Н. Н. Веревкин
правитьМинута уныния
правитьНет, я не спал!…… и не был на яву;
А что-то дивное свершалося с душою.
Какой-то луч прожег мою главу!
Какой-то дух беседовал со мною!
И не один; а много было их……
И впереди — поэтов светлый гений,
Пленительный как звучный стих
Передрассветных вдохновений.
Нет я не спал! я думал; я мечтал;
Я просекал судьбу орлиным взглядом,
Я все земное проклинал,
И горе с жизнью ставил рядом.
Я спрашивал — что значит жить?……
И стоит ли цепь дней влачить?……
И что мы?…… Нам дана ли власть
Перевозмочь влеченье рока?
Попрать взолнованную страсть?
И раздавить зародыши порока?
Иль робко следуя наитиям судьбы
Мы одолеть ее не можем?
И, в прах сгибая наши лбы,
Как недостойные рабы
Жестокой паперть храма гложем?
О, холодно и жарко было мне!
Глаза неистовый жег пламень,
Мелькали духи в вышине
И сердце жал печали камень.
Но вдруг на крылиях мечты
Я улетел в предвечное селенье,
И больного с высоты
Посетило вдохновенье.
Полночь! Тихо на земле,
А на небе еще тише;
Город спит в туманной мгле,
Только мысли вьются выше
Божьих ласточек: они
Как могильные огни,
То засветят, то утонут,
То, как песни вдалеке,
Вторят пасмурной тоске,
То как море воют, стонут,
То как искры двух мечей
Золотым фонтаном плещут,
И резвятся, — брызжут, — блещут
Мириадами лучей.
Я не на небе, —
Не на земле.
Я — между ими,
Гостем у звезд.
Сколько их вместе!
Как хороши!
Это — семейство
Адонаи!
Сестры меньшие
Милой мечты,
Милой как искра
Первой любви.
Ах, зачем я не звезда!
Мне бы лучше было с ними,
Чем жить здесь и быть всегда
Угнетаемым своими.
Я бы земли не стерег,
Неба я не охранял бы;
Я б лелеел и берег
Ту, чей след век целовал бы!
Не светил бы я с толпой!
Я б один светил: скажу я —
И светил бы только той,
Той, которую люблю я!
Я б для звездочки земной
Стал небесною звездою;
И оттуда ей одной
Любовался б как сестрою;
А теперь
Счастья дверь
Мне закрыта,
Все печаль!
Жизни даль
Роком скрыта.
Отчего,
Для чего
Я страдаю?
Почему?…..
И к чему!…..
Сам не знаю!
"Бог земли!
"Я в пыли
"Пред тобою!
"Ороси
"С небеси
"Путь к покою.
"Исцели,
"Утоли
"Пламень жажды;
"Спрысни грудь, —
"И забудь
«Грех мой дважды.»
Так помолился я, и муки унялись;
Бледнела мысль о преступленье.
Мечты мои как голуби взвились,
И разыгралась, сквозь волненье,
Святая вера в Провиденье, —
Не невежеская мгла, —
Не робкий трепет суевера, —
А чистая, спасительная вера,
Которую мне мать передала,
Когда меня, ребенка, в колыбели
Она как ангел берегла,
Просиживая ночь у ног моей постели.
О, мне ль роптать? Надеждою дыша,
Я все перенесу, с уверенностью, с силой;
Здесь тяжело; но за могилой
Есть жизнь! есть радость! есть душа!
Нет, нет! перед людьми я головы не свешу.
Илестию не унизится стих,
И поносителей моих
Бесславной смертью не потешу……
Рассветало. Мысль летела
В те заветные края,
Где, бывало, сердце пело,
Где живет любовь моя;
Где, младенцем почивая,
В благоговейной тишине
Мне теперь моя родная
Улыбается во сне;
Где товарищи, и братья,
И тоскующая мать,
Друга сираго в объятья
Не устали призывать……
И, смиряясь, укротилась
Чувств бунтующих гроза;
Вновь душа развеселилась…….
А из глаз на грудь катилась
Безотчетная слеза.
Библиотека для чтения, том 21, 1837
Кокетке
правитьНе тревожь меня! не мани меня
Пламенными ласками!
Не буди души, не вздувай огня
Черненькими глазками!
На заре любви, на рассвете дней,
Встречен я утратою;
И, с утраты той, я бегу людей,
И с людьми не братую.
Сердце бедное дремлет львиным сном,
До поры, до времени,
Сиротинушка, в городу чужом,
Без роду и племени.
Не дразни ж его, не играй с огнем
Чувства переспелого…..
Попадешься ты!….. и растаешь в нем,
Как горсть воску белого!…..
Ты гордишься, что все они толпой
Ищут тебе нравиться,
И бросаешь ты им свой взгляд порой,
Хитрая красавица!
Но заметил я, что один из них,
С взором негой скованным,
Приближается чаще всех других
К креслам очарованным !
Так не мучь меня, не тревожь меня
Пламенными ласками!
