Сомалійскій полуостровъ
Помню ночь, и песчаную помню страну
И на небѣ такъ низко луну.
И я помню, что глазъ я не могъ отвести
Отъ ея золотого пути.
Тамъ свѣтло, и навѣрное птицы поютъ
И цвѣты надъ прудами цвѣтутъ,
Тамъ не слышно, какъ бродятъ свирѣпые львы,
Наполняя рыканіемъ рвы,
Не хватаютъ мимозы колючей рукой
Проходящаго въ безднѣ ночной!
Въ этотъ вечеръ, лишь тѣни кустовъ поползли,
Подходили ко мнѣ сомали,
Вождь ихъ съ рыжею шапкой косматыхъ волосъ
Смертный мнѣ приговоръ произнесъ,
И насмѣшливый взоръ изъ-подъ спущенныхъ вѣкъ
Видѣлъ, сколько со мной человѣкъ.
Завтра бой, безпощадный, томительный бой
Съ завывающей черной толпой,
Подъ ногами верблюдовъ сплетеніе тѣлъ,
Дождь отравленныхъ копій и стрѣлъ,
И до боли я думалъ, что тамъ, на лунѣ,
Врагъ не могъ бы подкрасться ко мнѣ.
Ровно въ полночь я мой разбудилъ караванъ,
За холмомъ грохоталъ океанъ,
Люди гибли въ пучинѣ и мы на землѣ
Тоже гибели ждали во мглѣ.
Мы пустились въ дорогу. Дышала трава,
Точно шкура вспотѣвшаго льва,
И бѣлѣли средь черныхъ, священныхъ камней
Вороха череповъ и костей.
Въ цѣлой Африкѣ нѣту грознѣй сомали,
Безотраднѣе нѣтъ ихъ земли,
Столько бѣлыхъ пронзило во мракѣ копье
У песчаныхъ колодцевъ ея,
Чтобъ о подвигахъ ихъ говорилъ Огаденъ
Голосами голодныхъ гіенъ.
И когда передъ утромъ склонилась луна,
Ужъ не та, а страшна и красна,
Понялъ я, что она, точно рыцарскій щитъ,
Вѣчной славой героямъ горитъ
И верблюдовъ велѣлъ положить, и ружью
Ввѣрилъ вольную душу мою.
