Смерть Пушкина (Михневич)/ДО

Смерть Пушкина
авторъ Владимир Осипович Михневич

Опубл.: 1899. Источникъ: az.lib.ru • Заключительная сцена трагедии того же имени.

А. П. МИХНЕВИЧЪ.

СМЕРТЬ ПУШКИНА.*)

(29 января 1837 г.) *) Заключительная сцена трагедіи того же имени. Рабочій кабинетъ Пушкина въ домѣ княгини Болконской на Мойкѣ. Большая, просто убранная комната съ боковыми дверями: въ гостиную и въ спальную. Въ глубинѣ кабинета — турецкій диванъ, заставленный ширмами; по бокамъ — столы, заваленные бумагами и книгами. Вдоль стѣнъ — два большихъ библіотечныхъ шкапа, на которыхъ бюсты Шекспира и Байрона. — Зимній день. ЯВЛЕНІЕ I. Пушкинъ лежитъ, за ширмами, на турецкомъ диванѣ; докторъ Даль сидитъ у его изголовья; входитъ Жуковскій. ЖУКОВСКІЙ [тихо].

Ну, что, скажите: есть еще надежда?

ДАЛЬ.

Былъ отъ царя сейчасъ лейбъ-медикъ Арндтъ

И подтвердилъ, что Пушкинъ безнадеженъ!

Онъ удивлялся даже, что поэтъ

Не изнемогъ и борется со смертью;

Другой отъ раны умеръ бы давно,

А онъ страдаетъ, вотъ ужъ третьи сутки…

Арндтъ говорилъ, что въ жизни не встрѣчалъ

Онъ крѣпкаго такого организма…

Все Пушкину сулило долгій вѣкъ, —

Но, какъ свѣча, онъ передъ нами таетъ… [утираетъ слезы].

ЖУКОВСКІЙ.

Ахъ, если бы могла любовь народа

Спасать людей, нашъ Пушкинъ былъ бы живъ!..

Спѣшатъ отвсюду… Денегъ вдвое платятъ,

Чтобъ «къ Пушкину!» скорѣй сюда везли, —

А гдѣ живетъ онъ, кто теперь не знаетъ!

Вся площадь ближняя полна народу:

Студенты, дамы, слуги, мужики,

Чиновники, торговцы, офицеры, —

Всѣ знать хотятъ, что дѣлается тутъ?

ДАЛЬ.

«О, люди! Жалкій родъ!» Давно-ль старались

Одно дурное видѣть только въ немъ,

Теперь же вдругъ онъ сталъ какимъ-то богомъ, —

И всѣ его возносятъ до небесъ?

Я слышалъ самъ, въ толпѣ поднялся голосъ,

Что за поэта надо отомстить:

Хоть окна перебить у Гекерена

И разнести его проклятый домъ!

ЖУКОВСКІЙ.

Не въ Персіи живемъ мы, слава Богу!

Здѣсь, близъ дворца, совсѣмъ не Тегеранъ,

Гдѣ дико Грибоѣдова убили:

Не стоитъ мести этотъ Гекеренъ, —

И ничего подобнаго не будетъ!..

Все выдумки безсовѣстныхъ враговъ…

ДАЛЬ.

Но тише, тише!.. Онъ сейчасъ проснется…

[Пушкинъ издаетъ мучительный стонъ]. ЖУКОВСКІЙ,

Молчу, молчу…

ДАЛЬ [подходя къ Пушкину].

Не надо ли чего?

ПУШКИНЪ [очнувшись].

Который часъ?

[Друзья Пушкина подходятъ къ дивану, на которомъ онъ лежитъ, и раздвигаютъ ширмы].

Ахъ, долго-ли мнѣ мучиться придется?!

Пожалуйста… пожалуйста, скорѣй!..

[Сдерживая стенанія, только дѣлаетъ порывистыя движенія руками, прикладывая ко лбу ледъ]. ДАЛЬ.

Что дѣлать, дорогой мои, потерпите!

ПУШКИНЪ.

Ахъ, говорю со мною, Даль, на «ты»! [Протягивая ему руку].

Вѣдь, ты мнѣ другъ?

ДАЛЬ.

Ужель вы сомнѣвались?

ПУШКИНЪ.

Такъ отчего-жъ не говорить мнѣ — «ты»?

ДАЛЬ.

Изволь, приму твое я предложенье…

Ну, не стыдись своей жестокой боли,

Стонай сильнѣй, тебѣ же будетъ легче!

ПУШКИНЪ.

Нѣтъ, нѣтъ! Зачѣмъ? Не надобно стонать!

