СОЧИНИТЕЛЬ В ПРИХОЖЕЙ
правитьКомедия в трех действиях
правитьГраф Дубовой.
Госпожа Новомодова, его любовница.
Рифмохват сочинитель.
Андрей, егерь графа.
Дарья, служанка г-жи Новомодовой.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
правитьЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
правитьОба входят на театр. Рифмохват несет в руке тетрадь, а в другой письмо; Андрей идет перед ним.
РифмохватДа вить у меня в письме имя его сиятельства поставлено, — так оно всякому графу пригодится.
Однако ж, сударь, ежели бы вам удалось поднести моему барину, так вы бы ужесть много выиграли!
Я было сперва надеялся иметь честь поднести ему мое сочинение, но как вы мне говорите, что он так неприступен, то уже, против воли моей, начинаю несколько сомневаться.
Правда, он неприступен; однако ж есть путь, которым до него дойти можно. Он влюблен в госпожу Новомодову; госпожа Новомодова во всем слушает свою горничную Дарью, а Дашиным любовником имею честь быть я.
Так путь не очень велик…
Меньше, нежели на ружейный выстрел.
Вы, сударь, я думаю, не откажетесь поговорить обо мне?
О сударь! должность христианина есть помогать своему ближнему. Я, сударь, вить сам печатному-та немного маракую и знаю, что блажен человек, аще и скоты милует, а вы мне с первого взгляда понравились.
Я надеюсь, что и господин ваш…
О сударь! вы не поверите, как он вас полюбит, когда узнает в подробность. Он сам до стихотворства превеликий охотник и притом проказник превеликий. Однако ж мне надобно многое кое о чем вас уведомить, а сидя гораздо способнее, — так милости прошу садиться.
Андрей берет стул, который во всей комнате один находится.
Рифмохват думает, что то для него, кланяется Андрею и хочет у него
принять стул, но тот, ставя, садится сам.
Без чинов, сударь!
А что он сочиняет, сударь?
Он, сударь, выбирает из многих книг, что ему полюбится, и у него из того выходит всегда добрая книга; и вить зато, сударь, ученый человек!
Так я и не ошибся, выхваляя его Достоинства! Признаться, я боялся, не почел бы он лестию.
О! нет, сударь, не опасайтесь! Как бы его ни хвалили, так он, верно, не поставит то в ошибку. Но позвольте мне посмотреть ваше письмо.
(кланяясь.)
Охотно, вот оно.
Также и книгу.
(кланяясь.)
С радостию.
(читает.)
«Сиятельнейший граф»… Ах, вот это нехорошо! нет ли…
(испужавшись.)
Чего вам надобно?
Чернильницы с перышком нет ли у вас?
Ах, да вить письмо то белое, и должно будет его переписывать… (особо) и уже в тринадцатый раз… Да что вам тут не поправилось?
Да вы, сударь, немного неучтиво поставили… сиятельнейший граф… это неотменно надобно переменить.
Да вить он граф, я думаю?
Эх, сударь, не мешает. Вить вы знаете, что этих господ а особливо в глаза, всегда больше ценить надобно, нежели чего они стоят.
Да он осердится.
И, кстати ли, сударь: этим-то их братью и подстреливают! Я, сударь, бывши отпущен от господина с пачпортом, служил здесь одной барыне, у которой был брат знатным человеком, так ей и частехонько подписывали: ее превосходительству… Однако ж, впрочем, как изволите. Посмотрим, сударь, сочинение. (Андрей кладет оное на колени, и когда указывает на что, то Рифмохват наклоняется, чтобы рассмотреть, а Андрей издали смотрит.) Это, сударь, что?
Это значит явление восьмое.
Каково-то оно?
О! я еще очень скромен, ежели скажу, что оно прекрасно.
А это, сударь?
Это явление десятое, не меньше прекрасное.
Радуюсь, сударь, радуюсь. А это?
(с восхищением.)
А это? это всех лучшее и возводящее пиесу на верх славы, где неотменно мозоли наколотят, хлопая в ладоши… это явление… пожалуйте, сударь… которое бишь это явление?
Как, сударь, и все явление? вот это нехорошо! Мой барин, верно, ни одному не поверит; вить, между нами сказано, он, сударь, атеист. Пожалуйте, назовите лучше, вместо явлений, главами: ему и читать веселее, да и понятнее будет.
Однако ж сам Аристотель говорит…
А давно ль он жил?
Лет тысячи за две с небольшим…
Смотрите же, как это далеко; тогда еще и егерей за каретами не ставили, а нонче свет стал просвещеннее.
Ах, да вот, конечно, госпожа Новомодова!..
Нет, сударь, это ее служанка Дарья. Я об вас поговорю. Однако позвольте нам остаться. Вы знаете, что между людей таких, как мы, всегда имеются тайности. Пожалуйте сюда.
Да куда тут?
Тут, сударь, прямо на парадное крыльцо. Нет, ничего, вить нынче мороз не в десять градусов… или, вышедши в двери, направо в темные сени… постойте хоть там немного… однако же, сударь, лучше на крыльцо-то: оно очень широко.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
правитьБоярыня приказала благодарить графа за тафту и за бюро и приказала сказать, что она сегодни графа не увидит. Да с кем ты разговаривал?
Это мой приятель, стихотворец. Он хочет поднести графу явления его выдумки… так я тебя хочу употребить предстательницею.
Очень хорошо. А как его зовут?
Его зовут… его зовут… да вить это все равно… его зовут стихотворцем.
Да ты сказал, что он тебе знаком…
Да до имя-то мне что за нужда? Однако поговорим о нашем деле. Вить мой уж барин начинает ревновать к твоей госпоже. Сии недопуски так ему кружат голову, что они иногда и нас задевают; так поговори-тко твоей госпоже, чтоб она хоть над нами сжалилась. Знаешь ли, Дарья, у нас какой обычай: коли который день не посчастливилось барину в любовницах, так он вечером нам то…
Бедные! так вы-таки, я чаю, нередко биты бываете?
То нет, Дарьюшка, вить он платит всегда наличными: ты сама свидетель…
Что ты бредишь, Андрей, и за кого ты барыню-то мою почитаешь? Знаешь ли, что она дама благородная, так кстати ли, чтобы она деньгами брала? Да и, по совести сказать, мы от графа ни полушки не видим!
Поверю; однакож, Дарьюшка, вить перстни да серьги — те ж деньги; а к твоей-то барыне от графа нередко летят тафты, атласы, часы и еще кое-что, так, нечего сказать, эдакие бессеребренницы выведут на свежу воду!
