Стихотворения (Мунштейн)

Стихотворения : Из книги «Пыль Москвы»
автор Леонид Григорьевич Мунштейн
Опубл.: 1931. Источник: az.lib.ru • :
Пыль Москвы
В час заката
L'homme qui rit
Хам и Чайка
Памяти Ермоловой
Стихи о Ницце и... Москве
Вести оттуда
"День" и "Вечер"

LOLO

Стихотворения

Первопрестольная: далекая и близкая: Москва и москвичи в поэзии рус.

эмиграции

М., «Русскiи Мiръ», 2005. (Большая Московская Библиотека)

Содержание

Из книги «Пыль Москвы»

Пыль Москвы

В час заката

L’homme qui rit

Хам и Чайка

Памяти Ермоловой

Стихи о Ницце и… Москве

Вести оттуда

«День» и «Вечер»

ИЗ КНИГИ «ПЫЛЬ МОСКВЫ»

Пыль Москвы

…Истомили тяжкие этапы.

На морском сижу я берегу.

Пыль Москвы на ленте старой шляпы

Я, как символ, свято берегу.

Все здесь ярко: небо, солнце, море,

Снег чалмы над бронзовым челом…

Радость жизни блещет в каждом взоре —

Юг обласкан светом и теплом.

Что мне блеск и радость чуждой жизни? —

Наша жизнь — былой, тревожный сон.

Смех для нас звучит, как смех на тризне,

Звон речей, как погребальный звон.

Близок сердцу только плач сирены:

В нем я слышу стоны и мольбы

Жертв борьбы, предательства, измены

И слепой, безжалостной судьбы.

Дни текут… Текут и кровь и слезы…

Но вдали чуть теплится Москва! —

Верю я, что пронесутся грозы.

Верю я, что будет Русь жива!

В грозах вижу новые этапы

На родном, далеком берегу…

Пыль Москвы на ленте старой шляпы

Я, как символ, свято берегу…

В этой шляпе я войду с цветами

В золотую старую Москву —

И прильну к родной земле устами,

И склоню усталую главу.

Буду слушать долгими часами

Черных дней трагическую быль.

Буду плакать… Жгучими слезами

С полинявшей ленты смою пыль…

О. Принкино

Февраль 1920

В час заката

— Нет! Довольно слез, сомнений! —

Жизнь прекрасна!.. Посмотри,

Как, надев убор осенний,

Золотится Тюильри!

Осень томная милее,

Чем банальная весна…

Бродит пара по аллее:

Он румян, она бледна.

Он клянется ей богами,

Дерзок, пылок и остер…

И шуршит под их ногами

Желтолиственный ковер…

Он француз, она москвичка.

Он певец из Opera.

В ней — минувшего страничка,

Невозвратное «вчера».

Уголок Москвы забытой

Вспоминаю я с тоской:

Старый дом, для всех открытый

Барский дом на Поварской.

Как жила пестро и ярко,

Не боясь дурной молвы,

Как она любила жарко

Знаменитостей Москвы!

Ей светили все светила,

Даже Федор и Максим…

О себе она шутила:

«Мой пожар неугасим!»

Молодые трубадуры

Посвящали ей стихи…

И за блеск и ширь натуры

Ей прощались все грехи.

А теперь… В Париж, в изгнанье,

Что могла она принесть?

О былом воспоминанье

И караты (пять иль шесть?)

Драгоценную ривьеру

На Ривьере продала…

Схоронила счастье, веру —

Все, чем жизнь была мила…

Но, как встарь, ценя таланты,

Вся она во власти муз, —

И последние брильянты

У нее возьмет француз.

Он паяц, бульварный гений, —

Все равно… Люби, гори,

Как горит в красе осенней,

В час заката, Тюильри!

Париж

L’homme qui rit {*}

…Он любит и умеет хохотать!

Из статьи Горького о Ленине

Утешься голодный москвич! —

Над родиной солнышко блещет:

Смеется Владимир Ильич,

А Горький ему рукоплещет!

Владимир Ильич- коммунист,

Но сердцем ребенку подобен:

Лишь тот, кто младенчески чист,

Так звонко смеяться способен!

Он мухи, клопа не убьет,

Он блага вселенского хочет…

Весь день он смеется, поет

И ночью, спросонья, хохочет.

