«и прочія показанія Котляревскихъ, по свойствамъ Зингера, онъ считаетъ вѣроятными». Тѣ же ученики показали, что Ландражинъ раздавалъ ученикамъ разныя книги для чтенія: сочиненія Вольтера, Гельвеція, Монтескьё, Локка, Филоконнери, Грекура и Пирона; что Кукольникъ на лекціяхъ дѣлалъ выписки изъ книги Филоконнери - въ тетрадь, на заглавномъ листѣ которой написано «Ботаника»; что когда Ландражинъ предоставилъ однажды ученикамъ переводить на французскій языкъ стихи по ихъ собственному выбору, ученикъ Зміевъ перевёлъ стихи Кондратія Рылѣева, «касающіеся до призыванія къ свободѣ». На этомъ допросѣ нѣкоторые ученики представили свои тетради о естественномъ правѣ, писанныя, какъ они утверждали, со словъ Бѣлоусова и прежде ими утаённыя, причёмъ заявили, что Кукольникъ совѣтовалъ имъ сжечь эти тетради.
Въ то же время, передъ началомъ экзамена (21-го мая), отказался отъ своихъ показаній и одинъ изъ защитниковъ Бѣлоусова, Родзянко, которому приходилось оканчивать курсъ. Отецъ его, явившись къ директору, объявилъ, что сынъ его далъ ложное показаніе по наущенію Кукольника и что онъ давалъ Кукольнику всего только двѣ книги «L’Harmonie du monde» и «Zum ewigen Frieden» Канта. Отрёкся отъ своихъ показаній и Кукольникъ въ іюнѣ слѣдующаго 1829 года, уже послѣ окончательнаго экзамена. Пріѣхалъ за нимъ изъ Вильны въ Нѣжинъ братъ, Платонъ, прежній учитель латинскаго языка въ Нѣжинской Гимназіи, а теперь экзекуторъ Виленскаго университета, и представилъ директору письменное подробное признаніе своего брата въ ложности данныхъ имъ въ конференціи показаній. Признаніе это очень интересно и мы приведёмъ здѣсь существенное его содержаніе.
Всѣ свои прежнія показанія Кукольникъ объясняетъ боязнью мщенія со стороны Бѣлоусова, какъ профессора и инспектора. «Находясь въ ближайшемъ надзорѣ и власти инспектора», говорилъ онъ, «и будучи молодымъ и неопытнымъ, страшась и избѣгая преслѣдователей, приведёнъ былъ въ горестную необходимость отвѣчать неисправно и принимать на себя такія обстоятельства, о коихъ не имѣлъ ни малѣйшаго понятія. Въ семъ положеніи, не желая подвергнуться негодованію, а съ другой стороны остаться въ отвѣтственности, я хотя и рѣшился принять многое на себя, но въ то же время показать такимъ образомъ, чтобы конференція легко удостовѣриться могла въ невѣроятности моихъ показаній, а чрезъ то удостовѣрилась бы въ моей невинности. Нынѣ, оставляя, по окончаніи полнаго курса наукъ, гимназію и будучи совершенно свободенъ, нахожу необходимымъ объяснить съ совершенною искренностію прежнія мои ложныя показанія, въ полной мѣрѣ уничтожая и опровергая оныя, а чрезъ то оправдать себя и очистить отъ всякаго пятна труды мои, коихъ вы, начальникъ мой и благодѣтель, были ближайшимъ свидѣтелемъ, а также поведенія моего ничѣмъ въ теченіе всего времени прибыванія моего въ гимназіи не помрачённаго. Записки мои начали быть мною составляемы съ того времени, какъ началъ я слушать естественное право. Никогда я не полагалъ и не воображалъ, чтобы въ оныхъ могло находиться что-либо вредное, ибо оныя составляли классныя мои замѣчанія и находились не
