дѣтства, кажется гораздо труднѣе и, главное, противнѣе даже нѣмецкаго. Русскія пьесы, однако жь, не выводились, и преданіе гласитъ, что Гоголь особенно отличался въ роляхъ старухъ. Театръ, основанный Гоголемъ въ Гимназіи, процвѣлъ наконецъ до того, что на представленія его съѣзжались и городскіе жители. Нѣкоторые изъ нихъ помнятъ его до-сихъ-поръ въ роли Простаковой, и говорятъ, что онъ исполнялъ её превосходно. Этому можно повѣрить.
Ещё мы знаемъ автора «Мёртвыхъ Душъ» въ роли хранителя книгъ, которыя выписывались имъ на общую складчину. Складчина была не велика, но тогдашніе журналы и книги не трудно было и при малыхъ средствахъ пріобрѣсть всѣ, сколько ихъ ни выходило. Важнѣйшую роль играли «Сѣверные Цвѣты», издававшіеся барономъ Дельвигомъ; потомъ слѣдовали отдѣльно выходившія сочиненія Пушкина и Жуковскаго, далѣе — нѣкоторые журналы. Книги выдавались библіотекаремъ для чтенія по очереди. Получившій для прочтенія книгу долженъ былъ, въ присутствіи библіотекаря, усѣсться чинно на скамейку въ классной залѣ, на указанномъ мѣстѣ, и не вставать съ мѣста до-тѣхъ-поръ, пока не возвратитъ книги. Этого мало: библіотекарь собственноручно завёртывалъ въ бумажки большой и указательный пальцы каждому читателю, и тогда только ввѣрялъ ему книгу. Гоголь берёгъ книги, какъ драгоцѣнность, и особенно любилъ миніатюрныя изданія. Страсть къ нимъ до-того развилась въ нёмъ, что, не любя и не зная математики, онъ выписалъ «Математическую Энциклопедію» Перевощикова, на собственныя свои деньги, за то только, что она издана была въ шестнадцатую долю листа. Впослѣдствіи эта причуда миновалась въ нёмъ; но первое изданіе «Вечеровъ на Хуторѣ» ещё отзывается ею.
Гоголь окончилъ курсъ наукъ въ 1828 году, съ правомъ на чинъ четырнадцатаго класса и уѣхалъ на родину, а оттуда, въ концѣ 1828 года, въ Петербургъ. Съ переселеніемъ его съ юга на сѣверъ начинается новый періодъ его существованія, столь рѣзко отличный отъ предшествовавшаго, какъ отличается у птицъ время опереннаго состоянія отъ времени неподвижнаго сидѣнья въ родномъ гнѣздѣ. Изъ его писемъ мы уже знаемъ, что его привлекали въ Петербургъ служба, театръ и поѣздка за границу. Какъ ни разнородны были эти влеченія, но каждое изъ нихъ брало своё начало въ чувствахъ, общихъ всѣмъ геніальнымъ людямъ — въ сознаніи внутреннихъ силъ, въ стремленіи проявить ихъ и въ жаждѣ славы, Гоголь не зналъ, какимъ путёмъ выйти ему изъ неизвѣстности. Всѣ пути къ общей пользѣ были для него равны, и потому его мечты о службѣ были также теплы, также нетерпѣливы, какъ и мечты о духовныхъ наслажденіяхъ столичной жизни. Неопытному мальчику столица представлялась какимъ-то эдемомъ, гдѣ его ожидаютъ однѣ радости. «Зачѣмъ намъ такъ хочется видѣть наше счастіе?» говоритъ онъ. «Мысль о нёмъ и днёмъ и ночью мучитъ, тревожитъ моё сердце; душа моя хочетъ вырваться изъ тѣсной своей обители, и я весь — нетерпѣнье.»
Прибывъ въ Петербургъ и не рѣшаясь вступить въ службу обыкновеннымъ порядкомъ и пугаясь механической канцелярской работы, Гоголь, по