Жена услышитъ… право, вѣдь, смѣшно же,

Чтобъ этотъ вздоръ… меня осилилъ… нѣтъ!

Я не хочу… [съ усиліемъ сдерживая стоны].

Да скоро-ли конецъ?

ДАЛЬ.

Мы всѣ надѣемся… Ты не теряй надежды!

ПУШКИНЪ.

Нѣтъ, чувствую… ужъ мнѣ не долго жить!

Умру я скоро… видно, такъ и надо?!

Ну, что же, Даль! сознайся: я умру?

ДАЛЬ [живо].

Мы за тебя надѣемся, мой милый!

Да, право же, надѣемся теперь…

ПУШКИНЪ.

Спасибо, другъ!.. Да, нѣтъ! плоха надежда:

Тоска, тоска!.. изныло сердце все…

[Съ безпокойствомъ мечется по дивану].

Поправь подушку! [Даль поправляетъ].

Вотъ и хорошо!

Вотъ такъ прекрасно! Ну, теперь довольно!

Такъ хорошо, — но потяни мнѣ руку,

Еще, еще… ну, будетъ… хорошо!.. [Нѣсколько успокоившись].

Гречъ приглашалъ на погребенье сына,

Такъ передай, что искренно мнѣ жаль…

Кто у жены?

ДАЛЬ.

Тамъ множество народу,

Весь Петербургъ толпится у дверей.

Чтобъ справиться: въ чемъ дѣло? какъ здоровье?..

Недавно былъ въ сѣняхъ великій князь,

А поутру самъ государь справлялся…

ПУШКИНЪ.

Не можетъ быть?!

[съ усиліемъ приподымается на диванѣ, но тотчасъ-же падаетъ].

Какъ жаль, что не могу

Принять, кого хочу: мнѣ не подъ силу!..

Спасибо всѣмъ!.. Однако, ты поди,

Скажи женѣ, что мнѣ гораздо лучше,

А то ей тамъ еще наговорятъ… [Снова дѣлаетъ движете и стонетъ].

Кто здѣсь со мной останется?

ДАЛЬ.

Жуковскій.

ПУШКИНЪ.

Такъ ты иди, пожалуйста, къ женѣ,

А я останусь съ несравненнымъ другомъ!

[Даль уходитъ; Пушкинъ протягиваетъ руку Жуковскому]. ЯВЛЕНІЕ II. А. С. Пушкинъ и В. А. Жуковскій. ПУШКИНЪ.

Охъ, тяжело!.. Учитель дорогой,

Заплакалъ ты, мои страданья видя?

[Жуковскій, со слезами на глазахъ, цѣлуетъ руку Пушкина].

Что дѣлать? Божья воля!.. Ты не плачь!

Прошу тебя, отправься къ государю,

Ноли его. чтобъ онъ меня простилъ!..

ЖУКОВСКІЙ.

Я изъ дворца… Самъ царь тебя прощаетъ…

Не разъ онъ другомъ называлъ тебя,

И на глазахъ его дрожали слезы…

ПУШКИНЪ.

Ну, слава Богу! Я теперь умру

Спокойнѣе!.. Спасибо государю!

Меня своимъ прощеньемъ ободрилъ…

А смерть идетъ… Одно мнѣ только больно,

Что я въ нуждѣ оставлю здѣсь дѣтей…

ЖУКОВСКІЙ.

Царь слово даль вполнѣ ихъ обезпечить.

ПУШКИНЪ.

Онъ такъ сказалъ?

[Жуковскій только киваетъ головою, не будучи въ состояніи. отъ слезъ, произнести ни одного слова; Пушкинъ приподнимается на руки].

Повѣдай государю,

Что пожалѣлъ я умереть теперь:

Я былъ бы весь его!.. Скажи, что я желаю

Со славой долго царствовать ему,

Что я ему желаю счастья въ сынѣ

И счастія въ Россіи дорогой.

[Снова падаетъ на диванъ, утомленный длинною рѣчью]. ЖУКОВСКІЙ.

Ты самъ живи! Всѣ, всѣ того желаютъ…

ПУШКИНЪ.

Нѣтъ, я усталъ…, пора и на покой!

Опять тоска… опять заныло сердце…

Но кто идетъ?

[Входятъ: Даль, Александра Николаевна Гончарова^[1] и Данзасъ; за ними крадется Наталья Николаевна и незамѣтно останавливается у изголовья мужа]. ЯВЛЕНІЕ III. Тѣ же; Даль, Гончарова, Данзасъ и H. Н. Пушкинъ. ПУШКИНЪ [Александрѣ Гончаровой].

