<1>
САТИРЕССА В ГОСТЯХ
править
Дней через пять я вспоминал один
Осенний день проведенный средь леса…
Я был опять двуног… за складками гардин
Я думал… где моя шалунья сатиресса?..
Ах, как ее сейчас увидеть я желал,
Но лес так далеко и ночь была сырая,
Я пожеланья ей в трущобу с грустью слал…
Как вдруг, копытцем клумбу попирая,
Нежданно для меня вбежала Лила в сад,
И дома обогнув по лужицам фасад,
Направилась к открытому окну…
Поцеловав, я ей сказал, что, если не боится,
То я введу ее к себе, но соблюдая строго тишину, —
Она должна не слишком звонко опускать копытца…
И Лила тотчас же на это согласилась,
Смягчив шаги, как старый следопыт,
Я ввел ее и комната моя внезапно огласилась
Неосторожным стуком маленьких копыт…
Ее все занимало… С видом интереса,
Она разглядывала книги, перья на столе,
Мои стихи трепала в пальчиках прелестных сатиресса,
И объявила мне — здесь славно, как в большом дупле.
Всю ночь почти мы весело болтали без умолку,
Под утро ей пора уж было возвращаться,
Я предложил в подарок Пану отнести разбитую двустволку.
И нехотя мы стали с ней прощаться…
— Я буду приходить пока, но скоро —
— И листья опадут, тогда мы удалимся,
— Ты не замерзнешь тут, а мы уходим в горы,
— Но на весну сюда переселимся…
Затем ее я проводил за дверь,
Просил придти, и на прощанье обнял у калитки,
— Ты не грусти, шепнула мне, о, — верь!
— Придет весна… пока же спи всю зиму, как улитки…
<2 >
ЭХО
править
Гуляя вечером в лесу,
Я на делянке встретил кавалькаду, —
Уж солнце дало тени полосу,
Гася за лесом красную лампаду…
Одна из дам, скакавших впереди,
Быть может, сделав это из кокетства,
Иль искренно почувствовав в груди
Прилив ребячества и детства,
В перчатках руки поднесла ко рту,
Чтоб разбудить в лесной трущобе эхо —
«Ау» упало в пустоту
Среди острот и громких взрывов смеха —
Но ночь была близка, ползла с росой прохлада…
Петлею стэка тронула коня…
И тотчас лес ответил ей, дразня…
И вслед за ней свернула кавалькада
Делянка смолкла… Долго я сидел
На пне один, и различало ухо,
Как лес в ответ чуть слышно все гудел,
Гудел, дрожал и откликался глухо…
<3>
БИПЛАН
править
Блестит обманчивый Монблан.
Снегами вечными сияя,
В лазури плавает биплан,
То поднимаясь, то ныряя.
Он оторвался от земли,
Как стрекоза, не для забавы,
У рукоплещущей толпы,
Биплан не ищет бренной славы.
Не ради женской красоты
Повис летун стремляв <так> в лазури,
Под ним могильные кресты,
Над ним струя воздушной бури…
К чему ж играет он собой,
Когда земля полна соблазна?
Неужли в шири голубой
Глава Монблана безобразна?!
Нет, он покинул грешный мир,
Чтоб быть, как птица, ближе к Богу,
И зыбкий ящик сквозь эфир
Наметил смертную дорогу…
<4>
ЯДЫ
править
Темных стклянок, мрачных стклянок,
видишь, — вдаль идут ряды:
в них яды…
Плод исканий, плод науки,
в темных стклянках — корчи, муки,
скрытых замыслов следы…
В многоцветности — бесцветны,
слабым жертвам незаметны,
средство мести низких сил,
Неотличны с пищей рядом,
проникают жутким ядом
клетки тех, кто их вкусил.
Горе искренних прощаний,
тень подложных завещаний,
лик холодных палачей…
Неизбежность — зла исчадий,
пестрый строй противоядий,
вид растерянных врачей…
Страстной ревности развязка,
грубо сорваная маска,
акт неверия себе.
Твердый шаг велений воли,
выход смелых из неволи,
дрожь поверженных в борьбе.
Длинный перечень названий,
груды трупов всяких званий,
бесконечный холст имен,
Яд принявших отравленных,
точно в пляске искривленных,
всех народов, всех времен!
Смерть дыханьем, смерть от ранок,
вереницы темных стклянок,
мрачной армии полки…
Бледный ряд густых эмульсий,
пытки медленных конвульсий,
мук безумных ярлыки…
<5>
МАЛЯР
править
Окропляя зеленою краской карниз,
Под шестым этажом, над землей,
Человечек-маляр на веревках повис, —
Снизу кажется пепельной тлей…
Скаля тумбы, столбы мостовая манит,
Фонарей серебрятся шары, —
Полетел — и убился о пыльный гранит…
Право, странный народ маляры!
Постоянная мысль, что не выдержит крюк,
Перетрется гнилая пенька —
И мощеный проспект, как растворенный люк,
Примет стынущий труп бедняка.
Да к тому же еще — выгибайся за край,
Положившись на зыбкую жердь,
Жалкой жизнью над каменной бездной играй,
Крась, — а сзади и спереди смерть.
