Борис Бер
правитьСтихотворения
правитьСодержание
Формы
Тишина
«Давно в душе созрело Слово…»
Одинокий венец
«Над морем безумец стоял…»
Заколдованный круг
Из персидского поэта Абу-Ишак Кисаи
«Как в зерне таится…»
«Липы цветут…»
«Небесами, над горою…»
Сонеты
«Ты удручён напрасною печалью…»
Юный фавн
«Осенней ночью брошен тёмный полог…»
«Бывают дни какой-то злобы чёрной…»
В Ялте
Как Диоген
Формы
I
В вечную бронзу вливай преходящие мысли,
Каждое слово чекань, как монету,
Звуки в терпенье измерь и исчисли:
Так подобает поэту.
В панцире гордом могучие мысли восстанут
На удивленье векам и народам,
Юные вечно, они не увянут,
Наперекор непогодам.
2
Или же, в струны ударя небрежно рукою,
Муками сердца упейся без думы
В час, когда, полные жгучей тоскою,
Сумерки сердца угрюмы.
Пусть эти песни о бедных погибших надеждах
Явят для мира себя в беспорядке,
Кудри под пеплом и в скорбных одеждах,
В тихом и тяжком упадке.
3
Если же мудрое сердце, как солнце, сияет, —
Радуясь свету и радостям жизни,
В мире и ласках отраду вкушает:
Яркими красками брызни!
Брызни, как брызжет фонтана струя золотая,
В радуге, свет похищая у солнца.
Пусть будут песни твои, отлетая,
Знойным сверканьем червонца.
1897
Тишина
Бледно-жёлтым лунным светом
Зимний сад насквозь залит.
Словно скатертью, просветом
На полянах снег лежит.
Ели мощные вздымают
Величавый ряд колонн;
Ветви им снега склоняют;
Их покоит тихий сон;
Ризой чистой, белоснежной
Иней липы облачил,
И почиют безмятежно,
Набираясь новых сил.
3вук не дрогнет ни единый.
Стала полная луна.
И царит в короне льдиной,
Вся в алмазах, Тишина.
В волосах её лучистых
Серебрится блеск луны,
И в меха снегов пушистых
Плечи ей облачены.
И цветёт, дрожа пугливо,
Неземная красота,
И сомкнула ночь стыдливо
Непорочные уста.
1897
Давно в душе созрело Слово.
Со всею силою страстей
Оно исторгнуться готово
Из тесноты тюрьмы своей.
Его в тиши ночей бессонных
Поила мудрость тихих дум,
И глубиной пучин бездонных
Воспринял мирно честный ум.
Свершилось таинство познанья.
Свет благодатный обретён.
Теперь пред дверью созиданья
Стою я, радостью смущён.
Я знаю: я созрел для Дела, —
Порог один переступить,
Чтоб счастье грудью встретить смело
И Слово в Дело воплотить.
1897
Одинокий венец
И друзья, и враги — всё что требует силы,
В чём высокая радость сердец,
Друг за другом уходят и множат могилы…
Мне тяжёл одинокий венец!..
Неотмщённых обид ядовитые гады,
И любви молодой — пустоцвет…
И открыты стоят все пути — ни преграды,
Ни маячных огней больше нет!
Окружён безразличным кишением тлена,
Я зову вожделенный конец:
О приди и избавь от позорного плена:
Мне тяжёл одинокий венец!..
1898
Над морем безумец стоял,
И море молил он:
«О море,
В лазурных пучинах таишь ты
Богатство несметных сокровищ,
В таинственных недрах твоих
Бесценные перлы
В цветных колыбелях
Родятся и зреют;
Лучистые звёзды
Ползут по песчаным равнинам;
Коралл прихотливые ветви
Сплетает в роскошные звенья;
Под сводами кружев коралла
Гуляют
Несметные стаи
Сверкающих рыбок;
Нарядные раки
Поводят лениво усами;
Медузы прозрачною плавают тканью…
О, море!
Кормилица добрая мира!
Из этих несметных сокровищ,
От щедрости вечной,
Рабу твоему
Самый малый
Из многих даров удели ты!»
Над морем безумец стоял,
И море молил он…
А море, играя, плескало
Зелёной волною и белою пеной
На мелкие камни,
Покрывшие берег.
И море, играя, швырнуло
К ногам человека
Труп дохлой собаки, распухший и синий,
С облезлою шерстью.
1899
Заколдованный круг
Меж тобой и мною,
О, мой друг любимый,
Кто-то встал стеною,
Встал неодолимый.
Я ли душу выну
Жертвою за друга,
Друг ли мне кручину
Понесёт из круга, —
Этот страшный кто-то
Меж тобой и мною:
Заперты ворота,
Тайна за стеною.
Так живём мы, люди,
Близки и далёки, —
Не сольются в чуде
Наших душ потоки.
1904
Из персидского поэта Абу-Ишак Кисаи
Роза — лучший дар небесных,
Радость жизни льющих рек.
Между розами и худший
Благороден человек.
