семьдесят восемь лет. За шесть месяцев до кончины, провидев свое отшествие к Богу, он призвал к себе братию и поручил старейшинство в монастыре своему ученику Никону[1], который хотя и молод был летами, но умудрен опытностью духовною. Во всё время жизни ученик подражал своему учителю и наставнику — преподобному Сергию. Его-то святый и назначил игуменом, а сам предался совершенному безмолвию и стал готовиться к отшествию из сей временной жизни. В сентябре месяце он впал в тяжелый недуг и, почувствовав приближение кончины, призвал к себе братию и в последний раз обратился к ней с поучением и наставлением; он увещавал иноков пребывать в вере и единомыслии, умолял их сохранять чистоту душевную и телесную, завещал питать ко всем нелицемерную любовь, советовал им удаляться от злых похотей и страстей, наблюдать умеренность в пище и питье, убеждал не забывать страннолю-