Ветер легкую люльку относит гневясь,
Надувает рубаху на нем,
Расшаталась на скрепах убогая связь, —
Под ногами идет ходуном…
Нет, — довольно!… Я дольше смотреть не могу —
Чтоб достать на весу до угла,
Он отлив обхватил, перегнулся в дугу
И веревка назад отошла…
Вот сорвется… Не станет дыханья совсем…
Двадцать пять промелькнув саженей,
Упадет как мешок, неподвижен и нем,
На поверхность панельных камней…
Но добравшись до цели рукою,
Человечек завел в вышине:
— «Чудный месяц плывет на-а-ад рекою,
Все в объятьях ночной ти-и-ишане»…
<6>
ТОННЕЛЬ
править
Внезапный мрак окутал нас в тоннеле…
Сырая мгла вливается в окно.
Летим стремглав к какой-то скрытой цели,
Куда ведет стальное полотно?
Неудержимо нас влечет чужая сила:
Подземный гул покрыл тревожный свист…
Что там? открытый путь, иль общая могила?
Во мглу глядит угрюмый машинист…
Летим, как вихрь. — В вагоне тьма глухая:
Зажечь фонарь кондуктор позабыл.
Мы замерли… молчим…. Шипя и громыхая,
Тяжелый свод навис и придавил.
Но вот, опять такой же, как вначале,
В парах сигнал проник нежданно к нам.
Ускорив темп, колеса застучали…
И яркий свет забегал по стенам.
Пропав, кирпич сверкнул, как на экране,
Мелькнул разъезд, пронесся семафор,
Пролет, блок-пост со сторожем в тумане,
И вид с горы… поля…. какой простор!..
<7>
ПЛАЦ-ПАРАД
править
На пыльной площади трагический шпиц-бал.
Напудренных солдат приемам учит Павел.
Гвардейский I-й полк на вытяжку поставил,
И с палкой впереди шагает, как капрал.
Мальтийский кавалер измаялся, устал,
Долбя шагистики Баварский Кодекс правил,
Да малость от себя гимнастики добавил,
Чтоб русский гренадер в носок маршировал.
Гранитной пылью плит парик его запудрен
И близок лейб-капрал от палочных наград.
Идет девятый смотр, дворцовый плац-парад.
«Кто ежли выучке немецкой не умудрен, —
Во фрунте отстает — под суд полковник Кудрин!»
Проходит в ногу полк… и добрый Павел рад…
<8>
УКРАИНСКАЯ НОЧЬ
править
На синем небе месяц полный,
Как самородок серебра,
Повис. Вокруг леса, как волны,
Шумят. Лесные хутора
Белеют в волнах кораблями,
Стоят как свечи, тополя,
В тени колодцы с журавлями,
Леса, гречишные поля;
Река, зеркальные заливы,
Вверх дном лесные хутора,
Блестящий месяц и обрывы
Крутого берега Днепра.
Сиянье струн речного лона
И в зыбком зеркале челнок,
Как чудотворная икона,
Иль глыба мрамора у ног…
И неподвижным истуканом
В ковше к удилищу прирос
Рыбак в наряде домотканом,
Как ночь спокойный малоросс…
<9>
КРАСНЫЙ ОФОРТ
править
Лес чернел резным бордюром;
Сосны четкие заря
Обвела багровым шнуром
И каймой из янтаря.
Тени выпуклой ограды
Слились мутью у корней.
В серых кочках конокрады
Притаились красть коней.
На большой лесной поляне,
По соседству от воров,
Развели в глуши крестьяне
Золотую цепь костров.
Ярко сучья в них пылают.
Кони смотрят в лес, храпят.
Псы вокруг, как волки, лают.
Сторожа мертвецки спят.
Уж вершины сосен алы.
Угли стали угасать.
Конокрады, как шакалы,
Начинают подползать.
Видны головы и плечи
Возле сытых лошадей.
Будит крик нечеловечий
У костров в бору людей…
Вздрогнул стан и красным блеском
Осветила лес заря.
За дубовым перелеском
Миром вяжут главаря.
Рдеет бор глухой туманный;
Конокрад зарыт живьем;
Знойной кровью плачут раны,
Весь исколот острием.
Вместо глаз сочатся ямы,
Он до пояса в земле.
А, свидетель бывшей драмы,
Красный лес — в багровой мгле…
<10> править
В тревогу дум погружена
Ты стала в каменную раму,
Впивая солнечную гамму
С утра открытого окна.
Чтоб не упасть на гулкий двор,
Оперлась ты о подоконник,
И я, как идолопоклонник,
На профиль твой гляжу в упор.
Я вижу темный силуэт
В окне, испещренном лучами,
Над золотыми кирпичами,
И в вазе с астрами букет.
Твой профиль сделанный Творцом —
Шедевр из горного топаза.
Вблизи него с цветами ваза,
И кисть руки с моим кольцом.
Какие мысли в это миг
Творят в душе твоей посевы?
Скажи, ты лучший отпрыск Евы,
Который я в толпе настиг?
Ты спишь, как замерший цветок,
Взирая в каменную бездну.
Исчезнешь, если я исчезну,
Ответь мне глядя на восток?!
Не отвечая на вопрос,
Ты только с медленною страстью
Сжимаешь белоснежной пястью
Тот шип, который в стену врос…
А если ты, забыв наш спор,
Уснешь внизу холодным трупом,
Я сам воспользуюсь уступом?
О, да — я прыгаю во двор!
(1—4: Животов Ник. Проталины. Стихотворения. Ананьев. Тип. Коняхина. 1914; 5—7. Животов Н. Клочья нервов. Собрание стихотворений. Книга первая. <Киев>. 1910; 8: ******; 9—10: Животов Ник. Южные цветы. Стихотворения. Книга вторая. <Ананьев>. 1912)
Оригинал здесь.