Страница:Гимназия высших наук и лицей князя Безбородко (1881).djvu:ВТ/95

Эта страница была вычитана
— 97 —

«и прочие показания Котляревских, по свойствам Зингера, он считает вероятными». Те же ученики показали, что Ландражин раздавал ученикам разные книги для чтения: сочинения Вольтера, Гельвеция, Монтескьё, Локка, Филоконнери, Грекура и Пирона; что Кукольник на лекциях делал выписки из книги Филоконнери - в тетрадь, на заглавном листе которой написано «Ботаника»; что когда Ландражин предоставил однажды ученикам переводить на французский язык стихи по их собственному выбору, ученик Змиев перевёл стихи Кондратия Рылеева, «касающиеся до призывания к свободе». На этом допросе некоторые ученики представили свои тетради о естественном праве, писанные, как они утверждали, со слов Белоусова и прежде ими утаённые, причём заявили, что Кукольник советовал им сжечь эти тетради.

В то же время, перед началом экзамена (21-го мая), отказался от своих показаний и один из защитников Белоусова, Родзянко, которому приходилось оканчивать курс. Отец его, явившись к директору, объявил, что сын его дал ложное показание по наущению Кукольника и что он давал Кукольнику всего только две книги «L’Harmonie du monde» и «Zum ewigen Frieden» Канта. Отрёкся от своих показаний и Кукольник в июне следующего 1829 года, уже после окончательного экзамена. Приехал за ним из Вильны в Нежин брат, Платон, прежний учитель латинского языка в Нежинской Гимназии, а теперь экзекутор Виленского университета, и представил директору письменное подробное признание своего брата в ложности данных им в конференции показаний. Признание это очень интересно и мы приведём здесь существенное его содержание.

Все свои прежние показания Кукольник объясняет боязнью мщения со стороны Белоусова, как профессора и инспектора. «Находясь в ближайшем надзоре и власти инспектора», говорил он, «и будучи молодым и неопытным, страшась и избегая преследователей, приведён был в горестную необходимость отвечать неисправно и принимать на себя такие обстоятельства, о коих не имел ни малейшего понятия. В сем положении, не желая подвергнуться негодованию, а с другой стороны остаться в ответственности, я хотя и решился принять многое на себя, но в то же время показать таким образом, чтобы конференция легко удостовериться могла в невероятности моих показаний, а чрез то удостоверилась бы в моей невинности. Ныне, оставляя, по окончании полного курса наук, гимназию и будучи совершенно свободен, нахожу необходимым объяснить с совершенною искренностию прежние мои ложные показания, в полной мере уничтожая и опровергая оные, а чрез то оправдать себя и очистить от всякого пятна труды мои, коих вы, начальник мой и благодетель, были ближайшим свидетелем, а также поведения моего ничем в течение всего времени прибывания моего в гимназии не помрачённого. Записки мои начали быть мною составляемы с того времени, как начал я слушать естественное право. Никогда я не полагал и не воображал, чтобы в оных могло находиться что-либо вредное, ибо оные составляли классные мои замечания и находились не