Прекрасны дни юности! При воспоминаніи о нихъ старецъ уносится далеко, сквозь туманъ времени; среди сумерекъ онъ видитъ снова свѣтлые часы утренней зари. Дрожащею рукою подымаетъ онъ копье. «Не такъ прежде гремѣлъ я оружіемъ передъ лицомъ отцовъ моихъ!» Не стало племени героевъ, но струны арфы пробуждаютъ ихъ славу, ихъ души носятся на крыльяхъ вѣтра; они внимаютъ ихъ звукамъ среди завыванья бури и наслаждаются ими въ своихъ заоблачныхъ чертогахъ. Таковъ Колмаръ. Сѣрый камень означаетъ его тѣсное жилище. Онъ взираетъ долу изъ обители ревущихъ буръ, его призракъ, окутанный вихремъ, носится надъ вершиною горы.
Вождь жилъ въ Морвенѣ. Онъ былъ боевымъ перуномъ Фингала. Его путь на полѣ битвы обозначался кровью. Сыны Лохлина бѣжали чередъ его ненасытнымъ копьемъ. Глаза, же Колмара блистали кротостію, а бѣлокурые его волосы нѣжно извивались и блистали какъ ночные метеоры. Ни одна дѣва не извлекла вздоха изъ его сердца; всѣ его помышленія принадлежали дружбѣ — чернокудрому Орлѣ, истребителю героевъ. Ихъ мечи одинаково разили въ битвѣ; но неукротимъ былъ гордый Орла, кроткій только съ Колмаромъ. Они жили вмѣстѣ въ ойтонской пещерѣ.
Сваранъ плыветъ изъ Лохлина по синимъ волнамъ. Сыны Эрина погибаютъ подъ ударами его могущества. Фингалъ возбуждаетъ вождей своихъ къ битвѣ. Ладьи ихъ покрываютъ океанъ. Ихъ ряды смыкаются на зеленыхъ холмахъ. Они спѣшатъ на помощь Эрину.
Темная ночь нисходитъ на землю. Тьма окутываетъ оба войска, но пылающіе дубы освѣщаютъ долину. Сыны Лохлина почили — и снятся имъ кровавые сны. Они мысленно потрясаютъ копья — и Фингалъ бѣжитъ. Не то въ войскѣ Морвена. Орла былъ на стражѣ. Колмаръ стоялъ съ нимъ рядомъ. Въ рукахъ ихъ блистали копья. Фингалъ созвалъ вождей своихъ: они окружили его. Царь былъ въ срединѣ. Бѣлы его волосы, но сильна рука царя. Старость не подточила его силъ. «Сыны Морвена!» сказалъ герой: «завтра мы ударимъ на врага. Но гдѣ Кутуллинъ, щитъ Эрина? Онъ покоится въ чертогахъ Турны, онъ не знаетъ, что мы здѣсь. Кто согласенъ пройдти сквозь станъ лохлинскій и призвать героя къ оружію? Путь лежитъ сквозь мечи враговъ; но у меня много героевъ. Они — перуны въ битвахъ. Говорите, герои! кто рѣшится на подвигъ?» .
«Сыны Тренмора! этотъ подвигъ совершу я», сказалъ чернокудрый Орла: «и я одинъ! Что для меня смерть? Мнѣ завидѣнъ сонъ храбрыхъ; да не велика и опасность: сыны Лохлина опочили. Я отыщу колесниценоснаго Кутуллина. Если же погибну — воспойте пѣсни бардовъ и положите меня у потока Любара.»
«И ты хочешь пасть одинъ?» спросилъ златокудрый Колмаръ: «хочешь покинуть своего друга? Вождь Ойтоны! не слаба рука мои въ битвахъ. Могу ли я видѣть тебя мертвымъ — и не поднять своего копья? Нѣтъ, Орла! мы вмѣстѣ ходили на охоту за дикими козами и на пиръ раковинъ, вмѣстѣ пойдемъ и путемъ опасности; вмѣстѣ жили мы въ ойтонской пещерѣ, вмѣстѣ сойдемъ и въ тѣсное жилище на берегахъ Любара.»