Не буди души, не вздувай огня
Черненькими глазками!
Убедился я! Для чего же вдруг
Сном пустым тревожиться?
Нет, толпа твоих ослепленных слуг
Мною не умножится.
Нет, пусть тот один, кто смелей других,
К креслам приближается,
Жжет уста твои жаром уст своих……
Пусть он наслаждается.
Не завидую!…. хитрость понял я,
Понял, черноокая;
И дороже мне чем любовь твоя
Вольность одинокая.
Библиотека для чтения том 35, 1839
Квесторка
правитьБлаговерно соблюдая,
С возвращением весны,
И обряд родного края
И обычай старины, —
Нынче утром, словно птичка,
Красота земли чужой,
Молодая католичка
Залетела в угол мой.
Хороша как Эсмеральда!
Как май месяц молода!
Как красавица Гарольда
Неприступна и горда!
Как под небом бирюзовым
Пальма южная, стройна!…..
"Дайте сирым, дайте вдовым, "
Тихо молвила она.
И, на миг душой унылой
Выше облак возлетя,
Я внимал квесторке милой
Безгреховно, как дитя;
Мне казалось, надо мною
Свет разлился, — и она
В свет влекла меня с собою,
То румяна, то бледна.
Но потом…. о я неправый!…..
Я благую цель забыл!
Человека бес лукавый
Соблазнил и искусил!……
И тогда-то стал я прахом,
И за взгляд ее очей,
Будь султаном я иль шахом,
Пашалык бы бросил ей!
И тогда-то, наслажденьем
Упиваясь и дыша,
Я воскликнул с удивленьем:
«Мочи нет, как хороша!»
Но зато, зато, как зорко
Поглядела на меня
Черноглазая квестoрка,
Полька, полная огня!
Поглядела….. и умчалась!
Улетела навсегда!…..
Но, где б сердце ни скиталось,
Не забыть мне никогда
Утро то, когда, как птичка,
Красота земли чужой,
Молодая католичка
Залетела в угол мой.
Библиотека для чтения, том 35
1839
Умер Пушкин!.. Нет поэта!
правитьУмер Пушкин!.. Нет поэта!
Лучезарная звезда
Закатилась навсегда
Для рыдающего света!
Блеск лучей ея исчез,
И несытая могила
Безвозвратно поглотила
Это лучше светило
Наших пасмурных небес…
Опыты в русской словесности воспитанников гимназий Белорусского учебного округа. — Вильна : тип. Ф. Гликсберга, стр. 287, 1839
Прощание с Москвой
правитьI
правитьПрощай, — России голова,
Первопрестольная, родная,
Семисотлетняя Москва!..
Прощай столица боевая!..
Иконе Спаса поклонясь,
Пред мрачной, тягостной разлукой,
Я может быть в последний раз
Гляжу — волнуем тайной мукой —
На этот древний, милый дом
Где вырос я, … где стал учиться, …
На этот храм — куда с отцом
За Русь ходили мы молиться, …
На дивный Кремль — где в недре благ
Я начал молодость без пятен,…
Где каждый памятен мне шаг,
И каждый камень мне понятен!…
Ах много, много светлых дум
Волнуют душу мне и ум,…
Но сердцу — тяжко, грустно, больно,…
Темнит предчувствие глаза,
И в них жемчужится невольно
Печали горькая слеза!…
II
правитьКакая нить воспоминаний
Какая роскошь чудных дел!…
Везде и всюду наши грани!…
Везде орел наш пролетел!
Но здесь — гнездо их; здесь — рассадник;
Здесь пеший брался за копье,
Здесь на коня садился всадник,
Когда сам знамя взяв свое
Царь всей России. Царь Московский,
На Ягеллонов кликал рать!…
Когда грозил Кремлю Жолковский
И Кремль ходил его карать!..
И вот, — он весь передо мною
В красе торжественной своей,
Хранимый стражей вековою
Своих соборов и церквей!…
Вот он, — кивот Царя и царства,
Всего великого купель!…
Вот — сердцевина Государства
И славы нашей колыбель!…
Вот Грановитая Палата
Великолепием объята,
Где верный слову казака
И господину атаману,
Иван Кольцо от Ермака
Принес письмо Царю Ивану,
И сняв победный свой шелом
Сибирью бил ему челом!!..
Вот полный красотою дикой
Свет-богатырь Иван Великой,
Великим созданный умом!…
Вот целый полк Кремлевских башен,
Над коими могуч и страшен
Царил разумный Годунов!..
Вот обелиск семи веков,
Дворец Князей и Государей,
Где им дивился Олеарий
И их с Европою сближал!…
Где, сфинкс минувших поколений,
В борьбе гражданственных волнений
Отрепьев властвовал, и — пал…
И где потом судьбу народа
Два раза волею судьбин
Спасли, безусый воевода,
Да бородатый мещанин!..
III
правитьЗдесь, здесь в Кремле, рек Петр России:
«Цвети, Россия!…» и цветет.
