Случай (Коровин)

Случай
автор Константин Алексеевич Коровин
Опубл.: 1938. Источник: az.lib.ru

Коровин К. А. «То было давно… там… в России…»: Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.

Кн. 2. Рассказы (1936—1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма

М.: Русский путь, 2010.

Случай

править

Многое в жизни зависит от случая.

Как сказать, счастье, что ли? Одному везет, другому — никак. Так и говорят: «его величество случай».

Вот какой случай рассказал мне в моей молодости мой знакомый — дирижер частной оперы.

— Был я в Киеве, — начал он, — служил вторым дирижером в оперном театре. Был молод, только что окончил консерваторию.

Как-то рано утром, в девять часов, сам не зная почему, пошел в театр. Никого нет. Прошел в библиотеку. Разбираю ноты, партитуры. Приходит сторож и говорит мне:

— Приехали каких-то двое — директора спрашивают. Я говорю — его нет. Так кто ж тут есть, спрашивают. А я говорю, что пришел музыкант, что палочкой милитирует. Нам, говорят, очень нужно с ним переговорить.

Сошел я вниз. Посетители очень любезно со мной заговорили: о репертуаре и чем я дирижирую.

— Мы приехали из Москвы певцов послушать. Что же вы так рано здесь делаете?

— Да вот просматриваю оркестровые партии в библиотеке, смотрю, нет ли ошибок.

— Очень приятно познакомиться и поговорить с вами. Скажу откровенно, — сказал один, постарше, — нам нужен дирижер, и притом — человек серьезный. Дирижер у нас есть, но мы им не очень довольны. Сказать откровенно — человек легкомысленный, хотя и немолодой. Проходу артисткам не дает. Волокита. Не едет артистка с ним ужинать — он ей все мимо аккомпанирует или заглушает. Постоянные жалобы, слезы, сцены. Вообще, я того принципа, что ни режиссеры, ни дирижеры не должны иметь в театре личных симпатий… А то что же получается… Дайте нам, пожалуйста, ваш адрес, мы вам напишем.

Пришел я домой и думаю: «Неужто в Москву попаду?.. „Не ухаживай за артистками!“ Чудно…»

Через неделю получаю письмо с приглашением и условия контракта. Отвечаю согласием. Долго писал. А во сне видел: артистка мне глазки делает и ручкой поцелуй посылает. А я ей и кричу: «Оставьте меня в покое, убирайтесь к черту…» Неприятный сон, а директор руку мне жмет.

Приехал в Москву. Знакомлюсь с артистками. Одна — контральто, красивая, мне и говорит:

— Не можете ли приехать ко мне и пройти со мной партию?

— Неудобно, — сказал я, — на сцене можно утром, до репетиции.

— Ах, я не встаю так рано. Отчего же вы не можете ко мне приехать? В чем дело?

— Не могу.

— Как это странно…

Другая — сопрано, прехорошенькая.

— Не можете ли, — говорит, — маэстро, приехать ко мне утром или после спектакля?

— Не могу, — отвечаю. — Приезжайте утром в театр, на сцене пройдем.

— Это мне неудобно, — смеясь, сказала она. А сама такая симпатичная…

Я подумал и говорю:

— Вот что. В ресторане «Континенталь», в отдельном кабинете, есть хорошее пианино. После спектакля приезжайте туда ужинать, я с вами там и займусь. Захватите клавир.

Сижу в «Континентале». Не знаю почему — но в сердце у меня: тик, тик, тик… Приходит. Заказал ужин. Очаровательна. Я с ней прохожу места ее партии. Все идет хорошо.

Вдруг слышу: в соседнем кабинете кто-то кашляет и говорит:

— Да, да… Вот что…

Голос директора. Я весь похолодел: «Ведь это черт знает что выйдет!..»

Моя гостья меня спрашивает:

— Что с вами?

— Подождите…

А сам смотрю в щелочку. Директор! Меня прямо в ноги ударило. Пропал! А она поет…

— Замолчите, — шепчу, — директор! Слышу — встали, уходят. «Слава Богу».

Приотворил дверь кабинета, смотрю — остановились у лестницы и смотрят на дверь нашего кабинета. Думаю: что делать?.. Позвонил. Пришел половой.

— Подай бутылку пива.

Принес откупоренную.

— Что это вы пиво? — спросила меня удивленно мое сопрано.

— Умоляю — помолчите…

— Принеси-ка, любезный, неоткупоренную бутылку.

Половой принес. Я сам откупорил пиво и стал жечь пробку на свече. Моя гостья смотрела на меня с изумлением.

Я был бритый. Стал мазать черные усы и эспаньолку. Брови сделал широкие, черные.

— Что вы делаете! — всплеснула руками сопрано.

— Молчите, — говорю, — а то я пропал. И отвернитесь. Я спасаю честь женщины.

Я перевернул фрак — подкладка атласная — и надел наизнанку. Фалды фрака запихал в брюки. Красненьким шарфиком сопрано перевязал себе шею. Волосы разлохматил.

— Посидите, я сейчас вернусь…

Я смело вышел из кабинета и на пороге крикнул в дверь своей гостье по-итальянски:

— Порка Мадонна![1]

И прошел мимо директора.

Он удивленно посмотрел на меня и сказал приятелю:

— Это не он. Футурист какой-то пьяный.

«Спасен…» — подумал я.

*  *  *

Да самого утра мы ужинали с сопрано. Она меня укоряла в трусости. Да, не все женщины понимают… А все же директор спрашивал ее потом, не знает ли она «футуриста-итальянца» — «я фамилию его не помню, но брови у него очень черные…».

А я с той поры в таких случаях стал бороду подвешивать, синие очки надевать и цилиндр, которого терпеть не мог. Да и холодно голове зимой было. Что поделаешь… Зато на хорошем счету у директора.

И все же снова — случай. На этот раз — роковой. Через семь лет попался. Парикмахер театральный предал. Я-то сдуру бородку ему заказал, а он, негодяй, в счет-то ее директору и поставь. А тот, дотошный, меня и спроси:

— Какая это для вас бородка понадобилась…

Я растерялся.

— Бородка? Я никакой бородки не заказывал, — говорю.

Он только головой покачал — парикмахер про меня ему сказал:

— Он двойную жизнь ведет. По ночам гримируется и за артистками шьет. У Лентовского в «Альказаре» кутит.

Вот опять пришлось в провинцию уехать.

— А с артисткой этой — сопрано — вы, значит, расстались? — спросил я.

— Расстался! Она замуж за этого директора вышла. Вот так случай!

— Да… приходится сознаться — в жизни все случай и все — по случаю…

ПРИМЕЧАНИЯ

править

Случай — Впервые: Возрождение. 1938. 2 декабря. Печатается по газетному тексту.

«Альказар» — летний театр-варьете М. В. Лентовского в Петровском парке в Москве (1890-е гг.).



  1. От ит. «Porka Madonna!» — здесь: «Черт возьми».