Жестокий мучительный пост

С несбыточной грезой о хлебе!

Москва превратилась в погост…

А Ленин смеется, как бэби…

Лев Троцкий приходит в экстаз

И пишет кровавый приказ:

«Стреляйте и вешайте полек!»

А Ленин хохочет до колик.

В Ч.К., чуть забрезжит рассвет, —

Расстрел… Отвратительный грохот! —

И громко несется в ответ

Его заразительный хохот.

Упитана кровью земля, —

И ворон над трупами вьется…

А Ленин в чертогах Кремля

Готовит декрет — и смеется!..

Устали мы верить и ждать,

Что рушится царство Паяца, —

Что он перестанет смеяться,

А Русь перестанет рыдать!..

1921

{* Человек, который смеется (фр.).}

Хам и Чайка

Московскому

Художественному театру

Где Москвы чудесная поэма,

Несказанной радости родник?

Крылья Чайки — нежная эмблема,

Дней былых пленительный дневник?

«Домом Чехова» тебя мы величали,

А теперь ты носишь кличку «МХАТ».

Чехов спит. Москва молчит в печали.

Друг молчит, а недруги кричат.

Хам пришел в святилище — и спьяна

Режиссера хлопнул по плечу:

— Почему не вижу пьес Демьяна?

Ни «Сестер» ни «Чаек» не хочу!

Луначарский, драматург бедовый,

Пьесы шьет на пролетарский лад.

Раз-два-три — и будет «Сад Вишневый»

Называться «Красный Ленинсад».

Улетит тоскующая Чайка,

Дядю Ваню бесы истребят.

Трех сестер замучит злая шайка

Удалых чубаровских ребят…

В злых тисках советского эдема

Ты забыл, что прежде был велик…

Где Москвы чудесная поэма,

Несказанной радости родник?..

Памяти Ермоловой

Ермолова! Вся наша жизнь прошла

Под ярким пламенем твоих очарований —

И юность, полная великих упований,

И хмурой осени безрадостная мгла…

Твой несравненный дар лелеяла Москва —

И голос твой звенел, могучий и призывный.

Москва! Ермолова! — заветные слова,

Теперь звучащие печалью неизбывной…

Ермолова! — одно из тех имен,

Которыми прославлена Россия!

Трагедия- была твоя стихия,

Трагедией закат был омрачен.

Ермолова чудесный символ, знамя,

Священное для сердца москвича,

Ермолова- последняя свеча,

Что теплилась в опустошенном храме…

Она истаяла… Нам больше не дано

Увидеть скорбную царицу русской сцены.

В чертоге Щепкина осиротели стены…

Там горестно и пусто, и темно.

Апрель 1928

Стихи

о Ницце и… Москве

Снова вся сияет Ницца!

Солнце, море, небеса…

Снова, снова чаровница

Щедро сыплет чудеса!

Ты — избранница у Бога:

Он, увидев бранный пир,

С лучезарного чертога

Перестал глядеть на мир…

От убийцы — человека

Отвернулся он, скорбя…

Лишь порой, поднявши веко,

Смотрит… только на тебя!

И твердит с ухмылкой ясной,

Полной ласки и любви:

«Будь чудесной, будь прекрасной,

Вечно юная — живи!»

На тебя гляжу я, Ницца, —

И сквозь снег моих седин,

Предо мной встает страница

В Лету канувших годин.

Вновь у моря я прилягу…

Пусть — душа моя больна —

Тихо мне «лепечет сагу»

Средиземная волна.

Пусть навеет мне дремоту,

И рассеет, хоть на миг,

Нашу вечную заботу, —

Гнет скитальческих вериг.

Злая быль нас истомила —

Сказку скажет мне волна

О былом, о том, что мило,

Чем душа была полна…

О Москве, родной, раздольной,

О Москве минувших лет,

Самоцветной, хлебосольной, —

О Москве, которой нет…

О поверженной святыне,

О проклятом колдовстве…

О Москве, слепой рабыне, —

О сегодняшней Москве…

Мысль, подобна пленной птице,

Бьется в старой голове…

Я хотел смеяться в Ницце,

А заплакал… о Москве…

Вести оттуда…

Снова оттуда идут

Страшные, жуткие вести…

Казни… Неправедный суд…

Мор… Вакханалия мести.

