выбивая на них вышеприведенные стихи. Весь день мучили их этим начертанием, и только, когда зашло солнце и наступили сумерки, мучители прекратили истязания. Уходя от епарха, начертанные страдальцы сказали:
— Знайте все, находящееся здесь, что стоящий на страже рая Херувим отступит при нашем приходе, увидев на наших лицах эти начертания, и опустит свое пламенное оружие, открывая нам свободный доступ в рай. Ибо еще от века не было этого нового мучения, причиненного нам ныне. И во всяком случае эти начертания будут и на лике Христовом, и на вас падет вина в сем, ибо Он говорит: «Поне́же сотвори́сте є҆ди́номꙋ си́хъ бра́тїй мои́хъ ме́ньшихъ, мнѣ̀ сотвори́сте»[1].
После этого нового и бесчеловечного мучения, понесенного за святые иконы, когда кровь еще не перестала струиться, святых заключили в темницу, а затем по повелению вышеупомянутого Иоанна, бывшего в то время патриархом, — снова сослали в заточение в Апамею Вифинскую[2]. При этом был отдан приказ, чтобы, когда они там умрут, не сподоблять их тела погребения, но выбросить далеко за город, как трупы животных. По пути на место заточения святых исповедников случилось им пройти мимо того острова, где жил в то время, также в заточении за святые иконы, святый Мефодий[3], впоследствии Патриарх Цареградский[4]. Он сидел там запертый в гробовой пещере с двумя разбойниками и получал пищу от какого-то рыбака. Случайно встретившись по дороге с этим рыбаком, святые разузнали от него все о святом Мефодии. Не имея возможности увидеться с ним, по жестокости сопровождавших их воинов, они написали и послали к нему, при помощи того же рыбака, следующее небольшое стихотворение:
«Живому мертвецу и мертвому животворцу,
Живущему на земле и попирающему землю,
Пишут начертанные узники — узнику».
Святый Мефодий утешился духом, прочтя эти стихи, а узнав еще о преподобных страстотерпцах из рассказа рыбака, он
