Стихотворения (Катенин)

Стихотворения
автор Павел Александрович Катенин
Опубл.: 1830. Источник: az.lib.ru • «Отечество наше страдает…»
Любовь
Сонет
Кавказские горы. Сонет
Из романсов о Сиде (5-й; 16-й; 21-й; 22-й)

 П. А. Катенин

 Стихотворения

----------------------------------------------------------------------------
 Песни и романсы русских поэтов.
 Вступительная статья, подготовка текста и примечания В. Е. Гусева.
 Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание.
 М.-Л., "Советский писатель", 1965
----------------------------------------------------------------------------

 СОДЕРЖАНИЕ

 213. "Отечество наше страдает..."
 214. Любовь

 Павел Александрович Катенин родился в 1792 году в Кологривском уезде
Костромской губ., умер в 1853 году там же. Приехав в пятнадцатилетнем
возрасте в Петербург, Катенин сначала был чиновником в министерстве
просвещения, но вскоре перешел на военную службу. Он участвовал в
Отечественной войне 1812 года и в заграничных походах 1813-1814 годов.
Катенин состоял в "Союзе спасения" и в "Военном обществе". С 1822 года по
1825 год он жил без права выезда в Костромской губернии и был привлечен к
следствию по делу декабристов, а с 1834 года по 1838 год служил на Кавказе.
Первые литературные опыты Катенина относятся к началу 1810-х годов
(печатались в альманахе "Цветник", в журналах "Сын отечества", "Вестник
Европы" и других изданиях). Перу его принадлежат переводы комедий и трагедий
Корнеля и Расина, трагедия "Андромаха". Совместно с Грибоедовым он написал
комедию в прозе "Студент". При жизни Катенина изданы его "Сочинения и
переводы в стихах" (чч. 1-2, СПб., 1832). Как поэт Катенин был одним из
зачинателей романтизма и, по замечанию А. С. Пушкина, первый ввел в поэзию
"язык и предметы простонародные". Однако его опыты в "простонародном" духе
не стали песнями.

 213

 Отечество наше страдает
 Под игом твоим, о злодей!
 Коль нас деспотизм угнетает,
 То свергнем мы трон и царей.
 Свобода! Свобода!
 Ты царствуй над нами!
 Ах! лучше смерть, чем жить рабами, -
 Вот клятва каждого из нас...

 Между 1817 и 1820

 214. ЛЮБОВЬ

 О чем, о чем в тени ветвей
 Поешь ты ночью, соловей?
 Что песнь твою к подруге милой
 Живит огнем и полнит силой,
 Колеблет грудь, волнует кровь?
 Живущих всех душа: любовь.

 Не сетуй, девица-краса!
 Дождешься радостей часа.
 Зачем в лице завяли розы?
 Зачем из глаз лиются слезы?
 К веселью душу приготовь;
 Его дарит тебе любовь.

 Покуда дней златых весна,
 Отрадой нам любовь одна.
 Ловите, юноши, украдкой
 Блаженный час, час неги сладкой;
 Пробьет... любите вновь и вновь;
 Земного счастья верх: любовь.

 <1830>

 213, 214. Печ. по Избранным произведениям, "Б-ка поэта" (Б. с), 1965.
 213. Ф. Ф. Вигель, Записки, т. 6, М., 1892, с. 17. Перевод французской
революционной песни "Veillons au salut de l'Empire", написанной офицером
Рейнской армии Адрианом-Симоном Буа (1791). Пелась на мотив романса
Далейрака из комической оперы "Рено д'Аст" (мелодия - в кн.: А. Радиге,
Французские музыканты эпохи Великой французской революции, М., 1934, с. 93).
Было популярно в декабристской среде задолго до восстания и после него.
 214. "Невский альманах на 1830 год", с. 283, под загл. "Песня". В
песенниках - с 1830-х годов (НСРП, ч. 2) до 1868 г.

 НСРП - Новейшее собрание романсов и песен, собранных из лучших авторов,
М., 1830.

 Дополнение 1

 Катенин П. А. Избранное / Составитель и примеч. А. И. Казинцев.
 М.: Сов. Россия, 1989.

