А. И. Линниченка мы видимъ Е. М. Бѣлоброва (1855—1863), Ѳ. Я. Воронаго (1864—1872) и П. С. Иващенка (1873—1874). Вслѣдствіе уменьшенія числа желающихъ поступать профессорами въ Лицей, нѣкоторыя каѳедры оставались иногда довольно продолжительное время вакантными: такъ послѣ перехода И. В. Лашнюкова въ Кіевъ каѳедра русской исторіи оставалась незанятою пять лѣтъ (1868—1873) и русская исторія читалась профессорами другихъ каѳедръ. Но не смотря на эти частыя перемѣны профессоровъ, не смотря на большую или меньшую случайность пребыванія послѣднихъ въ Лицеѣ, никогда бездарность и недобросовѣстность не сидѣла на лицейской каѳедрѣ. Конечно, матеріальная необезпеченность и необходимость заботиться о насущномъ содержаніи заставляла профессоровъ иногда искать средствъ на сторонѣ, быть можетъ, и не безъ нѣкотораго ущерба для своихъ прямыхъ обязанностей. Одинъ, напримѣръ, брался за частные уроки, другой посвящалъ немного болѣе чѣмъ слѣдовало времени своему подгородному имѣнію, третій держалъ пансіонеровъ. И, къ сожалѣнію, этотъ послѣдній способъ увеличенія своихъ средствъ, хотя и практиковавшійся въ малыхъ размѣрахъ, подавалъ, кажется, болѣе всего поводовъ злонамѣреннымъ людямъ къ разнымъ толкованіямъ. Дѣло въ томъ, что пріискъ молодыхъ людей въ студенты Лицея производился двоякимъ способомъ: имѣвшіе аттестатъ объ окончаніи курса въ гимназіи принимались въ Лицей безъ экзамена; тѣ же, которые такого аттестата не имѣли, подвергались при Лицеѣ полному гимназическому экзамену. Эти-то послѣдніе и бывали чаще всего профессорскими пансіонерами. Экзамены производились учителями состоявшей при Лицеѣ гимназіи, подъ наблюденіемъ профессоровъ… не совсѣмъ чистыми выходили тутъ и нѣкоторые учители гимназіи. Впрочемъ при всѣхъ этихъ неблагопріятныхъ условіяхъ Лицей продолжалъ держать себя съ достоинствомъ и всѣ его функціи отправлялись исправно: профессора читали полные и вполнѣ удовлетворительные курсы и въ то же время научная ихъ дѣятельность не прекращалась. Въ 1863 году, когда вопросъ о преобразованіи Лицея былъ уже въ ходу, тогдашнимъ министромъ народнаго просвѣщенія, Головнинымъ, были затребованы отъ всѣхъ служащихъ по его министерству свѣдѣнія объ изданныхъ ими и предназначаемыхъ къ изданію учёныхъ и литературныхъ трудахъ, объ участіи ихъ въ учёныхъ экспедиціяхъ и такъ далѣе. Въ отвѣтъ на этотъ вопросъ всѣми профессорами Лицея представлены были списки ихъ изслѣдованій и статей, показывающіе, что они не бездѣйствовали въ научно-литературномъ отношеніи. При этомъ нѣкоторые профессора заявляли, что ими приготовлены къ печати цѣлыя руководства и курсы преподаваемыхъ ими предметовъ, но напечатаны не могутъ быть по недостатку ни своихъ собственныхъ у профессоровъ, ни лицейскихъ денежныхъ средствъ.
Итакъ всѣ слабыя стороны Лицея происходили единственно отъ скудости его матеріальныхъ денежныхъ средствъ. Можно ли это поставить въ вину лично, такъ сказать, заведенію? Можно ли было изъ этого дѣлать выводъ, что самое существованіе заведенія безцѣльно и безполезно? Не думаемъ. Прежде всего слѣдуетъ обратить вниманіе на то, что за-
