университетѣ на философскомъ факультетѣ, въ отдѣленіи физико-математическомъ. По окончаніи курса, для приготовленія себя къ учительской должности, онъ поступилъ въ С.-Петербургскій педагогическій институтъ, гдѣ окончилъ курсъ въ началѣ 1816 года и вслѣдъ за тѣмъ опредѣленъ учителемъ естественныхъ наукъ въ Могилёвскую гимназію, откуда онъ вызванъ былъ Кукольникомъ въ Нѣжинскую гимназію. Біографическій очеркъ Шапалинскаго, составленный почтеннымъ П. Г. Рѣдкинымъ и напечатанный въ лицейскомъ сборникѣ, проникнутъ живымъ сочувствіемъ къ нему и искреннею признательностію. Ученики его, по словамъ біографа, питали къ нему благоговѣйное уваженіе. «Безукоризненная честность, неумытная справедливость, правдолюбивое прямодушіе, скромная молчаливость, тихая серьёзность, строгая умѣренность и воздержаніе въ жизни, отсутствіе всякаго эгоизма, всегдашняя готовность ко всякого рода самопожертвованіямъ для пользы ближняго — вотъ основныя черты нравственнаго характера этого чистаго человѣка, достойнаго во всѣхъ отношеніяхъ гораздо лучшей участи. Какъ профессоръ, онъ горячо любилъ и хорошо зналъ преподаваемые имъ предметы и излагалъ ихъ съ краткою, но ясною сжатостію, безъ всякаго фразёрства, но съ увлеченіемъ, умѣя заохочивать къ ихъ изученію тѣхъ изъ учениковъ, въ которыхъ таилась искра безкорыстной преданности истинѣ, наукѣ». По опредѣленіи въ низшіе классы учителя ариѳметики, Лопушевскаго, курсъ Шапалинскаго въ высшихъ классахъ, начиная съ б-го, обнималъ собою алгебру, геометрію, тригонометрію, дифференціальное и интегральное исчисленіе, общую физику съ выводами законовъ механики, статики, оптики, катоптрики и діоптрики, а также правилъ распространенія звука и начала химіи. Всѣ эти предметы читались «по книгамъ, начальствомъ назначеннымъ». Съ 1827/8 учебнаго года въ своихъ конспектахъ Шапалинскій назначаетъ для девятаго класса «правила полевой фортификаціи и основанія артиллеріи, буде конференція доставитъ для сего руководство». Впрочемъ для военныхъ наукъ скоро былъ назначенъ особый профессоръ.
Шапалинскій впослѣдствіи былъ одной изъ жертвъ исторіи о вольнодумствѣ: онъ былъ отрѣшонъ отъ должности въ 1830 году. Разсмотрѣніе относящихся сюда оффиціальныхъ бумагъ удостовѣряетъ, что онъ склонялся постоянно на сторону Бѣлоусова, всячески противодѣйствовалъ злокачественному обороту, какой принимало дѣло, что онъ старался замять исторію — и это, конечно, нельзя поставить ему въ вину. Это, обнаруженное слѣдствіемъ «послабленіе» и было причиною обрушившагося на него бѣдствія, а не «клевета враговъ его пріятелей-профессоровъ, съ которыми онъ водился, или, лучше сказать, чаще видѣлся».
Къ числу пріятелей Бѣлоусова и лучшихъ профессоровъ принадлежалъ Ландражинъ, профессоръ французской словесности. Получившій образованіе на родинѣ, въ Ретельской коллегіи и Парижскомъ филотехническомъ училищѣ, онъ въ 1812 году, вѣроятно, вмѣстѣ съ великою арміею очутился въ Россіи и сначала занимался обученіемъ французскому языку въ частныхъ домахъ въ Минской губерніи, причёмъ выучился русскому и польскому языкамъ. Съ 1816 года онъ состоялъ, съ чиномъ канцеляриста, переводчикомъ въ Минскомъ губернскомъ правленіи, а въ 1818 году, по
