Илия Британ
Стихотворения
"Мы жили тогда на планете другой...": Антология поэзии русского
зарубежья. 1920-1990: В 4 кн. Кн. 1
М., "Московский рабочий", 1995.
"В полях изгнания горит моя звезда..."
"Колода старых карт, знакомая до муки..."
"Тоскует колокол. Печален талый снег..."
"Еще, еще там стрелка передвинется..."
"Я - раб в сырой каменоломне..."
"О, буря адская! Дрожит мое весло..."
"Прости усталому рабу..."
"Лампа под зеленым абажуром..."
{{***}}
В полях изгнания горит моя звезда;
Летят мгновения в капризно-жутком танце,
И мчатся черные большие поезда
Меж светлых призраков почти ненужных станций.
Кому поведаю тоску моей тоски?
Когда все кончится? Конца не видно прозе!..
Хохочут злобные кошмарные свистки,
Вагоны - кладбища; а кто на паровозе?
Держу бессмысленно навязанный билет:
Какая станция? увы, названье стёрто...
Молиться Господу? Его как будто нет...
Куда торопимся? не все ль равно: хоть к черту!
Вся жизнь - изгнание... Мелькают фонари...
Устал от грохота, от призраков, от свиста;
Не видно месяца, не будет и зари, -
И Смерть курносая торчит за машиниста...
{{***}}
Колода старых карт, знакомая до муки:
По ним я ворожил в плену больных минут;
Держали часто их твои родные руки, -
Давно ты умерла, они еще живут.
Вот черный мрачный туз, суливший мне потерю,
А вот девятка пик, с оторванным углом;
От Бога я ушел, но в них, как прежде, верю
В цепях своей тоски, в печали по былом.
Как свято я храню заветную колоду!
Она еще жива, а ты - давно в гробу...
Предскажет, может быть, последнюю свободу
Узор старинных карт усталому рабу.
{{***}}
Тоскует колокол. Печален талый снег,
Угрюмы лужицы под небом серой стали,
Бесцветны скатерти еще безмолвных рек,
Косятся домики в холодной мутной дали.
Тоскует колокол. Тяжел немой дымок,
На крыше каркает докучная ворона,
Кусты увядшие застыли у дорог,
На старом кладбище в слезах грустит икона.
Не видно солнышка; чернеют тополя,
Как тени грозные, как вражеские пики;
Томится грешная, безвольная земля...
Тоскует колокол. Сегодня Пост Великий.
{{***}}
Еще, еще там стрелка передвинется,
Еще прибавит лжи к моим обманам...
Земля, Земля, ты - скверная гостиница,
С дешевым, грязным, скучным рестораном!
Еще, еще среда, четверг и пятница,
Еще один подарок новогодний...
Земля, Земля, ты - старая развратница,
Которой быть пора корыстной сводней!
Еще, еще тут что-то переменится,
Еще, еще Судьба затянет нити...
Земля, Земля, ты тоже в мире пленница,
И нет конца бессмысленной орбите!
{{***}}
Я - раб в сырой каменоломне
И бремя тяжкое несу;
Года былой свободы помня,
Страдаю пленником внизу.
Летят холодные обломки,
Летят и думы, как они;
И гаснет голос мой негромкий,
И гаснут призрачные дни.
Мелькнет во тьме порой мне искра,
Мелькнет надежда, как она;
И Смерть шагает так не быстро,
Как мой хозяин, Сатана.
И долго, долго суждено мне
Терпеть за черную вину
И быть рабом в каменоломне
У самого себя в плену.
{{***}}
О, буря адская! Дрожит мое весло
И стрелка черная тревожного магнита;
Валы косматые клубятся тяжело,
И тьма отчаянья над безднами разлита...
А дни угрюмые, как серые века;
Но все, что прожито, исчезло тенью краткой...
О где вы, родины любимой берега,
Маяк любви моей, - мой белый крест с лампадкой?
Мелькают пристани: на них чужой мне флаг;
Плывут навстречу мне совсем чужие лица...
А впрочем, Господи, не знаю я, кто враг,
Кто друг изгнаннику... И все - как будто снится...
О где вы, спутники былых моих годин? -
Быть может, родина, и ты теперь чужда мне,
И дома буду я совсем, совсем один?
Лампады нет уже? А крест - немые камни?
О, буря адская! Дрожит мое весло,
А тучи черные - как Дьявола одежды...
Вперед без устали!.. Но как мне тяжело:
Я верю, Господи, но в сердце нет надежды...
{{***}}
Прости усталому рабу
Земную преданность заботе,
Себялюбивую мольбу,
Корыстный крик души и плоти.
Я знаю путь и вижу цель,
Я сердцем чту судьбы зерцало;
Все существо мое досель
Лишь отрицанье отрицало.
Святая бедность - хороша:
Не повинуясь игу злата,
Смиренномудрая душа
Свободной радостью богата.
На пестрый мир, на суету
Я не взираю исподлобья;
Но как принять и нищету,
Не запятнав богоподобья?
Прости усталому рабу,
Тобой казнимому не в меру,
На грани ропота мольбу
И недоверчивую веру...
2 мая 1940
{{***}}
Лампа под зеленым абажуром;
Библия, - раскрыт Экклезиаст;
Часики с подклеенным амуром. -
Прошлого могила не отдаст?
Призраки бездушные без плоти;
Пес уныло дремлет на ковре;
Строки о забвеньи на блокноте. -
Прошлое вернется на заре?
Пальма никнет серая горбато;
Мебели потрескавшейся вздох. -
Разве сил, растраченных когда-то,
Так и не заметит гордый Бог?
Память ищет правды в знаках стертых.
Тленное раздумие откинь:
Чаю воскресения из мертвых,
Жизни в веке будущем... Аминь!
БРИТАН Илия Алексеевич (1885-1942). В начале двадцатых годов жил в
Берлине, где в 1924-1927 гг. выпустил несколько поэтических сборников, а в
1942-м уже во Франции, был расстрелян немецкими оккупационными властями как
заложник.
БИБЛИОГРАФИЯ: "Разноцвет" (Берлин, 1924); "На пороге" (Берлин, 1924);
"С детьми" (Берлин, 1924); "Богу" (Берлин, 1924); "Полдень" (Берлин, 1925).Стихотворения (Британ)
| Стихотворения |
| Опубл.: 1940. Источник: az.lib.ru • «В полях изгнания горит моя звезда…» "Колода старых карт, знакомая до муки..." "Тоскует колокол. Печален талый снег..." "Еще, еще там стрелка передвинется..." "Я - раб в сырой каменоломне..." "О, буря адская! Дрожит мое весло..." "Прости усталому рабу..." "Лампа под зеленым абажуром..." |