Так ты думаешь, что графу дорого стоит его любовь?
Да всякое свиданье стоит ему нового векселя.
Однако ж, вить ты знаешь, что он женится на барыне?
Ха! ха! ха! а я на тебе. Какая ж это будет добрая пара! Твоя госпожа и мой барин, кажется, друг для друга родились. Твоя госпожа самая модная кокетка, влюбившаяся в себя, а мой барин вложил себе в голову… (увидя подходящего графа)четыре банки французской помады.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
правитьКто это?
Я говорю, ваше сиятельство, что вы, желая показаться прекраснейшим госпоже Новомодовой, вложили себе в голову четыре банки французской помады.
Ха! ха! ха! вот прекрасно сказано: вложить в голову французской помады! это новый термин и совершенно щегольской. Знаешь ли ты, мой друг, что я его введу в употребление? Как это остро! и эти низкие твари так счастливы на выдумки! ей-ей, и я лучше этого ничего не выдумывал! Как же это прекрасно, когда, вместо чтоб сказать: у него намазана голова французскою помадою, будут говорить: у него в голову накладена французская помада, — бесподобно! Обойми меня, мой друг! Ты не поверишь, Дарья, как мне хочется ввести в наш язык свои модные слова; и для того-то я с месяц думаю, как переиначить слово пудра.
Это, сударь, не так-то тяжело — например: каково бы это было, если бы я вам сказала: граф, у тебя ужесть как голова набита пылью?
Точно так!.. и ты, право, можешь быть учительницею модных слов. Но кстати о головах с пылью: когда я увижу твою госпожу?
Она, сударь, сегодни невидима.
Так-таки, — и это вечно! Да что ж препятствует?
У ней, сударь, сегодни мигрень.
Что это значит?
Это значит: головная болезнь, которая ей препятствует говорить и употреблять зрение.
Прекрасно! это делает ее совершенною. Да вить ты знаешь, что мне нет нужды до ее головы, пусть не глядит она на меня; по крайней мере я на нее буду глядеть. Однако ж, каковы показались ей тафта и бюро?
Она ими очень довольна, и хотя на тафте есть пятнышка с четыре, а от бюро одна штучка отклеилась, однако ж это все ничего не стоит.
А, плутовка! как же ты сказала, что у твоей барыни мигрень и ей нельзя глядеть, а я лишь теперь прислал к ней тафту и бюро!
Э… сударь… мигрень… мигрень… почем я знаю! Вить он у меня не бывал! может быть, с ним на вас глядеть нельзя, а на пятнышки и на дерево можно!
Шалунья! Да коли ей можно на дерево глядеть, для чего ж на меня не можно? Поди скажи ей, что я дожидаюсь!
Слушаю, сударь!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
правитьОсмотри меня, Андрей, не нужно ли где поправить.
(осматривая его кругом.)
Нет, ваше сиятельство, все в порядке, только бы голову немножко… позвольте мне.
Нет, нет, не трогай, лишь пуще испортишь. Но был ли ты сегодни на почте? Ты знаешь, что мне нужно дядино письмо о разделе моих деревень; родня госпожи Новомодовой не дозволяет ей за меня выходить, пока я не получу совершенного права на свою часть; а я хочу на нынешних же днях жениться. И так, видишь ли, глупая голова, что мне письмо нужно!
Я был, сударь, да на почте его нет.
Какой негодяй! А я говорю тебе, что мне без него обойтись нельзя.
Да не прикажете ли разве мне написать, ваше сиятельство? А на почте точно нет.
Ну, так слышишь ли, глупец, чтоб оно было завтра неотменно принесено, а я между тем удостоверюсь в своих подозрениях. Знаешь ли, Андрей, я начинаю подозревать в неверности мою любовницу…
Да почему ж, ваше сиятельство? Она, мне кажется, барыня постоянная…
Правда, правда, постоянная в нынешнем свете. А ты знаешь ли, мой друг, что значит постоянная женщина нынешнего света?
Никак нет, ваше сиятельство!
Это женщина, которая не более имеет вдруг, как по одному любовнику, и любит его до новой перемены; а мне бы и этого не хотелось. В Новомодовой, признаться, я в любви люблю старинный вкус и не люблю таких частых перемен, а особливо с жениной стороны; ты же знаешь, сколь много ныне болванчиков…
И, сударь, госпожа Новомодова — барыня честная; и она вместо всех их одними вами довольна будет; это я собственноустно слышал от ее Дарьи, девки также постоянной, но которой мои взоры потрафили в самое сердце.
Впрочем, признаться, желал бы я быть без рогов и для того, чтоб быть одиноким в своем роде. Ты не поверишь, Андрей, как я люблю от других отличаться!
О! вашему сиятельству в этом не за что на себя жаловаться, и коли мне не поверите, то спросите только у своих заимодавцев: они ваше сиятельство в тысяче добрых плательщиков узнают.
И для того-то видный человек нигде не может затеряться. Однако плутовка Дарья шутит: не думает ли она, что я ее стану дожидаться; а мне крайняя надобность ехать к бриллиантщику! Знаешь ли, Андрей, что я своей невесте делаю бриллиантов на 20 000 и подарю их ей прежде свадьбы… Как ты думаешь?
Да, так и должно: вить вашему сиятельству неприлично взять за себя невесту с малым приданым.
Прекрасно! Ты так судишь, как философ. Только мне чудно, что я ее ужесть как много дарю, а из того все у нее ничего не вижу.
Как ничего, ваше сиятельство? Она содержит трех постельных собачек.
И того нет: только одна. Но вот и моя красавица!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
правитьИтак, могу ль я видеть твою госпожу?
Она, сударь, приказала вас просить, чтоб вы на теперешний час ее извинили, а через час она может вас видеть; между тем приказала вас просить о том склаваже…
В сию минуту лечу к бриллиантщику. А тебя позволь, душа моя, за такую хорошую ведомость поцеловать в щечку.
И, ваше сиятельство!
(особо Дарье.)
Дашенька, ради бога не целуй!
Ну, ну, без обиняков; или ты думаешь, что, любя твою барыню, тебя поцеловать не можно? вздор, голубушка; а мы-таки поцелуемся. (Хочет ее поцеловать, а Андрей подставляет ему над щекою Дарьи свою руку, которую граф с восхищением целует.) Как, бездельник!
(на коленях.)
Ах, сударь, вить она моя любовница.
