Г. П. Данилевский — Из Украйны. Сказки и повести (в трех частях). Том 1.
Типография торгового дома С. Струговщикова, Г. Похитонова, Н. Водова и Ко, Санкт-Петербург, 1860 г.
Смерть.
В чистом поле косарь косил сено.
Вдруг за что-то коса зацепилась
И в руках у него зазвенела.
— Эх, коса наскочила на камень! —
Говорит он и все себе косит.
— Да! держи ты карман, простофиля! —
Говорит у него под ногами, —
Где ты видел такие каменья?
Смотрит в землю косарь: что за чудо?
Перед ним поднимается кочка,
Закурилась, растет, шевелится,
И становится лютою смертью,
Тою самою лютою смертью,
Что в церквях в ужас людям малюют,
Что на ней и тряпья и лохмотьев,
И лица человечьего нету…
Замахнулся косарь на хрычовку,
Извести ее думает разом,
Чтоб от часу того лютой смерти
Не видали бы вовсе на свете.
— Нет, постой, погоди; что за радость
Извести меня, старую, даром?
Ты меня отпусти, а за это
Я тебя научу да такому,
Что как выйдешь, да по миру глянешь,
Загребать станешь деньги лопатой!
Уговор тут они заключили;
Посудили слегка, порядили,
И пошли всяк своею дорогой.
В благодарность его, на прощанье,
Смерть такому уменью учила:
— Ты ступай, выходи в путь-дорогу,
По дороге лечи всех недужных;
С этих пор я тебе стану зрима!..
Только глянь, где тихонько я стала;
Если стала в ногах у больного,
Значит, кинет недужного немочь;
Если ж в головы я затесалась,
От недуга ему не подняться!
В путь собрался косарь тем же часом,
Стал лечить всех больных и недужных;
И засыпали знахаря в волю
Самоцветные камни и жемчуг,
Дорогие парчи и дукаты…
Только вот, как уж он пообжился
И в мешки как по горло зарылся,
Призывают его ополночи
К одному богачу на подворье.
Глянул он и задумался крепко:
Над больным, у тесовой кровати,
Прямо в головы Смерть поместилась,
Держит косу в руках наготове!
А богач его голосно молит:
— Помоги ты мне, брат, сделай милость;
Лечишь ты всех больных и недужных;
Я в долгу у тебя не останусь —
Дам тебе по заслугам награду:
Половиной добра и богатства
За твои за труды поклонюся!
Начал тут про себя думать знахарь:
Что за бес, да и что за причина?
Отчего не надуть мне и смерти?
Ведь случается, лечат же в свете
И таких, что давно отпевают!
Принимается он за больного;
Лечит час, лечит два, вплоть до утра…
Только к утру больной, перед светом,
Свою душеньку Богу и отдал…
Не успело пройти и недели,
Тут и сам закручинился знахарь.
Ходит, голову низко повесил,
Все ему и противно и тошно,
И на свет не глядел бы, казалось.
Повалился, как сноп, он в постелю,
Зажигает кругом себя свечи,
Курит ладаном, молится крепко,
А в окошко швыряет дукаты,
Созывает убогих и нищих;
Сам сидит на постели недужный,
Вековечную книгу читает…
От зари до зари он читает,
Вкруг себя сам боится и глянуть;
Ему чудятся всякие страхи,
Всякий ужас и смертные муки…
Только вот, наконец, отощал он,
Веки сами собою раскрылись;
Поглядел он и руки упали:
Смерть стоит у него в изголовье!
И закрыл он тогда свою книгу,
Кличет слуг со двора на подмогу,
Переставить велит свое ложе,
Повернуть головами к порогу…
Только смерть от голов не отходит,
Будто тень, вместе с ним переходит!
Стал больной тут вопить и метаться,
Что ни час, отдавать приказанье
Ставить ложе свое поминутно
То к углу, то к порогу ногами…
Переставят его потихоньку,
Вкруг себя по светелке он глянет…
Смерть опять у него в изголовье,
Держит косу в руках наготове!
Напоследок она провещала:
— Отложи ты свое попеченье;
Не бывать тебе больше поблажки!
Как лечил бы ты честью да правдой,
То еще бы на свете ты пожил!
Тут недужного кара лихая,
Вся кромешная, лютая немочь
Подхватила и кинула оземь…
Так и отдал он душеньку Богу!