 Сонет
 Кавказские горы. Сонет
 Из романсов о Сиде (5-й; 16-й; 21-й; 22-й)

 Сонет

 Кто принял в грудь свою язвительные стрелы
 Неблагодарности, измены, клеветы,
 Но не утратил сам врожденной чистоты
 И образы богов сквозь пламя вынес целы;

 Кто терновым путем идя в труде, как пчелы,
 Сбирает воск и мед, где встретятся цветы,-
 Тому лишь шаг - и он достигнул высоты,
 Где добродетели положены пределы.

 Как лебедь восстает белее из воды,
 Как чище золото выходит из горнила,
 Так честная душа из опыта беды:

 Гоненьем и борьбой в ней только крепнет сила,
 Чем гуще мрак кругом, тем ярче блеск звезды,
 И чем прискорбней жизнь, тем радостней могила.

 1835

 Кавказские горы
 Сонет

 Громада тяжкая высоких гор, покрытых
 Мхом, лесом, снегом, льдом и дикой наготой;
 Уродливая складь бесплодных камней, смытых
 Водою мутною, с вершин их пролитой;

 Ряд безобразных стен, изломанных, изрытых,
 Необитаемых, ужасных пустотой,
 Где слышен изредка лишь крик орлов несытых,
 Клюющих п_а_деру оравою густой;

 Цепь пресловутая всепетого Кавказа,
 Непроходимая, безлюдная страна,
 Притон разбойников, поэзии зараза!

 Без пользы, без красы, с каких ты пор славна?
 Творенье божье ты иль чертова проказа?
 Скажи, проклятая, зачем ты создана?

 1835

 Из романсов о Сиде

 5

 Конский топот, говор шумный,
 Клик, и беганье, и стон,
 И оружья звук - в Бургосе,
 У палаты короля.
 Вышел спешно из покоев
 Дон Фернандо, сам король;
 Все придворные бояре
 Вслед ему пошли к дверям.
 У дверей стоит Химена,
 Разметавши волоса,
 Обливается слезами,
 Пала в ноги королю.
 А дон Дьег - с другого края;
 Триста храбрых с ним мужей,
 И меж ними сам дон Родриг,
 Из кастильцев молодец.
 Все сидят на мсках верхами,
 Только Родриг на коне;
 Все тут в замшевых перчатках,
 А в железных он один;
 Все они в шелку и в злате,
 Он же в латах боевых.
 И народ, как их завидел,
 И весь двор, как вышел к ним,
 Все вскричали: "Посмотрите,
 Отрок Гормаса убил!"
 Тут дон Родриг оглянулся,
 Громко молвил: "Кто из вас
 Графа смертию обижен,
 Друг, иль ближний, иль родной?
 Пусть хоть конный он, хоть пеший
 Выйдет". Все ему в ответ:
 "Разве черт с тобою драться
 Выйдет на свою беду".
 Триста всадников поспешно
 Все слезали с мсков своих,
 Королю к руке ходили;
 Лишь остался на коне
 Родриг. "Слезь с коня, сын Родриг,-
 Тут сказал ему отец,-
 Поцелуй Фернанду руку".
 - "Если ты велишь, пожалуй:
 Я с охотою сойду".

 16

 От венца из церкви божьей
 Дивный двинулся их ход:
 Родриг впереди с Хименой,
 С нею рядом важно шел
 Сам король за их отца,
 Подле ж Родрига почтенный
 Лаин Кальво архирей,
 А за ними длинным рядом
 И другие господа.
 Праздничные вновь вороты
 К свадьбе сделаны нарочно,
 Ими во дворец вошли.
 Улицей повсюду в окнах
 Все развешаны ковры,
 А травою и цветами
 Вся усыпана земля.
 До дворца от самой церкви
 С песнями бежал народ;
 С бубнами, с колоколами,
 С восклицаньем провожал.
 Альвар-Фанец (он у Сида
 Друг был первый из друзей),
 Слуг за ним бежало пропасть,
 Сам украшенный рогами,
 Шел одетый он быком.
 Антолин, ездок искусный,
 Ехал на осле верхом.
 Пелаец, большой потешник,
 Нес с горохом пузыри
 И бросал во весь народ.
 Помирал король со смеху,
 И пажу, который дамам
 На смех черта представлял,
 Насмешил и напугал,
 Дал он горсть мараведисов
 Между черни раскидать.
 Сам король за праву руку
 Вел Химену ко дворцу;
 Встречу вышла королева,
 И придворные за ней;
 Как ни весело шло прежде,
 Веселей еще пошло.
 Сыпали из окн пшеницы
 Так, что в шляпу королю
 И за пазуху Химене
 Тьма насыпалася зерн;
 И по зернышку все вынул,
 И в присутстве королевы,
 У Химены сам король.
 Как завидел Альвар-Фанец,
 Так и заревел быком:
 "Голова не так завидна,
 Как рука у короля".
 - "Четверик ему пшеницы
 Дать,- сказал король,- а ты
 Обойми его, Химена;
 Он изрядно подшутил".
 Всюду шумное веселье;
 Лишь в Хименниной душе
 Нет его: в великом счастьи
 Радость к сердцу не дойдет;
 Все шумят, она ни слова:
 Ей и слов уж не найти.