Ха, ха, ха! какая пустота! Так ты думаешь, мой друг, что ты в праве…
Виноват, ваше сиятельство, ни справа, ни слева не люблю, коли кто ее целует. Я ж надеюсь, что вы, после свадьбы с ее барыней, позволите и нам свою сыграть; а ваше сиятельство так милостивы, так щедры…
(дает ему денег.)
На же, вот тебе во утешение; но поди за мною, мне неотменно нужно и в сию же минуту ехать к бриллиантщику.
(Дарье.)
Вот так-то наши помахивают, Дарья! Барин у меня ручку поцеловал, да мне же империальчик пожаловал: не завидный ли я гусь!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
править(одна.)
Нечего, благодатный домик будет, когда граф на барыне женится. Мне кажется, они в три дни все оборотят вверх дном… но что же нужды? Пусть себе мотают, а нам с Андреем поживка; по пословице: орлы дерутся, а молодцам перья… Да что это за человек? ба! это тот стихотворец. Как же он рассержен! Однако не лучше ли от него убраться? Эти господа, осердившись на бешеную собаку, ради всех здоровых людей перекусать.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
правитьЭдакая дьявольщина, ну, что ты будешь делать, все измято… перековеркано, никуды-то не годится…
Что вам сделалось, сударь?
Да вот, сударыня, имел желание поднести его сиятельству графу книгу моего сочинения, и увидел я его бегущего к своей карете: я поклонился, однако же он не догадался и сел в карету, а я был так неосторожен, что, протягивая к нему руку с сею тетрадью, уронил ее под колесо — и оно все ее перемяло… Ну, вот такая досада, что лучше бы это проклятое колесо мне по животу переехало!
Да граф скоро будет, так вы еще успеете.
Да тетрадь-то так измята…
И, сударь, она очень тонка да и сыра немножко, так пожалуйте, я ее выутюжу.
Ах, сударыня, как вы меня одолжите! (Особо.) Какая это услужливая девица, и, ах! я в нее влюбился. (Дарье.) Вы ее выутюжите, сударыня?
Это ничего не стоит, я буду в сей же час утюжить свои косынки, так вместе…
Вместе с вашими косынками? Вы меня восхищаете. Но вы сожжете, сударыня?
И, нет, я положу под косынку вашу тетрадь.
Под косынку? ах, вне себя… ах, сударыня!
Что, сударь?
(особо.)
Я влюбился, и прямо по-стихотворчески: воображением. (Дарье.) Я, сударыня…
Да, вы, ну…
Увы! я вас люблю.
И, сударь, кстати ли? вы шутите!
Ей-ей нет.
Прекрасно! право, я не верю!
Да почему же?
Я слышала, что вы, господа стихотворцы, никого в свете, кроме себя, не любите.
Я-таки никого и не любил; но, увидевши тебя, твой образ стал поселен в моем сердце.
И, сударь, этого мне, право, жаль: мой образ будет весь выпачкан, для того что в вашем сердце гораздо более чернил, нежели любви.
Как вы суровы! А я клянусь, что я вас вечно любить буду.
Да по крайней мере кто вы таковы, сударь?
Я, сударыня, любимец девяти муз.
Довольно много; а кто таковы госпожи музы?
Это, сударыня, такие ж прекрасные женщины, как вы; они наставляют меня в моих сочинениях.
А, сударь! Да не для того ль и меня вы полюбили, что от меня надеетесь наставления? Так уверяю вас, что я грамоте почти не знаю и, сказать чистосердечно, утюжить ваши измятые сочинения я в состоянии, а поправлять их ни с которой стороны не возьмусь.
(особо.)
Какая невинность! Какая простота! Какие прелести! Вот прямо женщина золотого века! (Дарье.) Мне, сударыня, ничего этого не надобно.
Однако ж, какой вы чин имеете?
Я могу носить шпагу.
И, подлинно, сударь? О! так вы имеете право меня любить; но только, сударь, вы не знаете, сколь я разборчива в рассуждении чести!
О! сударыня, я женюсь на вас.
А я, сударь, за вас замуж выйду, так у нас и ни в чем нет спора. Однако позвольте мне вам услужить: я пойду отнесу вашу тетрадь.
С охотою, сударыня!
(воротясь.)
Э, сударь, я позабыла было вам сказать: молчите до времени про нашу любовь; у вас есть соперник, который может все наши намерения испортить.
Да любите ли вы его?
Не так то, чтобы…
О! так не беспокойтесь: я на него сатир с двадцать напишу, — да на что же я и стихотворец?
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
править(один.)
Так хорошо одета, так прекрасно говорит и так прелестна! кому иному быть, как не воспитаннице этой госпожи, а может быть, и боле… О! да кабы сбылось то, что я думаю, так я бы нашел и в графе и в его любовнице счастье; я и нонче таки пишу довольно хлесткие сатиры, а под покровительством графа я бы так начал петь, чтобы и сам чорт побоялся со мною встретиться!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
правитьЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
правитьКакой это пренесносный человек! Вертляй с своими новостями меня уморил. Дарья, знаешь ли, что из всех моих любовников нет его скучнее; однако посмотри, когда должно быть ко мне Ветрону и Пустону, — это два такие любовника, чтоб я вечно желала быть с ними. Но кстати: где тот стихотворец? Введи его сюда, мне ужесть хочется с ним познакомиться.
Он, сударыня, в кухне; еще успеет здесь быть. Пожалуйте, я посмотрю наперед, когда должно быть вашим господам. (Развернув книгу.) Пустону в среду поутру в десятом часу; Милону в субботу по полудни в четвертом.
Очень хорошо. Однако, как ты думаешь, не удивительная ли и не с расчетом ли я женщина? Вить эдакая книжка не у всякого водится! Я для того-то и довела своими расчетами до того, что граф на мне женится.
Признаться надобно, сударыня, что вы в сем случае совершенны; не всякий бы вступился в такие подробности. Да полно, вить вы и память преострую имеете: как вы думаете? Я поныне не надивлюсь, что вы не только имена своих любовников, но и время, в которое каждый из них должен к вам приходить, помните.
В таком расчете много погрешают женщины, и оттого-то выходит иногда суматоха. В сей же книге записываю я, сколько с кого получаю подарков… А кстати о подарках: умеешь ли ты арифметике?
Сложение только, сударыня!
Да оно-то мне и нужно. Сложи, пожалуй, сколько я в нынешний месяц получила подарков, чтобы по тому можно было расположить мою свадьбу.
И я, сударыня, имею также намерение просить у вас позволения замуж.
За кого?
Да за стихотворца-то. Вы не поверите, как он в меня влюбился!
