где в то время был славен своими подвигами преподобный Иоанникий Великий[1].
Однажды к сему великому подвижнику собралась большая толпа, жаждущая слышать от него слово назидания. Среди сей толпы, затерявшись в ней, стоял и юный Никита. Прозрел Богоносный отец Иоанникий горячее желание Никиты иноческой жизни, его будущую славу и преуспеяние в добродетели и пожелал явить пред всеми скрывавшуюся в нем до того времени добродетель.
— Кто это такой, что в образе мирском так смело обходится с другими? — притворно спросил Иоанникий собравшихся к нему иноков.
— Не знаем, — ответили ему они.
— Этот юноша — дурной человек: он — человекоубийца, — воскликнул с притворным гневом Иоанникий, — возьмите его и свяжите.
С удивлением смотрели иноки на юношу и наперерыв спрашивали: подлинно ли он убийца? А юноша, еще прежде иночества стяжавший послушание и смирение, во всеуслышание объявлял себя действительным убийцею, достойным тяжкого наказания, и готов был с охотою принять возлагаемые на него узы.
— Оставьте, — остановил иноков старец, — я обвинил его пред вами как убийцу только для испытания. Если и в юности, и в мире, еще не испытав нашего жития, он ради послушания признал себя виновным в таком преступлении, то каковых добродетелей он не совершит, когда сделается иноком!?
Выслушав сие, смиренный Никита ушел от святаго Иоанникия. Он понял, что если он останется вблизи Иоанникия, среди его иноков, то не избежит той славы, которую он так ненавидел еще в детстве своем и, спасаясь от которой, бежал из родного своего селения. Другой старец Иоанн, живший далеко от Иоанникия, с радостию принял пришедшего к нему Никиту и, преподав ему уроки о подвигах иноческого жития, вскоре же облек его в ангельский образ, назвав его при пострижении Евфимием.
Пробыв у Иоанна довольно продолжительное время и научившись от него скитскому безмолвию и подвижничеству, Евфимий,