Здесь он, умев постичь стихии,
Опередил времен полет,
Срыл горы, высушил болота,
Почтил науки алтарем,
Установил полки и флоты,
Стал патриархом и царем,
Смирил мятеж стрелецкой рати,
Судьбе дерзнув взглянуть в лицо,
И бородами Русской знати
Усеял Красное Крыльцо!…
Здесь Он сказал: «конец неволе!
Очеловечься, мой народ!
Иди, шагай к высокой доле,…
И стань царем земли и вод!…»
IV
правитьСказал, …и бысть!… но мчится время!…
Раздвинул крылья новый век,
И было здесь другое племя!…
И был другой здесь человек!…
Тот — плотоносный Ангел брани,
Тот — современный Фараон,
Тот — загоревший от сияний
Своих бесчисленных корон!…
Тот — смуглый вождь, любовник славы
Рукою папы величаво
Миропомазанный Алкид!…
Тот — полный дивною отвагой,
Тот — пригвоздивший герб свой шпагой
К челу Мемфисских пирамид!…
Тот — вдохновенный под Маренгом
Огнем Тулонских батарей!…
Тот — царь летавший по шеренгам
С послушной свитою царей!…
Он был здесь, счастьем упоенный!…
Он проложил в Россию путь,
И мыслил здесь, в глазах вселенной
Попрать ногами нашу грудь,…
Засеять город наш ковылью!!..
Но Бородинское ядро
Об Кремль ударясь, стало — пылью!…
И Божьих храмов серебро
Слилось — в мечи, в штыки и пики!…
Русь превратилася в бивак,
Побед обычных вторя клики!…
Дохнул мороз, взвился казак,
И оба вместе, дети чести,
Подъемля вихрь и ятаган,
Воздвигли — в память
Русской мести Тебя,
Березинский курган!…
И сила быстрого удара
Теснит врага понятный шаг!…
И от Кремлевского пожара
Дымится Тюльерийский флаг…
Ура — Москве!…
V
правитьА я, надолго
В ряды полка, — в враждебный край,
Спешу отсель невольник долга
И говорю тебе: «Прощай!…»
Прощай и ты земля родная,
Приют последний мертвеца,
Еще столь свежая, — святая
Могила друга и отца!…
Прощай!.. печалью умиленный,
Вчера, в Донском монастыре,
Пред милым гробом преклоненный
Я горько плакал на заре!..
И слушал, грустию убитый,
Как совершалась лития, —
И как монах, старик маститый,
Скорбящей ризою покрытый,
Средь фимиама, — над тобой
Пел: — «Со святыми упокой!»
И долго я под игом горя,
Могильной песне громко вторя,
Тебя безумно призывал!..
И думал слышать глас отрадный, —
А ты разрушенный и хладный
Из гроба мне не отвечал!…
VI
правитьПошел же! Ну, ямщик, валяй!…
Неси меня к Неве гранитной,
Потом оттуда, в вражий край,
В дым битв, в вихрь жизни самобытной!..
Неси, присев на облучек,
Мой путь опасен и далек!..
А я, — пока в виду родная, —
Не отведу моих очей,
С ее соборов и церквей!…
И сонмы их благословляя
Не перестану повторять:
Скажи, Москва, мне суждено ли
Увидеть некогда, опять
Твой Кремль — наш Русский Капитолий?
Скажи, вернусь ли я домой?..
Паду ли вновь в твои объятья!…
Или в последний раз как братья
Мы обнимаемся с тобой?…
Современник, № 3, 1837
Чувства Русского при гробе Марии (*)
правитьПочто туман на небосклоне?
Куда свет солнечный сокрылся и исчез?
Чей гроб стоит на Русском троне?
Почто колено-преклоненный
Царь-победитель слезы льет?
Кому долг горький, долг священный
С сыновней грустью отдает?
Мария, гений наш хранитель,
Оставив дольний мир, направила полет
В святую горячо любимую обитель.
Но, Боже, долго ли карать Ты будешь свет?
Давно ль мы горести вкусили?
Иль вечно должно нам рыдать?
Давно ль Отца похоронили, —
И вот — еще хороним Мать!
Вдова, старик и дряхлый воин
Все к Ней с молением, с надеждой в сердце шли,
И каждый Ею был пристроен,
И милости Ее на всякого текли.
Она под сенью вертограда
Сирот сбирала молодых,
И лучшая Ее отрада
Была устроить счастье их.
Мир праху Твоему, Мария!
Любовь, наставница, краса и честь Царей!
Твой обелиск — дела благие,
Вовек незыблемый и славный мавзолей!
Пусть знает свет, что Мать народа
В сердцах Российских не умрет,
И что любовь к Ней в род от рода
К позднейшим внукам перейдет.
1828, октября 26 дня.
Северная пчела, № 135, 1828
(*) Императрица Мария Федоровна, супруга императора Всероссийского Павла I, Урожденная Принцесса Виртенбергская 14 октября 1759 г. — 24 октября 1828 г.