«Колмаръ!» отвѣчалъ вождь Ойтоны: "зачѣмъ твоимъ златистымъ кудрямъ омрачаться прахомъ Эрина? Пусть я одинъ паду! Мой отецъ обитаетъ въ воздушныхъ чертогахъ: онъ радостно встрѣтитъ своего сына, тогда какъ голубоокая Мора готовитъ пиръ для своего сына въ Морвенѣ. Она прислушивается къ шагамъ звѣролова въ кустарникѣ и думаетъ: «это шаги Колмара!» Не заставь его сказать: "Колмаръ палъ подъ ударами Лохлина; онъ погибъ вмѣстѣ съ сумрачнымъ Орлою, грознымъ вождемъ!«Къчему слезамъ омрачать лазурныя очи Моры? къ чему устамъ ея проклинать Орлу, сгубившаго Колмара? Живи, Колмаръ! живи, чтобы поставить надо мною мшистый камень и омыть его кровью Лохлина! Соедини свой голосъ съ пѣснями бардовъ надъ моею могилою! Отрадна будетъ Орлѣ пѣбнь смерти изъ устъ Колмара. Моя тѣнь станетъ улыбаться, внимая хвалебные звуки.»
«Орла!» сказалъ сынъ Моры: «могу ли я вознесть пѣснь смерти въ честь моего друга? могу ли я предать славу его вѣтрамъ? Нѣтъ! мое сердце излилось бы въ стонахъ. Слабы и прерывисты звуки печали. Орла! наши души будутъ вмѣстѣ внимать эту пѣсню. Одно облако должно служить намъ обоимъ въ пространствѣ-, барды соединятъ имена Орлы и Колмара!»
Они оставляютъ кругъ вождей. Они направляютъ свои шаги къ стану Лохлина. Умирающее пламя дуба печально мерцаетъ среди ночи. Полярная звѣзда указываетъ путь къ Турнѣ. Сваранъ, царь, покоится на уединенномъ холмѣ. Кругомъ спятъ ратники: они хмурятся во снѣ. Щиты подъ ихъ головами. Ихъ мечи, сложенные въ кучи, свѣркаютъ не вдалекѣ. Огни чуть мерцаютъ и горячая зола разсѣвается дымомъ. Повсюду тишина; только вѣтеръ вздыхаетъ на вершинахъ утесовъ. Тихо пробираются герои среди спящихъ воиновъ. Уже половина пути была совершена, когда глаза Орлы встрѣчаются съ Матономъ, спавшимъ на щитѣ. Они воспламеняются и сверкаютъ во мракѣ. Онъ подъемлетъ копье свое.
«Чего хмуришь чело свое, вождь Ойтоны?» сказалъ пышно-кудрый Колмаръ: «мы посреди враговъ: время ли медлить?»
«Но время мстить!» отвѣчалъ Орли, хмуря чело: «Матонъ лохлинскій спитъ. Видишь ли это копье? Его остріе обагрено кровью моего отца; на моемъ же будетъ дымиться кровь Матона. Но неужели я убью его соннаго, сынъ Моры? Нѣтъ! онъ долженъ почувствовать свою рану. Моя слава не воспаритъ съ кровью спящаго. Встань, Матонъ, встань! сынъ Коннала взываетъ къ тебѣ! Твоя жизнь принадлежитъ ему: встань — и сражайся!»
Матонъ просыпается и встаетъ; но — встаетъ ли онъ одинъ? Нѣтъ! Вожди быстро собираются въ долинѣ. «Бѣги, Колмаръ, бѣги!» говоритъ чернокудрый Орла: «Матонъ — мой и я умру съ радостью! Но сыны Лохлина окружаютъ насъ: скройся въ сумракѣ ночи!»
Орла нападаетъ. Шлемъ Матона сокрушается; щитъ выпадаетъ изъ руки его; истекая кровью, онъ шатается и падаетъ у горящаго дуба. Струмонъ видитъ его паденіе. Ярость его воспламеняется; его оружіе сверкаетъ надъ головою Орлы, но копье поражаетъ его въ глазъ. Мозгъ брызнулъ изъ раны и дымится на копьѣ Колмара. Какъ волны океана набѣгаютъ на ладьи сѣвера, такъ воины Лохлина устремляются на вождей..Какъ ладьи Сѣвера, разсѣкая шумящія волны, гордо несутся далѣе, такъ вожди Морвена пролагаютъ себѣ дуть сквозь разсѣянныя перья лохлинскихъ шлемовъ. Звукъ оружія достигаетъ слуха Фингала. Онъ ударяетъ въ щитъ свой; сыновья окружаютъ его; воины разсыпаются по долинѣ. Рино прыгаетъ отъ радости. Оссіанъ идетъ во всеоружіи. Оскаръ потрясаетъ копье. Орлиное крыло на шлемѣ Филлана играетъ съ вѣтромъ. Ужасенъ голосъ смерти! Много будетъ вдовъ въ Лохлинѣ. Побѣда слѣдуетъ за Морвеномъ.