Мальчик, мальчик, ты за деньги
Эти розы продаёшь:
Драгоценней роз на свете
Что ж на деньги ты найдёшь?
1904
Как в зерне таится
Жизненная сила
И с зерном родится
Для зерна могила, —
Так во мне мой разум
С самого рожденья,
И со мною разом
Смерть и воскресенье.
Ткань зерна истлела,
Новый рост питая, —
Так сгорает тело,
Духу уступая.
К жизни пробужденье —
Разума созданье.
Цвет зерна — растенье,
Мой расцвет — сознанье.
1906
Липы цветут.
Мне мой уют
В липах дороже,
Чем царское ложе.
Счастлив мой сад.
Пчёлы гудят
В поисках мёда
С утра до захода.
Счастлив и я.
Вечность моя —
Миг преходящий
И мёдом дарящий.
Липы цветут.
1906
Небесами, над горою,
Облака плывут… Игрою
Переливен длинный бег.
На горе, под облаками,
Между чёрными лесами
Золотится белый снег.
Как на дереве киота
Блекнет, вянет позолота
От дыханья долгих дней,
Так и снег янтарно бледен,
Золотист и тускло-меден
Сквозь туман скупых лучей.
Не позднее 1907
Князю Ю. С. Гагарину
Ты удручён напрасною печалью.
Пусть неизбежна близкая разлука,
И горечь тайная тебе порука,
Что сна любви не затуманить далью, —
Души не дай лихому безначалью,
В поспешности не пророни ни звука,
В кристалл живой пусть застывает мука,
И стих твой зазвучит могучей сталью.
Как сталь, изведал он и жар и холод.
О мрамор он ударит, тяжкий молот,
И в светлый образ воплотит страданье.
Недаром нам судьба дарует встречи:
Иному, вечному, они предтечи.
Художник! Не забудь своё призванье.
Юный фавн
День догорал пожаром алых красок
С последней позолотою и славой;
Затоптанной пожёлклою атавой
В ночное выгонял табун подпасок.
Был конь под ним лохмат, и худ, и трясок,
Но, в зипуне, с шапчонкою дырявой,
Был мальчуган улыбкою лукавой
Подобен богу неги, игр и плясок.
В его очах, и голубых, и нежных,
Таился рай видений безмятежных,
Наивных и чудесных, словно сказка.
Его душа, как ветерок летучий,
С природою полна была созвучий,
Как фавна смех, был весел смех подпаска.
Осенней ночью брошен тёмный полог
На ближнюю и дальнюю окрестность.
Из тьмы ночной, слепой, как неизвестность,
Едва шпилят вершины стройных ёлок.
Тянулся день, и пасмурен, и долог,
Всем сердцем жизни чувствовалась пресность,
Давила дух упорная телесность,
Недавних летних дней живой осколок.
Но в этот час, холодный час вечерний,
Раскиданы бессмысленные прясла, —
Я в жизнь гляжу яснее и безмерней.
Я чувствую, что сила не угасла,
И из души, дрожащей светлой зыбью,
Как из кремня, огонь сокрытый выбью.
Д. А. Воейкову.
Бывают дни какой-то злобы чёрной,
Неведомой, но тягостной кручины,
Они в душе всплывают без причины,
И в ней сильны бессонностью упорной.
Так некогда я жил, в тоске позорной
Готовый пасть в глубокие пучины,
Когда узнал полёт твой соколиный
И силу песни, юной и задорной.
Невольные к тебе я поднял очи.
Ты мне сказал: «Засмейся и воскресни!»
И я, смеясь, ушёл из страшной ночи…
Теперь опять твоей я жажду песни!
Ведь ты не позабыл, лихой мой сокол,
Как свой стакан с моим стаканом чокал?
В Ялте
Передо мной сверкающее море
Раскинуло простор голубоватый…
Я вижу: чёлн счастливый и крылатый
Легко скользит на ласковом просторе.
За ним слежу я с завистью во взоре:
Свободою и смелостью богатый,
Он вышел в путь, мечтой одной объятый —
В родных водах свой якорь бросить вскоре.
А для меня? — где вы, родные воды?
Где пристань? Где конец моих скитаний?
Устал я быть игрушкою погоды!
Из края в край влача без счёта годы,
Увижу ль средь туманных очертаний
Вечерние огни родимых зданий?
Как Диоген
Как Диоген, в своё гляжу оконце
На необъятность светлую вселенной.
В моей душе нет зависти презренной,
О славе не пекусь и о червонце.
И если бы в представшем македонце
Мне будущность явилась несомненной,
Я б отвечал с улыбкой неизменной:
«Посторонись! Ты заслонил мне солнце!»
Я жизнь люблю не за её богатства,
Не в почестях я сердце успокою,
Не в суете земного наслажденья.
Душа моя не знает святотатства:
Мой дух кипит пророческой тоскою,
И в запредельности живут стремленья.
Бер Б. В. Сонеты и другие стихотворения. СПб., 1907.
Перевал. 1907, № 10.
Оригинал здесь