ИЗБРАННЫЯ СТИХОТВОРЕНІЯ
РУССКИХЪ НАРОДНЫХЪ ПОЭТОВЪ,
СЪ ПРИЛОЖЕНІЕМЪ
СВѢДѢНІЙ О ЖИЗНИ ИХЪ И 7-ю ПОРТРЕТАМИ.
ДЛЯ ШКОЛЫ И НАРОДА.
СОСТАВИЛЪ
К. А. Хрѣновъ.
МОСКВА.
Типо-литографія Товарищества И. Н. Кушнеревъ и Ко,
Пименовская улица, соб. домъ.
1. На могилѣ И. З. Сурикова
2. Послѣднее желаніе
А. Е. Разореновъ.
правитьВотъ что самъ — Алексѣй Ермиловичъ Разореновъ писалъ о себѣ:
«Я сынъ коломенскаго крестьянина (приписавшагося потомъ къ московскому мѣщанству) и родился въ 1819 году въ сельцѣ Маломъ Уваровѣ, Коломенскаго уѣзда. Никакого образованія не получилъ, кромѣ начатковъ грамотности отъ приходскаго понамаря (по псалтири); добрую половину жизни провелъ въ Москвѣ; скитался, впрочемъ, и по многимъ другимъ городамъ матушки Россіи: былъ въ Петербургѣ, Казани, Симбирскѣ и другихъ городахъ.
Приходилось мнѣ быть и приказчикомъ, и лакеемъ (въ 1850 годахъ), и разносчикомъ. Послѣднее время (около 25 лѣтъ) торгую въ мелочной овощной лавочкѣ. Вся жизнь моя прошла въ тяжелой борьбѣ за существованіе, среди нужды, лишеній, тьмы невѣжества и людей умомъ убогихъ. Писательскія стремленія пробудились во мнѣ очень рано, но большинству моихъ первыхъ опытовъ не суждено было увидѣть печати. Все, что было мною написано и напечатано, все это вылилось прямо изъ души въ такія минуты, когда я чувствовалъ непреодолимую потребность писать. Могу сказать, что я пѣлъ всегда искренно и просто, не забывая при этомъ никогда тѣхъ великихъ завѣтовъ, которые мнѣ удавалось почерпать изъ великихъ твореній великихъ писателей, — бойцовъ за свѣтъ и правду. Мнѣ теперь болѣе 70 лѣтъ, но я и теперь все такъ же бодръ духомъ, какъ и въ далекіе дни моей молодости, къ сожалѣнію, прожитой, благодаря той же средѣ, въ которой я жилъ, не совсѣмъ осмысленно. Но я до сей поры не перестаю выбиваться изъ тьмы къ свѣту и изъ-за прилавка своей лавочки слѣжу, по мѣрѣ возможности, за тѣмъ, какъ растетъ родное слово, какъ зрѣетъ родная мысль на нивѣ народной, засѣянной рукою великихъ сѣятелей, въ иную жизнь отшедшихъ.
Доживъ до глубокой старости, я охотно откликаюсь на все молодое и радостно встрѣчаю все талантливое и одаренное искрой Божіей, появляющееся въ родной литературѣ, и самъ пишу свои думы и пѣсни, памятуя слова незабвеннаго друга моего Ивана Захаровича Сурикова, сказавшаго въ одномъ изъ своихъ стихотвореній:
Поэтъ, трудна твоя дорога, —
На ней ты радостей не жди:
Тебѣ страдать придется много
И много слезъ скопить въ груди…
Но, если ты призванью вѣренъ,
Иди, веди борьбу съ судьбой,
Будь сердцемъ чистъ, не лицемѣренъ
И пѣсни искреннія пой!
Лучше хоть что-нибудь дѣлать, хоть какъ-нибудь стремиться къ свѣту, чѣмъ коснѣть во мракѣ».
Умеръ Разореновъ 22 января 1891 года, на 71-мъ году. Это былъ пріятный и честный человѣкъ. Длиннополый лавочникъ — онъ за своимъ прилавкомъ читалъ наизусть своимъ пріятелямъ цѣлыя страницы изъ Шекспира. Пушкина и изъ другихъ знаменитыхъ поэтовъ. Такъ сильно любилъ поэзію этотъ простолюдинъ. За прилавкомъ же онъ писалъ свои стихотворенія.
1. На могилѣ И. З. Сурикова.
Миръ тебѣ, поэтъ почившій,
Другъ завѣтный мой!
Я пришелъ къ твоей могилѣ
Съ братскою слезой.
Я принесъ тебѣ, сердечный,
Низкій мой поклонъ…
Тихъ, навѣки безмятеженъ
Твой могильный сонъ;
Все теперь тобой забыто, —
Все покинулъ ты:
Жизни горести, тревоги,
Чувства и мечты.
Въ этой жизни скоротечной
Мало ты гостилъ,
Но талантъ свой, Богомъ данный,
Въ землю не зарылъ.
Самъ съ собой изъ мрака къ свѣту
Пробивая путь,
Спѣлъ ты много пѣсенъ скорби,
Надрывая грудь.
Въ этихъ пѣсняхъ слышны были
Горе да тоска,
Въ нихъ сказалася съ рыданьемъ
Доля бѣдняка *).
Ты въ борьбѣ съ суровой долей
Тѣломъ изнемогъ, —
Въ эту темную могилу
Ты такъ рано легъ!
Близки были злы съ тобою
Сердцемъ и душой…
Спи же съ миромъ! Скоро, скоро
Свидимся съ тобой!..
- ) Жизнь поэта-крестьянина И. З. Сурикова прошла въ нуждѣ и горѣ, которыя, большею частью, и изображаются въ его грустныхъ пѣсняхъ и стихотвореніяхъ.
2. Послѣднее желаніе.
Пройдя почти весь жизни путь,
Растративъ весь остатокъ силы,
За часъ одинъ лишь до могилы
Какъ я желалъ бы отдохнуть!
Склониться бы на грудь такую,
Гдѣ бъ сердце билось для меня,
Услышать ласки, рѣчь родную
И тѣмъ утѣшить бы себя;
Чтобъ могъ я вѣрить всей душою,
Что я еще не всѣмъ чужой;
Заплакать сладкою слезою,
Прощаясь съ жизнію земной…
Но нѣтъ того! И сердцу больно, —
Для всѣхъ я лишній и чужой!
И взоръ туманится невольно
Не сладкой — горькою слезой!