Ха, ха, ха! стихотворец хочет жениться на служанке, — это противно законам общежития.
Какие там законы, сударыня, где деньги или любовь впутаются!
Да введи его ко мне, пожалуй!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
править(одна.)
Признаться, что такой жених, как граф, нескоро подвернется в пару женщине моего состояния. Однако любовь и хитрость много чудес делают, так для чего ж мне не употреблять того, чем весь нынешний свет пользуется?
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
правитьЯ, сударыня, имею честь быть… тем… тем самым, которого… вы… имеете честь видеть, и пришел просить вашего графского сиятельства… о том… о том… что вам угодно… (Кланяется.)
Конечно, о том, чтобы представить вас графу. Будьте уверены, что я дам ему о вас понятие. Я смертельная охотница до стихотворства — не доказывает ли это одно, что я отменная женщина?
Конечно, ваше сиятельство: охота до поэзии есть такой дар, который уделяется небом самым отличнейшим смертным и в котором числе находятся я и ваше сиятельство.
Да в каком роде сочинений вы упражняетесь?
Сударыня, души просвещенные и пылкия воображения никогда не привязываются к одному роду; они равно ко всем стремятся, ни на котором не останавливаются, во всем успевают и во всем прославляются. (Новомодова, не слушая его, отходит к зеркалу, зачиная без слов арии, а он продолжает.) Я пишу, сударыня, трагедии, комедии, поэмы… (Видя, что его не слушают.) Сударыня…
Прекрасно, продолжайте, сударь, я слушаю!
(подходя к ней, кричит в самое ухо.)
Я пишу, ваше сиятельство, поэмы, рондо, баллады (она уходит к другой стороне, а он за нею), еще, ваше сиятельство, сонеты, эпиграммы, сатиры (она от него уходит, а он за нею), письма, романы (остановя ее), еще, ваше сиятельство…
Нет, нет, довольно, сударь: я и от этого чуть на ногах стою.
Нет еще, ваше сиятельство, я пишу похвальные стихи.
А! сударь! не можете ли вы потрудиться в похвальных стихах…
С превеличайшею охотою, скажите только достоинство того, кому вы хотите, чтобы я сделал стихи.
Моей собачке.
И, сударыня! вместо собачки, я лучше вам сделаю!
Вы можете описать собачкину красоту, достоинства, резвость, ласковость…
Это все в вас находится, сударыня, и поверьте, ваше сиятельство, что я во всей строгости похвальных писем опишу ваши достоинства.
Ну, так ежели не хотите одолжить собачку, одолжите хотя меня, для того, что, признаться, я великая охотница до стихов; и еще сказать вам дурачество, — я сама хочу учиться стихи делать.
Ваше сиятельство, превеликое дарование к тому имеете, то есть охоту. Поверьте, что ныне, не имея других, с одним сим дарованием ужасно много сочиняют.
То-то и мне было хотелось, да правила не знаю.
И, сударыня! какая безделица! Верите ли вы, что я без всякого правила написал шесть томов.
Какое пылкое воображение! и вы, я думаю, скоро можете сочинять?
Я, сударыня, в один вечер могу по 600 стихов ставить.
Возможно ль? Так сделайте же теперь опыт вашего искусства и напишите мне маленькие стишки, а я велю подать столик и бумаги.
Как, сударыня, так скоро? однако не лучше ли, как бы несколько после!
Нет, нет, пожалуйста, теперь. Девка! (Дарья приходит.) Подай столик, чернильницу и бумаги… Сколько вам надобно?
Да велики ли стихи вы желаете?
Строк в 12.
Так не более 49 листов.
Подай же две дести. (Дарья уходит).
Разве эта девушка у вас горничная, сударыня?
Горничная. Однако ж это ничего; ежели вы хотите, она может вам быть доброю парою. Граф и я ее очень любим. Итак, вы можете получить двойную милость.
(особо.)
Ну, попал я впросак! (Ей.) Нет, ваше сиятельство, я никак на ней жениться не хочу, извините!.. у меня совсем охоты нет жениться.
Да как же, вить вы сами сказали, что вы на ней женитесь.
Я?.. Нет, сударыня, она вам соврала. Кстати ли наперснику Аполлона вздумать такую околесицу?
Какая это ветреная! Но вот вам столик, а я выйду, чтобы вам не помешать.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
править(один думает, ходя по театру.)
Чорт знает, ума не приложу, чем зачать!.. Как бы она велела на себя написать сатиру, так бы я пропасть нашел материи, а похвала ни с которой стороны не клеится… Э!.. пожалуй… вздумал!
Прекрасна красота, краса красот прекрасных,
Собранье прелестей открытых, зрелых, ясных.
Браво, г. Рифмохват! лучше этого целый город не выдумает; дай положу скорее на бумагу… ну, вот уже и позабыл… Прекрасна…
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
правитьДарья
Послушай-ка, господин мой будущий супруг, я уже слышала, что ты отдумал на мне жениться…
Кто, я?
Да, ты, стихотворная голова! Да знаешь ли, я докажу, что я прямо женщина, и женю тебя на себе поневоле.
Как?
Я донесу правительству…
Ну, пропал я! Да помилуй, что донесешь?
Я донесу и признаюсь, что ты со мною…
Ах, сохрани боже! Что ты скажешь?..
Да, да, что ты со мною уговорился меня взять за себя.
(особо.)
Ух, как я испужался! Ну, теперь как гора с плеч свалила. (Ей.) Я уговорился, но разве не могу отговориться?
Знай же, коли так, что дорого тебе отговорка будет стоить: я пойду и в сей час изорву твою пакостную книгу, которую я выутюжила, наскажу на тебя графу и сделаю не только то, что ты не поднесешь ему книги, но будешь отсель прогнан в три шеи.
Меня в три шеи?
А что ты думаешь? или вы, стихотворцы, надеетесь на то, что вы можете ругать? Однако, ежели вы можете писать сатиры… то графы могут вас травить своими собаками. Прощай. Я теперь же все к тому приготовлю.
Пропал я! Что мне делать? Дарья! постой.
Зачем? чтобы видеть, как ты надо мною смеяться станешь?
Ах, нет, поверь, нет; я хочу с тобою помириться.
Ты и этого не достоин; а ежели теперь помиришься, то можешь ли ты меня уверить, что вперед еще не изменишь?
Я тебе клянусь.
О! пустое! И давича вить ты уже клялся… Нет, коли хочешь, чтоб я поверила тебе, так клянись мне, стоя на коленях, по праву настоящих любовников.