 21

 Счастье, слава, власть, богатство,
 Все сокровища земные
 Суть ничто: так на воде
 Пузырек из капли вскочит
 И исчезнет в тот же миг.
 Дон Фернандо, он, великий
 (И недаром прозван так),
 Всей Гишпании властитель,
 Ждет последнего часа.
 На одре простертый смерти,
 Мысли в вечность устремил;
 Все он земли, всё драгое
 Разделил уж по сынам.
 Чей вдруг голос раздается
 В опечаленном дворце?
 То инфанты дон Урраки
 Плач, рыдание и стон.
 В грустном черном покрывале
 Со слезами подошла,
 У подножия кровати
 На колена пред отцом
 Пала и, лобзая руку,
 Жалобу взнесла к нему:
 "Где, родитель, установлен
 Богом иль людьми закон,
 Чтоб, как ты, сынам для пользы
 Без наследства кинуть дочь?
 Все ты области и земли
 Между братьев разделил,
 А меня одну, родитель,
 Дочь свою ты позабыл.
 Государь, коль так, то, стало,
 Я не дочь твоя: хотя бы
 Незаконной плод любви
 Я была, природы голос
 Ты бы слышал и тогда.
 Если в чем, отец владыко,
 Виновата пред тобою,
 Назови мою вину;
 Если ж нет ее, что скажут
 О тебе в чужих землях?
 Что сказать всем добрым людям
 О правдивом короле,
 Кто для дочери невинной
 Правду при смерти забыл?
 В свет входя, мужчина сильный
 Средства сам в себе найдет
 Приумножить достоянье;
 Праздным им отдать все то,
 Что добыть трудами должно,
 Есть, родитель, сыновьям
 Не добро, а униженье;
 Но скажи: что может дочь?
 Женщине чем жить на свете?
 Без защиты на земле,
 Ей осталась в послушаньи
 И служении вся честь.
 Коль отец мне не оставит
 Ни угла в земле своей,
 Я бегу в чужую землю.
 Там,- прости жестокость слова,-
 Чтобы скрыть, как ты жесток,
 От отца я отрекуся,
 Он отрекся ж от меня.
 Так и быть, по белу свету
 Я скиталицей пойду;
 Жаль моей лишь крови царской:
 Я забыть о ней боюся,
 Как и сам забыл отец".
 Так с рыданьем и слезами
 Дон Урраки речь лилась.
 Кончила; и со вниманьем
 Отходящего отца
 Ожидали все ответа:
 Слов последних короля.

