чину. Есть основание представлять себе дело несколько в ином виде. Несколько раньше попечитель округа поставил Совету Лицея на вид, что переводные экзамены в гимназических классах произведены были довольно своеобразно: так как вследствие ежегодного закрытия по одному из классов бывшей гимназии высших наук, ученикам уже невозможно было оставаться на второй год в том же классе, а тем, которые не удостоились бы перевода, приходилось увольняться, то экзаменаторы и переводили всех учеников без исключения из одного класса в другой. Понятно, что подобный способ производства переводных экзаменов заключал в себе мало побуждений для учеников усердно учиться в течении года. В вышеупомянутой записке своей директор, в числе мер к усилению занятий учеников «незанимательными» предметами, предложил репетиторство учениками старших классов учеников младших. Совет согласился со всем, предложенным директором.
Что касается в частности до физико-математического Лицея Князя Безбородко, то здесь порядка было несколько больше. Преподавание шло правильнее и успехи студентов были лучше. Состав профессоров Лицея был довольно хорош, хотя, к сожалению, они часто менялись и выбывали именно лучшие профессора. Хороший профессор чистой математики и в полном смысле человек науки, К. Г. Купфер, не пробыл и двух лет в Лицее и похищен был смертью от болезни, полученной им при исполнении служебных обязанностей. Другой, ещё лучший, профессор по кафедре прикладной математики, К. А. Будзынский, оставивший в своих слушателях самое светлое воспоминание своими превосходными лекциями и приносивший им громадную пользу, внезапно, в 1838 году, по распоряжению министра, был уволен от службы «за беспокойное поведение и неуважение к начальству». Это увольнение профессора Будзынского было, можно сказать, громовым ударом для всего Лицея. Под конец существования Лицея сюда перешёл также прекрасный профессор по кафедре естественных наук, адъюнкт Киевского университета А. Л. Андржеевский. Большой симпатией слушателей пользовались также лекции другого профессора естественных наук, Н. Ф. Соловьёва, бывшего ещё профессором в Гимназии Высших Наук.
К сожалению, не сохранилось никаких остатков лекций этих профессоров, по которым можно было бы судить о характере преподавания в физико-математическом Лицее. Впрочем сохранились ежегодные программы преподавания всех профессоров. Эти программы показывают, что преподавание естественно-математических наук в Лицее вполне соответствовало тогдашнему состоянию этих наук в России и что профессора владели с полною авторитетностью своими предметами. Преподавание отличалось достаточной обширностью и происходило по лучшим руководствам — русским и частью иностранным. Но программы эти поражают отсутствием каких бы то ни было перемен, какого бы то ни было движения: из года в год у одного и того же профессора они только переписывались с стерео-
