Замѣчу только, что Бѣлоусовъ и въ это время обнаружилъ большую самоувѣренность и недостатокъ воздерженности, представляя пространныя бумаги, повторяющія старое и извѣстное и наполненныя голословными или мало доказательными обвиненіями противниковъ. Такъ онъ называетъ второе показаніе Кукольника вынужденнымъ, утверждая, что «ещё прежде окончанія курса Кукольнику было объявлено, что показаніе его, данное прежде въ конференціи, повредитъ ему при выпускѣ, а во время окончательныхъ экзаменовъ рѣшительно объявлено, что за таковое показаніе онъ не получитъ никакой степени». Директору не трудно было отвѣтить, что Кукольникъ даль своё второе показаніе, уже получивъ свидѣтельство объ окончаніи курса, да и до того могъ быть совершенно покойнымъ, зная свои отмѣтки по мѣсячнымъ вѣдомостямъ и отмѣтки, полученныя на экзаменахъ; второе показаніе вызвано совѣтомъ брата изъявить раскаяніе въ томъ, что сдѣлано изъ страха и по внушенію. «Такъ объясняются только виноватые», заключаетъ директоръ. Своё объясненіе на другую бумагу Бѣлоусова, поданную Адеркасу, директоръ заключаетъ следующими словами: «остаётся мнѣ, во исполненіе воли вашего превосходительства, объявить моё мнѣніе, что профессоръ Бѣлоусовъ, не находя никакихъ средствъ къ оправданію своему во вредномъ преподаваніи естественнаго права, рѣшился, для потемненія и продолженія дѣла, обвинять другихъ; но таковыя бумаги, какую онъ подалъ вашему превосходительству, государственными законами отвергаются и сочинители оныхъ называются ябедниками.
Другое дѣло — подробное донесеніе директора. Съ нимъ необходимо нѣсколько ознакомиться какъ по тому, что оно представляетъ сводъ всего содержанія дѣла съ личной точки зрѣнія начальника заведенія, такъ и потому, что оно, безъ сомнѣнія, имѣло рѣшительное вліяніе на судьбу обвиняемыхъ; наконецъ это донесеніе важно и потому, что заключаетъ въ себѣ обозрѣніе тогдашняго состоянія гимназіи и предлагаетъ мѣры къ его улучшенію.
Изложивъ исторію всего дѣла, директоръ приходить къ заключенію, что Бѣлоусовъ, кромѣ чистаго естественнаго права, излагалъ понятіе объ ономъ вообще и показывалъ различіе между естественнымъ правомъ и этикой, закономъ положительнымъ и естественнымъ, говорилъ о вспомогательныхъ наукахъ и о разныхъ системахъ права — и эти предварительныя объясненія ученики въ своихъ запискахъ назвали введеніемъ къ праву. Между-тѣмъ записки, представленныя въ конференцію Бѣлоусовымъ, касались только чистаго естественнаго права, на что не было обращено должнаго вниманія исправляющимъ должность директора Шапалинскимъ. Не обращено было послѣднимъ вниманіе и на отобраніе Бѣлоусовымъ тетрадей отъ учениковъ, что было необходимо для удостовѣренія — не уничтожена ли при отборѣ нѣкоторая часть ученическихъ тетрадей. Самое чтеніе естественнаго права, послѣ наложеннаго на него общаго для всѣхъ гимназій запрещенія, директоръ находитъ противозаконнымъ. Далѣе — содержаніе записокъ по естественному праву подвергается весьма строгой критикѣ, доказывающей крайне вредное ихъ направленіе. Для характеристики взгляда директора на дѣло, приведу два мѣста. «Въ