Встретила Пасху Москва

Без колокольного звона.

Полные скорби слова

Тихо струились с амвона.

Красный вели хоровод

Осатаневшие хамы…

Пусть!.. Истомленный народ

Шел в уцелевшие храмы.

Нынче в тринадцатый раз

С Пасхой боролся Иуда.

Кончится ль страшный рассказ?

Вспыхнет ли яркое чудо?

Скоро ль развеется мгла —

Ночи глухой покрывало?

Скоро ли колокола

Вновь запоют, как бывало?

Кто-то мне шепчет: смотри, —

Близок уж берег желанный…

Скоро дождемся зари,

Светом любви осиянной!..

<1931>

«День» и «Вечер»

Московскому землячеству

26-го января в зале Лютеция —

Татьянин вечер.

Московскому землячеству привет!

Успеха пожелать теперь ему не кстати ль?

«Татьянин день» был столько раз воспет —

Пускай о «Вечере» подумает читатель!

Московский Храм Наук справляет торжество

За рубежом!.. Пускай друзья французы

Не удивляются: «там» жалко тлеют Вузы, —

Там не осталось ничего…

Я кончил Киевский — Владимира Святого,

Но я душой москвич — и с юношеских лет

Я отдаю Москве и мысль свою и слово,

Люблю мою Москву, ее былой расцвет…

Экзамен выдержав и взяв диплом желанный,

С букетом всяких «прав» в беспутной голове,

Я укатил в Москву — и в тот же год в Москве

Впервые праздновал чудесный «День Татьяны».

Минувшее прошло, как невозвратный сон…

«Все изменилося под нашим Зодиаком».

Но помню буйный хмель и бодрой песни звон,

И молнии речей Феодора Плевако…

Смешав коньяк, вино и пиво, и портвейн,

Мы чтили этот день почти благоговейно…

И в «Сгрельне» падали ораторы в бассейн,

А слушатели их ловили из бассейна…

Любви и юности бродящее вино…

Московская зима… Лирические были…

Ах, это было так безжалостно давно,

Что мы — увы — о нем бессовестно забыли…

Воспоминания — о том, чего уж нет?..

Зачем тревожить прах? Остановись, мечтатель!

«Татьянин день» был столько раз воспет, —

Пускай о «Вечере» подумает читатель!..

<1931>

Примечания

Условные сокращения

Б — Берлин

НЖ — Новый журнал

НИ — Нью-Йорк

П — Париж

ПН — газ. Последние новости

РМ — ж. Русская мысль

LOLO

LOLO — наст. фам. и имя Мунштейн Леонид Григорьевич (1866/ 1867—1947)

— поэт, драматург; до революции жил преимущественно в Москве; в 1918 г.

эмигрировал, с 1920 г. жил во Франции, в Париже и Ницце.

ИЗ КНИГИ «ПЫЛЬ МОСКВЫ»

Печатается по изд.: LOLO. Пыль Москвы. П., 1931.

В час заката. — Тюильри — дворец с садом перед ним, одна из резиденций

французских королей. Даже Федор и Максим… — имеются в виду Ф. И. Шаляпин и

А. М. Горький.

Хам и Чайка. — Удалых чубаровских ребят; чубаровцы — выражение,

появившееся после судебного процесса середины 1920-х гг. о хулиганстве и

изнасиловании в Чубаровском переулке; подобное выражение — «чубаровская

публика» — встречается и у Дона Аминадо (см. его стих. «Чеховский генерал на

советской свадьбе»).

Памяти Ермоловой. — Ермолова Мария Николаевна (1853—1928) — выдающаяся

русская актриса; о Ермоловой LOLO не раз писал и в предреволюционные годы,

см.: LOLO. Жрецы и жрицы искусства. М., 1910. Т. 1. С. 22. В чертоге

Щепкина — имеется в виду Малый театр, на сцене которого выдающийся русский

актер Щепкин Михаил Семенович (1788—1863) играл с 1824 г.

«День» и «Вечер». — Татьянин день — праздник студентов в день именин

Татьяны — 25 января, в годовщину основания Московского университета. Лютеция

— зал в Париже, в котором русские эмигранты устраивали праздники и вечера.

Плевако Федор Никифорович (1843—1908/1909) — юрист, адвокат, судебный

оратор. «Стрельна» — известный московский ресторан.