въ третьемъ разрядѣ гимназіи. Опредѣлено: такъ-какъ предметъ нравственной философіи или этики состоитъ въ томъ, чтобы объяснять правила и предлагать средства, которыми воля человѣческая должна руководствоваться въ избраніи добра и въ уклоненіи отъ зла, а для того опредѣлять — въ чёмъ заключается добро и зло, въ нравственномъ смыслѣ понимаемыя, то поручить Закона Божія учителю преподаваніе нравственной философіи съ тѣмъ, чтобы онъ ученіе сей науки не только основывалъ на словѣ Божіемъ, но и приводилъ бы изъ онаго, а паче изъ Новаго Завѣта, приличные тексты и задавалъ бы ученикамъ къ изученію на память, сообразно устава гимназіи».
Бѣлоусовъ, принадлежавшій къ лучшимъ профессорамъ и съумѣвшій пріобрѣсти довѣренность и благодарныя воспоминанія своихъ учениковъ, такъ описываетъ самъ своё опредѣленіе въ Нѣжинскую гимназію; «Директоръ Орлай приглашалъ меня неоднократно и употреблялъ, для убѣжденія меня, заслужонныхъ людей, имѣющихъ пребываніе въ Кіевѣ. Пользуясь особеннымъ уваженіемъ публики кіевской и имѣя въ Кіевѣ свой домъ и сопряжонныя съ тѣмъ выгоды и отличаемъ будучи не только мѣстнымъ, но и университетскимъ начальствомъ, желавшимъ меня перемѣстить въ университетъ, я не соглашался перемѣститься въ здѣшнюю гимназію. Наконецъ, когда убѣжденія Орлая сдѣлались очень часты и обѣщанія велики, то я ему отвѣчалъ, что не могу перемѣститься младшимъ профессоромъ по той причинѣ, что товарищи мои въ Нѣжинской гимназіи — Моисеевъ и Никольскій — старшими профессорами. Но Орлай не переставалъ съ своими приглашеніями, обѣщая мнѣ всевозможныя выгоды. Въ собственноручномъ письмѣ своёмъ ко мнѣ отъ 15-го ноября 1824 года, послѣ компліментовъ моимъ дарованіямъ и способностямъ, онъ говоритъ: «не находя возможности нынѣ представить васъ въ званіе старшаго профессора, я даю вамъ слово употребить всё зависящее отъ меня, чтобы вамъ доставить другія выгоды» — и тутъ же обѣщалъ доставить мнѣ орденъ Владиміра 4-й степени. Я не ожидалъ себѣ много выгодъ въ Нѣжинской гимназіи и убѣждёнъ былъ единственно обѣщаніями Орлая, которыя простирались за предѣлы учоной службы. Такъ-какъ ещё въ 1819 году члены юридическаго факультета Харьковскаго университета желали меня имѣть адъюнктъ-профессоромъ по извѣстнымъ для нихъ познаніямъ моимъ въ юридическихъ наукъ, то могъ ли я, спустя пять лѣтъ послѣ того, безъ особенныхъ лестныхъ обѣщаній, желать перейти въ здѣшнюю гимназію профессоромъ, а наипаче младшимъ». Объясненія эти живо характеризуютъ Бѣлоусова, обладавшаго сильнымъ убѣжденіемъ въ собственныхъ достоинствахъ, хотя многое въ нихъ объясняется временемъ, когда они были писаны. Должно замѣтить, что главный обвинитель Бѣлоусова въ распущенности пансіона и вольнодумствѣ, Билевичь, повидимому, сильно опасался, чтобы опредѣленіе Бѣлоусова въ старшіе профессоры не произошло въ ущербъ его собственному положенію, какъ старшаго профессора политическихъ наукъ. Въ томъ же рапортѣ Бѣлоусовъ старается доказать, что ему вовсе не было нужды домогаться смѣщенія Билевича, такъ-какъ, при откры-