Как, стихотворцу на коленях?
О! так в сей же час пойду издеру твое сочинение!
(с жалостью.)
Ин, изволь, Дарья!
Вот так-то лучше! постой же, я сяду.
(стоя на коленях.)
Я клянусь тебе небом и землею, солнцем и луною, месяцем и звездами, что я на тебе женюсь и что я… ну, довольно ли тебе?
Полно покамест! Ну, смотри, сударь, я от тебя клятву по форме приняла. На же, запечатай ее.
Как?
Ты должен поцеловать мою руку.
Ах!
Ну, ну, или у меня все будет ни в грош!
(целует морщась и особо.)
Уф, как солоно!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
правитьА, а, мошенница! поймал я тебя! Так-то ты клялась мне в своей летучей верности!
А теперь мне другой клянется. Неужели ты хочешь, чтоб я тебя всем на свете предпочла?
А то как же бы ты думала? Знаешь ли ты, голубушка, что ты меня любить так люби, а не то ежели только хоть нос за ворота выставишь, то у тебя и его не будет.
Какая диковина! нос не голова; я на тебя плюну.
Помни же ты, плутовка!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
правитьА ты, господин стихоткач, затем разве сюда пришел, чтоб подманивать чужих девок? Знаешь ли, что я имею позволение на ней жениться?
Я ее подманиваю… небо меня сохрани!
Ба! как, разве не ты теперь перед нею на коленях ползал? Да знаешь ли ты, умная голова, что я тебя в состоянии заставить вечно так ползать? Я не люблю соперников, не только стихотворцев, ни французских парикмахеров.
(особо.)
Ну, попался я из огня в полымя!.. однако ж не струсим… (Гордо.) Послушай, государь мой, я тебе говорю, чтоб ты не мешал мне сочинять.
Чорт ли тебе мешает! А ты для чего мне мешаешь любить?
Ты у меня ни в чем отчету не можешь требовать. Знаешь ли ты, что я пишу похвальные стихи госпоже Новомодовой?
Ну, так я у тебя на спине напишу по-своему стихи же.
И! Знаешь ли, друг мой, что у меня теперь в голове все девять муз и с Аполлоном?
Послушай же, господин стихотворец, ежели ты отсель добровольно не выберешься, так я выгоню палкой на улицу и тебя и всю твою нищую братью!
Андрей, я пожалуюсь графу или барыне!
Нет, так я бьюсь об заклад моей перчатки против головы, что ты с нынешних пор никогда их не увидишь. Я тебя к воротам близко никогда не велю подпускать.
Нет, мой друг, я выйду на улицу и перед окнами барыни буду на тебя жаловаться.
Да помнишь ли ты, что мы живем в четвертом этаже?
А ты думаешь, что я охрип! Благодаря небо, я своим голосом двенадцать голосов заглушить могу. Я-таки выйду на улицу, стану перед окном, закричу: милостивая государыня, ваше будущее сиятельство благоизволило повелеть мне написать в вашу славу похвальные стихи (Рифмохват, поднявши вверх голову, кричит, а Андрей, взяв его под руку, выводит; Рифмохват, не переставая вверх глядеть, кричит), и для того, чтобы написать вам 12 стихов, запасся я 48-ю листами, из которых уже половина была написана. Я расположился в прихожей вашего сиятельства, но мне помешал его сиятельства егерь Андрей, не знаю чей сын. И этот Андрей, по неизвестным мне причинам, вывел меня на улицу в самом жару моего воображения.
Поди, поди, прохолодись немного! Чорт бы тебя взял, какой еще навязался на мою шею соперник!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
правитьАндрей! что это за кричащий человек встретился со мною на лестнице? Я его сколько ни спрашивал, он на меня взглянуть не хотел.
Это, сударь, бешеный стихотворец. Вы удивитесь…
Чему дивиться? Может быть, нонче на Парнасе каникулы. Он же и давича за мною бежал, но я подумал, что это кто-нибудь из моих должников, и для того бросился скорее в карету. Какие ж прекрасные серьги и склаваж я привез моей невесте!
Да вы-таки на ней женитесь, сударь?
Ты это знаешь.
Однако, не худо бы сделали, ваше сиятельство, если бы исполнили давишнее ваше предприятие, то есть чтобы получить испытание о ее верности. Я здесь что-то нередко вижу гостей, которые заставляют меня подозревать.
Плюнь на все подозрения; может быть, какие нибудь знакомые…
Какие знакомые! Когда бы они были что-нибудь не более, так она бы их от вашего сиятельства не таила.
Правда, Андрей, я и сам то же думаю. Однако… Да вот и она! Посмотрим, как-то я буду принят; а то вить я не хочу жениться для того, чтобы содержать на свой кошт… Поди отсель.
Смотрите же, ваше сиятельство, чтоб не выросли…
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
правитьА, граф! тебя ль я вижу? Я умирала, думая, что мне сегоднишний день должно будет томиться в скуке, не видя тебя; и ты не поверишь, что все утро ворожила о тебе в карты. Извини, что я давича не приняла, божусь тебе, что у меня был смертельный мигрень.
(особо.)
Ну, можно ль удержаться? (Ей.) Я, сударыня, только для того отлучался, чтоб сделать новую маленькую жертву моей любви. Вот склаваж. Он хотя не достоин украшать прелестную вашу грудь, но мое усердие достойно того, чтобы его вам поднести.
Граф, ты заставляешь меня краснеться. Но я люблю тебя, принимаю твой подарок… Но что же твой раздел?
Сегодни обнадежили меня получить копию с указа на мою часть. Итак, сударыня, по получении его вы согласитесь, наконец, чтоб нам сделать из себя пару?
По дозволению моей родни, я буду вся в твоей воле. Но пожалуй ко мне в комнату. Куда как пристало тебе быть в прихожей челобитчиком!
Я похож на него, сударыня! Но пойдемте.
Пожалуй ты, я в минуту за тобой буду: мне надобно только одно слово сказать Дарье, и то касающееся до тебя.
Так я вас оставлю и не хочу быть до времени обладателем ваших тайн.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
правитьСтарайся же ты помириться лучше до времени с Андреем. Ты не знаешь, что нынешние ветреницы слушают более своих егерей, нежели матерей и отцов.
Но он до такого дошел дурачества, что ежели бы я осталась еще здесь в комнате, то бы он был в состоянии со мной подраться.
Нет, ничего: он тебя любит, так тебе легко с ним помириться… это же не надолго.
