Страница:Жития святых свт. Димитрия Ростовскаго. Май.djvu/776

Вознесение Господне

‎ прощальной беседе с учениками, ввиду приближающихся крестных страданий и искупительной смерти, Господь говорил Своим, повергнутым в печаль, собеседникам: «Я исшел от Отца и пришел в мир, и опять оставляю мир и иду ко Отцу» (Еванг. от Иоанна, 16, 28). И потом, уже по воскресении Своем, расторгнув узы ада и смерти, Он снова повторил Марии Магдалине: «Восхожу ко Отцу Моему и Отцу вашему и к Богу Моему и Богу вашему» (Иоанна, 20, 17). Таким образом, по Своем воскресении, Господь принадлежал уже не столько земле, сколько Небу. И это вполне понятно. Подвиг земного служения Сына Божия окончился: Он уже совершил дело, которое Небесный Отец Его поручил Ему исполнить (Иоанна, 17, 4), и теперь Ему надлежало войти в славу Свою, которую Он имел пре́жде да́же мі́ръ не бы́сть (Иоанна, 17, 5). Этого требовало достоинство самой природы Богочеловека, так как прославленному воскресением и обожествленному телу Его было уже несвойственно оставаться на земле, в естественных условиях человеческого бытия. Этого требовало также и благо искупленного человечества. Ибо как ветхозаветный первосвященник однажды в год входил во Святая Святых с очистительною кровию за грехи народа, так и Христос, будучи архиереем «грядущих благ» (Евр., 9, 11), должен был, по принесении искупительной жертвы, тоже войти со Своею кровию, но «не в рукотворенная Святая», а в самое Небо, «да явится лицу Божию о нас» (Евр., 9, 24).