Иван Морозов.
Стихотворения
Антология русской лирики первой четверти XX века
М., «Амирус», 1991
Содержание
Лен. (Красный звон. 1916)
Летним вечером. (Разрыв-трава. СПБ.)
Песня. (Красный звон. 1916)
Рубят лес. (Разрыв-трава. СПБ.)
Русь. (Красный звон. 1916)
РУСЬ.
I.
Даль родная, даль дремучая,
Шири пашен, выси гор…
Не возьмет рука могучая,
Не окинет гордый взор!..
Уперлись гиганты стройные
Головою в небеса —
Величавые, спокойные,
Заповедные леса;
Мирно зреет рожь атласная,
Бурно плещутся моря —
Гой, ты, Русь моя прекрасная.
Дух и мощь богатыря!..
Но поймет ли гость непрошенный
Твой порыв и дух живой —
В полосе ветрами скошенной
И в кручине вековой?!..
Там, где, бедствием гонимая,
Ты в заплатах и в пыли,
Вижу я в тебе, родимая,
И богатства корабли.
Вижу я тебя — забитую, —
Но всегда в тебе я чту
И размах, и силу скрытую,
И горячую мечту,
Ширь, как реку многоводную,
Удаль мощную твою…
Д_л_я т_е_б_я я песнь свободную,
Задушевную пою.
Я пою и крепко верую
В твой незыблемый оплот:
Под твоей сермягой серою
Сила буйная живет.
Не страшна ей доля черная, —
Зной и холод нипочем, —
Не она ль, в труде упорная,
Горы двигает плечом?!..
Грянет песню — мир колышется,
Забывается печаль,
И в родном напеве слышится
Вера в солнечную даль…
Гой, красавица дородная,
Необ’емлемая ширь!
Русь живая, Русь народная,
Разве ты не богатырь?!..
II.
По тебе — моя истома,
По тебе — моя тоска;
Сердцу грусть твоя знакома,
Песнь разгульная близка.
С ранних лет до дней заката
Ты — моя, и я — весь твой;
Для меня мила и свята
Ты и в жизни горевой:
В каждой бедной деревушке,
В каждой хилой полосе,
И в бревенчатой избушке,
И в затерянной красе.
Я с тобою вместе плачу.
Вдохновляюсь в молюсь,
И ропщу на неудачу,
И беспечно веселюсь;
Сыт твоею скудной пищей
На глухом своем пути…
Русь родная, я — твой нищий, —
Обогрей и приюти!«
РУБЯТ ЛЕС.
Вырубают лес развесистый без времени-поры:
Целый день в лесу безжалостно сверкают топоры.
Глухо стонут ели стройные и падают дубы,
Как пред деспотом разгневанным послушные рабы.
Ветер песню похоронную прощальную поет,
Тихо плачет над деревьями, подняться их зовет:
— (Подымайтесь, белоствольные березы и дубы,
Пробудите мощь бывалую и силы для борьбы,
Заплетайте ветви частые колючею стеной,
Выступайте грудью смелою в глуши своей родной
И стеною неприступною закройте все пути,
Чтобы в чащу непроходную никто не мог пройти!..»
Но лежат и не шелохнутся гиганты — дерева,
Лишь шуршит над ними, плачется зеленая трава,
Вспоминая их минувшие загубленные дни…
А вокруг торчат недвижные, бесформенные пни…
ЛЕН.
Ах ты, лен, ты мой батюшка седенький,
Дай-ка я расчешу тебе бороду!
И зачем же ты маленький-реденький
Ни к селу уродился ни к городу!..
Сколько дум я заветных лелеяла,
Сколько пота потратила кровного, —
Ведь сама я, сама тебя сеяла,
Дожидалась высокого, ровного…
Нынче летом, чуть зоренька алая
Опояшет восток позолотою,
Словно ранняя пташка, вставала я —
Проводила весь день за работою;
А как небо вечерними красками
После долгого дня загоралося,
Я твоими дремотными глазками
Уходя, как дитя, любовалася, —
На твою ли рубашку зеленую
Все глядела я с думою скрытою:
Чтоб не знали меня утомленною,
Не видали — нуждою забитою…
Только вышел ты маленький — реденький
Да сдружился — на грех — с повиликою…
Ах ты, лен, ты мой батюшка седенький!
Над тобой ли я горе размыкаю?!..
ЛЕТНИМ ВЕЧЕРОМ.
Занялась заря-красавица вдали,
Солнце скрылось за откосами,
Гимны вечеру запели соловьи
И цветы умылись росами.
Прокричали за рекою кулики…
Дышит вечер негой сладкою…
С ветерком береговые тростники
Разговор ведут украдкою…
Темным пологом с задумчивых небес
Ночь спускается над нивами…
Дружно птички убаюкивают лес
Громких песен переливами…
Отдыхай, моя тоскующая грудь,
Вплоть до утра светлозарного:
Хорошо на вольном воздухе уснуть
От тревоги дня кошмарного!..
Отдохни до светлой утренней зари
В чары вечера влюбленная…
Завтра в ноле грянут песню косари,
Зашумит трава зеленая!..