Ахъ, это вы, сестрица!

И вы пришли?.. За все благодарю:

За искренность, любовь ко мнѣ и ласку, —

Спасибо вамъ!.. [жметъ ея руку].

Но дайте слово мнѣ,

Что за дѣтьми присмотрите моими!

ГОНЧАРОВА.

Я обѣщаю остальную жизнь

Имъ посвятить… не выйду замужъ я!

ПУШКИНЪ.

Нѣтъ, выходите!.. но себѣ избравъ

Достойнаго…

ГОНЧАРОВА.

А вы мнѣ обѣщайте

Простить сестру…*) Она васъ слезно молитъ

Не проклинать, а отъ души простить…

• ) Другая сестра г-жи Пушкиной — Екатерина Николаевна, вышедшая замужъ за д’Антеса.

ПУШКИНЪ.

За что простить? Да въ чемъ ея вина?

По прежнему, люблю ее всѣмъ сердцемъ…

Скажите ей, предъ смертью такъ сказалъ!..

[Надъ головою Пушкина внезапно раздаются рыданія жены].

Но здѣсь жена?.. Скорѣе уведите!

[Александра Николаевна уводитъ плачущую сестру].

Я не хочу, чтобъ мучилась она…

Данзасъ, мой братъі Сними кольцо на память,

Носи его и помни обо мнѣ!

[Данзасъ со слезами беретъ кольцо у Пушкина].

Да что-жъ ты плачешь? Что тебя такъ мучитъ?

ДАНЗАСЪ.

О, братъ мои милый! Сдѣлай только знакъ, —

И я клянусь д’Антеса уничтожить!..

ПУШКИНЪ.

Я требую, чтобъ мстить не смѣлъ никто

За смерть мою; д’Антеса я прощаю

И умереть хочу, какъ православный…

Прочти, Жуковскій! знаешь ты молитву,

Которую всѣхъ больше я любилъ!..

ЖУКОВСКІЙ [еле собравшись съ силами, въ слезахъ, читаетъ].

"О, дай мнѣ зрѣть мои, о Боже, прегрѣшенья,

"Да братъ мой отъ меня не приметъ осужденья,

"И духъ смиренія, терпѣнія, любви,

«И цѣломудрія мнѣ въ сердцѣ оживи!»

ПУШКИНЪ [набожно].

Аминь, аминь! Божественный глаголъ!

Я всѣхъ простилъ и сердцу легче стало…

[Жуковскому]. Дай руку мнѣ, наставникъ мои и другъ!

Мы къ гробу близки; пѣсня наша спѣта,

Но молодежь за насъ еще споетъ

И засіяетъ надъ могилой нашей

На цѣлый міръ поэзіи звѣзда!..

[Съ одушевленіемъ]. Я оживаю… Даль, зови скорѣе

Сюда жену, чтобы опять пришла! [Даль уходить].

Она, бѣдняжечка! безвинно терпитъ;

И отъ людей — не будетъ ей житья…

Друзья мои, я всѣхъ васъ умоляю

Ее отъ злобы свѣтской защитить!

[Всѣ наклоняютъ головы, въ знакъ согласіи; входятъ Даль и Ліона, Пушкина. Наталья Николаевна становится на колѣна породъ мужемъ, который смотритъ на нее съ любовью]. ЯВЛЕНІЕ IV. Тѣ же; H. Н. Пушкина и В. И. Даль. ПУШКИНЪ.

Ну, подойди!.. О, Боже! какъ я счастливъ:

Я живъ еще и ты вблизи меня! [цѣлуетъ жену].

Красавица, Мадонна дорогая! [она рыдаетъ].

Да ты не плачь, голубушка моя!

[Наталья Николаевна прижимается головою къ лицу Пушкина].

Умру я скоро… Но не плачь, родная!..

Вѣдь, смерти никому не избѣжать!.

Мы жили дружно… иногда бранились…

Да вѣдь нельзя безъ этого прожить!

[Хочетъ засмѣяться, но чувствуетъ мучительную боль].

Да, милая, немного счастья въ жизни

Извѣдалъ я: все счастье, это — ты!..

Ахъ. тяжело съ тобою разставаться!

А ты, смотри, меня не забывай!..

Прощай, жена! Воспитывай малютокъ,

И за отца ихъ всѣхъ благослови:

Скажи, чтобъ Богу за меня молились —

Да на колѣнахъ, какъ учила ты…

Но ты опять расплакаться готова?

Иди къ себѣ! Да, ну же, ничего!

Все, слава Богу, хорошо!.. Ну, съ Богомъ!

HAT. НИКОЛ. [ободренная, уходя, Далю].