А с стихотворцем-то что же будет? Я до смерти хочу быть за ним замужем.
Ты-таки и будешь за ним. Этим высоким умам стоит только показать золото, так они ради взять за себя замуж..,
О, так мне наверное быть за ним!
Однако прощай: мой граф, верно, измучился зевавши.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
править(одна.)
Полюбовалась бы я, глядя на себя стихотворцевою женою. Да полно, правду сказать, мои услуги и достойны от барыни такого награждения; верно, мой будущий супруг столько стихов не сделал, сколько я помогла ей мужчин обмануть; а если она когда была сама обманута, то в тех случаях меня никогда не было.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
правитьЧто, бесстыдница, не совестно ли тебе теперь взглянуть на меня своими плутовскими глазами?
А что?
Вот, прямо ответ, достойный такой невинной девушки, какова ты! как будто не ее дело! Или уже за тобой так много подобных приключений, что ты забыла, за что я на тебя сердит?
Ха, ха, ха! и ты вздумал приревновать меня к стихотворцу!
Да, кажется, есть хорошие причины! Что же еще надобно было для удостоверения в твоей неверности?
Так знай же, простак, что он сам в меня до смерти влюблен и вздумал изъясниться в своей страсти, а я над ним только шутила. Неужели ты думаешь, что я променяю егеря на стихотворца?
Нет, конечно, ты не такого худого вкусу… Так, вподлинно, моя красавица, ты мне верна?
И, конечно!
Ну, не глуп ли же я был, что столько рассердился? Ха, ха, ха! Всели чорт мысли в голову приревновать к стихотворцу!
Я надеюсь, что вы вперед будете поумнее. Однако же пойдем отсюда лучше на минуту в мою комнату. (Уходят.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
правитьЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
правитьВот, сударыня, достойные вас стихи!
Вы меня ужасно одолжили! Будьте уверены, что как скоро приедет граф, я ему о вас скажу. Но прочтите мне ваши стихи.
Извольте выслушать.
Ветер ветра ветром гонит.
Все идет наоборот:
Время все к премене клонит,
Окроме твоих красот.
Хоть еще сто лет на свете
Ты, прекрасна, проживешь —
Все в таком же будешь цвете,
Как и ныне ты слывешь.
Ты, ах! солнце негасимо
И блестящая луна,
И уму невобразимо,
Ты колико… ах! умна.
Прекрасно, сударь, а особливо последняя фраза мне кажется божественная.
Вы со мною одного мнения, ваше сиятельство!
Дожидайтесь же здесь графа; он скоро сюда приедет, и вы можете ему поднести свое сочинение. Однако ж, не пропустите случая для того, что он сегодня на мне женится, а завтра мы едем из города.
Я сегодня подам.
Между тем, позвольте спросить вас: для чего вы не берете за себя Дарью? Разве не знаете, что она мною любима; а как скоро мною, так и графом. Вы не знаете, от какого счастия вы отказываетесь! Вы вить сударь, стихотворец, следовательно, знаете, что в любви все равны.
Так, сударыня, это было во дни золотого века: тогда соединялись сердца по любви.
А нынче по корысти, — не все ли то равно? Верьте, что вы этою женою много выиграете.
Да что я могу выиграть женою, сударыня?
То, что многие ныне женами выигрывают. Вглядитесь хорошенько в нынешний свет: вы более увидите, нежели я вам рассказать могу; к сему же, я вас прошу сделать мне удовольствие…
(особо.)
Изрядное удовольствие — сделать человека рогоносцем! Но что делать, должно на все согласиться. (Ей.) Если вам только угодно, я на все соглашаюсь.
Вы одолжите меня и графа. Но, пожалуйте, подождите: я думаю, граф скоро будет, а я к вам вышлю вашу невесту.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
править(один.)
Чорт догадай надоумить проклятую девку в меня влюбиться! Ну, что ты будешь делать! Теперь не знаю, как и быть; просят сделать одолжение — жениться для других, а самому быть титулярным мужем! Нет, государи, мои, мне только бы с графа что-нибудь сорвать за книгу, а там я вам дам знать, каково стихотворца принуждать жениться на служанке!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
правитьО чем ты размышляешь, свет мой? Я думаю, у тебя в голове всегда больше новостей, нежели в целом городе; однако ж это нет ничего: я помаленьку приучу тебя не думать.
Как! да для чего?
Для того, что мне задумчивый муж всегда кажется хуже веселого любовника.
Да знаешь ли, что мы мыслию от скотов отличаемся…
Этого еще мало: надобно на людей походить. Ты погляди на нонешних молодых господчиков: кто из них когда думает? Они этого стыдятся, но всегда веселы, обходительны, учтивы, ласковы — такого-то мужа из тебя хочу я сделать.
Возможно ли, чтобы я согласился быть похожим на таких вертопрахов?
О, я все беру на себя. Однако ж ты знаешь, что у тебя есть соперник. Он скоро придет сюда; старайся перед ним казаться как можно более влюбленным. Это нужно как барыне, так мне и тебе, а для чего, я после тебе скажу; но покамест он еще не бывал, мы успеем кое о чем поговорить.
Изволь. Хочешь ли, например, я тебе расскажу свои доказательства о Гомере, где он родился и о споре семи городов о его рождении?
Говори-тко, я послушаю.
Во-первых, Гомер родился… где бишь, вот только не помню земли… Однако поговорим лучше о другом.
Изволь. Например: расскажи мне, кто у вас выдумал дурачество сочинять и вселил его всем в голову, от которого ежечасно умножается число печатных книг?
Это… это… коли хочешь, я посмотрю в своих ученых записках. Знаешь ли, Дарья, какая у меня прекрасная библиотека?
Право? я рада: она на первый случай, после нашей свадьбы, будет нам служить для экономии.
Да, конечно, ты тут почерпнешь все мнения о своей должности; ты усмотришь там советы и предписания великих мужей о добронравии, о экономии, о порядках, словом, из сей великой библиотеки ты научишься быть совершенною женою.
Я уже давно совершенна. Однако же будет ли твоей библиотеки истопли на четыре?
Уф! что ты это!..
Как что! Или ты думаешь, что я женщина без расчета? так знай, что я изо всего выгоды умею выводить: книги могут у нас быть в камине, вместо фашинника, а дрова служить будут в печах.
Как! ты хочешь сожечь мои книги? Да знаешь ли ты, что в том числе есть сочинения Платона, Аристотеля, Сенеки, Сократа и прочих.
Да на камне, что ль, они написаны?