Изумрудами рассыплется роса,
И сквозь ночи тени бледные
Заалеют на востоке небеса,
Солнце выглянет победное…
И природа заликует, запоет,
Лаской солнца оживленная,
Нас к труду и к новой жизни призовет, —
Отдохни же, грудь больная, от забот,
В чары вечера влюбленная!
ПЕСНЯ.
Расплетается волнистая коса,
Выпадает лента белая…
Полоса ли моя, родная полоса,
Сиротинка запустелая!
На тебе ль, моя полосынька, не рожь,
А бурьян зеленый стелется…
Вся-то, вся-то нынче в осень молодежь
Выйдет замуж да поженится;
Только я одной останусь вековать —
Горемыка беспризорная…
Не дает мне вольных песен распевать
Думая злая, дума черная:
Не погонится никто за сиротой,
Никому-то я не нужная…
Ах, кому-то будет перстень золотой,
Ожерельице жемчужное?…
Только мне-то, сиротинке горевой,
Все задумано, загадано:
Под навесом — узел петли роковой,
В церкви — дым душистый ладана.
Морозов Иван.- Иван Игнатьевич Морозов — род. 13 ноября (ст. ст.) 1883
г. в с. Луковица, Зарайского у. Рязанской губ. Двух лет лишился отца и
остался на попечении матери, происходившей из секты молокан и научившей его
читать на церковно-славянском языке. Затем учился в сельск. школе, где под
влиянием чтения стихотворений Пушкина стал писать стихи и обратил ими на
себя внимание учительницы и инспектора. Ему представлялась возможность
попасть на казенный счет в учит. семинарию, но мать его туда не пустила, и
он поступил на службу в волостное правление. В то же время усиленно
занимался самообразованием и писал стили. Из газет и через жившего в
ближайшем селе старика писателя-самоучку В. К. Влазнева (умершего в 1905 г.)
в 1902 г. узнал о существовании в Москве кружка народных писателей, вступил
в переписку с одним из его членов и послал туда свои стихи, из которых
некоторые были напечатаны в сборнике. В 1903 г. он почти тайком от матери
уезжает из деревни в Москву, знакомится с кружком писателей, посещает
молитвенные собрания баптистов и по рекомендации одного из последних
поступает на службу на Рязанско-Уральскую ж. д., а затем на Николаевскую. В
1905 г. был призван на военную службу и, по доносу, под конвоем отправлен
в полк под надзор ротного начальства. Затем его отправляют на Дальний
Восток, где и проходит вся его военная служба. Вернувшись в 1908 г., он
поступил в писаря в волостной суд. В 1910 г. переехал в Москву.
Отдельные издания: 1) Разрыв-трава. (Стихи). Изд. «Прометей». Пг. (Год
не обозначен). 2) Красный звон. Стихотворения. М. 1916.
Морозов Иван Игнатьевич. — 13.11.1883-1942. «Поля цветущие». М.-Л.,
1926.
Иван Игнатьевич Морозов
Стихотворения
Антология крестьянской литературы послеоктябрьской эпохи
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. МОСКВА 1931
ЛЕНИНГРАД
ПРОВОДА
Провели над нашей хатой провода,
Я все радуюсь, что, голос их услыша,
Вдруг запела, как не пела никогда,
Обветшалая, вз’ерошенная крыша.
Неприглядна наша хата и мала:
Ни двора у ней, ни горенки, ни клети.
То метель ее до ставень замела,
То, глядишь, ее расшатывает ветер.
Много видела родная на веку.
Оперлась она — обиженно и кротко —
На подпорку, как старушка на клюку
Опирается в раздумьи подбородком.
Но теперь, когда над ней проведена
Сталь певучая, — совсем иное дело:
Что-то слушает, все слушает она
И как будто бы чуть-чуть помолодела.
Ей понравились напевы гулких струн.
Полюбила их нечесанная хата.
Потому что каждый провод — говорун,
Каждый провод — занимательный оратор.
И порой, когда, медлителен и тих,
Опоясывает небо алый вечер,
Стаей ласточки усядутся на них
И качаются, качаются щебеча.
А потом, как заворкуют провода,
Так и кажется, что в гуле их веселом
Откликаются большие города
Новой музыкой обрадованным селам.
ПЛОТНИКИ
В движеньи радостном и скором
Воспламененные трудом,
Под мощный гул
Одним напором
Мы повалили старый дом.
Он в прошлом крепко был сколочен,
Теперь он — гниль,
Теперь он — хлам,
В узорах желтых червоточин
По потолку и по углам.
Провисли балки,
Пол проломан,
И все — в разбросе,
Все — в пыли,
Недаром тут немолчный гомон
Мы до рассвета завели.
Вставай, заря, в тумане сизом,
И новый дом наш осмотри:
С каким он солнечным карнизом,
С какой улыбкою внутри.
Высок, красив,
Обструган, ровен,
Одно к другому — дерева,
А эти кучи старых бревен
Мы перепилим на дрова.