Утренняя заря румянитъ холмы. Ни одного живаго врага не видно вокругъ; но много почившихъ: обезображенные, лежатъ они во прахѣ Эрина. Дыханье океана шевелитъ ихъ кудри; но они не проснутся. Коршуны съ крикомъ носятся надъ добычей.
Чьи златистыя кудри волнуются на груди вождя? Блестящіе, какъ чужеземное золото, они смѣшались съ темными, дружескими волосами. Это — Колмаръ: онъ покоится на груди Орлы. Оба кровавые ручья соединились въ одинъ. Грозенъ взглядъ сумрачнаго Орлы. Онъ не дышетъ, но глаза его еще пламенѣютъ: открытые, они грозно смотрятъ и въ смерти. Рука его — въ рукѣ Колмара, но Колмаръ живъ — онъ живъ, но слабъ.
«Встань», сказалъ царь: «встань, сынъ Моры! Мое дѣло — исцѣлять раны героевъ. Колмаръ еще будетъ носиться по холмамъ Морвена.»
«Нѣтъ! Колмаръ не будетъ болѣе преслѣдовать козъ вмѣстѣ съ Орлою въ лѣсахъ Морвена!» отвѣчалъ герой: «И что мнѣ въ охотѣ безъ Орлы? Кто раздѣлитъ добычу съ Колмаромъ? Орла почилъ. Сурова была душа твоя, Орла! и вмѣстѣ нѣжна, какъ утренняя роса. Для другихъ она сверкала молніей, для меня же серебрянымъ лучемъ ночи. Отдайте мечъ мой голубоокой Морѣ: пусть виситъ онъ въ моихъ осиротѣлыхъ чертогахъ. Онъ весь въ крови, но не могъ спасти Орлы. Положите меня рядомъ съ моимъ другомъ; прославьте въ пѣсняхъ, когда меня не будетъ.»
Ихъ похоронили у потока Любара. Четыре сѣрые камня означаютъ мѣсто, гдѣ покоятся Орла и Колмаръ.
Когда Сваранъ отплылъ, паруса наши забѣлѣлись на синихъ волнахъ. Вѣтры несли наши ладьи къ Морвёну. Барды сложили пѣсню:
«Чей призракъ возносится на гремящихъ облакахъ? Чья тѣнь блистаетъ среди богровыхъ огней грозы? Его голосъ гремитъ надъ громами. Это — Орла, сумрачный вождь Ойтоны. Онъ не находилъ себѣ ровнаго въ битвахъ. Миръ душѣ твоей, Орла! Твоя слава не умретъ вовѣки! И твоя также, Колмаръ! Ты былъ прекрасенъ, сынъ голубоокій Моры; но мечъ твой былъ ужасенъ. Онъ виситъ въ твоей пещерѣ. Тѣни сыновъ Лохлыйа станутъ вокругъ лезвія его. Услышь свою хвалебную пѣсню, Колмаръ! Она будетъ жить въ устахъ героевъ. Твое имя повторяетъ эхо Морвена. Распусти по вѣтру свои чудныя кудри, сынъ Моры! разстели ихъ на радугѣ и улыбнись сквозь слезы бури!» 3
ПРИМѢЧАНІЯ КЪ КОЛМАРУ И ОРЛѢ.
править1) Въ подлинникѣ этотъ отрывокъ написанъ прозою.
2) «Считаю не лишнимъ замѣтить, что сюжетъ этого разсказа, несмотря на разницу въ развязкѣ, напоминаетъ эпизодъ о Нисусѣ и Евріолѣ въ „Энеидѣ“» Байронъ.
3) «По моему мнѣнію, послѣднее изданіе Ленгса разсѣяло всѣ сомнѣнія относительно того, чтобы „Оссіанъ“ Макферсона могъ быть полнымъ переводомъ нѣсколькихъ поэмъ, въ первоначальномъ ихъ видѣ; но если подлогъ и открытъ, тѣмъ не менѣе достоинство самого сочиненія остается неоспоримымъ, хотя въ немъ и встрѣчаются промахи, особенно въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ слогъ слишкомъ изысканъ и непышенъ. Да простятъ почитатели оригинала это слабое подражаніе, какъ попытку, хотя и неудачную, доказывающую уваженіе къ любимому ихъ автору». Байронъ.