Нет, на бумаге…
А коли нет, так стало, что они так же хорошо горят, как и другие.
Какое невежество! Возможно ли не почитать Аристотеля, Сократа, Сенеку, Платона, так великих мужей!
Так, я чаю, такие ученые мужья только на то знаются с такими дураками, каков ты, чтобы притти в дом и напиться допьяна. Однако я тебе наперед сказываю: если ты когда, в благой час, их ко мне приведешь, так я и тебе и им глаза, выцарапаю.
Ах! что со мною будет?..
Но вот и Андрей. Смотри ж, сударь, помни, что я тебе сказала. Кажись в меня влюбленным, или ты узнаешь, какова я!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
правитьЗдравствуйте, друзья мои, Дарья, господин Рифмохват! Здравствуй! Помиримся, сударь! Я, право, да́вя ошибкою с тобой дурно поступил; однако теперь уже более не сержусь, что Дарья вас, а вы ее любите.
(с насмешкою.)
Да, уже теперь поздно: дело сделано и воротить нечем: не правда ли, сударь?
Точно так, моя Венера! (Особо.) Что ей сделалось, что она так стала учтива?
(отведя его на сторону.)
Только, сударь, признаться, вы нажили преплутоватую любовницу. Берегитесь ее: она всех стихотворцев в состоянии за нос водить.
(особо.)
Он боле не ревнует, — что за чудо! (Ему особо.) Пожалуй, привороти ее к себе, коли хочешь, я тебе ее уступаю.
(особо.)
Ба! что за дьявольщина! да он ее не любит. (Дарье.) Да любит ли тебя твой новый любовник?
Любите ли вы, сударь меня? (Ему же особо.) Смотри же, берегись!
Ах, моя принцесса! и сердцем и душою! Хочешь ли тебе поклянусь, что ты одна мила мне на вольном свете.
(Андрею.)
Видишь ли, что он от любви с ума сошел. Но чем же вы, сударь, уверите, что меня любите?
(целует у ней, морщась, руку.)
Неужели ты и этому не поверишь?
(особо.)
Так, он в нее по уши влюбился! ха, ха, ха! На скромницу же он нашел!
(Андрею тихо.)
Неужели ты ее более не любишь?
(ему же тихо.)
Нет, нет; я вам охотно ее уступаю, если вам угодно.
Да возьми ее себе! что мне в вей?
Ба! ба! ба! он ее не любит! Дарья, что это значит?
Что такое?
(тихо Дарье, струся.)
Мне хочется еще испытать, любит ли он тебя, и для того я его подговариваю, чтобы он тебя к себе склонил.
Э!.. господа, что вы там говорите?
Разве ты не знаешь, что между любовников всегда есть тайность, — не правда ли, сударь? (Ему тихо.) Да целуй чаще у меня руки!
Так, мой ангел… (Особо.) Чтоб чорт взял этот дом, с тобой, с твоей барыней, с графом и его слугою, словом, со всем, выключая меня и моего сочинения!
Что за дьявольщина! и любит и нет; мне совсем, в голову не лезет. (Ему.) Да любите ли вы ее?
(ему тихо.)
Ах, нет! то-то и досадно.
(Андрею тихо.)
Погляди, пожалуй, как любовь-то его коверкает. (Рифмохвату.) Но будете ли, сударь, вы мне верны? Я право, боюсь, чтоб у вас и в любви так же, как в мыслях, много новостей не было.
Ах, нет! я тебе божусь всем, что свято, что я тебя одну люблю и любить буду. (Андрею тихо.) Отвяжи ты ее, пожалуйста, от меня и надоумь, чтоб она тебя любила. Я божусь, что я тебе похвальную оду в 52 фразы напишу. (Дарье особо.) На колени, что ль, стать для уверения?
(тихо.)
Хорошо.
(ей, став на колени.)
Вот тебе клятва, которую ничто не нарушит. (Особо.) Я бы желал лучше быть чорт знает где, нежели на коленях стоять перед сею бесстыдницею!
Нет мочи ни слушать, ни смотреть! (Особо Дарье.) Да ты, видно, сама его любишь, плутовка!
Ну, кстати ль! Коли хочешь, я тебе это тотчас докажу. — Послушайте, сударь, я не могу вас любить и признаюсь чистосердечно, что люблю Андрея.
(встав.)
Ну, так я… (Увидя, что Дарья тихо ему грозит, особо.) Опять на колени! (Громко.) О небо, что я слышу! возможно ли? вы меня не любите! я пойду зарежусь! (Порывается встать, Дарья его удерживает.)
Ах, постойте, сударь.
(особо.)
Нет, право, зарезался бы, только от досады, а не от любви. (Дарье тихо.) Дарья, я, право, упаду, нет мочи более.
(ему вслух.)
Встаньте, сударь, вы мне жалки.
(особо.)
Да я и сам чуть не плачу. (Тихо Андрею.) Сделай милость, доканчивай поскорее; ты уже, ни слова не говоря, ее пленил. Вымолви хотя одно, так, верно, она вся твоя будет.
Ну, потерял терпение! (Схватя Рифмохвата за ворот, а Дарью за рукав.) Послушайте, господа, сказывайте всю правду, или я вас друг о друга, как глиняные горшки, переколочу!
Ах, Андрей! что тебе сделалось?
(особо.)
О господи! вытащи ты меня отселе. (Дарье тихо.) Дарья, я все скажу.
(грозно.)
Сказывай, сударь, если не боишься всего, что я сделать в состоянии.
Послушайте ж, без притворства! Дарья, зачинай ты. Скажи мне вслух всю правду, любишь ли ты его?
(вполголоса.)
Вить ты знаешь, ей-ей не люблю.
А ты, сударь, любишь ли ее? сказывай.
Ах! конечно, люблю. (Ему тихо.) Божусь тебе, что так ее ненавижу, как мегеру.
Да чорт тебя знает, может быть, и та была твоя любовница; однако ж нет сил, пришло караул кричать.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
правитьАндрей, что ты делаешь?
Да вот, ваше сиятельство, бьюсь с полчаса и не добьюсь толку.
Поступать таким образом с стихотворцем, — это казни достойно.
У меня терпения более нет, сударыня!
И у меня также.
С позволения сказать, и у меня также, ваше сиятельство!
Оставьте, пожалуйте, ваши ссоры, они все искоренятся. Андрей, скоро ли хотел быть граф?
Он за мною ж хотел приехать в превеликолепном экипаже, чтобы ехать к венцу с вами, — и для того послал меня вас о том уведомить.
