Мы видели страшные дела фашистских зверей. Красная Армия отбивала у немцев много городов и сел, в которых они были недолго, но какие ужасные преступления успевали они совершить за дни и недели своего хозяйничанья. Наши бойцы видели обезображенные тела истерзанных, изуродованных советских людей, виновных лишь в том, что они попали на глаза садистов в зеленых мундирах и с автоматами в руках. Эти убийцы приходили в советские города и села и там совершали свои ужасные дела, для квалификации которых не найдешь слов ни на одном языке мира. Мы видели повешенных, распятых, сожженных заживо, мы видели груды человеческих тел, где не было никого, кроме детей и стариков… И, представляя себе страдания этих невинных жертв, красноармейцы переживали тяжелые минуты, когда слезы высыхали от жара, зажженного гневом, а глаза оставались широко раскрытыми, чтоб лучше увидеть и лучше запомнить это безмерное и бездонное зло.
Есть советские населенные пункты, где немцы сидят уже давно. Оттуда приходят люди. Через линию фронта пробираются тайными, им одним известными тропками и дорогами партизаны, посланцы могучих отрядов народных мстителей, действующих в глубоком немецком тылу. Иногда они прилетают на самолетах, иногда приезжают на подводах или даже автомобилях, порой приходят пешком. И часто им удается провести под носом у немцев группы жителей из западных областей. В нашу большую советскую семью возвращаются люди, у которых хватало сил для преодоления этого тяжелого и опасного пути.
Для того, чтобы оценить и понять радость этих людей, надо посмотреть на их лица, на их глаза. Эти люди год назад были молодыми, сейчас лица их заострились и покрылись морщинами, они уже много месяцев не улыбались, у редкого человека не серебрятся волосы. А сейчас они ходят и улыбаются, молчат и улыбаются, беседуют и улыбаются. Улыбка и ощущение человеческой, человеческой, а не звериной, жизни вернулись к ним, и улыбка эта украшает их исстрадавшиеся, печальные лица.
Но попробуйте заговорить с этими людьми об их жизни в немецком тылу, попробуйте задать им вопрос, хоть один вопрос о том, что делается «там», — и вы увидите, как сразу, словно под порывом свирепого ветра, улетают с их лиц покой и радость. Перед вами сидел человек, вы спросили его, и перед вами уже совсем другой человек. Он не сразу начинает говорить, он говорит немногословно, голос его становится сухим и сипловатым.
Долго и невыносимо мучились крестьяне в деревне Титово, что в тридцати километрах от Духовщины. Их дочиста ограбили, их лишили жилья и всяких средств пропитания. Население Титово таяло не по дням, а по часам. Титовцы умирали от истощения, их убивали по всякому поводу и без повода. Десятого июня в деревню пришел очередной немецкий карательный отряд. В деревне к тому времени оставалось всего восемьдесят восемь человек. Нетрудно было согнать в кучу несчастных, изголодавшихся людей. Их согнали, а потом открыли стрельбу. Восемьдесят три человека из восьмидесяти восьми были убиты.
Перестала существовать белорусская деревня Слобода. В ней сожжено все — жилые дома, общественные здания, скотные дворы, сараи. Все жители Слободы замучены, расстреляны и повешены. Когда происходило это массовое уничтожение людей, когда пламя бушевало над домами, а по деревне неслись крики и стоны истязуемых людей, некоторые ребятишки сумели вырваться из рук палачей. Немецкие солдаты устроили охоту за ребятами, изловили их и бросили живыми в пылавшие дома.
Двадцать четвертого июня в Бешенковичах Витебской области немцы повесили пятнадцать крестьян. В деревне Межа они расстреляли жену и ребенка директора школы тов. Данилова. Чем провинились дети? Взрослых можно «обвинить» в чем угодно — в помощи партизанам, в симпатиях к советской власти, в том, что они русские, белоруссы или украинцы, даже в том, что они имели наглость просто жить на свете… Но дети, за что они гибнут? Немецкие звери истребляют детей с такой же бешеной ненавистью, как и взрослых.
Они пришли в деревню Большие Березки, сожгли там почти все дворы — из 220 дворов осталось всего шесть, расстреляли сто сорок четыре человека и зверски замучили трех детей в семействе Поновеевых, трех детей Виноградских, четырех в семье Вербицких. В Суражском районе фашистские изверги задержали восемь учащихся ремесленных школ и утопили их в колодце. В деревне Лепешкино Орловской области немецкие солдаты загнали в погреб женщин и детей, и затем по команде офицеров стали бросать в погреб гранаты. Двадцать пять матерей и их детей были разорваны на куски. После этого страшного убийства немцы зажгли деревню со всех концов. Сгорело двести четыре дома.
Грабежи идут рядом с убийствами, убийства — рядом о изнасилованием, пытками, издевательствами. В селе Подлесные Новоселки солдаты изнасиловали пятьдесят женщин, большинство несчастных было потом расстреляно.
Недавно гитлеровцы дочиста ограбили деревни Долганы, Комары и Сеченку Витебской области. У жителей отобрано все — одежда, обувь, домашняя утварь, остатки хлеба и картофеля. Полуголые, босые люди бродят по этим деревням в поисках какой бы то ни было пищи, не находят ее, голодают, умирают от истощения.
Так живут наши соотечественники, наши братья и сестры, оказавшиеся в лапах немцев, потерявших человеческий облик, зверей, уничтожающих все человеческое, что попадается им на пути.
Партизаны, действующие вокруг, всячески помогают мирным жителям. Жители, испытавшие на себе кошмары немецкого владычества, уходят из деревень, из сел в партизанские отряды. И эти люди становятся народными мстителями, самыми стойкими, самыми непримиримыми и безжалостными к врагу.
Они несут в себе пламя священной ненависти, они мстят фашистам за свои страдания, за поруганную честь своих жен, за мучительную смерть своих детей. Они вселяют в гитлеровцев страх и ужас, они преследуют их на каждом шагу, они полны решимости отдать жизнь во имя освобождения своей родины.
Они многое видели, эти люди, они много страдали. Теперь они мстят, теперь они расплачиваются с немцами, теперь они несут им смерть!