Увидите, что Пушкинъ не умретъ! [Уходить].

ПУШКИНЪ [послѣ долгаго молчанья, слабымъ голосомъ].

Теперь родныхъ проститься позовите!

[По знаку Даля, въ комнату входятъ: Е. А. Карамзина^[2], графъ Г. А. Строгановъ, братъ жены, лейбъ-гусаръ, П. И. Гончаровъ и прочіе родственники Пушкина]. ЯВЛЕНІЕ V. А. С. Пушкинъ и близкія ему лица. КАРАМЗИНА [быстро подойдя къ Пушкину].

Ну, какъ здоровье ваше? Неужели

Не узнаёте, старый другъ, меня?

ПУШКИНЪ [открывая глаза].

Нѣтъ, узнаю!.. Вы были такъ добры,

И ласками меня избаловали…

Я передъ смертью одного прошу:

Какъ мать, меня на путь благословите!

[Карамзина, молча, благословляетъ Пушкина; онъ цѣлуетъ ей руку]. КАРАМЗИНА [въ отчаяніи].

О, Господи!.. Я видѣть не могу!

[Разражается рыданіями; графъ тотчасъ же ее уводитъ]. ПУШКИНЪ.

Смерть — вѣчный мракъ!.. гроза для свѣтлой жизни!.. [роднымъ].

Прощайте всѣ! Ну, дайте руку мнѣ!

[Нѣкоторые подходятъ къ рукѣ умирающаго поэта, но прочіе не въ силахъ этого сдѣлать, отъ слёзъ. Пушкинъ въ полузабытьѣ; начинается агонія].

Всѣмъ вамъ сказать еще хотѣлъ я что-то,

По не могу.. А смерть совсѣмъ близка!..

Дай руку, Даль! Ну, подними же выше!

Пойдемъ, пойдемъ, все выше!.. Ну, идемъ!.. ¹

[Падаетъ безъ чувствъ на руки Даля. Тягостное молчаніе; Пушкинъ открываетъ снова глаза].

Мнѣ грезилось, что я съ тобой взбираюсь

По этимъ книгамъ вверхъ, туда, высоко…

Туда, гдѣ, видишь? — Байронъ и Шекспиръ…

[Съ закрытыми глазами, снова ищетъ руку Дали].

Да ну, пойдемъ же! Ради Бога, выше!

[Даль поднимаетъ Пушкина, какъ можно выше; онъ выпрямляется].

Жизнь кончена!.. Дышать мнѣ тяжело!..

Какъ давитъ!.. смерть… Друзья мои, прощайте!

[Просивъ послѣдній взглядъ на свои книги, падаетъ мертвымъ на руки доктора Даля, который бережно опускаетъ трупъ Пушкина на диванъ. — Томительное ожиданіе]. ЖУКОВСКІЙ [Далю].

Ну, что?

ДАЛЬ [со слезами].

Все кончено…

ГОНЧАРОВЪ [закрывая лицо руками].

Пойдемте объявить!

[Всѣ уходятъ изъ кабинета, оставивъ у тѣла Пушкина одного только убитаго горемъ Жуковскаго; въ комнату вбѣгаетъ рыдающая Наталья Николаевна]. ЯВЛЕНІЕ VI. H. Н. Пушкина и В. А. Жуковскій; потомъ народъ. HAT. НИКОЛ.

Ты, Пушкинъ, живъ?.. Скажите: умеръ?.. Живъ?

[Въ истерикѣ падаетъ на трупъ мужа]. ДАЛЬ [за сценою, обращаясь къ толпѣ].

Сегодня въ 2 часа 45 минутъ пополудни закатилось солнце русской поэзіи: Александръ Сергѣевичъ Пушкинъ скончался.

ГОЛОСА [за сценой].

Неправда!.. Живъ онъ!.. Онъ не умеръ! Нѣтъ!

[Слышенъ возрастающій шумъ; двери растворяются; видна толпа, которая мгновенно стихаетъ, при видѣ умершаго]. ЖУКОВСКІЙ [вдохновенно, народу].

Онъ мертвъ теперь, по вѣчно будетъ живъ!

[Занавѣсъ медленно опускается].

Пушкинскій сборникъ. (Въ память столѣтія дня рожденія поэта) С.-Петербургъ, 1899

---

1. Старшая сестра жены Пушкина, Натальи Николаевны, жившая у нея въ домѣ; K. К. Данзась — подполковникъ, лицейскій товарищъ Пушкина и его секундантъ.
2. Е. А. Карамзина, вдова славнаго исторіографа, была особенно любима Пушкинымъ.