 22

 Короля молчать заставить
 Может женщина одна.
 Дон Фернанд, добыча смерти,
 Слышит дочери укор;
 В нем еще довольно силы
 О надменной воздохнуть,
 Но едва-едва достало
 На последние слова:
 "Если б, дочь моя, ты слезы
 Вместо суетных богатств
 Об отце так проливала,
 О! тогда б душа моя
 Позже с телом разлучилась;
 Но когда твой гордый плач
 У одра моей кончины
 Требует лишь благ земных,
 Посмотри: я умираю,
 Много ль их возьму с собой?
 Я хвалю творца благого,
 Подкрепившего меня
 Дать ответ тебе и душу
 От греха твою отвесть;
 О своей, надеюсь твердо,
 Что ее бог пустит в рай:
 Слов твоих огонь ей вместо
 Очищенья от грехов.
 Рассуди сама и молви:
 Час последний, смерти час,
 Вряд ли выбран был счастливо
 Душу скорбью отягчать.
 Ты завидуешь, что братьям
 Земли роздал я одним;
 Но забыла долг и бремя,
 Возложенные на них:
 Долг - им охранять их землю,
 Бремя - ею управлять;
 Ты ж ни в чем не знаешь нужды
 Бедны братья и с добром,
 Ты ж безо всего богата;
 Лицам, званья твоего,
 Кто сыскать не может равных,
 Никакой и нужды нет,
 Разве век отжить спокойно
 В монастырской тишине.
 Ты мне дочь, но я стыжуся
 Ныне быть твоим отцом,
 И виню себя в том только,
 Что не выучил добру.
 Дочь ты матери почтенной,
 Но судя со слов твоих,
 Молоком питалась вредным
 У кормилицы дурной.
 Ты грозишь в чужую землю
 Убежать, о дочь моя!
 Кто словам дал столько воли,
 Сбросил иго и стыда;
 Так, он в сердце уж бесчестен,
 Кто бесчестным хочет быть.
 Но мне легче, чтоб из тела
 Грешный дух твой излетел,
 Чем позор почтенной крови
 Видеть в дочери моей.
 Я хотел сперва, чтоб братья
 Содержали вас, сестер;
 Но теперь велю вам, дети,
 Чтоб вы все меня равно
 После смерти поминали,
 Слушайте, что вам велю:
 Бедных вас я не оставлю
 После жалобы твоей.
 Род ваш знатен, благороден,
 Пол ваш немощен и слаб;
 И за тем в удел Замору,
 Город крепкий и большой,
 Я дарю тебе, Уррака.
 Честных много в нем мужей,
 В них найдешь и оборону
 И пример, как с честью жить.
 Хоть сестра твоя меньшая
 Не просила ни о чем,
 Все равно: тебе - Замора,
 Торо ей уделом будь.
 Вот моя пред смертью воля;
 Если ж кто из вас, сыны,
 У сестер возьмет наследство,
 Будь он проклят от отца".
 Все к словам тут королевским,
 Все примолвили: "Аминь!
 Проклят, кто сестер обидит!
 Смерть ему и божья казнь!"
 Дон Альфонс и дон Гарц_и_я
 Молвили: "Аминь"; дон Санч
 Тут же был, смотрел и слушал,
 И один из всех - молчал.

 1822-1823

 Примечания

 Сонет ("Кто принял в грудь свою язвительные стрелы..."). Написано в
1835 г. Впервые: Русский архив. 1881. № 1. С. 155.
 Кавказские горы. Написано 4 января 1835 г. Впервые: Литературный
критик. 1940. № 7-8. С. 234.
 Романсы о Сиде. 5-й; 16-й; 21-й; 22-й. Написано в 1822-1823 гг.
Впервые: Соч. Ч. 2. Катенин перевел первые 22 испанских романса о Сиде,
обработанных немецким поэтом и ученым И.-Г. Гердером (1744-1803). Первые 22
романса представляют собой законченный цикл, повествующий о подвигах Сида во
времена царствования Фердинанда I. В основе текста Гердера - французский
прозаический перевод испанских романсов. Катенин ориентировался как на
Гердера, так и непосредственно на испанские оригиналы романсов. В статье "О
поэзии испанской и португальской" ("Размышления и разборы") Катенин очень
высоко оценивает романсы о Сиде: "...после божественного Гомера не найду
ничего лучше и привлекательнее... По-моему, в такой самородной поэзии нет и
не может быть пороков: нашего вкуса, или, правильнее сказать, наших
привычек, она знать не обязана; а мы должны, буде одарены вкусом чистым и
живым чувством прекрасного, применяться к обычаям старины, перенесшись
совершенно в тот быт, забыть на время свое воспитание и предрассудки, им
вкорененные..." Сид - любимый народный герой Испании, историческое лицо по
имени Руи (Родриго) Диас граф де Бивар (ок. 1030-1099), родился в Бургосе,
прославился в войнах с маврами. По преданию, мавры и дали ему имя Сид (от
арабского seid - господин, повелитель, победитель). Дон Фернандо -
Фердинанд I Кастильский (1035-1065).