Поди ж вниз, и как скоро его увидишь, уведомь меня и надейся, что как скоро я за графа выйду, Дарья будет за тобою.
Я согласна.
(особо.)
Дарья, право, за весь свет замуж в состоянии итти.
Слушаю, сударыня! (Особо.)Чорт знает, как разжевать это дело!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
правитьГраф уже едет, и я готовлюсь к венцу. Ты не поверишь, Дарья, как меня смущает мое новое состояние!
И, сударыня, обо всем можно после подумать, теперь должно радоваться!
Ежели позволите мне, сударыня, я на этот случай сделаю эпическую поэму в 24-х песнях и посвящу ее вашему сиятельству. Я опишу верность, любовь, желания, скуку в разлучении, ваши добродетели, приступы к вам других любовников, коим вы отказывали.
Вы прекрасно сделаете, сударь, а граф вам щедро заплатит за труд. Что же до меня, то, признаться, я бы хотела за собою видеть на бумаге толь похвальные дела.
Не сокровище ли у меня муженек, сударыня?
О! Дарья, вить ты и сама девушка знатного дому.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
правитьГраф едет на колеснице, сударыня!
(оторопев.)
Позвольте ж мне, ваше сиятельство, поднести мне ему свои книги.
Очень хорошо.
Она у меня, но я ее тотчас принесу, только, сударь, сдержи свое слово.
Я бы тебе еще поклялся, но ты сама видишь, что некогда.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
правитьИтак, сударыня, уже все сделано; указ о разделе получен, и я заехал за вами, чтоб ехать к венцу.
И теперь же? Как ты нетерпелив, граф!
Прекрасно! но не знак ли это моей любви, сударыня? Верите ли, что я от нетерпеливости и от любви к вам не знаю, жив ли я, или мертв.
Так уверь же себя, что ты не умер! Посмотри, как ты прекрасно одет, вот главное доказательство, что ты жив.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
правитьДарья
Поскорей же, сударь!
(струся.)
Он вить граф, Дарья?
Да, да, да! Не опоздай: видишь ли, они идут.
Мне было хотелось посмотреть письмо.
Поедем, сударыня!
Слышишь ли?
Я уж совсем готова; поедем, граф!
Не лучше ли до завтра? теперь точно некогда.
Поди ж, сударь, или оставайся здесь. Я бог знает что в состоянии с тобою сделать!
Ах! не еще ли больше влюбиться? (Бежит и подает графу письмо, потом тетрадь.)
(осматривая его с головы до ног.)
Что это за человек, сударыня?
Это один стихотворец, который тебе подносит книгу своего сочинения.
А! благодарен, сударь! Побывайте завтра ко мне.
Восхититесь хоть одним явлением, ваше сиятельство!
Ба! да он изъясняется очень отборными словами, и я божусь, что в его книге есть много любопытства. (Развертывая книгу, особо отходя, читает.) Книга руки Новомодовой… ба! счет моим обожателям и получаемым с них подаркам. О небо! что я вижу — так это ее рука!
Что это значит? Посмотрите, как сердится граф!
Примечайте, сударыня, что главное дарование и должность автора состоит в том, чтобы возбудить страсти, и смотрите, как я успел в своем намерении! Его сиятельство лишь начал читать, так тотчас страсть гнева в нем подействовала; и я бьюсь об заклад, что он к концу страницы, не стерпя движения своих страстей, закричит.
Возможно ли! как я обманут! (Читает.) Какое множество имеет любовников… непонятное дело!
Что, граф, какова книжка? сочинитель мне знаком.
Верю, и книга прекрасна. Но позвольте мне еще прочесть несколько: откупщику Толстобрюхову в четверг к ужину; капитану Размотаеву в первом часу пополудни; купцу
Скопидомову во втором; секретарю Тихокрадову в третьем… Попался было я в хорошее обязательство! (Продолжает тихо.)
Как страсти в нем умножаются, и какая это прелестная картина! Верите ли вы, сударыня, что я сам на себя не нарадуюсь!
Да всякий ли из вас может возбуждать страсти?
О, о! сударыня, такое дарование очень редко дается, и его с превеличайшим трудом достигают.
Неверная, так-то ты меня любишь!
Прекрасно! Граф, я уже угадала, что книга хороша.
И ты еще смеешь шутить! А ты, бездельник, сказывай, что ты за человек?
Ваше сиятельство, я… я… (Особо.) Ах, как много я возбудил, что и сам не рад!
Сказывай, или…
Я… я… да не угодно ли прочесть вашему сиятельству, у меня есть также стишки для успокоения страстей.
Не пылкое ли воображение у автора?
Да, признаться, очень пылкое — иметь 44 любовника и видеться со всеми с ними каждую неделю! Смотри, недостойная, твоя ли это рука?
Что за бестолковщина!
(увидя свою книгу.)
Ах! Дарья, поддержи меня!
Вот те раз, какой я автор! Право, я было и не думал о себе так много!
Ищи ж, моя красавица, обманывать других, а я слуга покорный: только, пожалуй, покрепче держи свою записную книгу. Поедем, Андрей!
Поедем, ваше сиятельство! (Дарье.) Кстати, и я отказываюсь от тебя, моя голубушка, для того, что я приучил своих собак травить оленей, а с тобою сам боюсь сделаться оленем. Женись на ней, господин стихотворец! Если ты всякому гостю здесь будешь стихи подносить, так, право, без хлеба не останешься. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ
правитьТьфу к чорту! да ин что ж такое сделалось, Дарья?
А то, что я тебе, вместо твоей книги, дала барынину записную книгу о любовниках, а ты ее и поднес графу!
Та, та, та, та!.. понимаю… так будто в нем страсти-то и не от меня действовали?
Ах! Дарья, ты ужасно как мне досадила! Возможно ли чем загладить твою ошибку? Подай мне шоколаду, а я пойду в свою комнату.
Слушаю, сударыня!
Пойдем же. Да отдай мою книгу, а там и прощай, моя голубушка; мне здесь делать более нечего; пойду и на всех на вас буду писать сатиры; пойду и возьму на кухне свое сочинение и лучше поднесу его первому встретившемуся мне человеку, нежели вам.
Э, э, господин стихотворец! а вить ты хотел на мне жениться и клялся совестью и добродетелью.
Пустое, голубушка, вить я не Аполлоном клялся!
Примечания
правитьКомедия в трех действиях. Написана в 1786 году, напечатана в «Российском Феатре», 1794, ч. XLI.
Склаваж — бриллиантовое ожерелье.
Фашинник — хворост.